Уважаемые сограждане!
Я долго не могла определиться, как правильно мне дать ответ. Но я, мать, должна была это сделать. Считаю своим долгом перед памятью сына.
Я ждала эксгумации, ее результатов, готовилась к ней – морально, нравственно, психологически и физически. Первое, что я хочу сказать: огромное спасибо тем добрым людям, которые мое горе восприняли, словно свое, и пропустили его через себя. Низкий вам материнский поклон, добрые люди! Вы не представляете, как в таком горе дорого стоят ваши слова, полные поддержки, сострадания и сочувствия. Бесконечно вас благодарю.
Все полученные сообщения по Интернету я прочитывала на несколько раз. Некоторые запомнила наизусть, потому что запали в душу и поддерживали меня. Некоторые помогли в решении ряда вопросов, натолкнули на правильный путь и действия. Особенно это касается военнослужащих, офицеров, курсантов. Хотелось ответить каждому, кто откликнулся, но такой возможности сейчас нет. Однако на некоторые чуть ниже отвечу. Просто хочу, чтобы меня поняли правильно.
Даже сегодня, когда в стенах учебного заведения Министерства обороны я потеряла самое дорогое, что есть у каждого человека, – ДИТЯ, как и раньше, не меняю своих взглядов по отношении к армии. Это в нашей семье святое! Так мы воспитывали Никиту. Отдать воинский долг Родине – свято, почетно, мужественно, твоя обязанность. Я ни в коем случае не за расстрел офицеров, разгон армии или того же самого единственного Краснознаменного училища штурманов. Нет!
Я за армию образцовую, которой бы могла гордиться страна. И мы, матери, не оплакивали своих сыновей, как погибших – «не боевые потери», а восхищались ими и верили в то, что в училищах воспитывают и готовят истинных патриотов, защитников государства, матерей, отцов, детей, внуков…
Мне сегодня просто страшно оценивать и анализировать происшедшее, которое здравому смыслу объяснения не находит. Если бы кто-то когда-нибудь стал рассказывать о том, что в Высшем Краснознаменном, единственном в стране училище штурманов процветают воровство, пьянство, наркомания, сопряженные с нецензурной бранью и житьем «по понятиям», я, честно скажу, навряд ли бы в это поверила. Но узнала, увидела, услышала собственными ушами, глазами, ощутила, пропустила все это через себя.
Курсант ЧВВАКУШа 1994-1999 г.г. (пост 317) очень кстати подметил о замполите Сафиуллине, который и в те годы занимал эту же должность, цитирую: «В его казармах люди живут «по понятиям», как на «зоне». И он абсолютно прав!
Только по приезду в Челябинск из материалов уголовного дела я узнала о том, что еще в октябре Никиту заподозрили в краже сотового телефона у сокурсника. Меня убеждали три командира, что кражу на самом деле совершил не Никита, поэтому мне ничего не сообщалось. Уверяли, что разобрались, и истинный виновник, который просто хотел подставить Никиту, был установлен и отчислен из училища. Но пока разбирались отцы-командиры, как следует из допросов курсантов, Никиту стали называть крысой, поставили отдельно стол в столовой у мойки, отодвинули кровать – вот уж истинно «зоновские понятия». Как еще ложки дырявой не дали?!
Это, наверное, уставные отношения по-сафиуллински! Уж очень он убеждал меня в кабинете генерала, мол, ну нет, не установил он ФАКТА (при этом несколько раз повторял указанное слово) проявления неуставных отношений в отношении Никиты. Даже то, что его задержали с водкой 19 января, видимо, где-то в Уставе училища предусмотрено! Поэтому во время чтения последующего сообщения 344 «Факт», у меня перед глазами встало лицо Сафиуллина, смотрящее на меня сквозь очечки, и в ушах зазвучал его голос. Уж слишком точно излагается моя автобиография. Только не возглавляю я службу безопасности одного крупного предприятия! Что оно крупное – это факт, только занимаю я должность заместителя директора.
