Для славянского уха, не привычного к торжественно-вычурным длиннотам мусульманских имен, невозможно их восприятие в большом количестве. Поэтому, когда мы начали знакомиться с кумычками, лакцами, даргинцами и прочими жителями многонационального Дагестана, сразу поймала себя на том, что даже после трехкратного повторения не могу запомнить, как кого зовут. И только одно имя сразу как впечаталось: Совдат. Тоже, правда, не ахти какое славянское!
Эта немолодая уже женщина, участвуя в конференции, на которую съехались горянки со всей республики, не говорила о гендере, нарушенных правах или о том, какая маленькая в регионе зарплата. Она выбирала глазами кого-то из нас, приехавших из Москвы и уже выступивших, потом садилась поближе, отзывала в сторону и начинала речь об одном и том же. Об этом - политологу Каринэ Геворгян, которая образно и очень точно назвала Дагестан «замковым камнем России». Об этом - инокине матушке Ольге (Гобзевой), которую, мусульманки встречали как самую родную: спасибо, что приехали, мы ведь все друг другу не чужие! Об этом - редактору журнала «Российская муниципальная практика» - Татьяне Калининой. И, наконец, - мне.
Честно говоря, все даже смотреть на нее стали странно: ну, сколько можно, есть ведь и другие проблемы! А она, Совдат, в своем зеленоватом платье, вдруг напомнила мне оставшегося в окопе одинокого солдата, который знает, что, кроме него, никого на всей линии фронта не осталось. И от него, этого единственного из всей цепи оставшегося в живых бойца, зависит исход не только этого сражения, но и всей войны. Совдат - как солдат в битве. В битве против ЕГЭ. Запомнить легко. И забыть уже невозможно.
О ЕГЭ писали многие. А сколько упражнений в остроумии, иронии и сарказме после результатов приемных экзаменов в вузы было... И все справедливо. И что качество знаний у выпускников северо-кавказских республик низкое, а результаты ЕГЭ высокие. И что среди поступивших в самые престижные университеты нынче, как никогда, высок процент горцев, что наводит на определенные выводы и вполне обоснованные сомнения. А Совдат упорно гнет свое: «Не верю, что в Москве знают, что творится у нас. Если бы знали, никогда не ввели такой экзамен. Это же беда для всей России! Приезжайте в любой наш район, поговорите с людьми. Надо же что-то делать!
ВСЕ РАЙОНЫ ХОРОШИ, ПОЕЗЖАЙ В ЛЮБОЙ
... Это для Тверской или Тамбовской областей заезжая московская журналистка - никакое не диво, и никто особо не удивляется: подумаешь, невидаль. Здесь все было по-другому: «Вы не бойтесь, у нас стреляют не больше, чем в Москве. Хотите в Гунибский район? Ай, там такая красота, горы, каких больше нигде не увидите. А в Избербаш? О, какое там море! Это самый красивый на побережье город. Ну, если только Дербент интереснее... А сколько там цветов, и чистота какая! Слушай, Татьяна, а почему никто в Москве об этом никогда не пишет? Если о Дагестане, то обязательно - как здесь страшно. То бронетранспортеры показывают, то - как боевика берут. А мы того «боевика» видели. Мальчишка, дурак просто. Его бы выпороть. А чтобы захватить, одного, в крайнем случае, двух участковых хватило бы. Нет, надо было стрелять, весь дом разворотить - и, надо же, тут тебе и телевизионщики из столицы! Ты, журналистка, веришь, что они случайно там оказались? Все сняли, всей стране показали, какие бандиты у нас в Дагестане. Нет, скажи, тебе что, страшно здесь? Вот видишь! Просто кому-то очень надо, чтобы люди боялись, чтобы никто никаких инвестиций не вкладывал. Или, может, кому-то надо оправдать деньги, которые на борьбу с терроризмом выделяются?»...
