Посмотрел фильм о путешествии по колымской трассе блогера Юрия Дудя, а затем прочитал своего рода рецензию на фильм известного в Израиле (несколько десятков романов - это вам не фунт изюма) литератора Алекса Тарна, который, можно сказать, размазал Дудя, утверждая, что он ни хрена не знает о Колыме и в его фильме единственная деталь действительной колымской реальности - лютый мороз на трассе, где прокатился Дудь за несколько дней своего путешествия. Все остальное – "бла-бла, пака-пака, пустые, не слишком относящиеся к делу разговоры".
В отличие от Дудя, его оппонент, по собственной оценке, "в теме". А как же, хотя он не бывал на Колыме, но прочитал письма деда (уехавшего на Колыму по найму в 1936 году) и занимался этим специально, готовя свою документальную прозу.
Не знаю, в каких своих документальных опусах Тарн затрагивал колымскую тему, но, судя по тексту, его познания , так же, как и впечатления Дудя от поездки на Колыму, весьма поверхностны.
К сведению г-на Тарна, нет упоминаемого им шоссе Магадан-Якутск. Асфальт во времена Дальстроя заканчивался в Магадане, затем идет Колымская трасса, покрытая гравием до поселка Усть-Нера, центра Оймяконского района (1042 км. от Магадана)... Из него расходятся дороги на Индигирские прииски. В Якутск можно проехать, в сущности, по зимнику от Аркагалы, свернув с основной трассы (примерно 600 км. от Магадана). В последние годы на этой якутской дороге появилось несколько асфальтированных участков, но в целом она не имеет отношения к Колымской трассе.
Пересыльной лагерь был не во Владивостоке, а в Находке, откуда отправлялись суда в бухту Нагаево. Не слыхал, чтобы Колыму называли "черной планетой", в известном стишке говорится:
"Колыма, Колыма,
чудная планета,
12 месяцев зима,
остальное лето".
Тарн несколько раз всуе упоминает Дальстрой. Ах-ах, какой это был монстр. Это тюрьма в Магадане, это Берзин (первый из семи начальников Дальстроя) и его государство в государстве. Колыма – это прииск им. Водопьянова и тюрьма Серпантинка.
Между тем, в Магадане была не только тюрьма, но и музыкально-драматический театр. В поселках Дальстрой строил больницы, школы, дома культуры и клубы, только больниц было построено несколько десятков. В одной из них в поселке Дебин работал после окончания курсов старшим фельдшером отделения автор "Колымских рассказов" Варлам Шаламов.
Лечили в больницах и зеков и вольнонаемных. Одним из основных заболеваний была цинга, сказывался дефицит витамина "С". В первый год жизни на Колыме (1951) вместе с мамой болел цингой и я. Спас от нее настой из стланика, хвойного кустарника, который воспел Шаламов в одном из своих рассказов. Кстати, Шаламов был не единственным зеком, работавших в больницах и в других местах в качестве специалистов.
Нужно отметить, что значительную часть общего числа работавших на Колыме составляли вольнонаемные. О составе работников "Дальстроя" дают представление следующие данные: в 1948 году в нем всего работало 219 тысяч человек, в том числе 105 тысяч заключенных, 85 тысяч вольнонаемных, из которых более половины (48 тысяч) составляли бывшие заключенные, 29,5 тысяч спецпоселенцев и 600 ссыльных.
В последующие несколько лет общее число работающих в "Дальстрое" несколько выросло, достигнув максимума в начале 50-х годов (в 1950 г. 258 тысяч человек). Не будет ошибкой предположение, что этот рост произошел в значительной мере за счет освободившихся заключенных. Они получали все права и льготы, предоставляемые кадровым работникам «Дальстроя" - такие же оклады, отпуска, выходные и т. д. Но путь на материк даже после освобождения для них был закрыт многие годы.
Пополнялся штат работников и за счет вербовки в Дальстрой специалистов с материка. В их числе был мой отчим, инженер-механик, который завербовался в Дальстрой в 1950 году и проработал на Колыме 12 лет начальником механического цеха на электростанциях в Усть Нере и Мяундже.
По карточкам вольнонаемные получали тушенку, колбасу, сухие овощи. Свежее молоко выдавалось (зимой куском льда) грудным детям. Летом продавалась свежая кета, порой вместе с икрой. Свежие овощи привозили раз в год, ими запасались впрок, но их хватало в лучшем случае до Нового года.
Чего не хватало - чая. Можно было обменять новый зековский бушлат на три пачки чая. В отличие от чая, водка не использовалась в качестве "валюты" из-за ее отсутствия, продавался спирт, который каждый покупатель разбавлял водой по своему разумению.
