Московская школьница, посетив Красную Поднебесную, испытала «культурный шок». «Желающих поехать в Китай просьба подойти к кабинету директора». Словно гром среди ясного неба прозвучала эта фраза. Кто-то посчитал, что это шутка, кто-то воспринял это как слуховую галлюцинацию и, пробурчав что-то вроде «Учиться меньше надо», побрел на урок. А мы поверили, и не напрасно, а потому через полторы недели ступили на землю Поднебесной. Откуда возвращались с самыми смешанными чувствами.
Дружба между Россией и Китаем вновь понемногу налаживается: ведутся переговоры, заключаются договора развиваются не только экономические, но и культурные связи. Нынешний 2006 год будет для Китая «годом России», а для России «китайским» станет следующий, 2007. Благодаря этой взаимной договоренности небольшая группа российских школьников оказалась в далекой, полной загадок стране. Причем загадки начались еще в Москве, так как до приезда в Пекин никто из нас не знал, зачем нас туда везут.
Когда полсотни школьников из Москвы, Санкт-Петербурга и Белгорода наконец добрались до Пекина, то в первую очередь удивились непонятным иероглифам вместо привычной кириллицы и латиницы. Дома в России они встречались они исключительно в магазинах с этническими безделушками да в азиатских ресторанах, а здесь были повсюду. Вместо европейских лиц – азиатские, причем на нас часто смотрели так, как в России наши соотечественники при морозе в минус тридцать по Цельсию у нас реагируют на негров в ушанках.
Единственное, что показалось нам в Пекине чем-то «своим», «российским», были старые дома времен Мао Цзэдуна, до боли похожие на наши хрущевки, да новые небоскребы, придающие городу современный вид. Контрасты встречаются страшные, причем не только в столице, но и по всей стране. Даже в центре, среди небоскребов, радужных витрин и столь же ярких улыбок совсем рядом можно найти настоящие трущобы, всего в нескольких десятках метров от центральной улицы. Хотя нам старались показать лучшие стороны Китая, кое-что не самое лучшее всё равно бросалось в глаза.
В городе Хайкоу мы осмотрели огромный современный аэропорт, очень красивые улицы, растущие то тут то там новые шикарные дома. Но тут же рядом с каким-то прудом «народный» парикмахер стрижет своего клиента, который сидит на пластиковом стуле прямо на траве под открытым небом. Рядом с высоким мостом, переливающимся огнями, стоит полуразвалившаяся пристань, на котором просто чудом держится кафе. Тут же кухня, около которой трутся собаки. Если чуть поднять взгляд, то на этом же берегу реки, метрах в ста пятидесяти, стоит залитая светом пятизвездочная гостиница. Рисовые плантации выглядят живописными картинками: крестьянин в конусовидной шляпе обрабатывает в землю, а рядом мирно пасется вол. Чем не хрестоматийная картинка! Но может это и здорово выглядит, но ведь получается, что рис тот как выращивали несколько веков назад, так и выращивают. Правильно ли это? Где современная техника, агрокультура?
Нас пригласили в Китай для того, чтобы налаживать отношения с нашими китайскими сверстниками, и за неделю успели побывать в нескольких школах. Школы эти безусловно разные, потому что возили нас далеко не по обычным школам и из-за того, что находились они в разных городах ‑ Пекине и в расположенных на юге страны Хайкоу и Санья. Первым делом в глаза бросалась огромная, по сравнению с российскими мерками, пришкольная территория.
Система образования в Китае, как я поняла, ощутимо отличается то российской. Учатся китайские школьники на несколько лет больше, чем мы, и, как мне показалось, в несколько раз больше. Каникулы у них всего два раза в год: месяц зимой и два летом, выходных нет вообще, причем количество уроков в день ничуть не меньше, чем в московской спецшколе – от шести до десяти уроков. До сих пор не представляю, как у них хватает сил так неустанно учиться! Живут они тоже на территории школы, как и учителя. Кстати, именно из-за этого и территории школ обладают столь обширными размерами.
Когда мы направились на самый южный остров КНР Хайнань, началось самое интересное. Из-за смены часовых поясов рано встать было предельно трудно и так случилось, что часть наших ребят, в том числе и я, проспали. На первый взгляд ‑ что такого в том, что мы задержимся на пятнадцать минут, но все оказалось немного серьезней. Но когда мы ехали в школу, создавалось впечатление, что из-за злополучной четверти часа «стоит на ушах» половину славного города Хайкоу. Чтобы мы ехали без помех, для нас перекрывали дорожное движение. Потом от основного здания до нового корпуса нам пришлось ехать на автобусе! Два футбольных поля, четыре корта, учебные и жилые корпуса, тенистые пальмовые аллеи – это больше походило на курорт, чем на то, что мы у себя в стране привыкли видеть в качестве школ.
