Когда всё это закончится, разбор полётов будет нешуточным. От глобальных вопросов симметричности предпринимаемых мер размаху эпидемии до всяких мелочей.
Хотя какие же это мелочи: внешний облик?
Вот мне, положим, маникюр не нужен, а кто-то сейчас с остервенением сдирает рашпилем шеллак, поминая ближайших родственников нашего мэра по материнской линии. Зато я, как только всё началось, сообразила, что это надолго, и ринулась к своей парикмахерше. Сейчас вижу в зеркале выздоравливающую тифозную больную (потому что волосы уже отрастают), пару месяцев еще точно продержусь. А вот красилась уже сама: слава Богу, купленная в «Перекрестке» краска оказалось лучше средства «Титаник», давшего, как вы помните, несчастному Кисе Воробьянинову стойкий зеленый цвет. Но получился далеко и не «пепельно-русый», как было написано на коробочке. В общем, хорошо, что пока можно ходить в шапке.
Мужикам хуже. Не все жены умеют стричь: некоторые только считают, что умеют. Заросший дядька неопределенного возраста с опухшей мордой, в трусах, майке-алкоголичке и с пультом в руках — это раньше был только Светлаков из «Нашей Раши», а теперь минимум половина мужского населения страны.
Почему, ну почему нельзя работать парикмахерским? Ограничьте одновременное пребывание в зале четырьмя людьми (два мастера и два клиента), обработайте там всё всякими растворами, маски дайте, бахилы — это же возможно вполне! Народу по-любому гораздо меньше, чем в магазинах: я в субботу ходила в супермаркет — прям как до войны, только у кассы типа на дистанции. Услышала краем уха, что в какой-то европейской стране открыли книжные: туда не так много людей ходит, а терапевтический эффект огромный, опять же книжному бизнесу поддержка. Молодцы, реально.
Теперь секрет: сегодня постригут моего любимого мужчину! А то я уже его видеть таким не могу. Все будут в масках, никто никого не узнает.
О, только что услышала: в Татарии с сегодняшнего дня начинают работать парикмахерские. И вроде еще в каком-то регионе. Везёт же...
|
|
