Мировой ипотечный кризис: конец глобализации?

Краткое изложение аналитического обзора Института проблем глобализации (ИПРОГ) под редакцией М.Г.Делягина

1. Ипотечный кризис в США начался в конце 2006 года и приобрел острые формы в августе 2007 года.

Распространено мнение, что он затронул исключительно рынка высокорискованных ипотечных кредитов и производных бумаг, фактически не имевших обеспечения, и потому не представляет опасности для глобальной банковской системы и мировой экономики. Однако он уже затронул и глобальную банковскую систему, и мировые финансовые рынки.

2. Ипотечный кризис затронул три основные группы наиболее рискованных ипотечных кредитов:

• Subprime (смысл заключается в предоставлении ипотечных кредитов тем, кто заведомо не сможет их оплатить): сумма займа превышает 55% дохода потребителя или превышает 85% стоимости залога (при этом первоначальный взнос обычно равен нулю); усовершенствованием этой схемы стал Subprime-ARM - кредит с корректируемой процентной ставкой: первые месяцы (а в последнее время в основном - первые 2 года) кредит является беспроцентным.
• Категория «А»: отношение займа к доходу или стоимости залога ниже, чем у subprime, но требуемые документы представлены заемщиком не полностью (так называемый «быстрый кредит»);
• Jumbo: сумма кредита превышает 417 тыс.долл..

Первые две категории, действительно, составляют относительно небольшую часть американского рынка ипотеки, - около 15%. Однако у субсидируемых государством ипотечных брокеров Fanny Mae и Freddie Mac их доля, по оценкам, составляет около 55% (действительно: опираясь на субсидии, можно и рисковать).

Однако эта доля была достигнута за счет исключительно быстрого роста. Subprime и другие «специальные» виды кредитов начали быстро увеличиваться в объемах с 1998 года, когда, по-видимому, кризис развивающихся стран болезненно задел и США. В 2001 году их объем составил 150 млрд.долл., в 2005 - 600 млрд., в первом квартале 2007 года - уже 1,3 трлн.долл..

Однако значимость высокорискованных ипотечных кредитов заключается даже не в темпах их роста, но в опоре этого роста на развитие системы деривативов, при которой последующий кредит использует в качестве обеспечения предыдущий.

С другой стороны, происходит «покупка риска» у кредитора и эмитента ценных ипотечных бумаг, в том числе у кредитора ипотечных бумаг класса Subprime. Стоимость такой страховки для кредитора была невелика - до 0,5% годовых, а доходность работы с такими бумагами достигала 18-20%.

Для «покупки риска» выпускаются специальные бумаги (Credit Default Swaps, CDS), являющиеся деривативами. Однако на их основе тоже выпускаются ценные бумаги - деривативы от деривативов (Collateralized Debt Obligation, CDO), и даже деривативы от деривативов от деривативов (Collateralized Loan Obligation, CLO).

В результате развития производных инструментов рост ипотечных ценных бумаг был стремителен. В 1998 году их еще практически не было; в 2004 году их объем составлял 8 трлн.долл., в 2005 - 17, 2006 - 34, в 2007, несмотря на ощутимые трудности, - 46 трлн.долл..

В то же время необеспеченность деривативов может привести к краху всю их систему.

3. Банки и хеджевые фонды выпускают и покупают ипотечные ценные бумаги через специальные компании (SPV), расположенные в офф-шорных зонах и продающие ценные бумаги пакетами («корзинами»), объединенные в собственные финансовые инструменты. Переход в офф-шоры отчасти стал реакцией на чрезмерно жесткие требования Базеля-2.

В Европе (даже Восточной) и в США законодательство строго обязывает точно описывать содержимое продаваемых корзин ценных бумаг. Однако в американских офф-шорах (например, на Каймановых островах) такого правила не существует.

В результате многие банки и хеджевые фонды, приобретя корзины производных ипотечных ценных бумаг, просто не знают, что в них входит, - и, соответственно, не знают уровня собственных убытков. Это качественно новый, более высокий уровень неопределенности, весьма существенно дезорганизующий мировую финансовую систему.