Каждый говорил разное, только Совдат - свое: «Разберитесь с ЕГЭ. Завтра может быть хуже!»
Взятка военкому за право служить в армии!
Мальчишка-студент, который согласился подвести меня в Кизилюрт за смехотворные не только для Москвы, но и для всей России деньги, разговаривал всю дорогу:
- Вот там у вас говорят: черные понаехали! А мы ведь тоже жители России. Да я бы никуда не поехал, у нас, сами видите, какая красота. Но захочу жениться, семью содержать надо будет. Где деньги? Где работа? Возьмем наш класс. Шесть лет назад я школу окончил. Чем ребята занимаются? Кто-то поехал на заработки в Тюменскую область. Один только организовал вместе с отцом предприятие - окна пластиковые ставят. Остальные случайными заработками перебиваются. Девочки - а у нас очень способные были, некоторые на одни только пятерки учились, победители всяких олимпиад, - институты закончили, быстро замуж вышли, теперь почти все с детьми сидят.
- Но это же хорошо: дети!
- Хорошо-то хорошо, только зачем государство их учило, деньги тратило, если они все равно вряд ли найдут работу? Некоторые уже по второму ребенку родили, - он засмеялся, - нашему президенту помогают демографическую проблему решать. Ну, и все же какие-то деньги в семью с этим материнским капиталом придут, ведь многим просто жить не на что.
Слова моего спутника плохо вязались с проносящимися за окном старенького «жигуленка» видами. Бесчисленные бензозаправки, реклама строительных компаний, частенько новые дома, вдоль дороги самодеятельные рыночки с двумя-тремя женщинами, продающими ведро фруктов по цене московского килограмма.
- Смотрите на заправки? У нас с этим просто. Лишь бы средства позволяли. У нескольких человек есть, вот они и лепят везде, где только можно. Но у большинства. Со мной в школе парень один учился. На несколько лет старше. Тихий, спокойный. Все искал работу и никак не находил. А потом смотрим - дом отремонтировал, машину купил. Откуда деньги? Как-то раз вижу: ОМОН возле его дома. Смеюсь: они что, какие-то спортивные упражнения делают? Наклоняются, приседают, бегут. Оказалось, парень этот подался в боевики. А я как раз увидел, как его брали. Днем он дома по хозяйству управлялся, а ночью - в горы. А там долларами платят и регулярно, без задержек. Плохо, скажете? А жить так, что ни в 20 ни в 30 лет работы не найдешь, не плохо?
Он немного помолчал, а потом вдруг задал неожиданный вопрос:
- В Москве у вас какие взятки самые распространенные? Что молчите? Только не говорите, что никто никому не дает. Все равно не поверю.
Так как я не самый большой аналитик этого явления, то бросила первое, что пришло в голову:
- Гаишникам!
- А отгадайте, какие - у нас? Ни за что не додумаетесь! Военкомам! За право служить в армии! - он засмеялся, видя мое недоумение.
- Не верите? Да просто ребятам надо вырваться, чтобы семьям было полегче, чтобы молодые могли родителям помогать, а не сидеть на шее. В горы-то мало кто по своей воле идет. Там ведь конец один. Не все этого хотят. За то, чтобы пойти нормально служить, платят по 15 тысяч. Для нас это большая сумма. Одного моего знакомого не брали: у него плоскостопие нашли. А чего искать, у него и так видно: ступни, как ласты! Так он в другой район съездил, оттуда справку привез, что здоров. Понятно, что врачу пришлось заплатить. Теперь служит где-то в Сибири. Письмо прислал. Говорит, что там тоже не особенно хорошо. Но после службы хочет остаться там же. Может, женится.
Саид обернулся на меня:
- Не возражаете, если закурю?
- Вам же вера не должна позволять.
