ОПЫТ СТРУКТУРАЛЬНОЙ ПОЛИТОЛОГИИ: СОЮЗ АМЕРИКАНСКОГО НАРОДА ИМЕНИ МИХАИЛА АРХАНГЕЛА
112 лет назад на площадях и улицах стольного Санкт-Петербурга ручьями текла кровь простых, семейных, трудящихся, набожных православных людей.
Это было Кровавое воскресенье 9 (22) января 1905 года - ответ монархии на всерьёз воспринятую народом новую доктрину монархии - царь правит, «пробивая» «средостение» [строго говоря, анатомическим аналогом здесь является диафрагма] из истеблишмента между собой и простым народом...
Это была первая «кегля» мировой истории, из сбитых капитуляцией гарнизона Порт-Артура (потом будут другие «кегли» - поражение в войне с Японией; временное выпадение из статуса великих держав и вызвавшее целый каскад дипломатических и военных кризисов нарушение всей системы равновесия мировых сил; пробуждение дотоле не смевшего поднять голову Востока; прорыв России к конституции...).
В советской историографии именно с января 1905 вели отсчёт Первой Русской революции.
Современники называли этот период «Освободительное движение 1905-06 годов» (революция для них должна была увенчаться победой, а они ещё не понимали, что уже победили царизм одним его согласием на избираемую Думу, т.е. на альтернативную легитимацию власти).
Идя по пути компромиссов, я полагаю разделить оба процесса.
Революция 1905 года, с моей точки зрения, должна называться Октябрьской - с момента начала всеобщей политической забастовки в поддержку конституции (её окончанием можно считать столыпинские указы об аграрной реформе ноября 1906, добившие патриархальный феодализм).
А Освободительное движение я бы начинал отсчитывать с «банкетной кампании» декабря 1904 года - начала организованного массового движения за либеральных конституционализм, далее - протестное движение января, особенно как реакция на бойню в столице, далее, включая забастовки, первые вооружённые столкновения, мятеж на броненосце [«карманный линкор»] «Князь Потёмкин»... И финал - роспуск второй Думы в июне 1907 года.
Предыстория этих событий, взятых через американскую и советскую призму.
Когда Трамп сказал в своей инаугурационной речи, что отныне власть будет отнята у истеблишмента и передана народу, он очевидно апеллировал к архаическому идеалу прямой демократии, восходящей ко временам военной демократии, с почтением описанным в Библии, которую в Америке внимательного читали все поголовно, и культурными кодами которой США живут с момента первых поселенцев. Традиции избавленного от монархического и диктаторского влияния ислама этой модели не противоречат. С ней не совместим только «либерал-фашизм» части советской и российской эмиграции.
Но поскольку Трамп не сможет создать свою - фактически третью - партию (даже в том виде, в каком Обама 9 лет назад создал Альтернативную Сетевую Демократическую партию), то непонятно, что может быть субъектом того, скажем так, «революционного народовластия», о котором он говорил как о главной своей политической задаче.
И поскольку американская демократия исключает возможность «плебисцитарных демократий» и прочих необонапартистских моделей вроде путинизма, голлизма или берлускониевщины (обожглись на Рузвельте), то, скорее всего, Трамп не сможет использовать прямую апелляцию к массам, минуя «средостение».
Он сможет только счесть себя «истинным олицетворением народа», попытаться создать режим личной власти.
Нам то всё это очень хорошо знакомо. Именно так после 1918 года в России уничтожался прорыв к демократии 1917 года: сперва - «трудовой народ в лице партии большевиков», затем «партия в лице ленинского (ленинско-сталинского) ЦК», а уже от имени ЦК выступали либо авторитарный генсек, либо олигархическое ядро Политбюро.
Когда на рубеже XIX-XX веков зарождающаяся буржуАзия Российской империи стала, с оглядкой на Англию, Францию, Италию и даже Германию уже прямо намекать на «буржуазную демократию», дворяне (либеральные земцы) конституцию прямо требовали, интеллигенция явно давало понять, что традиционалистская легитимация власти её не устраивает и как «стихийные веберианцы» настаивали на легитимации конституционной, а духовенство, вместо полагающегося отстаивания на каждом углу божественных прав императора, увлеклось какими-то шашнями с интеллигенцией в каких-то общих философских кружках, то недавно вступивший на престол государь император Николай Алесандрович (китайцы бы сказали, что он начал правление под девизом: «Оставьте вредные мечтания»), как бы развивая ещё не написанную теорию Макса Вебера о трёх видах легитимности, выбрал для себя легитимацию «харизматическую»...
