Очень медленно, но неуклонно мы вползаем в новую континентальную войну. Вползаем психологически, ибо большинство образованного населения судит о ядерном Апокалипсисе не по пыльным плакатам по гражданской обороне, где под огненным грибом ютятся обугленные развалины и людишки в противогазах, но по компьютерным играм, где проигравший теряет только очки.
Мировой я будущую войну назвать не могу, потому что конфликт Российской Федерации с НАТО или Китая с Россией не будет всемирной битвой - нет второй коалиции держав и военные действия практически полностью ограничаться северной Евразией.
На этом фоне дотлевают ещё недавно пылающие с яростным гулом исторические дискуссии о 22 июне 1941 года.
Я охотно готов согласиться со всей советской и российской официальными историческими школами и со всеми постсталинистами, что Сталин и его маршалы не готовились нанести по Гитлеру превентивный удар и начать Великий Антифашистский освободительный поход Рабоче-Крестьянской Красной Армии, а, напротив, они собирались всегда оставаться лояльными союзниками Великогерманского Рейха в его смертельной борьбе с англосаксами и их союзниками – французским и польским сопротивлением, греческими и сербскими партизанами.
Хотя сам факт принудительной депортации в Сибирь по меньше мере четверти миллиона "буржуазных элементов" с семьями, которая была явно очень тшательно подготовлена и проведена НКВД с конца мая и вплоть до 22 июня 1941 года на территориях, доставшихся Сталину по его пакту с Гитлером, уже ясно указывает на стремление - даже рискуя восстаниями местного населения - срочно зачистить будущий театр военных действий.
Мне также непонятно удивление перед фактом стремительного развала огромной и вооруженной до зубов Красной Армии в июне-июле 1941-го. Почему никто не удивляется, что в июне 1967-го за несколько дней развалились армии арабской коалиции (прежде всего - воинство Насера), значительно превосходившие численностью и вооружением Армию обороны Израиля?
Впрочем, пытаясь реконструировать планы Сталина, я все-таки склоняюсь к тому, что после 1937 года они обречены были быть превентивно-атакующими. И тут значительно интересней вопрос о том, почему Гитлер отказался от предложений своих генералов, уже втайне от него создававших огромное войско из перебежчиков и пленных, стремительно покончить со Сталиным в духе Гинденбурга и Людендорфа - с опорой на внутренних врагов: антирусских националистов и противников большевизма.
В мемуарах немецких генералов постоянно упоминается «расовый догматизм» нацисткой верхушки и лично Гитлера, не позволивший создать альянс со славянским антибольшевизмом. Но был ли этот догматизм бредом или у него были рациональные основания, перевесившие в сознание фюрера очевидный стратегический выигрыш? Ведь план «Барбаросса» считался бы шедевром военного планирования, если бы он был подкреплен политически – созданием прогерманского русского консервативно-националистического правительства и антисталинской армии из военнопленных.
Я полагаю, что Гитлер опасался, что, даже взяв Москву и Ленинград, он в перспективе «выиграет» войну таким же образом, как много лет спустя российская федеральная власть «выиграла» вторую чеченскую, 16-летие начала которой мы скором отметим. Здесь тема проигрыша Гитлера переплетается с темой проигрыша Москвы Кадырову. «Патриотическое» сознание утешает себя тем, что армия выиграла войну с «бандформированиями», но затем политики «слили» победу. На самом деле, армия влезла в многолетнюю беспросветную герилью, заляпала себя кровью с ног до головы, а потом политики и спецслужбы с трудом вытянули ситуацию на ничейный результат, постаравшись сделать так, чтобы можно было создать у электората представление о победе. Окончательно протрезвление началось только после убийства Буданова, когда чеченские правоохранители затребовали персональные данные воевавших в Чечне российских военнослужащих – формально для прекращения их уголовного преследования в связи с истечением 10-летнего срока давности за совершения тяжких и особо тяжких преступлений.
Чтобы показать эту ситуацию более выпукло, позволю себе снова обратиться к популярному жанру альтернативной истории. Мне уже приходилось описывать гипотетический обвальный разгром Германии в 1938-39 годах. Теперь предлагаю рассмотреть иную версию – столь же стремительной победы Рейха в 1941-м.
