Разложение русской армии в Первую мировую началось буквально сразу
Продолжим изучать реалии Первой мировой и «России, которую мы потеряли». Покажем, что русский народ был опасно болен разложением и распадом уже к 1914 году. И что бредни нынешних «белых» о том, что теперешнему разгулу коррупции и распущенности мы якобы обязаны эпохе Советской власти. Ну, так как же вел себя «неиспорченный коммунизмом» народ в Первую мировую? Ровно век назад?
МЕМЕЛЬСКИЙ ПОЗОР
Итак, матросы лихо ворвались в город, но пошли грабить, перепились – и местные жители принялись их убивать. Отряду матросов пришлось уносить ноги. Это что, история времен Гражданской войны, с каким-нибудь отрядом балтийских братков Железняка? Нет. Это – царская Россия, 1915 год. Налет отряда моряков Балтийского флота на немецкий город Мемель, позже – Клайпеду.
Прочитаем сводку агентурных сведений о поведении чинов Отдельного морского батальона и подрывной при нем команды, принимавшем участие в набеге на город Мемель». Ее 4 мая 1915 года прислал в царскую Ставку командующий корпусом жандармов Владимир Джунковский. (Напомню, что жандармский корпус – это аналог нынешней ФСБ, политическая полиция и контрразведка в Российской империи).
«По окончательном сформировании отряда в Петрограде он был направлен в Либаву. Во время молебствия, происходившего во дворе 2-го Балтийского флотского экипажа, на котором присутствовал и начальник главного морского штаба адмирал Русин, командующий отрядом капитан I ранга Пекарский был в нетрезвом виде и даже нетвердо держался на ногах. Штаб-офицер этот, постоянно неумеренно потребляющий спиртные напитки, продолжал пить все время передвижения отряда в Либаву по железной дороге. Повальное пьянство было и среди матросов отряда, причем рассказывают, что при выезде отряда из Петрограда матросы затащили в вагоны двух провожавших женщин, которых насиловали в течение пути, а затем, когда они впали в бессознательное состояние, то выбросили их из вагонов на полотно, и дальнейшая их судьба неизвестна.
По прибытии в Либаву отряд поступил под команду генерального штаба генерал-майора Потапова, которому капитан Пекарский, все время продолжавший пить, разсказывал, что его отряд состоит из отборных мерзавцев, за коих он не ручается и полагает, что они, как солдаты, никуда не годны.
…При наступлении на Мемель морской батальон был в четвертой линии. В наступлении капитан Пекарский личного участия не принимал, так как заболел, а вместо него баталионом командовал капитан по адмиралтейству Никулин.
…Когда Мемель был взят, и ополченскими частями были отбиты орудия и пулеметы, то солдаты и матросы разсыпались по городу и стали грабить. Почти в каждой квартире находили оставленные вино и коньяк, коими мародеры описались; местных жителей не было видно, таковые попрятались.
…Утром во многих домах были найдены трупы зарезанных солдат и матросов, что было сделано жителями Мемеля. В то же утро отряд отступил к Полангену, а когда на следующий день наши войска опять стали наступать, то на шоссе было обнаружено 6 трупов нижних чинов, аккуратно положенных по пути отряда.
…При втором наступлении на Мемель отряду пришлось иметь дело не с ландштурмными частями, а с регулярными войсками, вследствие чего потери отряда были более значительны.
…Когда Мемель был окончательно взят, то опять начался повальный грабеж. Разсказывают, что одним из матросов была найдена и разбита несгораемая касса, и награбленные им деньги он продал затем какому-то еврею за 8000 рублей. О размере награбленной суммы можно судить по тому, что многие матросы продавали евреям билеты в 100 марок по 3 рубля. Вышесказанный матрос деньги отправил в Петроград к своему брату или знакомому и, желая тем или иным путем добиться отправления в тыл, умышленно от своего товарища привил себе венерическую болезнь и, действительно, был отправлен в госпиталь.
…После четырехдневного пребывания в Мемеле отряд отступил, причем было потеряно четыре пулемета и оставлено в городе без вести пропавшими и пьяными около 200 людей.
