Как мы ранее информировали, на прошлой неделе в столице Турции Анкаре состоялся круглый стол по ситуации на Среднем Востоке. В числе выступавших на нем были наши постоянные авторы, политологи Руслан Саидов и Антон Суриков. О докладе Руслана Саидова, посвященном ситуации вокруг Ливана, Сирии и Ирана мы уже сообщали. Другой наш автор Антон Суриков основную часть своего выступления посвятил роли и месту Турции в связи с вероятным в не столь отдаленном будущем американо-иранским военным конфликтом.
По словам А.Сурикова, со времен президентства Мустафы Кемаля Ататюрка Турецкая Республика базирует свое государственное устройство на двух основополагающих принципах. Во-первых, это светский характер государства, утвердившийся в результате упразднения Халифата после победы революционеров во главе с Ататюрком (в рядах которых были и родственники докладчика, черкесы по национальности, проживавшие в Турции). Во-вторых, это принцип сохранения территориальной целостности Турции в ныне существующих границах.
Гарантом светского режима и территориальной целостности Турции является ее армия, что до недавнего времени было записано в Конституции. Фактически эта норма действует и сейчас, несмотря на то, что формально она под нажимом Евросоюза была из Конституции удалена. Именно армия не позволяет умеренным исламистам, формирующим турецкое правительство, и сепаратистам из террористической организации «Курдская рабочая партия» посягать на фундаментальные основы государственного устройства.
Экономика Турции развивается весьма динамично. Причем, в отличие от России, Ирана и арабских стран Персидского залива, рост происходит за счет не сырьевых секторов народного хозяйства. При этом государство видит в поддержании благоприятных условий для экономического развития основную задачу своей политики, включая внешнюю.
Другой внешнеполитический приоритет Турции – стремление вступить в Евросоюз, где ее вообще-то не очень-то ждут. Тем не менее, Турция предпринимает максимум усилий для интеграции в Европу и выражает готовность идти для этого на беспрецедентные уступки, в том числе по такому болезненному вопросу, как судьба Турецкой Республики Северного Кипра.
В ущерб евроинтеграции приносятся и другие важные направления внешней политики. В частности, касающиеся России и стран СНГ, отношения с которыми ограничены соображениями экономического прагматизма. Это выглядит разительным контрастом по сравнению с первой половиной 1990-х годов, когда Турция стремилась играть роль лидера на части постсоветского пространства, населенной мусульманскими народами, предлагала этим народом свою модель государственного устройства и экономической системы в качестве образца.
Однако финансовая слабость Турции, снижение интереса к кавказско-каспийско-среднеазиатскому региону в середине 1990-х годов из-за падения мировых цен на нефть и усилившийся европейский вектор привели к тому, что во второй половине прошлого десятилетия турки практически полностью прекратили свое политическое присутствие в бывшем СССР, продолжив в то же время и даже усилив присутствие экономическое.
Единственным сохранившимся проектом с политической составляющей, и то исключительно благодаря покойному президенту Азербайджана Гейдару Алиеву и англо-американским корпорациям, осталось строительство трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан, ввод в эксплуатацию которого состоялся в этом году.
Вопреки мнению некоторых экспертов из России, считает А.Суриков, отказ Турции от активной политической роли на постсоветском пространстве, в частности, на Северном Кавказе, имел крайне негативные последствия. Он в буквальном смысле слова расчистил дорогу в регион агрессивному ваххабизму и другим формам радикального исламизма, несовместимым со светским характером турецкого государственного устройства, но ставшими своего рода экспортным товаром, протежируемым властями Саудовской Аравии, Пакистана и ряда других стран Среднего Востока.
Еще одна характерная черта современной Турции – ярко выраженные антиамериканские настроения ее населения и элиты. Это проявляется не только при опросах общественного мнения, но при принятии принципиальных государственных решений. Так, турецкие власти отказались предоставить свою территорию для агрессии США против Ирака в 2003 году. Аналогично, не желает Турция даже косвенно участвовать в военном нападении американцев на Иран.
Между тем, война в Иране, если она будет развязана, даже вопреки воле Турции не минует ее стороной. Это связано с тем, что в качестве одной из главных составляющих сценария агрессии в Вашингтоне, видимо, рассматривают разжигание на иранской территории межнациональных конфликтов. Прежде всего, в иранском Курдистане, в населенной арабами нефтяной провинции Хузестан (которую кое-кто в за океаном планирует объединить с южным Ираком в некое новое «Арабское шиитское государство» под протекторатом США), и в иранском Азербайджане.