Что касается заключенных, то в годы войны их пайка была самой скудной и основными причинами смертности в эти годы были пеллагра (авитаминоз) и дистрофия. Пеллагра в 1942—1943 годах стала причиной более половины всех смертей в лагерях и даже в 1945-м давала 8,5 процента смертности. Причём в 1942—1943 годах по отдельным лагерям смертность от пеллагры достигала 90 процентов.
После войны снабжение заметно улучшилось. В 1948 году паек заключенных в ГУЛАГе в целом в день составлял 700 г хлеба, 650 г картошки и овощей, 110 г круп, 60 г рыбы, 20 г мяса и еще ряда продуктов в мизерных количествах. От такого рациона с голода не умрешь, но и сытым не будешь. И, тем не менее, я был свидетелем футбольного матча на стадионе между командами охраны и зеков, летом 1951 года в поселке Усть-Нера. Зеки выиграли и под конвоем отправились обратно в лагерь.
Однако все это, хотя и существенные, но детали колымского прошлого. Намного важнее его общая оценка. Тарн мимоходом сообщает о сотнях тысяч погибших там заключенных. Ну, не надо так нагло врать!
По данным УФСИН по Магаданской области, с 1932 по 1953 годы в лагеря Колымы было завезено 740 тысяч человек. В последующие годы отправка заключённых на Колыму была незначительной, пока не прекратилась окончательно. Очевидно, что общее количество заключённых, этапированных на Колыму до 1957 года, т. е. до упразднения «Дальстроя», не превышало 800 тысяч человек, из которых, по официальным документам, умерло 120—130 тыс. человек, расстреляно около 10 тыс. человек. Большая часть умерших пришлось на годы войны, а расстрелянных на период "Большого террора" - 1937-1938 годы. В числе репрессированных была и значительная часть руководства Дальстроя, вместе с Э. Берзиным.
При всей трагичности приведенных выше цифр, они, тем не менее, противоречат многим мифам о Колыме, согласно которым она представляла огромный лагерь, в который были отправлены и погибли миллионы советских граждан. Кстати, по опубликованным данным, на долю колымских лагерей в 30-е и 40-е годы приходилось примерно 10% от общего числа заключенных в СССР.
Еще один существенный момент, о котором умалчивают все "обличители" советского режима - это состав заключенных. Подразумевается, что все они были невинными жертвами репрессий. Желание нынешних политиков на Украине и в Прибалтике изобразить бандеровцев и прибалтов - солдат подразделений СС, сражавшихся против Красной Армии, как идейных борцов против коммунистов, не имеет ничего общего с действительностью. Как говорится, черного кобеля не отмоешь добела. Попутно отметим, что в то же время, с 1942 года многие бывшие заключённые колымских лагерей направлялись на фронт. Только Среднеканский райвоенкомат в 1942—1944 годах направил в действующую армию 2262 бывших заключённых.
Что касается "невинных жертв", то вряд ли они составляли заметную часть уголовников. Снова обратимся к статистике.
В конце 1952 года в лагерях «Дальстроя» содержалось 154,5 тысячи заключённых, из них по 58 статье (политические) сидели около 30 тысяч, за бандитизм и убийства — около 19 тысяч, за хищение государственного, общественного и личного имущества — 79 тысяч, остальные по другим статьям, включая несколько тысяч каторжан, осужденных за самые тяжкие преступления.
По своему опыту общения с вольнонаемными и бывшими зеками скажу, что среди них были очень разные люди. В 1956 году после 9 класса я устроился работать в топографическую партию, снимавшую промытые пески для последующей промывки драгами на прииске "Большевик" (недалеко от Сусумана, где в детстве жил Шифрин и жили в ссылке жена и дочь младшего сына Троцкого). Непосредственно со мной и топографом работал еще один парень, признавшийся мне, что он сбежал с материка на Колыму, опасаясь ареста за участие в убийстве. Другой рабочий, бывший летчик, только недавно освободившийся из заключения, рассказал мне свою трагическую историю.
Вскоре после войны он начал служить в ВВС стрелком-радистом на бомбардировщике в Закавказском военном округе. Однажды, во время очередного полета в сложных погодных условиях вдоль границы с Турцией командир допустил ошибку и самолет пересек государственную границу. этот факт был зафиксирован на земле и после посадки на аэродроме экипаж арестовали. Следствие длилось долго и в конце концов экипаж обвинили в измене Родине. Стрелок-радист, который по сути был пассажиром на самолете и не имел представления о маршруте, получил, как и все другие члены экипажа, по полной катушке - 25 и 5 лет поражения в правах. Но просидел он после приговора только три с лишним года и в 1955 году был реабилитирован. Он пытался получить хоть какую-то компенсацию за годы, проведенные без вины в лагере, но из этого ничего не вышло. Он был полон желчи и в разговоре часто повторял - "и не говори, смеха полные штаны".