Спасибо за похвалу в части сильной психологически и волевой женщины. Спорить не буду, иначе не пошла бы на шаг с эксгумацией. А вот что решила сделать сына военным, тут немного осечки. Это мечта Никиты с детства, которую привил ему отец, рассказывая о службе в армии, в войсках ВДВ, в чем убедился следователь, находясь у нас в доме в Байкальске. И то, что не хотел ребенок учиться, – это бред, который опровергается сегодня не только показаниями учителей, одноклассников, соседей, людей, которые знали Никиту с детства, но и заместителем комиссара города Тулуна, подполковником И.Н. Обуховым. Он также не в меньшей степени возмущен, о чем дал интервью Тулунской газете «Наша жизнь в Присаянском крае» (статью я ходатайством попросила приобщить в материалы уголовного дела).
А если сын не хотел учиться, почему мне об этом командир роты А.А. Тюменцев не сказал в разговоре 28 января, то есть за два дня до гибели Никиты, а лишь говорил о том, что я должна его поддержать и убедить, что нужно за себя стоять более тверже. При этом уверял, что с учебой и поведением у Никиты нет никаких проблем, и полностью подтвердил свои слова на очной ставке. А тут оказывается – не хотел учиться, должен был быть отчислен за неуспеваемость, и поэтому после разговора с матерью повесился.
Да Бога побойтесь, ребенка уже нет! Согласна, действительно, факт: челябинский эксперт не выявил никаких телесных повреждений. Теперь даже его официальное заключение есть по этому вопросу. А если бы не было документального подтверждения, что при осмотре тела в Иркутске обнаружены телесные повреждения, кто бы пошел на эксгумацию, на каком основании? А теперь, что скажет и напишет «Факт»?
Ведь то, что отметили эксперты в Иркутске, полностью нашло свое подтверждение. И при повторном вскрытии были обнаружены гематомы в области головы. А это что? И далее: не та у нас семья, чтобы прикрываться родственными связями, смотреть друг за другом. Когда писали насчет зятя, хотя бы элементарно соблюдали родственные понятия, а то зять и племянник как-то несоизмеримы в родственном древе. Задело это сообщение за живое. И если хотел «Факт» ударить меня по самому больному, то пусть считает, что у него это очень здорово получилось.
Одного хочется пожелать, что б ему никогда не пришлось хоронить своих детей, внуков и справлять по ним поминки! Страшно мне стало в училище и оттого, что именно в нем, Краснознаменном, в 2003 году повесился такой же курсант Михаил Пузырев. Оставил предсмертную записку, где указал, что не может дальше платить. Преступление раскрыли, троих человек привлекли к уголовной ответственности. В апреле 2006 года выбросился парень из окна, убегая от своих мучителей. К счастью, остался жив, но на его карьере летчика врачи поставили крест. Теперь Никита. Кто следующий?! Ужас!!!
А как на мой вопрос красиво ответил командир роты А.А. Тюменцев по поводу наркотиков в училище: «Да, есть такие факты, но мы их сразу пресекаем. Особенно генерал борется с этим, сразу отчисляет!».
О! Факт! Это в высшем летном училище! Да если бы я об этом хоть от кого-нибудь услышала, однозначно пошла бы наперекор желанию и стремлению Никиты и не допустила его поступления в такое Краснознаменное училище! Из которого до сих пор не поступило в военкомат личного дела, и мой ребенок как бы не существовал, не жил вообще! Свидетельство о смерти мне прислали кое-как, после неоднократных требований, в свернутом виде, маленьком таком конвертике. В училище не нашлось даже нормального пакета, слишком бедно оно. Видно тех денег, что сдавала по осени, как объяснял генерал С.Н. Хоронько на собрании – для благоустройства жизни ребят на пять лет, через полгода не осталось!
При встречи генерал С.Н. Хоронько, успокаивая меня, сказал, что не только я потеряла сына, но и они?! Удивляюсь теперь, как только сердце и душа выдерживает у них, каждый год терять так детей? Не слишком ли часто они их теряют? С какой совестью они живут, смотрят в глаза матерям, отцам и самим ребятам? Ну случилась трагедия, разберитесь, подойдите принципиально, наберитесь мужества, ведь Вы офицеры, дайте оценку действиям своих воспитанников и самим себе, не прячьте, не скрывайте, зачем? Что могут дать, такие командиры, руководство в целом, погрязшее в смертях ДЕТЕЙ? По трупам ДЕТЕЙ шагаете уважаемые!