В частности, снижение стоимости недвижимости снижает стоимость залогов и делает ипотечные кредиты необеспеченными, что автоматически «включает» в банках-кредиторах жесткие механизмы чрезвычайного реагирования, которые, поддерживая каждый банк в отдельности, дезорганизует в силу своей консервативности всю систему ипотеки, а с учетом ее масштабов - и всю экономику.

Доля задолженности домохозяев в ВВП США стремительно растет последние годы (при этом важно понимать, что, так как кредиты получают и люди, не имеющие собственного жилья, уровень задолженности населения США еще выше).

С 1966 по 1976 годы доля задолженности домохозяйств оставалась примерно на одном уровне - 41-43% ВВП, в том числе задолженности по ипотеке - 28-30% (исключением был 1970 год, когда из-за кризиса доллара общий долг упал до 39, а ипотечный - до 26% ВВП).

В 1976 году начался умеренный рост; общий долг увеличился до 47% ВВП в 1979-1980 годах, ипотечный - до 33% ВВП в 1980 году. Стагфляция подкосила расширение кредита, и общий долг с 1981 по 1984 колебался на уровне 44-45% ВВП, а ипотечный медленно снижался до 31% ВВП.

С 1985 года начался уверенный рост, закончившийся в 1991 году на уровне 58 и 45% ВВП соответственно. Долг по ипотечному кредитованию остался на этом уровне до 1997 года, а общая сумма задолженности подросла к 1996 и 1997 годам до 61% ВВП.

Затем начался рост: сначала относительно плавный (к 2000 году был достигнут уровень 67 и 49% ВВП), а с 2001 года стремительно нарастающий - до 92 и 74% ВВП в 2006 году. (Для сравнения: совокупный долг домохозяйств Франции сейчас - менее 40% ВВП).

Интересно, что неипотечная задолженность домохозяйств в рассмотренном периоде увеличилась крайне незначительно: с 13 до 18% ВВП за 40 лет!

4. Основная причина роста выдачи необеспеченных ипотечных кредитов - спекуляции.

В значительной части случаев ипотечный кредит выдается для застрахованной перепродажи, но и конечный покупатель, и страховщик аффилированы с банком-кредитором.

Кроме того, до начала 90-х годов замедление темпов экономического роста было теснейшим образом связано с динамикой невозвратов ипотечных кредитов. Однако в 90-е годы ситуация изменилась: наращивание ипотечного кредитования стало одним из инструментов стимулирования экономики, от которого не смогли отказаться даже тогда, когда продолжение его использования стало опасным.

С другой стороны, ипотека стала в США замещением социальной помощи - и, по мере «размывания» среднего класса США, что означает прежде всего обеднение его представителей, потребность в ней именно как в инструменте социальной помощи неуклонно росла.

В 2000-2006 годы средний доход американской семьи рос на 3% в год, однако доход средней американской семьи (медианная средняя) практически не увеличивался.

«Бедные становятся беднее, богатые - богаче»: с 1997 по 2004 годы реальные доходы 20% беднейших семей США сократились на 12%, в то время как 20% наиболее обеспеченных выросли на 10%.

В современных США около 20% детей живут «за чертой бедности», в то время как в Англии этот показатель составляет 16%, а во Франции и Германии - лишь 7%.

Во Франции и Германии 7% доходов населения принадлежат 2% наиболее богатых семей, а в США в силу качественно боле высокой концентрации доходов - лишь 0,1% семей.

Беднеющий средний класс требует дополнительной ипотеки - в качестве социальной помощи. Между тем уже сейчас долг среднего домохозяйства составляет 120% его годовых доходов, а сбережения домохозяйств составили в 2006 году лишь 1,5% ВВП.

40% всех ценных бумаг, которыми располагают американские банки, являются ипотечными ценными бумагами.

В силу этого последствия ипотечного кризиса уже проявляются не только в банковской системе (где резко сократились масштабы и доступность межбанковских кредитов), но и в повседневной жизни американцев. Ряд городов США (в частности, Сакраменто) в свое время инвестировал средства в значительные пакеты ипотечных ценных бумаг и в результате уже начал процедуру банкротства.

