Многие из нас смотрели замечательную и поучительную мистическую драму Тэйлора Хэкфорда по одноимённому роману Эндрю Найдермана «Адвокат дьявола». С участием легендарных актёров Киану Ривза и Аль Пачино. Фильм получил премию «Сатурн» в номинации «Лучший фильм ужасов».
Кто смотрел, тот помнит сюжет – молодой адвокат из Иркутска Алексей Литвинов, простите, из Флориды, Кевин Ломакс, не проиграл за свою карьеру ни одного дела, хотя брался, казалось бы, за процессы, которые невозможно выиграть. На первый взгляд, мистика. Если бы не реальные судебные процессы, связанные с выборами мэра Владивостока, которые все здравомыслящие юристы, да поначалу и прокуратура, и суд, считали проигрышными для городской избирательной комиссии (вспомним маразматические дела, связанные со снятием с выборов Черепкова, Марковцева, Новикова и др.).
Но блестяще выигранные молодым адвокатом краевой избирательной комиссии Алексеем Литвиновым. Когда он сумел доказать в судебном процессе, казалось бы, невозможное – то, что противоречило не только законодательству о выборах, постановлениям Центральной избирательной комиссии и многочисленной практике Верховного суда, но и здравому смыслу – признать платёжный документ формы № 187 ненадлежащим документом о перечислении избирательного залога. И тем самым доказать, что все выборы в Российской Федерации, которые всегда проводились по подобным банковским платёжкам, незаконны. От выборов городской думы до выборов, страшно подумать, Государственной. То есть вся власть, избираемая всенародным голосованием у нас в России, сегодня нелегитимна. Легитимны только одни выборы – это избрание главой Владивостока человека Кремля.
Да что там выборы, мы все прекрасно понимаем, как они у нас проводятся. Поставлена под сомнение, как сказала одна из руководителей филиала банка, вся деятельность Сбербанка России. Получается, что мы переводим деньги клиентов по неправильным платёжкам, возмущалась банковская чиновница.
А в то время, когда молодой адвокат дьявола, простите избирательной комиссии Алексей Литвинов блестяще выигрывал в суде провальные процессы, Дмитрий Медведев в Кремле произносил свою инаугурационную речь. Речь, которая на многих россиян произвела приятное впечатление и в очередной раз вселила надежды на лучшее.
Особое значение избранный президент придал фундаментальной роли права, на котором основывается и наше государство, и наше гражданское общество. Слова Дмитрия Анатольевича об обязанности добиться истинного уважения к закону, преодолеть правовой нигилизм, который серьёзно мешает современному развитию общества, судя по лицам присутствующих на торжественном мероприятии, здорово их напугали (но только не нашего адвоката и избирательные комиссии). И было от чего испугаться. А ну и впрямь президент возьмётся за наведение порядка в стране и потребует от чиновников исполнять законы.
Многим тогда коррупционерам не поздоровится. Или, как сказал недавно в своём интервью председатель Счётной палаты РФ Сергей Степашин, «если начнём рубить головы казнокрадам, как в Китае, то скоро никого в стране не останется». Понятно, кого он имел в виду – должностных чиновников. Простым людям не до коррупции, им не только взятки, честно заработанное и заслуженное зачастую не отдают. Почему-то хочется верить словам президента России. Судя по всему, он прекрасно понимает, что зрелость и действенность правовой системы – это важнейшее условие развития экономики и социальной сферы, поддержки предпринимательства и борьбы с коррупцией.
Вся история развития человечества говорит об одном – если в государстве перестают соблюдать договорённости (в современном государстве – законы), то такое государство обречено. И ни о каком развитии экономики, социальной сферы или росте ВВП не может быть и речи. Сколько раз на всех уровнях провозглашался крестовый поход против этого дьявольского зла! Но недавно один мой знакомый, получив одобрение в Москве на федеральную должность и поехав за согласованием своей кандидатуры в серьёзное государственное учреждение, был «приятно» поражён, когда там, где неоднократно заявляли о необходимости декриминализации региона, с него за скромную должность попросили по нынешним меркам пустячную сумму – всего-то 50 тысяч долларов.
Как же так, возмущался несостоявшийся федеральный чиновник, Медведев же говорит о борьбе с коррупцией, а Сафонов – о необходимости декриминализации региона! Или другой пример, ставший уже притчей во языцех – наш главный федеральный инспектор Сергей Ломаев (теперь бывший, ушёл на повышение в Москву). Как он сумел занять столь высокий пост, не имея при этом ни высшего образования, ни одного дня стажа работы на государственных и муниципальных должностях? Может, мы чего-то недопонимаем, не знаем, как строится кадровая политика нашего государства? Или не нашего ума это дело?
