А вот крупных классовых битв, таких, какие сотрясали прошлые два века, нет и пока не предвидится. А капитализм-то рушится. Почему? Где глубинные, сущностные причины?
В моей предыдущей статье «Революция необходима. Но совершать ее некому» были поставлены вопросы: почему советский народ
в 90-х годах поддержал контрреволюцию? Почему социализму предпочел капитализм? Честно говоря, в той статье эти вопросы остались без ответа. Дело в том, что, по мере написания, мне стало ясно, что эти вопросы не решить, если предварительно не разобраться с другим вопросом: а что же на самом деле произошло в СССР в начале 90-х годов?
В том, что это была контрреволюция, сегодня уже ни один нормальный человек не сомневается. Не сомневаются и те, кто величают ее «революцией», например, Ципко, Мау и др. Они же знают, что слово «контрреволюция» вызывает у советского народа ассоциации негативные, враждебные. Ну, представим себе, что Ципко сказал бы: да, я контрреволюционер. Да его бы камнями закидали - «У, контра недобитая!».
Совсем другое дело - слово «революция». Это слово греет душу, напоминает о романтике и героике революционных битв. Однако, как бы квазидемократы ни рядились в героические революционные одежды, суть от этого не меняется. А суть такова: в начале 90-х годов власть захватили
противники советской власти и социализма. Были отвергнуты достижения советского народа, был предан анафеме Октябрь 17-го. Так что однозначно: это была контрреволюция.
Впрочем, в этом моем утверждении ничего оригинального нет, я лишь сформулировала суть общего мнения. А вот на следующий вопрос я предложила действительно оригинальный ответ, предложила свою версию произошедшего в 90-е годы. Вот за эту версию мне уже изрядно попало от комментаторов моей статьи. А уважаемая мною Ирина Арзамасцева, так прямо обвинила меня в отступничестве от марксизма, в том, что я покушаюсь на самые что ни на есть краеугольные камни.
А имеет ли право марксист покушаться на краеугольные камни?
Я считаю, что не только имеет право, но и обязан регулярно пересматривать свое отношение к этим самым камням. Иначе это уже не марксист-диалектик, а марксист-догматик. Даже под самым крепко построенным зданием фундамент со временем стареет, дает трещины, нуждается в капитальном ремонте, а то и вовсе в замене краеугольных камней. Что уж говорить об общественных науках, которые изучают такую противоречивую, такую непредсказуемую вещь - жизнь общества!
Да, признаюсь: на один из краеугольных камней я действительно покусилась. И, во избежание кривотолков, повторю еще раз свое крамольное утверждение. Если вы не забыли, вопрос был поставлен так: а какова сущность контрреволюции начала 90-х годов? Марксистские ортодоксы говорят, что сущность чисто классовая. Мол, свергнутая в 1917 году буржуазия взяла реванш, свергла власть пролетариата и стала строить в стране капитализм. Так что классовый подход по-прежнему дает ответы на острые вопросы современности.
Так вот, именно на этот краеугольный камень, то есть, на классовый подход я и осмелилась покуситься. Я утверждаю, что в СССР в начале 90-х годов контрреволюция произошла вовсе не на классовой основе. А на какой же? Отвечаю: на идеологической.
Но разве идеология не связана с классами, разве можно идеологию оторвать от классов? Отвечаю: можно. Впрочем, идеология давно уже сама оторвалась от классов. Произошло это в Советском Союзе. Кстати, ведь и раньше, задолго до возникновения социалистической страны СССР, идеология не была так уж крепко спаяна с каким-то определенным классом.
И среди эксплуатируемых было немало сторонников буржуазной идеологии. А уж социалистическая идеология и вообще вырабатывалась представителями образованных, то есть, в основном, эксплуататорских классов. Само собой, что и сторонников социалистической идеологии поначалу было больше в среде буржуазии, в среде дворянства. Да и сами Маркс с Энгельсом вышли из буржуазных семей.
Ну, а уж в Советском Союзе, где было построено бесклассовое общество, идеология окончательно отделилась от классов. Да, классов в СССР не было, но идеологии были. Социалистическая идеология была основной, и не только государственной, но и принятой большинством населения. А вот буржуазная идеология была не в чести у власти, поэтому она пряталась по углам. Это была идеология антисоветская, антисоциалистическая, так сказать, диссидентская.