Как и многие другие бывшие зеки, мой собеседник действительно попал случайно в политическую мясорубку, но были и такие, кто предпочитал помалкивать о своих, мягко говоря, грехах.
Так что история Колымы далеко не однозначна, и пафос Тарна по поводу "святой памяти бесчисленных жертв" совершенно неуместен. И уж тем более поразительно его утверждение, что это жертвы "самого отвратительного режима в истории человечества". Браво, сударь! Вспоминается строка из стихотворения А. Кушнера: "Ты себя в счастливцы прочишь, а при Грозном жить не хочешь?" Да что Иван Грозный, можно напомнить о Петре Первом, который воздвиг Питер на костях тысяч крепостных. А как вам нравятся костры инквизиции в Европе, римские императоры Нерон и Калигула, или деяния азиатских деспотов?
Если бы в книге рекордов Гиннеса был бы раздел о рекордах ненависти репатриантов к своей "доисторической" Родине, то г-н Тарн занял бы первое место с рекордом, который невозможно превзойти.
Хотя это выходит за рамки рассматриваемой здесь темы, все же хочу поделиться своими мыслями о мотивах такого накала ненависти г-на Тарна к своей бывшей Родине.
Заглянул в его биографию в Википедии и на его страницу в Интернете. Он закончил в Питере престижную физматшколу, где каждый третий ученик был евреем, затем поступил в Ленинградский институт точной механики и оптики по специальности вычислительная техника. Как он подчеркивает, его выбор был обусловлен тем, что в тот год в институт принимали евреев. (Вопрос - а в другие годы не принимали?) Затем в биографии интригующий провал. Перефразируя персонажа райкинского скетча, хочется спросить, где вы были после окончания института и до отъезда в Израиль? Если бы Тарн был диссидентом или отказником, которому пришлось работать дворником или сторожем, он наверняка упомянул бы об этом. А так непонятно, какие у него претензии к своей бывшей Родине? В интернете Тарн утверждает, что "жить в России было унизительно, недостойно человека – и вовсе не из-за бедности, голода и вранья. Российская ментальность вообще характеризуется демонстративным, принципиальным, встроенным презрением к человеческой личности, к отдельной человеческой жизни".
Читаю и удивляюсь, вроде жили в одной стране, а судя по высказываниям Тарна, в разных. И дальше: "люди воспринимаются как грязь. Это ужасное пятно, непереносимое бремя". Ну это уже образчик присущего Тарну словесного поноса. Бедолага, оказывается, в СССР он страдал от моральных мук и мужественно переносил бедность и голод. А не кажется ли Вам, сударь, что эти строки - то самое "бла-бла, пака-пака", пустые, не слишком относящиеся к делу разговоры, в которых вы упрекаете Дудя?
Исторические оценки несут на себе печать времени. Историк М. Покровский высказал здравую мысль, что "история ничего иного, кроме политики, опрокинутой в прошлое, не представляет". Я убежден, что реставрация капитализма в России не могла произойти без "демонизации" СССР и всей советской истории, начавшейся в период так называемой "перестройки" И, тем не менее, масса бывших советских граждан, вкусивших прелести жизни при капитализме, может повторить за поэтом Борисом Рыжим: "Как хорошо мы плохо жили".
Однако причины ненависти Тарна к советскому прошлому иные. Есть такая разновидность репатриантов, в их числе и Тарн, которую можно назвать хумусно-фалафельными патриотами (по аналогии с квасными патриотами в России). Свою любовь к Израилю они подогревают ненавистью к СССР, где они грудными младенцами мечтали уехать в Израиль, никогда не были ни пионерами, ни комсомольцами и не приведи Б-г, членами КПСС. Хотя, подозреваю, что многие из них сожгли свои партбилеты перед тем, как водрузить на голову кипу.
Ну а в Израиле Тарн играет заметную роль в хоре хейтеров СССР. Он, как и другие его единомышленники, разумеется, правый, причем ультраправый, из тех, кто на дух не выносит израильских левых, презрительно называя их "леваками". По аналогии их можно назвать "праваками".