Пытаемся разобраться с помощью комментария к Федеральному закону «О государственной гражданской службе РФ» под редакцией кандидата юридических наук, президента России Дмитрия Анатольевича Медведева (2008 год, издательский дом «Питер», книга интересная, рекомендуем всем почитать). Открываем статью 12 «Квалификационные требования к должностям гражданской службы» и видим, что наличие высшего специального образования и стажа государственной службы – обязательное условие при утверждении на столь высокую государственную должность – главного федерального инспектора. Мы уже молчим о положительной характеристике с прежнего места работы и об отсутствии судимостей. Тогда как же наш федеральный инспектор Ломаев, не имея ни первого, ни второго, но обладая последним, сумел-таки получить все необходимые согласования в полномочном представительстве президента в ДВФО? Ведь для того эти требования и установлены законом и указом президента, чтобы, перефразируя известные слова классика, легче было верблюду пройти через игольное ушко, чем коррупционеру или мошеннику попасть на государеву службу. Или президент России сегодня не указ дальневосточным федеральным чиновникам?
Вот уж поистине, «вассал моего вассала – не мой вассал». Мы уж молчим о громком коррупционном скандале, связанном с продажей государственного имущества в Приморье, повальным бегством единоросских депутатов-олигархов и обысками у губернатора и заслуженной артистки. Заявление полномочного представителя президента в ДВФО Олега Сафонова журналистам во Владивостоке 4 июня, что бывший главный федеральный инспектор Приморья Сергей Ломаев после выздоровления займёт в Москве не менее значимую должность, вероятно, надо считать исчерпывающим ответом всем – кто слал и не слал подмётные письма. Вот вам налицо и декриминализация Дальневосточного региона.
Одно радует в этой истории. Сергей Ломаев ушёл, хотя и на повышение, и теперь с коррупцией будет бороться в федеральных масштабах. Но вернёмся к нашему адвокату дьявола, простите избирательной комиссии. Возникает резонный вопрос – а что же суд или прокурор, если они видят, что с выборов кандидатов снимают незаконно? Разве они не знакомы с избирательным законодательством или с практикой Верховного суда? Это же по сути их настольные книги. Почему они выносят такие решения, которые до сих пор будоражат город нашенский? Всё становится на свои места, когда мы вновь обратимся к первоисточникам. В частности к римскому праву и произведению великого мастера Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Вспомним сцену допроса.
Переломный и трагический для арестанта момент в ходе допроса Пилатом Иешуа Га-Ноцри наступает, когда выясняется, что Иешуа утверждал, что «всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти».
Эти крамольные речи, с огорчением понимает Пилат, должны караться по закону об оскорблении величества. Закон этот был принят в начале I века до н.э. и, по утверждению Тацита, изначально «был направлен лишь против тех, кто причинял ущерб войску предательством, гражданскому единству – смутами и, наконец, величию римского народа – дурным управлением государством; и (самое главное. – Авт.) осуждались дела, слова не влекли за собой наказания». Однако в последние годы правления, мучимый болезнями, Тиберий стал жесток и подозрителен, и закон об оскорблении величества стали применять особенно часто и толковать значительно шире. К 33 году он превратился в стихийную и всепожирающую силу.
Сам факт обвинения по нему означал неизбежную смерть. Обвиняемый не имел права прибегнуть к защитным свидетельским показаниям, не всегда ему дозволялось защищаться самостоятельно. Доказательных аргументов от обвинителей не требовали – осуждали и так (с выборов снимают просто так. – Авт.).
К концу правления второго принцепса «закон» породил самостоятельную систему отношений, некую субструктуру власти в государственной структуре. Доносчики богатели – они получали четвёртую часть имущества своих жертв. Богател кесарь, который получал остальные три четверти. Создавался противоестественный союз между главой государства и институтом доносчиков, которые действовали по явному или тайному желанию принцепса.
Пилат задрожал при имени кесаря. Он вспомнил о страшном обвинении в оскорблении величества. В этой обстановке становится понятно, почему прокуратор «с ненавистью глядел на секретаря и конвой», почему, повышая сорванный голос, воскликнул: «На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиберия!» (Путин наше всё, партия «Единая Россия» – лучшая власть для народа. – Авт.). И понятными становятся слова Пилата: «Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твоё место?»
Страхом перед гневом кесаря объясняется поведение Пилата. Страхом не выполнить указание власти объясняется поведение наших «независимых» судей. Они на процессе словно говорят – вы что, хотите, чтобы мы заняли ваше место и нас сняли с наших должностей, как вас снимают с выборов? И понятными становятся выносимые ими решения. Согласитесь, ассоциация прямая, есть над чем задуматься…
Р.S. И всё-таки прав адвокат Алексей Литвинов насчёт легитимности нашей власти.
|
|