Представим себе, что Гитлер не стал внимать доводам «философов» вроде Розенберга и сделал именно так, как ему советовали «практики» - генералы (и его собственные, и плененный под Вязьмой Лукин, и Власов): после первых же триумфов на русском фронте оперся на противников Сталина, обещав им создание формально независимых прогерманских националистических режимов на месте СССР. И осенью 1941 года сотни тысяч советских пленных, вместо того чтобы быть распиханными по ротам и батальонам вермахта в качестве хиви (добровольных помощников), были сведены в единую Русскую народную освободительную армию. Сюжет хотиненковского «Попа» и апологетические публикации о Локотской «республике» иллюстрируют такое развитие событий.
И вот 9 ноября фюрер Великой Германии вместе с неким генералом - вождем нового русского антибольшевистского режима принимают в Москве парад победы, приуроченный к 18-й годовщине Первой Германской Национальной революции.
Затем проходит 10 лет. Весна 1952 года. И вдруг как гром среди ясного неба – на тихой берлинской улице застрелен герой русской кампании оберст, ну, допустим, Шульц. Говорили, что в сентябре победного 1941-го он позволил себе «увлечься» в Киеве. Произошла какая-то мутная, но жуткая история, было расследование, но потом его простили... Очень скоро крипо (уголовный розыск) начинает усиленно разрабатывать «московский след» в убийстве Шульца. А затем вдруг генерал-прокурор Русского Союза Национал-социалистических республик направляет в архив вермахта запрос на сведения о германских военнослужащих, участвовавших в «акции» в Бабьем Яру. Дескать, тогда погибло 30 тысяч подданных России, закон есть закон, и надо закрывать дело за сроком давности. Ведь у нас же национал-социалистическое правовое государство.
На фоне затянувшегося ядерного конфликта Рейха с Атлантическим альянсом и «непоняток» с Японией из-за Индии Берлину очень не хочется конфликтовать с руководством 200-миллионного РСНСР...
И в этот момент пожилые фельдмаршалы, усыпанные бриллиантовыми крестами за победы на Восточном фронте, начинают понимать, что войну с Россией они как раз и не выиграли. И что когда этот параноик с чаплинскими усиками сопротивлялся их планам опоры на русский нацизм, он мог быть отчасти прав.
Вот эта квазиисторическая притча и поможет нам понять, почему Гитлер руками и ногами отбивался от "легкой" победы в России, ну, а Кремль в итоге проиграл войну в Чечне, решившись на "легкий" кадыровский вариант.
Послесловие. Почему Сталин не готовился отступать
Вот уже 59 лет постоянной темой советских историков и публицистов является установление вины руководства СССР и прежде всего лично Сталина за летние поражения Красной Армии в 1941 году. Кроме тезисов о неготовности и "внезапности нападения", от которых современные историки не оставили и камня на камне, в обороте активно присутствует и тезис об ошибочной наступательной доктрине Красной Армии. Для всех, способных к тонкому анализу, было очевидно - в борьбе с Гитлером оптимальным было постепенное отступление вглубь страны с опорой на многоэшелонированную оборону. Об этом лишний раз напомнила "Новая газета", процитировав дневники Валентина Трифонова (отца писателя).
Жизнь, как известно, полностью подтвердила правоту "оборонительного сценария". И промышленность удалось достаточно эффективно эвакуировать (а можно было и заранее развивать преимущественно на Урале), и первые победы Красной Армии были одержаны лишь тогда, когда передовые части вермахта слишком оторвались от основной массы армии вторжения, бесконечно растянулись линии снабжения.
Отметим, что аксиома неизбежности войны СССР с объединенными силами капиталистических держав была основой не только военного планирования, но и вообще советской историософии. Битва Красной Армии с армиями гипотетической Антанты-II (Германия + Польша + Франция + Великобритания, не говоря уже о Румынии, Финляндии и Японии) мыслилась как некий коммунистический Армагеддон, после которого должно было наступить "тысячелетнее царство социализма".
