Утро 17-е. В голове тренькнуло, вечером прибывает Алексей. Может, погодить, посмотреть, чем закончится? Нет, нельзя, писать надо сейчас, пока неизвестно, пока страшно. Рука метнулась к перу.
Мне незнаком Алексей, он не знает меня. Не являюсь его поклонником. Различен возрастной коридор, финансовые потоки. Меня омывает пенсия, что омывает Алексея, мне неизвестно. Конечно же, смотрел некоторые его ролики. Мне понравилось. Вижу ли я Алексея президентом? Пока нет, мне надо подумать, ему - пожить. А жить он, похоже, не хочет.
Умереть надо красиво. Кремль, как всегда, накосячит. Ночь, мост, дырка в башке, проститутка. Спустя время светская львица прошепчет - мне больно про это вспоминать. Камера мазнёт взглядом торчащие под кроватью ноги. Алексей - не простой человек. Оставшиеся до поездки часы его надо ещё поуговаривать. Попытаться ему намекнуть, что быть мертвяком не так уж интересно. В таком положении слава не очень-то и нужна.
Но если уж он решится ступить на родную землю, надо его понять. Надо помочь Алексею. Его знает цивилизация. Он хочет быть Иисусом. Кремль, не ударь лицом в грязь. Алексея надо казнить. Отрубить голову прямо на Красной площади. Убъём сразу кучу зайцев. Уважим Алексея. Пугнём запад, не всё им мультяшки смотреть. Вспомним, наконец, кто мы есть. Фигуристы денёк и в другом месте пофигурять могут.
Лобное место подновить. Журналюг на трибуну. Да и пусть везут бедолагу, чего тянуть-то. Палач будет в красном балахоне, ноги Кириенко. Господи, что ж он творит, шпиговать-то зачем? Димон, подмогни. Откуда только руки торчат? Да рубите уж с двух краёв. Наконец-то.
Голова скатилась с помоста, подпрыгнула на брусчатке. Не спите, давайте крупный план. Красивое лицо, залитое кровью, вдохновенный взор. Губы, шепчущие - freedom. Скорее русский перевод - свобода. Камеру на толпу. Безмолвствуем, граждане, безмолвствуем.
18:30. Пускаю текстуру в сеть. Алексей, подумай, без головы ты не сможешь прочитать хорошие слова, про тебя, Алексей.
|
|