Соответственно, классовой борьбы в СССР не было и быть не могло. А вот борьба идеологическая была. Но эта борьба никогда бы не привела к поражению социалистической идеологии, если бы буржуазная идеология не поддерживалась из-за рубежа. И ведь не только поддерживалась, но и активно насаждалась, причем при содействии наших диссидентов. В советское время мы посмеивались над словами «тлетворное влияние Запада», а ведь такое влияние действительно было.
Еще и еще раз повторяю: в СССР классов не было! А в начале 90-х годов в смертельной схватке столкнулись две идеологии: буржуазная и социалистическая. На этот раз одолела идеология буржуазная. Конечно, сама по себе идеология - это всего лишь комплекс идей. Должны быть какие-то материальные носители идеологии, то есть, люди. И они объявились.
Вот, например, Егор Гайдар. Он что, потомок дворян или хотя бы белогвардейского офицера? Нет, его дедушка командовал красноармейским полком. А как романтично Аркадий Гайдар воспел в своих рассказах советскую страну! Страну, лучше которой нет на свете. А вот внучек героического дедушки, тот самый мальчиш Плохиш, продал прекрасную страну за банку варенья да ящик печенья.
Какие же тут классы? Нет, контрреволюцию организовали такие вот плохиши, люди безнравственные, бессовестные, не способные за какими-то неурядицами, недостатками разглядеть сущность великой социалистической идеи. А никакие не классы, это очевидно. Но почему же, несмотря на очевидность, большинство коммунистов по-прежнему считает, что классовый подход и сегодня является незыблемым краеугольным камнем обществоведческих наук?
А потому, что так написано в «Манифесте коммунистической партии»! А «Манифест» в глазах коммунистов - это уж такая священная корова, священнее которой не бывает. Мол, «Манифест» и сегодня - наш главный документ, в котором нельзя заменить ни камушка, ни кирпичика. Это, кстати, доподлинные слова одного из авторитетных нынешних марксистов - Р.И.Косолапова.
Наши коммунистические ортодоксы готовы согласиться с тем, что марксизм - не догма. Но ведь это - всего лишь общие слова. А как только дело доходит до конкретной догмы, тут они непробиваемы. Как только заговоришь с ними конкретно о «Манифесте», - тут они стоят насмерть. Нельзя трогать «Манифест»: он весь состоит из краеугольных камней. А я утверждаю: «Манифест» пересматривать не только можно, но и необходимо.
«Манифест коммунистической партии» - тоже не догма!
Нет, я не отрицаю классовый подход. Я лишь утверждаю, что классовый подход не универсален, что он применим только для изучения проблем классового общества. А поскольку в СССР классов не было, во всяком случае в последние два десятилетия существования Советского Союза, значит, разобраться в причинах гибели нашей страны классовый подход не поможет. Значит, нужно искать другие пружины, действовавшие в то время в стране и приведшие к катастрофе. Или мы, коммунисты, эти пружины выявим, изучим и - создадим новую революционную теорию, или наша страна никогда уже не вернется на путь социалистического развития.
И знаете, что заставило меня усомниться в универсальности классового подхода? Представьте себе: сам «Манифест коммунистической партии» и заставил! Раскроем же «Манифест». Первая глава его называется «Буржуа и пролетарии». А вот и первая фраза этой главы:
- История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов.
Ну, вот видите, говорят мне, в «Манифесте» ясно сказано, что во ВСЕХ обществах всегда шла и сейчас идет классовая борьба. Но так ли это? Да и вообще, почему надо цитировать только первую фразу? Давайте все же процитируем следующий абзац.
- Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу...
Постойте-постойте, что же это получается? Значит, первым человеческим обществом было рабовладельческое общество? А как же быть с научными открытиями, которые устанавливают возраст человеческого общества в миллионы лет? А как же быть с тем самым «первобытным коммунизмом», который, по мнению ученых, продолжался примерно 5-6 тысяч лет? Разложение первобытной общины произошло примерно 6 тысяч лет тому назад, вот только с того времени и началось расслоение общества на классы.