Такое видение будущего требовало не только тотальной мобилизации, централизации и милитаризации экономики*, но и соответствующей сугубо оборонительной военной доктрины, хорошо апробированной не только хрестоматийными примерами кутузовской стратегии, но и живым опытом Гражданской войны, когда Красная Армия дала возможность контингентам Антанты-I глубоко вклиниться на территорию бывшей Российской империи, а затем, используя комбинацию ударов на фронтах, партизанской и подпольной борьбы, а также разжигая просоветское движение на Западе, выдавила интервентов.
Вместо этого "единственно рационального" плана, вместо поэтапного перевода военного производства на Волгу и Урал, вместо интенсивного строительства укреплений на восточном берегу Днепра, на Дону и в дальнем Подмосковье, сталинское руководство, как известно, строит новые укрепрайоны и аэродромы у самой кромки демаркационной линии с Третьим рейхом, а сталинские маршалы сочиняют сугубо наступательные планы ведения кампании**.
Как известно, 22 июня 1941 года все эти планы похоронило, а наступающие части вермахта прошли новые грандиозные оборонительные сооружения "линии Молотова", даже не заметив их.
Что же произошло, какое затмение нашло на "кремлевского горца" и его окружение, которое, кстати, было совсем не раболепно и даже, особенно военные, было готово спорить?
Учтем еще два немаловажных фактора. После польской, а особенно после западноевропейской кампаний германской армии у сталинского руководства было точное и абсолютно адекватное представление о тактике, стратегии и возможностях вермахта. Вместе с тем опыт войны с Финляндией не оставлял никаких надежд на способность Красной Армии одним ударом сокрушить сопоставимую по численности и оснащению современную европейскую армию.
Год, прошедший после падения Парижа, можно было с пользой истратить на постепенную эвакуацию военной промышленности и строительство тысяч километров траншей и противотанковых рвов. Причем это не оказывало бы никакого провоцирующего воздействия на союзный Третий рейх - страна, лихорадочно создающая трудармии для рытья окопов в сотнях километров от границы, явно непохожа на готовящуюся к агрессии… Однако в реальности дело шло как раз наоборот - весной 1941 года десятки советских дивизий тайно выдвигались к самой демаркационной линии, что было известно в Берлине и упоминалось в "Меморандуме Риббентропа", объясняющем причины разрыва Великогерманией*** "Пакта о ненападении".
Неужели советское руководство так уж стремилось любой ценой отстоять восточнопольские и прибалтийские земли, захваченные им в сентябре 1939 и июне 1940 года, причем именно в качестве стратегического предполья?
Мне кажется, что загадку парадоксального поведения Сталина объясняет еще одна июньская годовщина - 70-летие знаменитого выступления в Лондоне генерала де Голля, призвавшего французов не соблюдать перемирие, заключенное с Третьим рейхом, и создавшего "Свободную Францию".
Вторая мировая война сопровождалось несколькими гражданскими войнами между силами, поддержавшими Третий рейх, и их противниками. Это были гражданские войны на оккупированной территории СССР, во Франции, Югославии, Северной Италии и Греции. В Югославии эта война приняла характер многосторонней гражданской и межнациональной войны (с партизанами Тито воевали не только прогитлеровские хорватские фашисты-усташи, но и антигитлеровские сербские монархисты-четники, воевавшие в свою очередь с хорватами и боснийцами). Схожие было в Восточной Польше и на Западной Украине, где антигерманские националистические польские и украинские отряды вели страшную этническую резню.
В Греции партизаны-коммунисты попытались силой не допустить возвращение на английских штыках монархии. Во Франции силы "консервативной революции" (правительство Виши) воспользовались падением Третьей республики и оккупацией индустриального севера страны для создания фашизоидного режима на патриархальном крестьянском юге. Фактически Гитлер стал для Франции "внешним Франко". Поэтому французское движение Сопротивления было и антиоккупационным, и "республиканским" (в испанском смысле). Тоже было и на севере Италии после падения Муссолини и нацистской оккупации страны в 1943 году.