В настоящее время в иранском Азербайджане проживают до 25 миллионов этнических азербайджанцев (еще 8 миллионов азербайджанцев проживают в Азербайджанской Республике и до 2 миллионов – в России). По большому счету, как известно, азербайджанцы и турки – это один народ. Разница лишь в том, что по вероисповеданию азербайджанцы – шииты, а турки – мусульмане-сунниты. Между тем, если США смогут организовать восстание иранских азербайджанцев против теократического режима в Тегеране, это восстание будет возможно лишь под националистическими и в то же время антиклерикальными лозунгами. То есть разделяющий азербайджанцев и турок религиозный фактор отойдет на второй план, а объединяющий национальный фактор выйдет на первый.
Уместно задаться вопросом: насколько реально антииранское восстание в южном Азербайджане? А.Суриков считает, что оно, с учетом непростых взаимоотношений турок-азери и персов, может стать вполне реальным при выполнении ряда условий, таких как прямая военная помощь повстанцам со стороны США авиацией, вертолетной поддержкой; посылкой подразделений спецназа США, большого числа американских и израильских военных советников; поставками всех видов вооружений и боеприпасов, продовольствия, медикаментов в достаточном количестве; предоставлением денежных средств; вербовкой и отправкой в район боевых действий опытных добровольцев-тюрок из Турции, Азербайджана, Центральной Азии, Крыма, Поволжья, а также представителей мусульманских народов Северного Кавказа; наконец, многомесячным методичным уничтожением с воздуха военного и экономического потенциала Ирана.
Другой важнейший вопрос состоит в том, каковы будут геополитические последствия восстания. А.Суриков полагает, что в случае развязывания кровавого межнационального конфликта в южном Азербайджане, единственной стабилизирующей силой станут вооруженные силы Турции. Турки, даже вопреки их сегодняшнему желанию, в подобной ситуации просто не смогут избежать вооруженного вмешательства и будут вынуждены взять на себя военно-политический контроль над южным Азербайджаном.
Тем самым, вне зависимости от того, как это будет оформлено юридически, на националистических, светских принципах будет сформировано единое военно-политическое пространство в составе Турции, Северного Кипра, южного Азербайджана и Азербайджанской Республики (с суммарным населением в 110 миллионов человек, что соизмеримо со славянским населением Российской Федерации). При этом в орбите такого единого пространства неизбежно окажется богатая углеводородными ресурсами Туркмения (включая территории Ирана и Афганистана, населенные туркменами), а также, отчасти, Казахстан, Узбекистан, Киргизия и населенный узбеками район вокруг Мазари-Шариф в Афганистане.
Иными словами, вектор внешней политики Турции окажется диаметрально смещен с европейского направления в сторону Каспия, Кавказа и Центральной Азии. В таких условиях об и без того размытых перспективах вступления в Евросоюз туркам навсегда придется забыть. Наоборот, тогда Турцию ждет участь стать «великой энергетической державой», обращенной на восток и северо-восток.
Особый интерес в описанном сценарии вызывает то, как его реализация повлияет на мусульманское население России. По мнению А.Сурикова, увеличенная в размерах, динамично развивающаяся Турция со светским режимом, жестко подавляющим проявления радикального исламизма (докладчик убежден, что светский режим в Турции в обозримом будущем будет в состоянии себя защитить), станет более куда серьезным конкурентом России в борьбе за симпатии народов и элит республик Северного Кавказа и Поволжья, чем ваххабизм, экспортируемый и из арабских стран, а также, даже в большей степени, из Лондона.
Ведь сегодня России, в отличие от СССР 1960-80-х годов, по сути нечего предложить своим гражданам мусульманского вероисповедания, разве что дикий капитализм и чудовищную коррупцию. Тем не менее, это пока не приводит к их отделению, так как единственная альтернатива в лице «бородатых», навязывающих средневековые порядки, выглядит для многих мусульман еще хуже, чем даже власть Кремля.
Естественно, ситуация коренным образом изменится, если вместо ваххабитов в какой-то момент в качестве альтернативы обозначится динамично развивающееся светское государство, культурно и исторически близкое мусульманским народам РФ.
В этой связи, чтобы не проиграть в будущей конкуренции, Москве придется выработать конструктивную политику в Поволжье и на Северном Кавказе, направленную на модернизацию и развитие. Иначе велик риск, что эти территории уйдут, а опираясь лишь на грубую военную силу их удержать все равно не удастся.
|
|
