Героев Постэпохи – наперечёт. Многие не удерживаются на земле российской, эмигрируют… Но и там остаются Нашими, что-то есть в них именно наше, русское, чем иногда гордятся, а иногда и не очень – патриоты. Патриотизм вообще рискованное занятие, легко схватить в ладони не «горсть родной земли», а навоза ломоть. Но разбираться, что такое хорошо и что такое плохо на «хранимой богом земле» - почти богохульство. Характеры яркие, почти хрестоматийные – простой питерский паренёк Чичваркин, например. Позвал Егора Летова на свой ДР – и тот, что удивительно, приехал, эксклюзивно пел. Или другой обитатель Лондона, Абрамович, победивший самого Березовского в лондонском же суде... Удачливые предприниматели, выражусь я голосом «Радио России», щетинисто лучащиеся тем счастьем, что восходило в августе 91-го зарёю «над руинами Совка»… Есть и антигерой Костя Лебедев (отправивший в тюрьму Удальцова и Развозжаева), который, надеюсь, снимет и навсегда на себя перенесёт образ предателя с незаслуженно облаянного родоплеменными обывателями пионера-героя Павлика Морозова. Яркие характеры, разные лица, разные роли. Но новая русская женщина легко затмила их.
Вот писал я, и, полагаю, не один, злейшие стишки и статейки с упоминанием образа державной воровки Васильевой (уточняю для пугливых: после оглашения приговора так имеют право называть её любые желающие). Сатира расцвела в ходе процесса над Оборонсервисом и его царицею. Но ощутившие право своё судить не только в суде, но и в строке – были умыты новейшим правосудием, подобных прецедентов ни в СССР, ни после не было. Чтобы сесть и тут же выйти по УДО.
Книга рискового издательства с её стихами тоже томилась, не попала на прилавки сразу – но теперь-то, после такого неслыханного и нежданного триумфа в суде, раскупят мгновенно. Потому что побеждает – пусть и всё общественное мнение вздыбится, - не тот, кого отпускают из тюрьмы. Это лишь воля чья-то (да понятно, чья). Побеждает тот, кто не теряет присутствия духа, своей, в данном случае классовой, правды. Тотчас по освобождении Жени Васильевой в Сети обнаружились строки, по аляповатому стилю неподражаемые, а потому, наверное, её: «На землю пали кандалы и в ножны ствол убрал палач. Я вышла из холодной мглы, оставив за стеною плач. Сильнее стала, чем была. Мудрее стану, чем сейчас. Добрее. Я ведь не сдала тебя, мой жирный п***рас». Стать такой цитируемой поэтессой за считанные дни – это же мечта многих, очень многих. Но немногие хапали так…
Освобождённых не судят. Более того, визит на суд государственного человека, миллиардера Барщевского и не менее государственного Кучерены – тоже говорит о покровителях. Надо было заверить обалдевший от такого «правосудия» народ, что всё идёт законным порядком. Дело Васильевой государство расценило как сотрясание скреп, как угрозу себе, поэтому и поспешило её освободить. Само собой, правящий класс не мог допустить, чтобы плебс потешался над её заключением – мол, и такие сидят, есть справедливость в России… А вот не сидят! Точно так же, как Ходорковский – не по воле годами стонавших правозащитников или ЕСПЧ, а именно по монаршей воле мгновенно вышедший на свободу. Кстати, он всячески поддержал это освобождение по УДО. И тут-то кроется самое главное.
Сильно ли преступила законы переходного периода поэтесса и художница Васильева? Нет – потому что процесс перехода социалистической собственности в частные руки (а это не только нефть, но и земля, здания) это процесс многолетний. Ну, зачем армии сырьевой империи, уже не воюющей с империализмом, а чаще воюющей с экс-советскими республиками, так много зданий, каких-то НИИ, которые при нынешней экономике никому не нужны? Какая наука? Какие коллективы – вы землю отдайте в частные руки, и заживёт эта земля счастливо, прибыльно.