Он опять засмеялся (очень жизнерадостный парень попался, только смех и на этот раз был не очень веселый):
- Что? Вера? Так она, хоть ислам, хоть православие, красть запрещает, ростовщичество не поощряет, и что? Как там с этим у вас в Москве? А почему здесь иначе будет? И с курением также. Все знают, что вредно, и все курят, - и закончил совсем по-детски:
- Только если вдруг с моей мамой встретитесь, не говорите ей. Не надо расстраивать.
Как я отдувалась за всю российскую власть
Довелось встретиться в Кизилюрте с инженером и медиками, педагогами и отставными военными, с безработными и предпринимателями. Они ждали встречи с заезжей корреспонденткой так, как будто была я в одном лице президентом, премьером, председателем Госдумы и Совета Федерации. И дело не в том, что в довольно большом количестве собрались они в выходной день, бросив свои дела, накрыли стол с чаем и конфетами, до которых, по правде сказать, дело так и не дошло. Не в том, что здесь же уже лежали заготовленные письма в высокие инстанции. Дело в том, что у них накопилось так много чего сказать самой высокой российской власти, которая, конечно же, в своих больших государственных заботах не найдет времени и возможности побывать в одном отдельно взятом дагестанском районе и, тем более, услышать их ... А сказать им было что. Вот только короткие отрывки сделанных записей:
Говорят жители Кизилюрта
- Я сама мама. Преподаватель математики. Классный руководитель. Знаю о судьбе одной девочки, которая училась в лицее в Махачкале. Училась хорошо. Но на экзамене по русскому языку не смогла ответить на вопросы. Пришла домой и повесилась. Чудом спасли мальчика из Дербента. По сути, вытащили из петли. Девочка хотела поступать в вуз, ехать учиться. Поняла, что все дороги закрыты, и решилась...
- Считаю, что ЕГЭ это, в первую очередь, унижение учителей. Представьте: учитель в этом классе проработал семь лет: с пятого по одиннадцатый класс. Я так работала. Получается, что я или мои коллеги, недостаточно компетентны, чтобы оценить своих учеников. Кто-то где-то там составляет тесты. Кстати, не все и не всегда они подобраны правильно, не те знания контролируют. И выходит, что эти тесты более объективны, чем оценка учителя? Это унижение и учащихся. Потому что такое давление в течение всего учебного года вводит детей в стрессовое состояние. А потом, представьте такое: идет экзамен. Милиция охраняет, школа просто окружена, еще контроль со стороны учителей, на улице родители - и это четыре часа подряд! Это ужас какой-то. Закрывается здание. Полностью блокируется. Закрывается на замок. Ни одного человека не пропускают. В туалет - с сопровождением. Никаких контактов! Голый стол и ручка. Все! Никакой вспомогательной литературы, как раньше, давали.
- Но все эти меры вовсе не означают, что поставлена преграда коррупции. Деньги дают за то, чтобы разрешили помочь ребенку во время экзамена, чтобы вынести работу, тоже платят. Есть такое. И даже хуже, чем раньше. Только не думайте, что так только в Дагестане. Мы же со многими коллегами общаемся. Волгоград, Екатеринбург, Калуга... Разницы нет. Раньше при Совмине у нас была комиссия. Кто хотел поступать в престижные вузы, сдавали там экзамены. Не надо было в Москву на экзамены ехать. И конкретные люди отвечали за качество своей работы. Никто не будет рисковать репутацией, ставя пятерку троечнику.
- Мы поехали в Строгановское училище поступать. Там смотрят на работы, а не на ЕГЭ. Какой смысл тогда в нем? Все равно писали там диктант по русскому языку. Ясно, что у аварца знания хуже будут. Наши ребята - если честно оценивать - могут поступить только на платное отделение. А как жить там? Мы только за учебу в год платим по 180 тысяч. А еще квартира, питание. Моя зарплата - восемь тысяч... Нас - если идти по честному пути - от образования просто отрезали: сидите в своей республике! Вот и приходится...
