Его хоронили под пение Интернационала суровым февральским днём.
Две тысячи коммунистов из разных стран приехали, прислали своих представителей, чтобы проститься с ним. С мужественным подпольщиком, красным редактором, товарищем, которому менее чем через неделю должно было исполниться 32. Коммунисты покрыли гроб красным знаменем и несли его на своих плечах. Речи на разных языках сменяли одна другую, похороны стали митингом.
Из прощальной речи т. Жана Руса, от имени Международного Бюро IV Интернационала:
"От имени 30 секций Европы, Америки, Африки, Азии и Океании, в особенности от имени своих: российской, французской, бельгийской, греческой, бразилийской, итальянской, литовской секций, здесь представленных, Международное Бюро IV Интернационала посылает свое последнее прости большевику-ленинцу, Льву Седову, члену Генерального Совета IV Интернационала, руководителю его русской секции.
Передовые рабочие всего мира не забудут того революционного примера, каким являлась жизнь Льва Седова. Его борьба со сталинской реакцией, против постепенного восстановления капитализма в СССР, за восстановление советской системы, за защиту принципов Октябрьской революции, является одной из форм той борьбы, которую
ведет каждый сознательный рабочий на всем земном шаре против империалистической реакции.
Нашим последним прости, дорогой товарищ Седов, будет тот лозунг, который вдохновлял все твои мысли и действия борца.
Да здравствует мировая революция, да здравствует IV Интернационал".
Ему непросто жилось вдали от Родины... С самого детства, вослед за родителями, он всем сердцем принял коммунистические убеждения. В мальчишеском запале не раз дрался за них в школе, приходя домой с синяками и шишками.
В доме часто бывали коммунисты, товарищи отца по партии. Вместе с братом Сергеем они особенно сошлись с Николаем Маркиным, молодым революционным матросом Балтийского флота, членом Петроградского Совета. Маркин учил их стрелять, доверял им свои личные переживания, и они были рады и горды своей дружбой с ним, полной доверия и революционной романтики. Летом 1918 года Маркин был направлен в Нижний Новгород для создания Волжской военной флотилии. 1 октября 1918 года, в возрасте 25-ти лет Николай Маркин погиб. Во время боя на реке Каме.
Впечатления об этом человеке Лев Седов сохранил на всю жизнь, многие свои статьи впоследствии он подписывал - Н. Маркин.
Прибавив себе один год, Лев досрочно вступает в Комсомол, ведёт активную партийную работу. В качестве уже студента-политехника, перебирается из кремлёвской квартиры родителей в студенческое общежитие.
Внутрипартийная ситуация со временем становилась всё более напряжённой. Свой выбор в те годы пришлось сделать практически каждому коммунисту.
1927-й год стал для Льва Седова во многом решающим. Отца исключают из партии, и в свои неполные 22 года он принимает решение последовать за родителями в алматинскую ссылку. Всю организацию и координирование оппозиционной работы в Алма-Ате Лев полностью берёт на себя.
Ещё через год, в феврале 29-го, отца высылают в Турцию, Лев снова следует за ним.
Уже летом выходит первый выпуск «Бюллетеня оппозиции». Это издание стало на многие годы знаменем коммунистов, вступивших в борьбу против внутрипартийного предательства.
Бюллетень Оппозиции (iskra-research.org)
В феврале 31-го Лев Седов выезжает в Берлин для ведения работы по «Бюллетеню оппозиции» непосредственно на месте его издания.
20-го февраля 32-го года, выходит указ Сталина, по которому Троцкий, и все члены его семьи, находящиеся за границей лишаются советского гражданства.
Ещё через год, после прихода Гитлера к власти, «Бюллетень оппозиции» в Берлине — запрещён. Лев Седов переезжает в Париж.
Жизнь в Париже тоже была нелегка. Постоянные наблюдения ГПУ, сложное материальное положение, высокая плотность работы, постоянные головные боли, повышенная температура, нервное истощение, Но надо было делать всё возможное, чтобы суметь подготовить следующий номер «Бюллетеня», редактором которого ему пришлось стать. За каждым номером стояли судьбы многих коммунистов, публиковалась информация, доступ к которой в его родной стране был закрыт, но которая могла бы защитить многие честные имена от клеветы…
Как написал Лев Седов после гибели товарища Игнатия Райса:
«…Долг нас всех - сохранить образ покойного для будущих поколений, для истории. Пока рабочее движение не может судить физических убийц и убийцу действительного - широкая гласность наше единственное оружие. Мы приложим все усилия, чтоб все материалы были напечатаны, как можно шире…»
Товарищи по редакции "Бюллетеня" вспоминали:
"Бюллетень" был для него живой связью со страной Октябрьской революции, органом, который должен отражать и передавать мысли, чувства и надежды большевиков-ленинцев, рассеянных по всему Советскому Союзу. Вот почему все, что касалось "Бюллетеня" было для него одинаково значительно…
… агенты ГПУ следовали за ним по пятам. Он знал, что погибнет, и главной заботой его было обеспечить жизнь "Бюллетеню"
(февраль 1939 г. "К годовщине смерти Л. Седова")
Московские процессы 36-го года стали для него сильнейшим жизненным потрясением. Лев готовит сбор документов и свидетельств, опровергающих предъявленные ему, отцу, и другим товарищам ложные обвинения. Эта работа выходит во Франции под названием "Красная книга".
Член редакции "Бюллетеня" П.Т. так описал эти переживания Льва Седова:
"Самым страшным ударом для Льва был первый процесс, процесс против Зиновьева-Каменева. Он ведь близко знал всех старых большевиков. С каким уважением и какой любовью отзывался он об И. Н. Смирнове и Мрачковском; как он надеялся, что они все-таки крикнут на суде, что все это ложь.
В глубине души он не верил, что Сталин посмеет их расстрелять, он не пойдет на убийство старых большевиков - это ведь конец всему, конец революции, всех чаяний и надежд. Когда же он узнал, что их расстреляли, на него страшно было смотреть. На нем буквально лица не было. Таким мы его никогда не видели...»
Международная комиссия под руководством Джона Дьюи взялась за изучение материалов московского дела. 17 учёных и общественных деятелей разных стран и убеждений с апреля по сентябрь 1937-го года изучали материалы московского процесса. Впервые к ним были подключены и материалы обвиняемой стороны, собранные Львом Седовым. Результаты работы комиссии были представлены мировой общественности.
А в феврале 38-го — вердикт был опубликован и в «Бюллетене оппозиции».
Лев Седов был счастлив, что удалось, наконец, доказать невиновность свою, отца, других обвиняемых товарищей. Казалось, всё теперь изменится к лучшему.
Но 8 февраля Льва Седова срочно оперируют в парижской клинике (приступ аппендицита). Через несколько дней ему становится хуже. 16 февраля 1938 года его жизнь обрывается.
Лев Седов был похоронен на французском кладбище Пэр-Лашез 20 февраля. Около двух тысяч человек собрались, чтобы проститься с ним.
На смерть Седова откликнулись многие левые партии и издания за рубежом. В родной стране о нём вспоминали, как о враге, товарищи, знающие его, оплакивали его смерть:
"Это был подлинный большевик, в лучшем смысле этого слова, и радостно блестели его глаза, когда ему говорили, что он настоящий большевик. Для него не было высшей похвалы.
И не удивительно. Ведь русская революция была решающим фактором, содействовавшим сформированию его характера. Она была самым большим переживанием его детства и юности, она стала неотъемлемой частью его существа, и всю свою жизнь - увы столь короткую - он сохранил верность заветам Октября".
|
|
