Свои «Заметки смотрящего палаты 607» я решил сделать лаконичными и посвятить только сути проблем. Никаких моральных выводов я делать не хочу, ибо они самоочевидны…
Тем, кто следил за перипетиями моих кошмарных «приключений» в ночь с 22 по 23 сентября, спешу сразу сказать – я не был в аду. Более того, состояние столичных муниципальных больниц ещё лет пять назад или провинциальных клиник было куда более «адское». Приличное диетическое питание (ну, может для меня – после утроения доз «пульмонологических» гормонов). Евроремонт. Много приборов. Чистые туалеты… Нет больных в коридорах… Это как средний руки ветприют смотрится адом для «авиакорги», но Сад Эдемский для уличной собаки, лежащей на куске мокрого картона у входа в метро или на рынок…
К сожалению, больной, к которому я звал на помощь той ночью, через два дня скончался у меня на глазах… Видимо, от болевого шока. При падении он переломал тазовые кости и шейку бедра, а потом его очень резко грузили охранники на койку, а потом довольно сурово ворочали при обмывании и смене памперсов… Пока догадались на рентген... Назначили операцию – уже утром 25 сентября. Но отмучился, бедняга, пока ждал подготовки операционной… Прочитал по нему чего помнил из Кадиша, комически накрывши голову халатом… (Сам, когда стало плохо, сумел проговорить только первую треть Шемы, сил больше не хватило).
Напомню ситуацию. Больной с циррозом и уже полубезумный (отравление мозга продуктами распада печени – не пейте!!!) вырвался с койки. Ползал по полу и орал. Это после 23-00. Проснулся от крика я – и хорошо, потому что от инъекций гепарина (кроверазжижителя), я первый раз заснувший лёжа на боку – до этого только сидел у углу койки – стал захлёбываться кровью. Увидел – стал орать, а глотка у меня лужёная. Истошно орал и ещё один впавший в детство буйный циррозник. У меня острейший приступ бронхоспазма (госпитализировали 18 сентября по пневмонии, обострилось сердечная недостаточность [3 степень 2 Б], а потом пневмония дала аллергическую астму сверху). Левой рукой нашёл пук ваты и перекись (из-за уколов в живот гепарина кровь из уколотых мест текла по полдня, а ватку давали «как украли», всё принесли из дома), заткнул нос. Потом позвонил домой, чтобы дозвонились до приёмного покоя или дежурной – телефоны с сайта. Позвонили на 03, там дали кучу телефонов клиники. Ни один не снимали! 40 минут! Первый час! Тогда звонок в полицию: преступление в больнице – оставление в беспомощном состоянии… В 1 час с минутами больные из другой палаты пригнали – со второго раза сестёр (те – скандалили и не шли). Ещё через 3 минуты вошёл наряд… Потом сёстры не могли – на глазах ментов кабаньих статей – вернуть больного в койку. Медбратьев – не было! Наконец, вызвали охранников – и те, на раз-два… Ворча, что это – не их работа… Поскольку у меня ещё и сработала инъекция фуросемида, то плавал я не только в крови… Нянечка стала менять постельное бельё, но я не мог встать… Попросил главменткабана подать руку – в мою чистую… «Не моя обязанность…!». А нянечке меня одной поднять тяжело… Дежурные сёстры «кинули обидку»: мы на вас подали докладную… Посоветовал не начинать со мною бумажную войну…
Утром пришёл психиатр, интересовались: не страдаю ли бессонницей и суицидальными мыслями… Очень хотелось написать: больной в депрессии и в состоянии шока, с истощенной нервной сделал ложный панический… Заверил, что человек так сражающийся с безносой депрессией страдать себе позволить не может. В итоге в эпикризе написано, что суицидальный намерений не выражает… А поскольку спасаемый мною в итоге помер, и именно я сообщил пришедшему врачу про его дыхание Чейна-Стокса напоследок, то историю с моим «нарушением режима» стали гасить…
А наследующую ночь – 23 на 24 сентября из вязок вырвался второй безумный циррозник. Тоже в районе часа… Но силы выбежать в коридор у меня были – прибежали на крик сёстры – мухой!!! И вместе с ворчащим охранником – «не моё дело!» - как корягу закинули тело на койку. Для третьей вязки – на ногу отдал бинт со своей руки (мне мстительно поставили капельницу мимо вены, но игла вылетела и окровавленную руку пришлось перевязывать уже не кусочком ваты на половинке пластыря – знаменитый лозунг X пятилетки: «Экономика должна быть экономной!», 1976 г.).
А утром 24 сентября пришли из полиции. В соседнюю палату: офигевший молодой больной, разъярённый тем, что ночью жена не ответила на звонок, стал избивать старика на соседней койке: «Куда ты дел мою жену?!». Потом злодей убежал из больницы. Ни один мужчина не заступился за избиваемого и не позвал на помощь даже после бегства вражины! И утром не сказали! И делавшие утренний обход с уколами сестры – не обратили внимание! Об избиении мужа узнала пришедшая утром жена и вызвала полицию…
Но по итогам – стали иногда ночью проведывать палаты (мою – точно), прибегать – лишь только посемафорю руками… Стали делать на ночь успокоительные и обезболивающие уколы тяжелым (в нашей палате – точно).