Да, это не может быть общим! Это – заветы Николаича, а заодно и Гайдара, Егора… Ради чего они так старались, деля СССР на латифундии? Чтобы вырос его величие Частникъ. Эффективный собственник, Хозяин, способный взять на себя ответственность за судьбы плебса, взять его на работу к себе. Так остро вопрос о преступности или же нормальности деяний Васильевой встал именно потому, что приватизация, не затронувшая прежде земель Миноброны, на примере этого большого куска ещё вполне по виду социалистической собственности – стала уж очень нагло видна. Ведь прежде эти здания – служили на благо стране, тут что-то высчитывали «зелёные человечки», обороной всего населения занимались, не высчитывая своей от этой обороны выгоды, получая символические гроши. Трудились, видя впереди коммунизм, ради будущего, светлого, бесклассового. Но это будущее отменили. Велели быть счастливыми сейчас, растаскивать недостроенный рай. Ломать НИИ и строить гостиницы. Тут же два мировоззрения столкнулись – вот что так ярко засияло над «делом Васильевой», эдаким прожектором перестройки собственности в наши дни.
Примерами она могла бы убить любую Фемиду, ведь до неё такие здания, да что здания – целые республики отхапывали! Почему же ей нельзя – да она и не себе же, а кому-то это продавала… Всего лишь услуга – да, платная, но неизбежная, ведь собственность перестала быть «общей, значит ничьей». Почему-то в Форосе, например, бывшие дома отдыха легко становились частными, дача Горбачёва – дачей Кучмы, дача Рыжкова – тоже чьей-то. По всему бывшему Союзу шли эти же самые процессы – так почему должна отвечать она одна?! Но – должна. И не одна – вот в чём тут самое-то главное… Но не ответят: ни прочие, ни уже она, свободная гражданка «свободной России», площадь которой у «Белого дома» имеется.
Убрать ствол в ножны – сложно. Разве что в сабельные. Но если можно так перекраивать страну, то можно и язык выворачивать наизнанку, вот какую свободу и силу ощущает образцовая заключённая Васильева. И творческие элиты, эти странные на нынешнем пейзаже кризиса постсоветские поганочки, восхищающиеся мазнёй этой домашней художницы, Дудинский тот же, - это уже процесс приватизации как бы наизнанку. Это не когда экономические основы со-бытия общества растащили по личным сусекам, а когда и искусство, отражение худой действительности, становится классовым, а прежние диссиденты-авторитеты им восхищаются. Ведь они за это и боролись с клятыми большевиками-москалями. Это искусство «свободы», самого процесса освобождения от тоталитаризма-социализма. Это долгожданная личность, побеждающая даже призрачно её пытавшуюся судить Систему!
В ножны убрал ствол не какой-нибудь палач, а тот призрак одесского чекиста, который имел в проклятые годы революции власть и право у кого-то отнимать его священную частную собственность, раскулачивать кого-то именем революции, лишать дворянских имений! Вот какая историческая победа одержана русской бабой, которая вполне естественно и законно хочет быть богаче остальных – красивее, моднее, ну и т.д. по её же стишку. И обществу, местами ещё советскому в своих моральных суждениях, – уж придётся подвинуться, места этой пятой точке потребуется много. Тощего Удальцова с больным Развозжаевым такая милость Фемиды, понятно, не постигнет – ведь они снова хотели сделать общим частное путём революции. А это в сырьевой империи – грех и ересь, караемые нещадно. Вот воровать миллиардами, продавать госсобственность по хитрым ценам – это можно. То есть как бы не очень можно, но караемо не сильно, символически…
И вслед за классовым правосудием – корректируется под факт такого уникального освобождения и мораль. Сергей Морозов вот пишет: «Господин Коненко («Известия», - прим. Д.Ч.) заступается за простую русскую бабу Васильеву и смело бросает всем нам в лицо, русскому народу, православным: "Вы звери, господа!" Зверство, что и говорить, большое. Правда, господин Кононенко отчего-то забывает, что у нас для правосудия нет ни мужчин, ни женщин, а есть подозреваемые, обвиняемые и осужденные. Женщина Васильева, если я опять ничего не пропустил, кажется, принадлежит к последним. Впрочем, "православному" Кононеко, такие вещи безразличны.»
В том-то и беда, что «нам, русским-православным» можно бросать в лицо воровок – смирение «нам» полагается. И вор может замолить грехи, отдать долги. Да и Васильева уж такая вся православная, и крестик в бриллиантах над персями бряцает. А вот нам, безбожникам, ещё и ересь себя числить советским народом имеющим, – такой вес в лицо не бросить, мы тут классовые выводы делать начинаем, а это процесс поопаснее «процесса Оборонсервиса».
|
|