В самом Пекине принимали нас скорее равнодушно, чем с гостеприимством, видать, делегации вроде нашей им не в новинку. А вот в в Хайкоу, как только мы вышли из автобуса, к нам подошли ребята, которые в этой школе учатся. В глазах их сверкал интерес и какое-то непонятное восхищение. Чуть позже все стало на свои места – девочки удивлялись светлым цветам нашей кожи и глаз. За полчаса мы обсудили на английском почти все интересное: и про моду поговорили, и про ТаТу вспомнили, и про Мао Дзэдуна, и Иосифа Виссарионовича Сталина, и даже про В.В.Путина.
Английский у китайских школьников, с которыми мы встречались, на хорошем разговорном уровне. У нас сложилось впечатление, что Китай ‑ благополучная, активно развивающаяся страна, что едят там не только насекомых, что новое поколение умеет свободно общаться с иностранцами на их языке. Но оказалось, что у китайских учеников нет проблем с произношением потому, что интонации и продолжительность звуков в их родном языке очень важна. Китайцы идеально повторят фразы и на английском, и на русском, но если китаец многозначительно повторяет услышанную фразу, кивает головой и улыбается – это вовсе не значит, что он её понял. В такую интересную ситуацию мы попали в третей школе, которую посетили. Перед церемонией закрытия в последней школе у нас был совместный ужин. Приветствия, вежливые улыбки, традиционный вопрос о том, как кого зовут – впрочем, запомнить непривычно звучащие имена с первого раза не было очень трудно. Казалось бы, взаимопонимание полное, но в ответ на вопрос, сколько им лет, мы получили милые улыбки и ответы вроде «ok».
Пожалую самое яркое, неизгладимое впечатление произвела сама церемония закрытия. И вовсе не отрывками пекинской оперы и не замечательными танцами изящных китаянок. Уже на подъезде к школе мы обратили внимание, что перед воротами собралось необычно много людей. Как только мы вышли заиграла музыка, оркестр из примерно пятидесяти барабанщиков и горнистов, всем лет по десять-одиннадцать. Поражала даже не столько сама музыка, сколько подготовка этих детей. Чувствовалась тщательная выучка: но ни из музыкантов ни разу не сбился, не сфальшивил. Эта школа была такая же огромная, как и все, которые мы видели ‑, многоэтажная, сл многими корпусами. Несколько тысяч человек стояли на балконах, громко приветствуя нас, а я подумала, как бы выглядело, если в одном месте собрать сразу все полтора миллиарда китайцев…
Мы все почти физически почувствовали истекающую от встречавших нас китайцев титаническую мощь, тёплую волну доброжелательности. Я попыталась представить, какая сила получается, когда эта энергию направляется на какие-нибудь дела. И начала немного понимать, как совершился резкий скачок в развитии Китая, превращение его из зависимой, полуколониальной, слабой, нищей и голодной страны «третьего мира», экспортера дешевых товаров и рабочей силы в мощное современное индустриальное государство. Авторитет Китая год от года повышается: третьими в мире китайцы осуществляют самостоятельную пилотируемую космическую программу. С Китаем больше и больше считаются ведущие мировые державы, он играет всё значимую роль в международной политике.
Нам с гордостью говорили о том, что китайские спортсмены потеснили многие страны, которые прежде лидировали в разных видах спорта. Их фигуристы составили достойную конкуренцию российским в Турине. Создаётся впечатление, что через не такой уж длинный срок КНР станет такой могущественной державой, что внимание мира переместится с Европы и США на Красную Поднебесную. Через два года – уж точно, потому что тогда весь мир будет следить за летними Олимпийскими Играми 2008 года, которые должны состоятся в Пекине.
На центральной линии столицы Китая, на которой стоят и Храм неба, и императорский дворец, и мавзолей Мао Дзэдуна, строится огромный стадион; принимаются изменения к законодательству; уже сейчас город пестрит атрибутикой с символами Олимпийских игр. Какую феерию сделают китайцы из всепланетного праздника спорта, можно только представлять. А пока остается продолжать вздыхать при виде «культурного ширпотреба» ‑ каллиграфически выписанных иероглифов, раскладных вееров, шелковых халатов и драконов, восхищаясь древней и таинственной культурой Поднебесной.
Быть может, постепенно между Россией и Китаем восстановится дружба, которая связывала наши государства много лет назад, но теперь уже не как между старшим и младшим братом, а как между равными. Если прежде так, наверное, мечтали китайцы, то теперь на это приходится надеяться россиянам. Возможно, через двадцать-тридцать лет мы в совсем другой обстановке мы снова встретимся с теми школьниками, которые принимали нас в Китае. с которыми мы познакомились и обменялись адресами. Побывав в Китае, я задумалась о том, что, кроме английского, надо бы заняться изучением и китайского языка. Время на то, чтобы до 2008 года выучить «обязательный минимум» в три тысячи иероглифов, пока есть..
|
|