Так что же, Маркс и Энгельс, авторы «Манифеста», этого не знали? Представьте себе: не знали. Да и неудивительно. Естественные науки к тому времени были слабо развиты, ибо были жестоко преследуемы церковью. К моменту создания «Манифеста» прошло всего лишь два с половиной века, как был казнен Джордано Бруно. За что инквизиция отправила его на костер? А за то, что он подверг сомнению неизменяемость Вселенной. За то, что он высказал мысль об эволюционном развитии Вселенной.
Правда, вслед за Бруно в борьбу с религиозными мифами о творце вступили Коперник, Кеплер, Галилей, Лейбниц, Ньютон... Но все они тоже были преследуемы церковью, а потому и не могли развернуться в полную силу: издавали свои произведения под псевдонимами, прибегали к иносказаниям, шли на компромиссы с религией.
С особой жестокостью церковь боролась с биологическими науками. Вплоть до 18 века ни одно из крупных открытий не смогло пробиться сквозь стену «теории» сотворения мира. Однако, несмотря на давление церкви, исследовательская деятельность ученых продолжалась. В 18-м же веке произошло событие: шведский ученый Карл Линней систематизировал огромное множество животных и растений, создав, по сути, каталог для познания Природы. И познание сдвинулось с мертвой точки.
Теории Бюффона, Кювье, Ламарка и других ученых уже во всю наступали на религиозные догмы. Но - История ждала Дарвина! И он пришел. В 1859 году вышла книга Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора». Началась новая эпоха в истории естествознания. Дарвиновская теория не только двинула вперед естественные науки, но и сильно пошатнула религиозные верования.
А как же церковь? О, теологи аж зубами скрипели. Они заявили, что естественный отбор несовместим со словом божьим, что теория Дарвина - это угроза самому существованию христианства. Однако, дарвинизм завоевывал все больше и больше сторонников и, в конце концов, церкви пришлось пойти на компромисс: теологи вынуждены были заявить, что эволюция вовсе и не противоречит священному писанию.
Впрочем, о церкви - это я так, к слову. Главное, конечно же, было то, что с появлением дарвинизма естественные науки воспрянули. В геологии, палеонтологии, археологии, анатомии, зоологии и других областях естествознания открытия следовали за открытиями, теории за теориями. Этот всплеск активности естественных наук сильно пошатнул религиозные догмы.
А теперь внимание, самое интересное: этот же всплеск естественных наук пошатнул и некоторые краеугольные камни «Манифеста». И даже нашелся человек, который лично и покусился на самый же первый камень. Знаете, кто был этот человек?
Человека этого звали Фридрих Энгельс!
Да-да, именно Энгельс первым и покусился на краеугольный камень под названием «классовый подход». А ведь Энгельс был не просто соавтором «Манифеста», это именно он и предложил Марксу изложить в форме манифеста программу коммунистической партии.
Да и не только это. В самом тексте «Манифеста» весьма значительная часть принадлежит Энгельсу. Раскройте его работу «Принципы коммунизма», написанную всего за несколько месяцев до публикации «Манифеста», и вы не сможете не воскликнуть: да ведь это же черновик «Манифеста»! И вот уже через сорок лет Энгельс решился на пересмотр своего детища.
Но почему, спросите вы, на это решился Энгельс, а не Маркс? А потому, что Энгельса на такой шаг подвигнули успехи естественных наук. Маркс же в эти годы усиленно работал над «Капиталом». Вы обратили внимание на дату выхода в свет Великой книги Дарвина? Повторяю: 1859 год. То есть, 12 лет спустя после написания Марксом и Энгельсом «Манифеста». Маркс все эти годы тяжело болел, тем не менее, уже работал над «Капиталом» и в 1859 году (вот ведь какое совпадение!) издал свое произведение «К критике политической экономии», которое явилось частью и всего «Капитала». Так что Маркс весь был поглощен экономической теорией.
А вот Энгельс очень внимательно следил за всеми новостями в области естественных наук. И он не мог не увидеть, что классовый подход, в свете новых открытий, вовсе не универсален, как о том заявлено в «Манифесте». Что классы были не всегда, а, стало быть, не всегда была и классовая борьба.
И вот в 1888 году, Энгельс делает примечание к первой фразе первой главы «Манифеста». Если кто подзабыл, приведу эту фразу еще раз:
-История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов.
