В связи со стремительно приближающимся юбилеем, о котором и подумать страшно, открываю выставку своих персональных выдающихся достижений, свершений и всякого такого. Хронологии придерживаться не буду, что вспомню, о том и напишу.
Вот сегодня, благодаря публикации Дениса Стребкова, вспомнил о своей старой крокодильской книжке, история которой исполнена неподдельного драматизма.
Книга вышла в 1987 году, а должна была появиться на свет годом раньше. Дело в том, что по устоявшейся реакционной традиции штатные авторы имели право публиковать свои книги раз в три года. Так бы и случилось, но тут отдел пропаганды ЦК КПСС зачем-то поменял нашего главного редактора, милейшего Евгения Дубровина на Алексея Пьянова – довольно бездарного пародиста, который до этого почему-то, видимо по партийной линии, был заместителем главного редактора «Юности».
Фельетонистом и вообще журналистом он был никаким, писать не умел, а тех кто пишет – ненавидел, и вскоре выдавил все «золотые перья» из редакции. Зато очень любил мотаться за редакционный счет по заграницам и издавать в «Библиотеке Крокодила» своих знакомых, не имевших к журналу никакого отношения. Сейчас других начальников и нет, а тогда подобное было в диковинку.
Понятно, что ужиться с ним могли только самые бессловесные бездари, а нормальные журналисты быстренько ушли, послав Пьянова куда подальше. А он за это делал нам мелкие пакости – тормозил книги и т.п. Вот такая драматургия времен начала перестройки.
Книгу смешно оформил наш замечательный крокодильский художник Герман Огородников, который потрясал редакцию тем, что, как Брейгель, заполнял свои рисунки множеством мельчайших деталей и крохотными смешными человечками. Его рисунки можно было рассматривать часами. А мой шарж страшно неудачно сделал Володя Мочалов. И редактор поработал с книгой так себе – мои лучшие фельетоны «Преступление и наказа…» и некоторые другие, за которые я дважды становился лауреатом крокодильской премии, в нее почему-то не вошли. Но кое-что смешное все-таки осталось.
Стоили наши книжки несолидные 20 копеек, зато выходили невиданными сегодня тиражами в 50 тысяч экземпляров.
|
|