Жители гор. Мемеля во время боев стреляли по нашим войскам из домов, с крыш и с других мест. Отступление происходило ночью, а капитан Пекарский следовал в обозе с полевой кухней. В пути кухня перевернулась, и штаб-офицер этот был залит горячими щами. В этом виде, облитый капустой и жиром, капитан Пекарский на следующее утро в нетрезвом виде являлся начальнику отряда, коим и был отстранен от командования баталионом. Инцидент этот в разных вариантах обсуждался матросами и солдатами, которые, не стесняясь присутствия капитана Пекарского, смеялись над ним. Вообще, поведение этого штаб-офицера за все время командования морским баталионом произвело на людей удручающее и развращающее влияние, чем и можно объяснить тот массовой грабеж и безчинства в пути, которые производили матросы баталиона. В настоящее время баталион находится в Либаве…»
Вот такие «иже херувимы»…
ВСЕ НАЧАЛОСЬ ГОРАЗДО РАНЬШЕ
Как видите, милые «шалости» балтийской матросни начались не в 1917 году, а на пару лет раньше. И в докладе Джунковского проглядывают реалии уже Гражданской войны. Пикуль в своем романе «Из тупика», изобразивший матроса Тима Харченко, не грешил против истины. Уголовщина на Балтфлоте была ого-го. Советская пьеса «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского тоже, оказывается, донельзя реалистична. Уж если еще при царе матросы превращались в подобия османских башибузуков – то что уж говорить о Гражданской войне?
Причем допиваться до скотского состояния и фактически бросать командование своим подразделением придумали не советские офицеры (хамье безродное), а уже «их благородия» при царе-батюшке. Дворяне, мать их! Солнечный ожог они поучили далеко не в окаянные дни.
Конечно, сам В.Джунковский, шеф жандармов с 1913 года, был еще тот фрукт. Бывший адъютант великого князя Сергея Александровича, убитого эсером Каляевым в 1905-м, он был фаворитом своего патрона (они жили втроем с великим князем и его женой). Став главой жандармерии, «либерал» Джунковский ликвидировал агентуру, следившую за состоянием дел в войсках (аналоги советских особых отделов), развалил сеть агентуры в револционных организациях и институт секретных сотрудников. Как видите, и документ сопровождается несколькими «как рассказывают». Однако все равно свидетельство получается убийственным. Разложение вооруженных сил Российской империи началось буквально с первых месяцев войны, дисциплина была аховой. Почему? Рыба гниет с головы.
МАРОДЕРСТВО
Из указаний командующего VII армией командирам корпусов по управлению в бою, 30 декабря 1915 г. (по юлианскому, конечно, календарю).
«…25-го же декабря имело место еще более печальное явление: технически успех был подготовлен отлично; головные полки доблестно ворвались в окопы. Вместо того, чтобы немедленно же принять меры к закреплению захваченного (для чего нужно было привести части в порядок, переделать окопы и приготовиться к встрече контр-атаки и лишь свежими частями затем развивать успех), одни бросились за уходящими австрийцами к Стрыпе, а другие, «положив» винтовки, начали обыскивать окопы и разбирать консервы, фляги, ранцы и т.п.
Австрийцы при потере позиций всегда в первую минуту открывают сильный огонь и производят ближайшими резервами энергичную контр-атаку. То же было и здесь, а сверх того, наша артиллерия продолжала сильный огонь по занятым своим окопам. Доблестно рванувшиеся вперед погибли или попали в плен, а занявшиеся разбором имущества были выбиты отбратно, причем потеряли «положенные» ими винтовки…»
Это вам о дисциплине и порядке в прекрасной царской армии. Ведь перед нами – не вчерашние зэка из ГУЛАГа, не атеистические комсомольцы, а в основном вчерашние крестьяне, выходцы из изб с иконами в углу. Православное воинство…
Документ красноречиво говорит и об умении царских командиров организовать бой. В документе говорится о безобразном управлении действиями артиллерии и об отсутствии передовых наблюдателей от артиллерии в наступающих войсках. Но главное: смотрите на пример моментального мародерства и разложения войск! А ведь это – только самое начала (по григорианскому календарю) 1916 года.
Мародерство в Русской армии начинается практически сразу, еще в ходе Галицийской битвы лета-осени 1914 года, когда наши войска занимают Западную Украину. «Отличались» казаки.
Приказ генерала Брусилова (Восьмая армия) от 11 августа 1914 г.
«…Казаками Терского и Кубанского казачьего войска произведены грабежи в с. Крогулец, 14-й парковой артил. бригадой – в м.Гржималове и др.
…Замеченных в мародерстве безпощадно пороть, причем эту обязанность возлагаю на всех без исключения начальствующих лиц, хотя бы виновные и не были им подчинены».
2 июля 1915 г. Приказ по III армии.
«В последнее время в районе расположения частей вверенной мне армии стали появляться случаи появления в селениях казаков и др. нижних чинов, самовольно отдающих приказания жителям выселяться из деревень, поджигающих усадьбы, производящих потравы и забирающих безплатно сено, клевер, овес и т.п.