Для этого было решено сломать почти полуторавековую конструкцию власти: царь - первый дворянин, глава бюрократии («царь-работник»), глава церкви и сакральный владыка крестьянского мира и мещанства (купчины же и заводчики суть - лишь вороватые и возомнившие о себе без меры мещане)...
Отныне же царь заключает личную унию с обожествляющим его простым народом, как бы отметая промежуточные сословия империи («средостение»).
В ответ на своеобразный оммаж от народа (последний раз Романовы нуждались в нём только во время Земских соборов XVII веков, всё остальное время хватало гвардии и чиновников, народу обещалась защита его прав, пусть не гражданских, но социальных.
И тут утверждается доктрина «полицейского социализма» полковника Зубатова, хотя точнее, её было бы назвать «жандармским лейборизмом».
Учреждается система «Обществ/Собраний русских фабрично-заводских рабочих» (РФЗР) - с исключительно монархической идеологией. Их делегацию очень благосклонно принимает царь. Романовская монархия вдруг объявляет себя «народной».
Ирония судьбы в том, что в местностях, которые называют Новороссией, большинство пролетариев было евреями. Монархического экстаза они не проявляли, но возможностями «Обществ РФЗР» пользовались отлично, не хуже чем «перестроечные» рабочие возможностями закона о трудовых коллективах в конце 80-х. Чуть что начинали "классовый ропот", и жандармы, сориентированные центром на поддержку «сознательного пролетариата», лихо вытрясали социальные уступки из заводчиков и капиталистов (богатых евреев).
Польско-литовский же, более европейски-сознательный, еврейский пролетариат вступал в «Бунд», ставший костяком новорожденной РСДРП (и немедленно после этого «кинутый» русский большинством ЦК).
Главой столичного «Собрания РФЗР» становится харизматический священник Георгий Гапон, родом с Украины, которому будет суждено устроить первый в России «майдан»...
Идущая от Двора новая доктрина «преодоления средостения» (Хороший Царь просит поддержки у архаических масс против Плохих Бояр и «онемеченной» бюрократии) имеет ещё одно следствие - она исподволь возвращает в обиход идею Земского собора, ибо как ещё монарх узнает мнение народа...
Когда в январе 1905 года в столице устанавливаются настроения, очень напоминающие московские настроения декабря 2011 года (только с тем, что главную роль играет возмущение «Уралвагонзавода» [тогда - забастовавшие заводчане-путиловцы], а не владельцев офигенных шуб), впавший в эйфорию не меньше Навального, Гапон, окружённый ещё недавно смертельно враждовавшими эсерами и эсдеками [конечно, меньшевиками, незадолго до этого убедившихся в тоталитарной сущности ленинцев], предлагает гениальный сценарий, полностью находящийся в русле новой казённой идеологии - всенародное верноподданническое шествие в жанре крестного хода к царю со всенародно подписанной петицией, включающей требования не только гражданских свобод и аграрной реформы, но и созыва некоего аналога Земского собора.
И теперь обещанные советские примеры.
Конец 1982 года. К власти приходит Юрий Андропов, который 15 лет был надзирателем от ЦК за сильнейшей спецслужбой страны и мира. У него есть «андроповский план»: ядро профессионалов с отличными аналитическими способностями из КГБ становится истинной «внутренней партией», оттесняя погрязший в бюрократии и догматизме секретариат ЦК... (Пройдут года и только Путину удастся превратить госбезопасность в стержень партии власти).
Но тем временем партия и комсомол постепенно подаются населению как малокомпетентные, коррумпированные и безынициативные аппаратные монстры. Через 7 лет это полыхнёт зимними антиобкомовскими протестами 1990 года. Точь-в-точь как притравливание «монархических профсоюзов» на предпринимателей полыхнёт стачкой Юга России летом 1903 и забастовочной волной зимы 1905 года.
Впрочем, всё у Андропова проваливается. Выслеживание посетителей утренних магазинов и кинотеатров - это фарс (новому генсеку не объяснили, что в начале месяца деталей всё равно нет, а забивать козла и решать кроссворды - обидно терять время, потом же будут авралы). Андропов занимает своих советников не планами экономической реформы, но бредовым прожектом перераздела СССР на полсотни экономически-обусловленных «штатов».
Выясняется, что КГБ может в частности всё, а в целом - почти ничего. Начальник УКГБ области может легко добиться увольнения или приёма на работу любого, но никого не может заставить лучше и инициативней работать, в первую очередь, руководство предприятий. Скандальный провал применённой Горбачёвым в 1986 году «заготовки» в виде госприёмки это исчерпывающе доказал. Вместо рывка к модернизации страна испуганно села на попу ровно...