А я на оставшиеся 7 дней стал «смотрящим» палаты. И как единственный кто мог дойти до коридора и позвать, в том числе… А буйного циррозника, орущего что-то немелодичное, успокаивал как будущий царь Давид бывшего царя Саула - пел ему... "Разлука...", "Трансваль..." - в общем - шарманочный репертуар. И хвалил на мове: "Дядя, дюже гарно спываешь... Трохи, но гарно!" - и успокоенный, этот "ребенок 2 лет" засыпал и спал почти всю ночь!
Теперь об уходе. Договор на 2 тыс. рублей в сутки с патронажной службой и одна из нянечек кормит с ложечки, меняет памперсы (30 руб. шт. в той же службе), обтирает. Больного после этого не матерят истошно и не швыряют как труп. Но – другая нянечка не подойдёт – хоть утони в фекалиях… Только прямой приказ врача или старшей сестры может заставить выполнить «чужую работу».
О заброшенности. Нет тревожных кнопок. Привинтить каждому – психи начнут звонить ежеминутно. Дать «радионяню» саму ответственному – а где взять приборы и как выбрать формального «звеньевого»? Написать на табличке телефон ординаторской (у всех есть мобильники) и вывесить в палате – слишком революционный и креативный шаг!
О прохождении информации. Дать указание сделать инъекцию или дать новую таблетку может только врач при личном осмотре. Вечером – дежурный врач. На 7 корпусов (свыше 300 больных – местный источник) – 1 дежурный врач (как раз у нас в Терапии) и 1 реаниматолог в другом корпусе, метрах в 300. И две дежурные сестры, смена начинается в 6-00. Вверх мечтаний – допрашивал с пристрастием помирившихся со мною сестричек – две ставки для дежурных врачей… Плоды «оптимизации»!
О боли. У многих сопутствующее заболевание – онкология. Но лицензия на морфины только у хосписов и онкоотделений. Перевод в другое отделение означает прекращение обезболивания! Крики – днём и ночью…
Самое главное. Никакая «тяжёлая» медицина не может обходиться только нанятым персоналом. Точно также, как нельзя вести оборонительную войну силами контрактной армии. Но волонтёров – нет! Православных волонтёров хватает только обходить палаты и звать на службу в близлежащий храм (реальное число активных церковных волонтёров – как число наблюдателей от демократов на последних выборАх).
Словом, это – просто такой же средней руки питомник для больных, как ветприёмник – для кошек и собак. Там, где платят за свою животину, находящуюся на передержке – там её не бьют, кормят и чистят загон… Где нет – не обессудьте…
Книга Екклесиаста, 3:19:
потому что участь сынов человеческих и участь
животных - участь одна: как те умирают, так
умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у
человека преимущества перед скотом, потому что все - суета!
Приложение. КАК Я БЫЛ РОССИЙСКИМ РЕФОРМАТОРОМ
Поскольку больным может стать плохо, то больничные туалеты не запираются.
Но конституционное право на защиту личной жизни никто не отменял! И Евросуд признал нарушением Конвенции вынужденность для российских зэков сидеть в открытом дольняке. Идея орать с унитаза дурным голосом «Занято!» была мне антагонистична…
И я начал либеральную реформу в лучшем духе отечественного конституционализма – типа, интеллигенция всё сделает в духе прогресса и просвещения, и незыблемых прав личности – а народ лишь пожнёт плоды…
Учитывая нищету больницы всё взял на себя: сделали мне плакатик «Занято-Свободно», на подвеске – сперва – неудачно, на шнурке, потом на проволоке… Стал ходить с ним и вешать на ручку двери. Народ – оценил: «Удобно» (поняли, что ведь так можно получать убежище от антиникотинового экстремизма). Через дня три появился плакатик на женском туалете второго этажа – началось распространение мэма). У меня была папка с несколькими толстыми листами. Потом принесли медную проволоку. Но фламастера в больнице не было! И канцелярского клея! Врач согласилась на компе распечатать объявления: «Свободно» и «Занято». С напоминанием: «Переверни табличку». 3 дня я ждал распечаток (самому ходить было трудно), засылал гонцов! Узнав, что не клея, организовал сбор скрепок – нашли 11 штук. С привязанным проволокою картонкам прикрепил объявления… И развесили на все четыре уборные!
Но сперва пожилые ворчали, не глядя сбрасывали объявления, рвалась бумага… Облетели скрепки… Это был крах либерального конституционализма «типа сортир»! Но в тут, как сказал бы Е.Г.Ясин, наступил «тектонический сдвиг»: мужские туалеты находились на разделении между мужским и женским половинами коридора, а женские – в дальнем конце, поэтому женщинам было куда удобнее порскнуть в мужской туалет, защитившись «хартией»… Поэтому таблички дополнительно привязали бинтами, а сорванные отпечатанные объявления заменили рукописными, которые хоть и не были различимы в ночном коридоре, но всё было ясно днём и при электричестве (а ночью – виден свет в туалете).
Так широко зашагал либерализм! И урок всем – либеральные реформы получают поддержку только если они выгодны оргпреступности (тайный орден курильщиков) и активному этническому меньшинству (шустрым дамам)…
|
|
|
Рейтинг: 4.62, Голосов: 21
|
|
|