Однако это не мешает им вести дела с арабами - бизнес есть бизнес, а арабский труд дешевле, черт возьми... Тот же Тарн распивает кофе на балконе своего дома в поселении на Левом Берегу с арабом из соседнего арабского села, который перестраивал ему дом.
Но вернемся к колымской теме.
Как уже отмечено, Дальстрой прекратил свое существование в 1957 году и все его предприятия и учреждения, в том числе лагеря и колонии были переданы профильным министерствам и местным органам власти. Собственно говоря, "лагерное" наследство Дальстроя к этому времени стало довольно скромным. В 1953 г. из лагерей «Дальстроя» убыло около 79 тысяч человек, почти половина всех заключенных, Из общего числа освобожденных было выпущено по амнистии более 50 тысяч человек,
Массовая амнистия заключённых, отбывавших наказание за уголовные преступления, привела к всплеску преступности в стране в целом и на Колыме - в частности.
Через два года началась масштабная реабилитация политических заключенных, в результате которой к началу 1956 года в «Дальстрое» осталось всего 35,4 тыс. заключённых. К середине нулевых годов сохранилось несколько действующих лагерей и следственная тюрьма в Магадане. Как утверждала недавно О. Кравчук, пресс-секретарь УФСИН РФ по Магаданской области, «во всех зонах нашего региона сейчас содержатся чуть больше тысячи заключённых, причем на Колыму давно не этапируют осужденных из других регионов России".
Но колымское население продолжало расти из года в год вплоть до 1989 г., когда его численность достигла 550 тысяч человек. После этого начался период неуклонного сокращения населения. По последним данным оно уменьшилось до 140 тысяч, почти в 4 раза по сравнению с максимумом в 1989 г. Демографический кризис был обусловлен резким спадом числа колымских ветеранов - вольнонаемных и бывших зеков - одни из них умерли, а другие уехали на материк. Второе поколение колымчан - дети ветеранов, завершив учебу в местных школах, уезжали учиться на материк и мало кто из них возвращался на Колыму. А желающих перебраться с материка на Колыму немного. Число вакантных рабочих мест становилось все меньше - "золотая лихорадка" завершилась, поскольку истощилось россыпное золото.
Грешен - я тоже приложил руку, точнее руки к оскудению россыпного золота на Колыме. Работая в топографической партии, я после работы несколько дней, раздобыв лоток и лопату, промывал породу из старых отвалов. В результате я намыл грамм 10-15 золота. Вид у него был непритязательный, но у меня остался сувенир. Уезжая с Колымы на материк, я прихватил его, но, увы, где-то потерял, мотаясь по московским студенческим общежитиям.
Промывка золота старателями после снятия ограничений и выдачи лицензий на места промывки в последние годы становится на Колыме популярной. Десятки артелей и отдельных старателей ловят "старательский фарт", приезжая в районы золотодобычи в промывочный сезон. Их вклад в общую добычу россыпного золота на Колыме заметен, но все же центр его добычи перемещается на Чукотку и в северную Якутию. Да и на тех нескольких колымских приисках, где его еще добывают, рабочих вытесняют экскаваторы, бульдозеры и драги. Закрываются не только прииски, но и электростанции, шахты, различные подсобные предприятия. Жители соседних поселков вынуждены их покинуть, бросая нажитое добро в том числе и ненужные никому дома и квартиры. Если исключить жителей Магадана, то на весь огромный край приходится менее 50 тысяч жителей. Лишь в 17 поселках число жителей превышает 700 человек.
Печально видеть фотографии заброшенных поселков со всей их мерзостью запустения. Так я смотрю на фотки Мяунджи, где я учился и закончил школу. Когда-то, когда работала электростанция,, в поселке жило 7 тысяч человек, сейчас осталось 1,5 тысячи, не понятно, чем занятых. От дома культуры остались руины, квартира дома, в которой жили родители с братом и я, стоит с проваленной крышей...
Не знаю, насколько реалистичны программы форсированного развития Дальнего Востока, включая Магаданскую область, о которых много говорят в последние годы. Пока что экономика Колымы держится на плаву благодаря рудникам по добыче рудного золота, серебра, олова и работающим в связке с ними обогатительным фабрикам. Даже в том случае, если в обозримом будущем будут открыты новые большие месторождения золота и других металлов, это не обязательно приведет к существенному росту рабочих мест и населения края. Вряд ли возродятся заброшенные поселки на Колымской трассе - прежняя Колыма канула в Лету.
Автор статьи - известный израильский экономист и публицист Борис Иосифович Дубсон, который провел на Колыме свою юность, раскрывает подлинную историю края.
|
|