- Кто имеет доход средний и ниже среднего, а также совесть, он не имеет почти никакого шанса... Главный посыл такой: бедные и честные не должны поступать. Хоть ты сам Ломоносов будь. Мы так понимаем цель ЕГЭ.
- Раньше у нас была такая лазейка: наши дети хорошо идут по естественным наукам, хорошо подготовлены по математике. Мы могли проскочить за счет олимпиад. Сейчас и с этим проблемы.
- Северный Кавказ... Почему ни одно официальное лицо не заявляет, что порождает проблемы Северного Кавказа как такового? В советское время здесь и туристы были, и серьезное производство. А сейчас муссируется только одно: напряженность, террористы, ваххабиты! Зачем? Корень зла в чем? ЕГЭ - одна из причин, по которой молодежь уходит и будет уходить в леса. Никто, ни один человек ни по исламским, ни по каким-то религиозным причинам не пойдет. От силы пять процентов! Остальные - от безысходности! Они молодые, силы играют, гормоны бурлят, душа просит действия, наконец, хочется себя в чем-то проявить. Но работы нет, учиться поступить не можешь (система ПТУ, которая смягчала все сложности периода, когда формируется личность, разрушена)... Абсолютная правда то, что сказано президентом Медведевым о коррупции. Но коррупцию что порождает? Она идет сверху. И не надо кивать только на Северный Кавказ. А учителя? Они сегодня мизер получают. Они думают о том, чем накормить дома ребенка, во что одеть, тем более, что у нас так заведено, что если свадьба или похороны у родственников или соседей, то каждый раз надо обязательно деньги давать. Иначе позор всему роду! Такая традиция. И нищий ты или богатый, не имеет значения. Отсюда в голове кавардак. Человек сам останется голодным, но принесет. А где взять? Я не оправдываю коррупцию. Но давайте поймем всю ситуацию. А мальчишка в 18 лет? Когда он видит, что его сверстник ездит на машине, нормально одевается, учится, и при этом способности у него в школе были ничуть не выше, что он думает? Какое решение, из тех, что предлагает жизнь, выберет? У них выхода нет! Москва и Питер - это отдельное государство, поймите это! Те, кто придумал ЕГЭ, - живут совершенно по другим законам. Сытый голодного не разумеет!
Вам никто и нигде этого не скажет, но сейчас - хоть об этом и говорить страшно, но все равно скажу - люди не скорбят, когда убивают чиновников, знаю, что иногда просто радуются. Потому что этой коррупцией доведены до предела. И это страшно. ЕГЭ - это просто последняя капля! И еще: надо ведь учитывать менталитет народа. Русский человек славится терпением. О нас этого не скажешь. Темперамент южный, взрывной! Зачем же провоцировать? Получается так, что если принимается наверху какое-то дебильное решение, то здесь оно усиливается стократно! Для нас ЕГЭ - кошмар, который не выразить словами. Последствия могут быть чудовищными - мы видим это. Зачем доводить людей до края?
- Теперь уже наши учителя подстраиваются: как бы с ученика получить деньги. Миллионы рублей сделали чиновники на ЕГЭ в этом году. Это вам любой скажет. Никакого секрета нет. Чего добились? Повторю: молодежь уходит в леса только потому, что жить не на что. А если в в армию приходит мальчишка, - там свое: те же коррупция, дедовщина. Похоже, что кто-то сознательно сталкивает молодежь русскую и кавказскую. Знают, что наши ребята горячие. А потом вместе с ними растет взаимная ненависть. Но мы ведь все жители одной страны. Что дальше будет? Об этом кричать надо, а слышно все одно: черные понаехали... Много можем рассказать о том, что в армии происходит. В первый же день на службе такое происходит... Моего сына в первый же день железной трубой по голове... Командиры все замяли, присягу он в госпитале принимал. Это что? Я русская, муж аварец. А сын для кого-то - просто черно..... . С чем пойдет по жизни, как будет к власти относиться?