Вот теперь я приведу и примечание Энгельса к этой фразе:
- То есть, вся история, дошедшая до нас в письменных источниках.
В 1847 г. предыстория общества, общественная организация, предшествовавшая всей писаной истории, почти совсем еще не была известна. За истекшее с тех пор время Гакстгаузен открыл общинную собственность на землю в России, Маурер доказал, что она была общественной основой, послужившей исходным пунктом исторического развития всех германских племен, и постепенно выяснилось, что сельская община с общим владением землей является или являлась в прошлом повсюду первобытной формой общества, от Индии до Ирландии. Внутренняя организация этого первобытного коммунистического общества, в ее типической форме, была выяснена Морганом, увенчавшим дело своим открытием истинной сущности рода и его положения в племени. С разложением этой первобытной общины начинается расслоение общества на особые и в конце концов антагонистические классы.
Выделенные слова в цитате выделены самим Энгельсом. Я же хочу обратить ваше внимание на такие места цитаты. 1. Это формулировка о первобытном коммунистическом обществе, в котором, конечно же, классов еще не было. 2. Утверждение, что появление классов связано с разложением первобытной общины. Оба эти утверждения - это явное опровержение первой фразы первой главы «Манифеста».
Приведенные выше слова написаны Энгельсом в 1888 году. Но свой «подкоп» под краеугольный камень он начал еще раньше. В середине 70-х годов вышла в свет книга американского ученого Моргана «Древнее общество», в которой автор первым сделал попытку систематизировать накопившиеся сведения разных наук о предыстории человечества.
На эту книгу сразу же обратил внимание Маркс, но, как я уже сказала, он был поглощен написанием «Капитала», а потому к книге Моргана сделал лишь некоторые комментарии. После смерти Маркса (1883 г.) за работу взялся Энгельс. С присущей ему скромностью и привычкой всегда ставить себя позади Маркса, Энгельс написал:
- Моя работа может лишь в слабой степени заменить то, что уж не суждено было выполнить моему покойному другу.
Напомню, что работа эта называется «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Вот такая работа и появилась, так сказать, «в слабой степени». Работу эту все читали, я же о ней завела речь в связи с темой настоящей статьи, то есть, с темой классового подхода.
Так вот, в этой работе Энгельс неоднократно употребляет слова «писаная история», тем самым подчеркивая, что краеугольный камень о якобы вечной борьбе классов во всех существовавших до сих пор обществах нуждается в замене. Уже в предисловии к первому изданию своей работы (1884 г.) Энгельс пишет, что классовые противоречия и классовая борьба составляют содержание лишь «всей писаной истории».
А сколько лет этой самой писаной истории? Да всего лишь шесть тысяч лет. Я не оговорилась, сказав о цифре 6 тысяч «всего лишь». Ведь все познается в сравнении. А в сравнении с временем существования человечества цифра 6 тысяч действительно ничтожно мала. Так сколько же лет человечеству?
А человечеству несколько миллионов лет! Ученые расходятся лишь в количестве этих самых миллионов. Кто-то называет цифру в 12 миллионов, кто-то в 5 миллионов. Но никто не назвал цифру меньше двух миллионов. Вот давайте эту цифру и примем. Итак. Человечеству 2 миллиона лет. Началу расслоения общества на классы 6 тысяч лет. Сравним. Подсчитаем. И обнаружим, что классовое общество в истории человеческих обществ занимает лишь третью часть одного процента.
Но если классы в истории человечества были не всегда, то почему надо считать, что они будут всегда, то есть, вечно? Некоторые теоретики, настаивающие на универсальности классового подхода, почему-то игнорируют другой краеугольный камень «Манифеста», а именно мысль о том, что пролетариат, завоевав государственную власть, со временем уничтожит себя как класс и уничтожит вообще деление общества на классы.
А ведь этот краеугольный камень оказался более прочным: в Советском Союзе всё так и произошло: классы были ликвидированы, возникла новая общность людей - советский народ. И снова, как заноза в сердце, мучает вопрос: ну, почему, почему советский народ, едва выбравшись из капиталистического болота, захотел вдруг снова в то болото плюхнуться? Почему на рубеже веков поддался на приманки буржуазной идеологии?