5. Безрассудное поведение инвесторов, покупавших необеспеченные деривативы и их непрозрачные пакеты, аналогично их поведению в период вхождения в кризис 1997-2000 годов. Когда рынки рухнули, инвесторов спрашивали, как они могли вкладывать деньги (в том числе клиентов) в заведомо ничем не обеспеченные ценные бумаги (например, ГКО российского правительства), - и получали честный ответ: «Мы не можем отказываться от доходности в 40% годовых».

За минувшие 10 лет они ничему не научились, еще раз доказав, что рынок не способен создавать даже категорически необходимых для его собственного существования инструментов.

Практика в очередной раз подтвердила теоретические построения Стиглица, по которым рынки по своей природе являются неэффективными в информационном плане: на них постоянно существуют перекосы в информационном обеспечении, а имеющейся информации, как правило, недостаточно для рационального эффективного выбора.

Неопределенность означает смерть кредита, так как участники рынка выходят из финансовых инструментов, предпочитая ликвидность прибыльности.

Исследования доказали, что участники финансовых рынков ориентируются не на реальное положение дел, а на поведение друг друга (точнее, на свое понимание поведения других участников того же рынка).

При этом топ-менеджеры финансового сектора получают свои доходы в зависимости не от реального положения их структур, но от их отношений с акционерами, что в ряде случаев полностью освобождает их от стремления повышать эффективность компаний, в которых они работают. В результате они выступают мощной дестабилизирующей силой, стремясь к максимизации текущей доходности, чтобы выглядеть лучше в глазах акционеров, и будучи совершенно равнодушными к долгосрочным последствиям своей деятельности.

Кроме того, они понимают, что их отказ от спекуляций не изменит тенденции рынка и все равно приведет его к краху; в то же время он может привести к их дискредитации в компании и даже к увольнению. На высококонкурентных и при этом дерегулированных рынках (к которым относится и рынок ипотечных кредитов Subprime) «лучше ошибиться со всеми, чем быть правым в одиночестве».

По сути дела, такие рынки представляют собой аналог мощного и комфортного лимузина без тормозов, обреченного на катастрофу.

6. Последствия ипотечного кризиса, проявившиеся уже в настоящее время:

• кризис вышел за пределы высокорискованной части ипотечных кредитов и вообще за пределы как ипотечного рынка, так и США, создав проблемы для банковских систем США и Европы;
• произошло резкое сокращение межбанковского кредитования из-за потери доверия к банкам (в том числе со стороны других банков: никто не знает, у кого сколько безнадежных кредитов), причем не только в США, но и в Европе;
• наблюдается вынужденное кредитование страховых компаний государством для поддержания их ликвидности;
• убытки: к началу декабря 2007 года только крупные компании признали 107 млрд.долл. только прямых убытков, общая их сумма оценивается сейчас в 400 млрд.долл. (половина которых приходится на банки). Оценка крупнейших потерь:
• o Сitigroup - 11 млрд.долл.,
• o Merryl Lynch в конце сентября признал потерю 4 млрд. долл., но через две недели Goldman Saks распространила документ, из которого следовало, что потери составляют минимум 15 млрд.; через неделю после этого Merryl Lynch признала убытки в 8 млрд.долл., затем - в 12.5 млрд.; к концу января она, вероятно, признает и 15 млрд.долл.;
• o Morgan Stanley - 3,7 млрд.долл.;
• o HSBC - 3,4 млрд.долл.;
• o Freddie Mac (субсидируемая организация!) - 3,7 млрд.долл.;
• o Deutsche Bank (то есть кризис ударил уже и по Европе) признал убытки в размере 2,2 млрд.евро;
• o UBS-AG - 3,6 млрд.долл.;
• o Swiss-Re (перестраховочная компания) признала убытки в размере 1,1 млрд.долл.;
• o Серьезный ущерб нанесен банковской системе Испании, представители которой очень энергично работали в США и построили в Испании свою собственную разветвленную ипотечную систему, но ее потери неизвестны.
• по оценкам специалистов Goldman Saks, убытки от ипотечного кризиса за полтора года могут составить 1,5 трлн.долл.; в декабре уже назывались и 2 трлн.долл.;
• возникает призрак масштабного банковского кризиса; ФРС и Евробанк предпринимают огромные усилия, но неизвестно, смогут ли они добиться успеха.