О массовом коллаборационизме в оккупированной части ССР написаны не тома - библиотеки: с советской армией сражались и национальные формирования, движимые антибольшевизмом и антиимперским сепаратизмом, и русские - охваченные антибольшевизмом.
Если в Западной Европе сильный лидер появлялся как вождь движения против оккупации и коллаборационизма, то в СССР, напротив, Власов появился именно как прогерманский деятель. Это совершенно уникальный случай в истории Второй мировой войны - фактически коллаборационистское восстание.
Как известно, Третий рейх открыто объявил войну на уничтожение трем народам (евреям, полякам и цыганам) и одной державе - Россия. Среди обреченных народов нацисты даже не искали союзников (эпизоды коллаборации не в счет). Всем остальным было предоставлена возможность создания "суверенной" либо автономной этнонациональной государственности, построенной на принципах ксенофобии, клерикализма и авторитаризма.
Насчет русского народа планов уничтожения не было (рекомендации чиновников розенберговского ведомства поощрять в России этнический и региональный сепаратизм, невежество, лень, пьянство и контрацепцию к планам геноцида отнести трудно).
Гитлер был по-своему мудр. Он видел Рейх преемником Рима и хотел избежать ошибок, приведших к так ярко расписанным западным историкам "закату и краху Империи". Он не хотел сделать русских нацистами, ибо опыт римских отношений с покоренными и ассимилированными германцами и сирийцами показал ему, что в совсем недолгой исторической перспективе это означает появления воцарения в Берлине русских рейхсмаршалов, а потом русского рейхсфюрера, а то и русского рейхсканцлера. Он не хотел и полного распада русской государственности, потому что предвидел стремительное разложение победителей, превратившихся в изнеженных патрициев, окруженных рабами - славянами и славянками.
Гитлер хотел:
а) ликвидации коммунистической империи Сталина;
б) уничтожения высокой русской культуры и абортирования потенциальной русской националистической великой державы (тайна, которую власовское руководство по понятным причинам тщательно скрывало от своих сторонников);
в) вечной тлеющей войны между Рейхом и русскими отрядами из Заволжья, Урала и Сибири - для поддержания тонуса среди истинно арийских воинов.
Некая возрожденная Римская империя - в центре Держава, затем колонии, затем федераты (союзные племена), затем вал с крепостями, вдоль которого идет вечная война с варварами.
Так вот, Сталин страшно боялся появления русского Антидеголля - вождя, который, опираясь на население оккупированных советских территорий, создаст антитезу его режиму - некий русский франкизм. Поэтому он категорически отказался от любых военных планов, предусматривающих сравнительно длительную оккупацию врагом целых исторических областей, а тем более республик СССР.
В отличие от сегодняшних апологетов Сталина, сочиняющих мифы о всенародной любви к нему и к большевизму, он сам отлично знал, как относиться к нему население, испытавшее и террор, и коллективизацию, и всесоюзный голодомор. Массовое вступление пленных красноармейцев в полицаи и "хиви" (добровольные помощники вермахта), встреча наступающих колонн вермахта цветами и крестными знамениями (вплоть до Подмосковья), нападения националистов на отступающие части Красной Армии в Литве и в Галиции - все это, полагаю, Сталина не удивило.
Не надо забывать, что Сталин играл существенную роль в Гражданской войне 1918-22 годов, а потом в подавлении восстаний в Средней Азии и на Кавказе. Его просчет был в том, что он думал, что раз вермахтом руководят ученики и соратники Гинденбурга и Людендорфа, то и планировать свою стратегию они будут исходя из опыта кайзеровских полководцев. Вспомним события 1915-1918 годов: немедленное установление на занятой территории Польши, Украины, Балтии, Закавказья прогерманских и протурецких формально суверенных консервативных националистических режимов, при одновременной поддержке большевиков - самой радикальной антивоенной политической группы. В Киеве появился гетман Скоропадский, австрийцы создавали антироссийское польское формирование... В Западной Европе началось вроде похоже: Квислинг - для Норвегии, Петен - для Франции. В Италии, Венгрии и Румынии - и так свои люди...