Чем же сильна эта подлая идеология, которая ведет человечество к гибели?
Чем она привлекательна, какими своими свойствами сумела охмурить миллионы людей? Тут мне вспомнилась работа Ленина «Что делать?», в которой он не только ставит эти вопросы, но и отвечает на них. Работа эта написана в 1903 году, когда Россия, благодаря бездарной политике царя, уже двигалась к революции 1905 года.
Для Ленина было важно, чтобы рабочие шли на революцию не с просьбами о частичных улучшениях, а с требованием свержения царизма. Для этого надо было, по мнению Ленина, в стихийное рабочее движение вносить социалистическую идеологию. Именно вносить, ибо сами рабочие социалистическую идеологию выработать не могли, так как не обладали для этого ни свободным временем, ни знаниями.
Но в чем же была трудность работы по соединению стихийного рабочего движения с социализмом? Почему рабочие то и дело скатывались к буржуазной идеологии, то есть в своих протестных акциях выдвигали лишь экономические требования? Ленин на эти вопросы отвечал так:
- Но почему же - спросит читатель - стихийное движение, движение по линии наименьшего сопротивления идет именно к господству буржуазной идеологии? По той простой причине, что буржуазная идеология по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разработана, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения (6 - 41).
Прав был Ленин? Конечно, прав. НО... Да, тут есть большое «НО». Ленин писал работу «Что делать?» более ста лет тому назад. С тех пор многое изменилось. Давайте сравним.
1. Буржуазная идеология по своему происхождению старше социалистической. Сравнивая две идеологии, Ленин все время имеет в виду эпоху, начавшуюся с развитием капитализма. К моменту написания «Что делать?» буржуазной идеологии было уже 450 лет, так как буржуазная идеология возникла сразу же с возникновением капитализма.
А вот возникновение социалистической идеологии в ее внятно оформленном виде Ленин, конечно же, связывает с появлением работ Маркса и Энгельса, а этим работам тогда, то есть в 1903 году, еще и века не было. Так что разница действительно была большая. Соотношение один к девяти. Сегодня и к той, и к другой цифре прибавилось по сотне, так что разница уменьшилась. Теперь это уже соотношение один к четырем с половиной. Но все равно, разница пока большая, так это утверждение Ленина справедливо и сегодня.
2. Буржуазная идеология более всесторонне разработана, чем социалистическая. А вот это утверждение явно не подходит к сегодняшнему дню. За прошедший век социалистическая идеология не только была всесторонне разработана, но уже и опиралась на реальный социализм, которого в начале прошлого века не было.
Над социалистической идеологией работали марксисты не только в СССР, но и почти во всех странах, ибо компартии стали возникать не только в развитых, но даже и отсталых странах. Далее. По сравнению с 1903 годом, мы сегодня имеем полное собрание сочинений Маркса и Энгельса, Плеханова и, наконец, самого Ленина. Так что тезис о большей разработанности буржуазной идеологии сегодня нам не подходит.
3. Буржуазная идеология имела неизмеримо большие средства распространения. Этот тезис тоже устарел, ибо за прошлое столетие тиражи социалистической литературы многократно превысили тиражи литературы буржуазной. Во всяком случае, этот факт неоспорим в отношении Советского Союза. А мы ведь исследуем сущность события, произошедшего именно в нашей стране.
Итак, рассуждения Ленина на тему всесильности буржуазной идеологии были верны в 1903 году. Но сегодня эти рассуждения не дают нам ответа на вопрос, почему в начале 90-х годов буржуазная идеология одолела социалистическую.
Я думаю, за ответом на этот вопрос нам надо отправиться в далекую Историю. Не в ХУ век, когда возник капитализм, и не в четвертое тысячелетие до нашей эры, когда возникла частная собственность и началось расслоение общества на классы. А гораздо глубже. За сотни тысяч и даже миллионы лет. Думаете, зря я вас мучила сведениями о естественных науках, об открытиях Моргана и других естествоиспытателей?
Лично я уверена, что корни буржуазной идеологии надо искать там, в глубине предыстории человечества. Именно те корни, казалось бы, выдернутые в 1917 году, дали новые всходы на рубеже ХХ и ХХI веков. Но об этом в следующей статье. Так что - продолжение следует.
|
|