- Ну, сейчас чтобы пойти в армию, надо тоже богатым быть. Происходит то, о чем знаем из истории страны, когда в пятидесятых, чтобы выехать из русской деревни от голода и безысходности, стремились на службу. Просто история повторяется на нашей территории и с учетом коррупции.
- Дети раньше были заняты. Октябрята, пионеры собирали металлолом, макулатуру, сдавали на предприятия, которые работали. Некогда было дурью маяться. Все были заняты. У нас, например, в Кизилюрте был крупнейший в мире комбинат «Полиграфмаш». Люди туда шли с гордостью работать: важное для страны дело! А сейчас? Все порушено, разграблено, разбито, вывезено. И дело не только в деньгах. Дело в потере смыслов.
- У нас опошляют любую вещь, если чиновнику это выгодно. Посмотрите: простые люди не могут взять кредит, чтобы купить то, без чего жить невозможно, например, холодильник. Банки не дают, потому что знают, что людям нечем рассчитываться, они не могут представить справки с работы. Везде можно получить кредит: в Ростовской области, в Краснодарском крае, на Ставрополье, но не в Дагестане! Наши банкиры нашим же людям боятся давать деньги! Что это? У нас впечатление, что боевые действия насаждаются искусственно, просто провоцируются. Кому это выгодно, я не знаю. Но кто-то за этим стоит. Чиновники из Москвы приезжают. Ездят под охраной, в бронированных машинах, потом улыбаются, что-то говорят, быстро уезжают вместе со своими журналистами - и все на этом заканчивается. Пока такое отношение к людям, положение будет только ухудшаться.
- Раньше во всех городах, селах ставился вопрос о занятости детей летом. В конце года у нас подводится статистика по правонарушениям. Самые высокие показатели - в каникулы. Только не говорите, что только учителя виноваты или родители. Родители зарабатывают на кусок хлеба, часто отец или мать уезжают для этого куда-нибудь, а дети где-то болтаются. Раньше были походы, большая внеклассная работа, а сейчас... Представьте, ходят по району эти самые выпускники, которые со справкой... Дорога в учебные заведения закрыта, работы даже для профессионалов нет. Чего ждать от этих ребят? Ждать шквала преступности и роста бандформирований. Почему об этом не задумывается никто?
- Я работаю начальником управления ЖКХ. Ежедневно ко мне подходят 6-7 ребят. Просятся на любую работу. Идут родители, знакомые, родственники, просят за кого-то. Зарплата у нас 5-7 тысяч. За эти деньги готовы работать! Взятки предлагают за место уборщицы. А уж за то, чтобы куда-то в администрацию устроиться...
- Вчера по НТВ показали, как в Ингушетии взорвали заправку. Комментатор говорит, что это действия ваххабитов. Какие ваххабиты? Простой рэкет типа того, который был в 90-ых годах. Просто произошло некоторое изменение. Люди знают, кто как нажил капитал, кто кому задолжал. Говорят: плати, а то убьем сына, знаем, где он учится, найдем все равно. Потом делают предупреждение типа этого взрыва...
- Корень зла - в структуре и качестве власти. И московской и дагестанской. Все говорят о деньгах, что их не хватает. Неправда, денег для республики выделяется достаточно. Здесь клановая система. Президент, о котором никто не скажет, что он коррупционер или еще что-то плохое - здесь скрыть ничего нельзя, - не властен подействовать на какой-то из кланов. Идет между теми борьба за власть. Борьба, в которой слабеет республика. Нам не нужны гигантские проекты вроде построения новых городов на Каспийском море, о чем говорил президент страны. Нам надо, чтобы наши дети имели работу.
... Чтобы сохранить правду жизни, скажу, что в конце разговора вдруг попросил слова человек, все это время тихо сидящий в сторонке:
- Меня зовут Алиалхан. Все это не так. И ЕГЭ - это хорошо, если все делать так, как надо. Выгодно государству и школьникам. Не надо нервничать...