7. Кризис ипотечных кредитов Subprime достигнет пика в марте-апреле 2008 года; максимальные трудности возникнут после обнародования результатов I квартала 2008 года, когда станут понятны масштабы убытков, скрытых в настоящее время из-за непрозрачности производных инструментов.

Накануне президентских выборов (которые будут еще более жесткими, чем в 2004 году; победа Х.Клинтон не предопределена, и Буш считает, что игра еще не проиграна) администрация США не сможет себе позволить значительных потерь и ожидаемого банкротства одного из крупных банков (Merryl Lynch или, возможно, Сitigroup), не говоря уже об относительно мелких. Поэтому оно будет поддерживать ликвидность банковской системы США, что может подстегнуть инфляцию и создать предпосылки для девальвации доллара. Последняя, в свою очередь, может вызвать масштабный валютный кризис.

Ключевым фактором, поддерживающим сейчас доллар, являются усилия стран Юго-Восточной Азии - Китая, Японии, Гонконга, Тайваня, Сингапура. Смысл поддержки доллара заключается в поддержании конкурентоспособности товаров этих стран на рынке США: девальвация доллара снизит рентабельность их экспорта в США.

При этом Япония последовательно ведет политику девальвацию иены относительно евро для обеспечения конкурентоспособности своих товаров на рынке еврозоны. В этом, кстати, заключается одна из причин провала предложений, сделанных европейскими экспертами на последнем саммите АСЕАН, о привязке курсов евро и иены (с колебаниями не более чем на 0,5%) для создания универсального расчетного инструмента и форсированного вытеснения ненадежного доллара из расчетов.

В поддержании курса доллара этими странами (кроме Китая) сложился устойчивый цикл: пока они осуществляют скупку долларовых ценных бумаг, он держится. Но, достигнув установленного лимита, денежные власти этих стран прекращают скупку - и доллар падает, после чего лимит оказывается «невыбранным», и они вновь начинают скупку долларовых инструментов - до достижения лимита. По сути дела, эти страны сжигают свои активы ради поддержания доллара (при этом США на эмитируемые за счет этих стран доллары скупают их собственные активы).

Таким образом, эти страны сталкиваются с противоречием: ради сохранения экспорта им надо продолжать поддерживать доллар, а ради сохранения активов - уходить из долларовой зоны (скорее всего, в евро). Однако политика поддержания доллара означает для них угрожающий рост рисков, поэтому их уход от доллара представляется все более вероятным.

8. Факторы, поддерживающие доллар помимо политики стран Юго-Восточной Азии:

• Казначейство США нуждается в относительно стабильном долларе, чтобы продолжать продавать казначейские облигации;
• Евробанк будет инвестировать в поддержку европейской банковской системы, что будет сдерживать рост курса евро;
• Негативные политические последствия падения доллара представляются неприемлемыми для США.

Однако не менее очевидны (и, как представляется, более действенны) и факторы, способствующие падению доллара:

• США не могут позволить себе рецессии перед выборами, а с политической точки зрения девальвация безусловно предпочтительнее рецессии, тем более рецессии, связанной с проблемами для банковской системы;
• ФРС будет вынуждена выкупать американские банки (план Полсона по замораживанию ставок и выкупу проблемных ипотечных кредитов, то есть по поддержке заемщиков по ипотеке, сработал бы в 2006 году, но сейчас, когда кризис распространился уже и на банковскую систему, государству придется оказывать поддержку не только заемщикам, но и банкам, что существенно дороже), так как кризис банковской системы значительно опаснее девальвации, а это будет способствовать ослаблению доллара;
• Экспортеры начинают переориентироваться на другие валюты: даже Саудовская Аравия, верный стратегический союзник США, начинает заключать контракты в евро;
• Из-за сложного положения экономики США риски по долларовым ценным бумагам выше, чем по другим, - значит, из доллара будут уходить; вопрос лишь в том, когда и с какой скоростью. Критических дат две: апрель, когда отчетность банковской системы покажет масштаб ранее скрываемых потерь от ипотечного кризиса, и конец августа, когда по завершении Олимпиады китайские власти более не будут нуждаться в сохранении стабильности любой ценой. В целом, вероятно, даже при максимальной стабильности мировых валютных рынков доллар снизится в 2008 году до уровня 1,6 доллара за евро.