Сегодня меня спрашивают многие, каковы мои действия в дальнейшем. Отвечу: требовать от прокуратуры Челябинского гарнизона раскрытия данного преступления, установления истины по делу и истинных виновных, тем более как ни к кому сегодня у меня к следствию больше всех вопросов.
Также буду ставить вопрос о привлечении к уголовной ответственности ряда командиров училища, начиная с командиров отделения, роты, батальона, замполита, вплоть до начальника училища, поскольку они все по роду своей работы несли ответственность за сохранение жизни Никиты, которому было всего 16 лет!
Проанализировав уголовные дела, рассмотренные в военных судах, почему-то не нашла ни одного приговора, где бы на одной скамье подсудимых находились не только основные обвиняемые, но и командиры, допустившие совершение преступления в подразделении. Я считаю, что именно такой подход не изживает факты дедовщины, которые влекут за собой «не боевые потери», а поэтому с этим требованием буду обращаться в Общественную палату при президенте РФ, лично готовлю письмо президенту РФ.
Если не буду удовлетворена принятыми мерами, стану обращаться в мировые сообщества и, прежде всего, к главам тех государств, которые должны принять участие в штабных учениях, к которым готовиться училище летом 2007года. В таком военном учебном заведении, с таким руководством – это позор стране!
Валентина Валентиновна Самитова
30 января этого года первокурсник Никита Самитов во время наряда по столовой повесился в туалете. За два часа до самоубийства он разговаривал с матерью по телефону, говорил, что ему плохо, но правды он никогда не сможет ей рассказать. По факту гибели курсанта было возбуждено уголовное дело по статье «Доведение до самоубийства» (статья 110 Уголовного кодекса РФ).
Проведенная в Челябинске судебно-медицинская экспертиза не обнаружила на теле погибшего признаков насилия. Когда тело доставили в цинковом гробу для захоронения в Иркутск, мать Никиты настояла на вскрытии гроба и проведении в прокуратуре Иркутского военного гарнизона повторного осмотра тела. Так, были обнаружены подтвержденные 27 марта во время эксгумации: ссадина с кровоизлиянием около рта, полосчатый кровоподтек под левой лопаткой, ссадины в локтевых суставах, которые образовались от ударов твердыми тупыми предметами (эксперты считают, что это кулаки или ноги, обутые в твердую обувь). Также были зафиксированы множественные повреждения на теле и ожоги, похожие на следы от сигарет.
Факты попыток самоубийств и суицидов курсантов (по данным Ассоциации “АГОРА”)
Фаиль Кавеев, 19 лет, уроженец Республики Татарстан, курсант Санкт-Петербургского военно-морского института корпуса Петра Великого, погиб 23 марта 2007 года.
Мельник, несовершеннолетний, курсант Оренбургского высшего зенитно-ракетного военного училища (военного института), покончил собой 27 февраля 2007 года.
Водопьянов, 19 лет, курсант Тамбовского высшего военного авиационного училища радиоэлектроники, покончил с собой 15 февраля 2007 года, находясь в карауле.
Владимир Воронин, несовершеннолетний, курсант Оренбургского высшего зенитно-ракетного военного училища (военного института), покончил собой 13 февраля 2007 года.
Никита Самитов, 16 лет, уроженец Иркутска, курсант Челябинского высшего военного авиационного училища штурманов, погиб 30 января 2007 года.
Александр Вологжанов, 15 лет, курсант Нахимовского училища, уроженец Удмуртии, покончил собой 27 января 2007 года в здании Московского вокзала Санкт-Петербурга.
Алексей Павлов, 17 лет, уроженец Читинской области, курсант Академии Федеральной службы охраны России в г. Орел, погиб 18 октября 2006 года, выпав из окна четвертого этажа казармы.
Несовершеннолетний, курсант Учебно-морского пограничного центра ФСБ России, уроженец Новосибирской области, покончил собой 17 апреля 2006 года.
Несовершеннолетний, курсант Челябинского высшего военного авиационного училища штурманов. Выбросился из окна в апреле 2006 года. Остался инвалидом.
Молоков, несовершеннолетний, курсант Новосибирского высшего военного командного училища Минобороны РФ, погиб 24 февраля 2006 года, находясь в карауле.
Несовершеннолетний, курсант Екатеринбургского высшего артиллерийского командного института погиб 12 февраля 2006 года, находясь в карауле.
|
|
