После разрушения социализма в Советском Союзе и в странах социалистического лагеря буржуазная реакция пошла в наступление.
Восторжествовали реакционные идеи, враждебные социализму и революции, враждебные освобождению трудящихся масс от капиталистического гнёта. Вышли на передний план проповедники капиталистического образа жизни, сторонники вечного господства капитала и вечного рабства пролетариев. Огромную силу получили очернители социализма, восхвалители неравноправия и мракобесия, монархисты, клерикалы, шовинисты, националисты, враги науки, адепты невежества и прочая реакционная нечисть.
Всё это так или иначе происходит во всех бывших социалистических странах, и всё это мы видим в нашей стране.
Одно из проявлений буржуазной реакции в нашей стране – ставшее модным воспевание последних Романовых. Чего стоит одно только идиотское, слащавое, слюнявое и циничное их «причисление к лику святых».
Инициирован весь этот фарс был самыми крайними реакционерами и охотно поддержан пришедшей к власти буржуазией, которая в этом справедливо усматривала роскошную возможность очернить советскую власть и укрепить собственное господство.
И началось – иконки «царственных мучеников», молитвы к ним, храмы в их честь.
И усиленно вбивалось в сознание, что, мол, «на русском народе лежит грех цареубийства», что, мол, казнь последних Романовых – «величайшая трагедия и катастрофа для России».
А давайте посмотрим, как смотрел на это сам этот русский народ? Воспринял ли он казнь Романовых как трагедию или, наоборот, – как повод для торжества и радости?
Вот отрывок из воспоминаний Коковцева, бывшего председателя Совета министров царской России, о том, как народ воспринимал известие о казни Николая Второго. Он пишет, что его знакомые, люди его круга, знать, дворяне, помещики и фабриканты, – ужасались и сокрушались, а народ – наоборот, торжествовал.
Конечно, буржуазного премьера этот факт возмущает, он считает это кровожадностью «толпы» (так он называет народ).
Но у нас на этот счёт своё мнение. Всё происходило, как и должно было происходить.
Для богатых и привилегированных казнь царя означала крушение их мира, их дворянской, буржуазно-помещичьей России, где они были полновластными хозяевами. Она означала конец их господства, потерю богатств, привилегий, титулов и чинов. Поэтому они и ужасались этой казни.
А для нищих и угнетённых – для огромного большинства народа – эта казнь означала гибель той самой России, в которой они веками терпели гнёт и нищету, бесправие и унижение. Казнь царя означала конец старой России, в которой они были рабами, и начало новой, где они становились хозяевами. Поэтому они при известии об этой казни не думали жалеть и сокрушаться, а, наоборот, торжествовали.
Итак, вот воспоминания бывшего премьера:
«На всех, кого мне приходилось видать в Петрограде, это известно произвело ошеломляющее впечатление: одни просто не поверили, другие молча плакали, большинство просто тупо молчало. Но на толпу, на то, что принято называть «народом», — эта весть произвела впечатление, которого я не ожидал.
В день напечатания известия я был два раза на улице, ездил в трамвае и нигде не видел ни малейшего проблеска жалости или сострадания. Известие читалось громко, с усмешками, издевательствами и самыми безжалостными комментариями…
Какое-то бессмысленное очерствение, какая-то похвальба кровожадностью. Самые отвратительные выражения: «давно бы так», «ну-ка — поцарствуй ещё», «крышка Николашке», «эх, брат Романов, доплясался» — слышалось кругом».
К этим описаниям буржуазного политика фактически нечего прибавить. Из них отлично видно – как отнесся народ к казни последнего русского царя. Как к справедливому и долгожданному акту возмездия угнетенных над своими вековыми угнетателями. С казнью последнего Романова в глазах народа был выкорчеван последний сорняк самодержавия, сведены окончательно счеты с царизмом.
Так что пускай не лгут наши враги о «трагедии русского народа», которой якобы была казнь последних самодержцев. Это была не трагедия русского народа и не России – а всего лишь последний звонок для гибнущего эксплуататорского класса, сметаемого стремительным вихрем истории.
И мы знаем – этот вихрь, притихший на время, снова берёт разбег. И в этот раз он будет ещё мощней и стремительней, чем прежде. Он сметёт силы буржуазной реакции, положит конец их торжеству, двинет вперёд борьбу за социализм. Потому что силы реакции могут торжествовать только временно. История движется вперёд. Силы реакции могут на какое-то время помешать, затормозить это движение – но остановить его они не в состоянии.
|
|