9. Основные уроки ипотечного кризиса на сегодняшний день таковы:

• Центробанки должны не зацикливаться на одной цели (например, снижении инфляции), но видеть широкую гамму целей. При этом в кризисных условиях задача сохранения банковской системы является безусловным приоритетом перед снижением инфляции, стабилизацией валютного рынка, обеспечением экономического роста и т.д.. Центробанки должны работать в тесной координации с правительством; полностью независимые центробанки в силу самой этой независимости не способны справляться со своими обязанностями.
• Финансовые рынки объективно требуют регулирования и надзора для достижения внешних целей; они не могут развиваться и даже существовать, исходя лишь из своих собственных интересов.
• Финансовая система будет стабильной и эффективной лишь в том случае, когда она будет опираться на эффективный реальный сектор. Экономика США росла до 1997 года не за счет роста производительности, но за счет наращивания своего долга. Если при Рейгане Вольпер говорил развивающимся странам: «Доллар - наша валюта и ваша проблема», и это было верно и во время кризиса 1997-2000 годов, то сейчас соотношение сил изменилась: долг развитых стран втрое выше, чем развивающихся, и доллар стал проблемой и для самих США.
• Оффшоры - «черные дыры», дестабилизирующие глобальную финансовую систему и постоянно угрожающие ей.

10. Сегодняшняя глобальная финансовая система представляет собой высококонкурентную и почти полностью дерегулированную, то есть неустойчивую и короткоживущую среду.

Она стоит перед выбором: либо создание системы действенного регулирования, либо разрушение, то есть разделение на ряд валютных зон, как это было до Второй Мировой войны, и утрата долларом функции мировой резервной валюты (в каждой зоне роль резервной валюты будет играть преобладающая в ней).

Это будет существенным снижением степени глобальной интеграции, масштабы которой будут приведены в соответствие регулирующим возможностям современного человечества, и концом глобализации в ее традиционном понимании.

Поскольку невозможность эффективного глобального регулирования не вызывает сомнений, наиболее важным сегодня вопросом является то, как именно будет проходить сегментация глобальной финансовой системы. Практически это вопрос о границах компетентности тех или иных национальных и наднациональных (пример - Евросоюз) денежных властей: какие задачи регулирования будут решены и когда, а какие решены не будут.

11. Обменные курсы в либерализованной финансовой среде не отражают финансовое состояние экономики и определяются состоянием не реального, но финансового сектора, причем в очень большой степени спекуляциями. В то же время эти курсы очень сильно влияют на состояние реального сектора.

Это делает необходимым четкое государственное регулирование либо финансовой системы, либо частных инвестиций. Дерегулирование обеих этих сфер сталкивает экономику в хаос.

В самом деле: полностью либерализованная финансовая система нуждается в надежном фундаменте в виде эффективного реального сектора. Но его привлекательность (в том числе рентабельность) всегда будет ниже привлекательности спекуляций, и потому без регулирования частных инвестиций реальный сектор не сможет привлечь их объем, необходимый для поддержания конкурентоспособности.

С другой стороны, дерегулирование сферы частных инвестиций создаст потребность в регулировании финансовой системы, так как приток или отток спекулятивных капиталов могут дестабилизировать экономику. Пример - Чили и Малайзия, которые выстояли в кризисе развивающихся стран 1997-1999 годов за счет введения налога на спекулятивный капитал (вывод капитала из страны менее чем через год после инвестирования облагался в Чили по ставке 15%).

12. Последствия ипотечного кризиса хуже, чем от краха «новой экономики» США в 2000 году, так как:

• ситуация с долгом ухудшилась (долг домохозяйств драматически вырос после 2000 года);
• простор для маневра США значительно меньше (как по экономическим причинам, так и в силу исчерпания возможностей стратегии «экспорта нестабильности»);
• в 2000 году люди теряли сбережения, - а теперь они теряют жилье, что психологически гораздо болезненней.