Дальше его слов уже было не разобрать:
- А твои дети сдавали? - Пробовал ли сам ответить на вопросы?... И еще, еще, еще.
Сдержанные восточные женщины и горячие горцы - все накинулись на беднягу, который принялся защищать инициативы Минобраза и депутатов, поддержавших ЕГЭ. Он еще пытался что-то говорить насчет того, что надо не противоречить закону, а просто все, что скажут, выполнять, и вообще, по телевизору говорили, что это все правильно и что в других странах... Но перекричать всех он не мог. А когда, услышав, что его дети ЕГЭ не сдавали, все просто захохотали, он и вовсе вынужден был замолчать.
О чем эти заметки? Конечно, они не о ЕГЭ, хотя и о нем тоже
Назад, в Махачкалу, я ехала не на попутке с веселым студентом, а на машине, которую вел один из участников разговора. Он просил встретиться еще с разными дагестанцами. Не с говорящими гладкими обтекаемыми фразами чиновниками, а с простыми гражданами: - С кем хотите, с тем и говорите! Машину остановлю, отойду в сторонку, чтобы не мешать, а вы слушайте, записывайте, потом в Москве расскажите. Должны же там (поднял вверх указательный палец) знать, что мы думаем!
Времени до самолета оставалось совсем мало. Ехали мы довольно быстро. Где-то там, позади, в ста с небольшим километрах, лежала Чечня. Впереди - в нескольких десятках километров - столица Дагестана...
Справа от дороги синели горы. Лес на них, если смотреть из окна машины, казался совсем не страшным. А из Москвы и вовсе не видно ни Кизилюрта, ни этих гор, ни леса, ни семнадцатилетних пацанов со справками о не сданном экзамене на руках.
Воспоминания о будущем
Прошло два месяца со времени поездки в Дагестан. Удивительно, но чаще всего вспоминается не шумная Махачкала, не старинный Дербент, а обычный райцентр. Кизилюрт. С его полностью уничтоженными, как после большой бомбежки, предприятиями, дворцами чиновников и скромными, но вполне достойными домами простого люда, встреча с жителями, которые так хотят, чтобы их мысли дошли до самой Москвы.
Помню, как прощаясь, мы вышли на площадь, как они стали предлагать заехать на рынок чтобы взять с собой фруктов, а лучше зайти к любому из них, как совали мне в сумку конфеты, которые сгребли со стола: дорога дальняя! Потом она, Совдат, спросила, часто ли бываю на телевидении. Денег у них мало, но скинутся на билеты человек для двух, а в Москве можно у кого-нибудь остановиться, не в гостиницу же идти, где таки-и-е цены! (Вопросительный взгляд на меня). Просто они очень хотят принять участие в передаче об образовании, ЕГЭ, о Дагестане: могу ли я об этом с кем-нибудь поговорить? Вы же там, наверное, многих знаете? Нет, они, правда, приедут. Конечно, не на самолете, а на поезде. Но точно будут! Как только их позовут.
Недавно увиделась с депутатом Госдумы, заместителем председателя комитета по образованию Олегом Смолиным. Зная, что веду на радио передачи, он предложил поговорить о ЕГЭ. Сказал, что получил письмо из Дагестана. Я спросила, уж не от Совдат ли? Да, от председателя комиссии по делам несовершеннолетних Совдат Мусаевой. Она предупреждает, что последствия могут быть непредсказуемыми. Просто о них никто не думает. Пока...
По телевизору в очередной раз, как и две и неделю назад, рассказали, что в Дагестане уничтожили трех боевиков. Не те ли это ребята, за которых так болело у Совдат сердце? Хотя, похоже, что болит оно и за всю державу.
Выполняю слово данное кизилюртовцам. Пишу то, о чем они рассказали.
Кто услышит?
Махачкала-Кизилюрт-Москва
|
|