…Нельзя забывать, что мы в настоящее время находимся на русской территории, населенной русскими людьми…»
Сообщений о том, что казаки грабят при первой возможности, полным-полно в Ставке Главковерха. Ну, затем это сыграет с казаками злую шутку: в 1919-м они так и не дойдут до Москвы и не освободят ее от большевиков, потому что настолько отяжелеют от обозов с награбленным, что летом повернут на Дон. Годом ранее казаки не смогут взять Царицын: части Красной армии под командованием Ворошилова и Сталина сумеют отстоять город. Казачьи части окажутся слишком нестойкими в бою, а за ними будут стоять телеги с женами наготове: увозить награбленное. Как видите, казаки страдали тем же самым и на полях Первой мировой.
Сталин поступил правильно, простив казаков, но сделав их части в Великую Отечественную регулярными, а не прежним иррегулярным «нечто», больше годившимся для карательных функций внутри страны.
Но вернемся в 1914-1915 годы.
5 сентября 1915 г. Генерал Алексеев телеграфирует из Ставки на все фронты, отмечая, что мародерство не изжито. Почему?
«Этому способствует большое число нижних чинов, находящихся в тылу или самовольно отлучившихся или командированных, даже уволенных под разными предлогами».
Бичом армии стало громадное число шатающихся и рыскающих в тылу солдат. 26 сентября 1914 г. начальник снабжения Юго-Западного фронта издал секретный приказ.
«В последнее время на военных дорогах и в населенных пунктах, входящих в тыловой район армий, замечается большое количество бродящих нижних чинов, одиночных и группами, ведущих себя крайне распущенно…
…Нижние чины следующих на укомплектование армий маршевых команд, а равно и частей ополчения, направляемых к местам назначения, совершенно не имеют воинского вида и отличаются полным отсутствием среди них дисциплины.
Кроме того, зачастую означенные команды и дружины совершенно необезпечены горячей пищей и хлебом, а между тем нижние чины не имеют иногда возможности приобрести необходимое продовольствие. Эти обстоятельства порождают среди нижних чинов мародерство, понижают дисциплину и делают их непригодными к службе…»
Из приказа командующего Западным фронтом от 20 сентября 1915 г.
«…В настоящее время наблюдается скопление большого количества бродячих нижних чинов в тыловых районах фронта. Бродят партиями, бродят в одиночку, сосредотачиваясь в более крупных населенных пунктах, где нередко производят различного рода беспорядки и даже грабежи…»
Это происходит уже на втором году войны! Обратите внимание: пополнениям (маршевым командам), идущим к фронту, просто нечего есть. Они вынуждены грабить. «250 дней в царской Ставке» Михаила Лемке (издание 1920 г.) пестрит сообщениями о дезорганизации работы железнодорожного транспорта, о непоставках армии из-за этого нужных объемов продовольствия.
А знаете, что творилось в учебных лагерях и маршевых ротах? Приведем свидетельства из дневника молодого пехотного офицера, И.Соловьева.
ЕДВА ОБУЧЕННЫЕ И ГОЛОДНЫЕ
Передо нами – дневник прапорщика (аналог советского лейтенанта) Ивана Соловьева. Записи за 1915 год. Увы, дневник издан мизерным тиражом всего в 500 экземпляров.
Скобелевские лагеря в Белоруссии, лето 1915-го.
«…Как непривлекательна была внешность Скобелевских лагерей, так и непривлекателен был и царивший в них дух. Солдат там была масса, человек по 800 в ротах, а заниматься было некому. Правда, там был богатый набор учителей из нижних чинов: здесь были не командующие никем подпрапорщики, фельдфебели, унтер-офицеры, но вследствие поной дезорганизации занятия велись крайне неумело. Винтовок в роте состояло штук по сто, и многие из обучаемых неделями не имели их в руках, так как обмен их был организован крайне плохо. Занятия сводились главным образом к вздваиванию и выстраиванию рядов, занимались вольными движениями, или солдат гоняли бегом по плацу перед церковью. Учебная стрельба была прекращена и многие из обучаемых до окопов не сделали из винтовки, по-видимому, ни одного выстрела. Иногда, правда, упражнялись в колке чучел, причем очень некстати на станки надевали еврейские фуражки. Но занятия эти производились крайне редко и односторонне. На словесности занимались больше игрою в молчанку. Ротные командиры на занятиях присутствовали редко и ровным счетом ничего не делали: они или забавлялись с собаками, или, лежа где-нибудь под кустом, болтали между собою.