Когда в августе 1983 года несостоявшегося реформатора то ли ранили у собственного порога, то ли у него отказали почки сами, «мыши пустились в пляс»:
- раздухарившиеся вояки «попробовали штыком» Рейгана - сбили над Японским морем корейский «Боинг», уже покидавший воздушное пространство СССР (напугали себя сами по мокрых подштанников подготовкой НАТО к атаке, а Рейган в это время высадил десант на «социалистическом» острове Гренада, и в Москве утёрлись);
- принятием «Закона о трудовых коллективах» приготовились поставить на колени директорский корпус, который при Косыгине ощутил себя солью земли.
Зима 1986 года. СССР буквально вибрирует в предвкушении первого Горбачёвского и предпоследнего - XXVII партсъезда, который должен был показать серьёзность перестроечных авансов нового руководства.
И вот в феврале в «Правде» выходит полосная статья «Очищение» заместителя главного редактора по отделу писем [фактически филиал Отдела ЦК по работе с письмами и обращениями трудящихся] Татьяны Самолис. Тогдашний её ранг как глашатая позиции высшей власти по нынешней табели о рангах - ещё не Песков, но где-то Пушков.
Суть публикации: главный враг перестройки (т.е. политики Партии) - именно партийная бюрократия, названная «болотом». Диссидентское слово «номенклатура» ещё не в обороте. Статья построена грамотно, как обзор писем. Точно также как и сигнал к несостоявшимся погромам 1953 года - публикация «Обзор писем Лидии Тимашук» [разоблачительница «врачей-вредителей»].
Впервые с 1937 года высшее руководство партии публично натравливает рядовые массы на собственную номенклатурную опору.
Впрочем, у Горбачёва аппаратных возможностей больше, чем у Андропова: областные управления госбезопасности нельзя было поставить на место обкомов, а тщеславных вторых секретарей - очень просто на место засидевшихся десятилетиями первых. Ельцин просто потом сделает следующий шаг - поставит исполкомы (сделанные администрациями) над обкомами.
Но это будет чуть позже, пока же Горбачёв старается создать личную унию с народом. В марте 1990 года он начнёт создавать президентскую вертикаль, выпихнув «партию Ленина - силу народную» в бесславную нишу президентской лево-социал-демократической партии, т.е. на роль «Едра» (с идеологической поправкой на правый консерватизм и правый радикализм).
Что же касается отважной Самолис, то Горбачёв её благородно прикрыл от попыток «наездов», а в 1991 году её взяли в пресс-службу Службы внешней разведки (бывшее Первое Главное управление КГБ).
Вот так мы увидели, как два совершенно разных правителя и совершенно разных человека, совершенно одинаковыми шагами шли к революциям. И первым шагом у них было одно - показать истеблишменту его место, вернуть в положение «служивых сословий», попытаться создать себе харизматическую легитимацию, опираться непосредственно на неструктурированную массовую поддержку (любое структурирование создаёт новую политическую иерархию, т.е. средостение).
Вернёмся же теперь в 1905 год. Отец Гапон устраивает «майдан» - он ведёт к пустому императорскому дворцу фактически крестный ход сотен тысяч людей, требующих созыва Учредительного собрания и «чёрного передела». Ответом им будут пули, сабли и нагайки. Последний правящий Романов мгновенно теряет харизматическую легитимацию. Ему вновь остаётся лишь традиционная - как глава исторической власти, обеспечивающей восстановление порядка, но и проведение ненавистных ему либеральных реформ, т.е. мер, возвращающих его полную зависимость от истеблишмента.
Осенью 1905 года создаётся черносотенное движение [для современного читателя - «Антимайдан» размером с «Едро» и с методами работы с оппонентами «ополченцев» «Лугандонии»].
Идеологией возникших «Союза Русского народа», отколовшегося от него «Союза Михаила Архангела» и т.п. организаций, как раз и становится «народная монархия» как борьба с неблагонадёжным, «предавшим Монарха средостением».
Однако, когда революция и протесты стали стихать, а среди сотен тысяч простых черносотенцев стали подниматься насущные социальные вопросы, например, проведение столыпинской реформы более, как сейчас сказали бы, социально ориентированным способом, движение «истиннорусских людей» [тогдашний мем, нынешний его эквивалент - «патриоты своей родины»] было почти мгновенно расколото и измельчено.
Самыми простыми способами - манипуляциями с финансированием по линии МВД, притравливанием лидеров через внутреннюю агентуру, взаимным сбросом компромата, а главное - доведением до сведения всех желающих, что это движение - негодный социальный лифт и совершенно неподходящее орудие для отстаивания социальных интересов.
Всё очень нам знакомо.
|
|
