Для индустриальных технологий каждый человек был потенциальным источником прибыли. И поэтому его надо было отловить, обуздать, обучить, поставить к станку и сделать так, чтобы при этом он еще был довольным. Из последнего выросли общего массового потребления, «средний класс» и современная демократия.
Качественно более высокая производительность информационных (в широком смысле слова) технологий ведет к тому, что для получения прибыли достаточно иметь узкий слой элиты (включая ученых и деятелей культуры) и почти столь же узкий слой людей, обеспечивающих функционирование систем жизнеобеспечения данного общества.
Все остальные - не менее половины каждого развитого общества и явно более половины человечества - оказываются «лишними». Их существование становится нерентабельным точно так же, как существование основной части населения России с точки зрения либеральной парадигмы (пресловутых «экономики трубы» и свободы внешней торговли).
Это создает огромные экономические проблемы, связанные с потенциальным сжатием совокупного спроса (так как «лишние» люди постепенно сокращают свое потребление), которые, тем не менее, второстепенны по сравнению с социальными.
Повторяю: существование основной части человечества становится нерентабельным.
Выходов из этой ситуации лишь два.
Если целью существования человечества остается получение прибыли (то есть оно продолжает существовать в рамках рыночной доминанты поведения), главная задача, которая объективно стоит перед ним, заключается в физическом истреблении собственной нерентабельной части. Именно в истреблении, так как поддержание их существования в любом, сколь угодно нищем состоянии означает непроизводительную трату ресурсов.
В настоящее время, насколько можно судить, стихийно решается именно эта проблема, причем в разных регионах Земли возникли три базовые модели ее решения.
Население Африки (по этому же пути движется «Большой Ближний Восток») удерживается в нищете, социальном хаосе и истребляется болезнями (начиная со СПИДа).
Население Латинской Америки (как и Восточной Европы, включая СНГ и Россию) утилизируется социально: бывший «средний класс» превращается в «людей трущоб», поведение которых описывается уже не столько социальными, сколько биологическими закономерностями.
В обоих случаях, хотя в целом население пока не сокращается, его уровень потребления сведен на столь низкий уровень, что глобальные монополии не ощущают это потребление как убыток или упущенную прибыль. В то же время слабость инфраструктуры (в том числе социальной) делает положение населения крайне уязвимым, и его резкое сокращение может не только произойти из-за техногенных, экологических или социальных катастроф, но и пройти незамеченным развитым миром.
По третьему пути, наиболее комфортному, идет развитая часть Европы: это развитие наркомании. Почти одновременное вхождение Швейцарии в Шенгенскую зону и всенародно одобренное там разрешение врачам выписывать героин через несколько лет (в силу естественного давления наркомафии) превратят ее в крупнейший наркотический центр.
Масштабная же официальная кампания по распространению метадона (синтетического заменителя героина, потребляемого без риска заразиться СПИДом или гепатитом С и D) означает физическое уничтожение наркоманов: если с героина при поморщи интенсивной терапии можно «вернуть» примерно 30% его потребителей, то метадоновый наркоман не имеет никаких шансов на излечение.
Глобальная экономическая депрессия, ускоряя обеднение американского и европейского «среднего класса» (при том, что в США этот процесс идет значительно дольше и быстрее, чем в Европе), создает предпосылки для ускоренной утилизации нерентабельной части населения Земли - причем не только в нищих, но и, по крайней мере, в части развитых стран.
Над конкретными механизмами «окончательного решения» (если пользоваться нацистской терминологией) этого вопроса, насколько можно судить, уже бьются лучшие умы глобального господствующего класса «новых кочевников».
Единственная альтернатива этой людоедской перспективе - изменение цели, а значит, и самой парадигмы развития человечества: переход массового индивида от существования ради прибыли к существованию ради совершенствования и саморазвития.
Дальше всех по этому пути прошел Советский Союз, - но попытка, несмотря на колоссальные достигнутые успехи (ибо «новая историческая общность людей - советский народ» все же существовала, хотя и была создана «железом и кровью»), трагически провалилась.
Сегодня механизмы и даже массовые индивидуальные (не говоря уже о коллективных) мотивы движения по этому пути остаются пугающе неопределенными. Человек в массе своей по-прежнему остается общественным животным (причем снижение среднего морального и интеллектуального уровня в последние два десятилетия вполне заметно), и не только способы, но и мотивы обуздывания звериной части природы каждого из нас при движении к столь неопределенной цели, как «личное самосовершенствование», непонятны.
Однако эту проблему, под грузом которой надломилась и рухнула советская цивилизация, придется решать - под страхом наступления новых «темных веков» и драматического снижения численности человечества, в ходе которого и мы, и наши дети можем умереть значительно раньше отведенного нам природой срока, а наша культура может быть полностью утрачена.
|
|