Питание нижних чинов также организовано было плохо: вся масса обедала сразу, причем у котлов царил ужасный беспорядок, и некоторые, простояв целый час, ничего не получали. Да и качество пищи было очень неважное. Кипятку же никогда не хватало, так как кипятильников было мало.
Офицерскую кухню содержали частные лица, какие-то евреи, и при этом прескверно; цены же в собрании брали более чем хорошие…»
Эти строки хорошо бы почитать любителям порассказать о беспорядке в Красной армии. Лечит, знаете ли, здорово.
«…Лагерь был раскидан и поддерживать чистоту в нем стоило больших трудов. Но, несмотря на весь этот беспорядок, дисциплина в Скобелевских лагерях была адова: каждый день можно было прочесть в приказах об отдаче нескольких человек под суд; за неотдание чести офицеры били солдат плетками, рукоприкладство же учителей было очень распространено. Между тем офицеры находились друг с другим в контрах…»
Это объясняет и скверную стрелковую подготовку русских войск: ведь солдат практически ничему не учили. От Лемке мы узнаем, что 30 марта 1915 г. в приказе по IV армии объявили: в перехваченных немецких документах сказано о том, что русская пехота стреляет слишком высоко, через головы противника, не прицеливаясь. Но это к слову. Вернемся к дневниковым записям прапорщика Соловьева.
17 июня 1915 г., войска выходят из лагеря. Поступает распоряжение: винтовок не хватает, все оружие маршевых частей передать в две роты: Соловьева и Крейна.
«…Началась наскоро передача оружия, причем путница происходила ужасная, все роты перемешались и мы потеряли на этом деле, по крайней мере, целый час…»
«Перед самым нашим уходом в лагерь, как следствие тяжелого режима, произошло весьма печальное событие… Один из командиров, проходя своею ротой, заметил, что один из ратников не отдало ему чести. Он его остановил, а так как последний не взял сразу руки под козырек, ударил его по лицу плеткой. Тогда один из солдат сказал командиру: «Как смеешь бить нас, отправляющихся проливать кровь?» Офицер ответил заступившемуся тоже ударом. Тогда человек с пятьдесят набросились на своего ротного и начали его избивать. Офицер крикнул: «Рота, в ружье!» - все бросились к ружьям и, воспользовавшись замешательством, он вырвался из толпы окружавших его солдат. Таковым было событие, следствием же его было то, что офицеру было предложено немедленно отправиться на позиции, а многие из нижних чинов были подвергнуты аресту…»
Дополню Соловьева. В рапорте командира 8-го армейского корпуса от 25 сентября 1915 г. сообщается об открытом вооруженном бунте 78-й маршевой роты (шедшей со сборного пункта в Кременчуге) против начальника – поручика Пряснова. Бунт подавлен, двое рядовых расстреляны как зачинщики, 13 – отправлены в арестантские отделения, 85 нижних чинов пороты розгами (от 70 до 80 ударов).
А ведь это – только 1915-й. До расправ над офицерами в семнадцатом – полтора года. Армия уже разрывалась пополам классовой ненавистью. Но опять откроем дневник прапорщика Соловьева.
О пешем марше роты Соловьева к фронту читать можно только с краской стыда на щеках. Тыловое обеспечение царской армии 1915 года крайне скверно. Люди шли голодными. При появлении в небе немецкого аэроплана началась паника: побежали в лес. Как удалось поесть солдатам?
«Есть нижним чинам хотелось не меньше нашего, и они, как только получили деньги, направились в город покупать спасительный ситный, несмотря на то, что ходить им туда было запрещено под страхом порки…»
Вот так: порка вместо кормежки.
«…Предполагавшийся обед в одном из этапных пунктов не был для нас приготовлен и мы, несмотря на то, что день склонялся к вечеру, должны были голодными переть дальше…»
Стоит ли удивляться тому, что армия принималась мародерствовать, что дисциплина в ней падала? Ведь людей вели на убой и наспех обученными, и наполовину безоружными, да еще и не кормили по дороге. Меня не удивляет то, что в 1917-м солдатская масса так взбунтуется.
После всего этого рапорт Джунковского уже не удивляет. И вы будете рассказывать нам о прекрасной царской армии и плохой Советской? Об иконописных образах «их благородий» и отвратительном облике товарищей советских офицеров? Господа, не замазывайте главной проблемой: что-то очень плохое творится с нашей армией очень давно!
(Продолжение следует)
Материалы по теме:
|
|