Если бы вместо визионера Гитлера, провидящего тысячелетний рейх, Великогерманией руководили рациональные ветераны Первой мировой, то, скажем, в ответ на знаменитое сталинское выступление 3 июля "Братья и сестры... к вам обращаюсь я, друзья мои" через пару недель в оккупированном Смоленске было бы опубликовано некое обращение Русского национального правительства. Со вполне ожидаемым содержанием: иудобольшевицкий режим низложен, колхозная система ликвидируется, прекращаются гонения на церковь и на свободную культурную и научную жизнь, разрешается частная торговля и печать, все политические репрессированные получают свободу и равенство в правах, российские народности обретают самостоятельность, достаточную для полноценного развития их культурной и хозяйственной жизни, лояльные евреи могут не опасаться за свою безопасность и получат возможность выехать в Палестину (как только оттуда германские союзники выгонят английских колонизаторов). Солдаты и командиры, обманутые сталиными и мехлисами, переходите на сторону патриотов, вставайте под истинно русский трехцветный флаг!
Дальше могла быть тактическая развилка - либо в сентябре Русское национальное правительство переезжает в Киев, а столицей суверенной Украины остается Львов, либо все-таки принимается решение о создании большой прогерманской Украины и в Киеве провозглашается восстановление соборной Украинской державы.
Недостатка в пленных генералах и офицерах для новой Русской национальной армии, а также в управленцах и идеологах (с учетом огромного резерва в эмиграции) прогерманская администрация не испытывала бы. Дальнейшее понятно: распад Красной Армии (есть куда бежать, и понятно будущее "под германцем") и вход в Москву уже не Гудериана, но новых русских "национальных" частей.
Как известно, руководство вермахта многократно предлагало Берлину красивый (французский) вариант завершения блицкрига путем привлечения на свою сторону антибольшевистских сил. Это мгновенно превратило бы план "Барбаросса" из многократно осмеянного прожекта в признанный шедевр военной мысли. Однако партийное руководство исходило из расовых теорий.
Но реалист Сталин, за несколько дней перешедший от союза с Гитлером к заигрыванию с международными еврейскими организациями, на такой "догматизм" не смел и рассчитывать. Поэтому он планировал наступать прямо с линии новой границы - понимал, что каждый потерянный им район - ресурс Гитлера. У солдата, идущего во встречное наступление, куда меньше соблазна сдаться в плен или дезертировать, чем у бесконечно отступающего под рефрен нескончаемых воплей "Окружили! Командиры нас бросили!" И хотя жизнь немедленно показала тактическую ошибку Сталина, безумная политика нацистов на оккупированных территориях и в отношении пленных действительно превратила почти проигранную Сталиным большевистско-нацистскую войну в победоносную Великую Отечественную, а 22 июня, которое могла бы показать, что СССР поистине "колосс на глиняных ногах", стало началом длинной и немыслимо кровавой дороги, в конце которой режим, повально ненавидимый населением, превратился в фундамент современной русской национальной идентичности.
* Коллективизация была начата уже через месяц после краха нью-йоркского фондового рынка в конце октября 1929 года, а согласно тогдашней "катастрофической" советской идеологической доктрине мировой кризис капитализма обязательно вел к новой мировой войне.
** В контексте уже происшедших событий эти планы смешны - лихой прорыв позиций победителей французов и англичан, занятие южной Польши, затем резкий поворот на север, стремительный выход по германским тылам к Балтике - и старушка Европа встречает своих освободителей: товарищей Абакумова, Берию, Кобулова, Меркулова, Серова (кто там у нас еще проходит по "катынскому делу" как "превысившие должностные полномочия"?)
*** Автор принципиально использует только официальные гитлеровские наименования страны, поскольку Великая Германия - это не только собственно Германия, но и Австрия, Судеты, Данциг и Мемель, население которых в своей большинстве поддержало Гитлера и должно разделить с основной массой немцев моральную ответственность за это, но и является новым политико-идеологическим образованием, которое так же соотносится с исторической Германией, как СССР с исторической Российской империей.
|
|
