Многие века лучшие умы человечества искали пути гармоничного сочетания в социальной среде общих и частных интересов, коллективного и индивидуального начал, государственного регулирования социально-экономических процессов и созидательной частной инициативы. И, похоже, в конце 20 века в этом направлении наметился ощутимый идейный прорыв. На наш взгляд, он связан, в том числе с существенно иным пониманием роли государства в жизни общества.
Сразу скажем, что государство мы отнюдь не отождествляем с государственным аппаратом. Это, думается, весьма сомнительно не только с точки зрения логики, но даже грамматики. Государство – это не «Я» коллективного Людовика XIV, а все общество, включая, конечно, и госаппарат. Иначе получается, что государственная собственность – это собственность сонма чиновников, а государственный интерес – интерес обладателей должностных кресел.
Для нас государство – единственная (по крайней мере, до сих пор) цивилизованная форма организации, существования и развития человеческих сообществ. Именно тогда, когда общество для защиты жизни и прав своих членов образует соответствующую профессиональную властную структуру, оно и становится государством. Госппарат в нашем понимании – хоть и особенная, но все-таки лишь часть того или иного макросоциума, а отнюдь не некий довлеющий над ним властный спрут.
Однако реальность такова, что, как правило, эта часть противопоставляет себя остальной части общества и в той или иной мере паразитирует на ней. Это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что существующие государства пока не соответствуют приведенному выше понятию. Думается, они либо еще недоразвились до своей полноценной сущности, либо, наоборот, отдаляются от нее. Представляется, что подходить к поиску путей улучшения положения дел в России нужно, прежде всего, с позиции создания условий для стабильного роста населения и неуклонного повышения его благосостояния. А также всемерного укрепления безопасности, целостности и единства нашего государства. И 18 лет назад (!) такие подходы уже предлагались.
В 1990 году в Москве произошло три вроде бы непримечательных события. В журнале «Вопросы философии» № 3 появилась статья доктора юридических наук, профессора, а позже академика РАН Владика Нерсесянца под названием «Прогресс равенства и будущее социализма». В статье была сформулирована идея признания за каждым гражданином права на равную для всех граждан долю во всей социалистической собственности, что, по сути, могло бы положить конец любому делению людей на собственников и несобственников. В дальнейшем эта идея была развита ученым в теорию цивилизма (например, в его работе «Гражданское общество и государство», 1995 год). В том же году Борисом Есеевым и Олегом Ананяном в Фонде социальных изобретений СССР под № 6994 была зарегистрирована «Концепция безболезненного перехода к рыночной экономике «Собственность для всех». В ней была изложена аналогичная идее В. Нерсесянца трактовка общенародной собственности как совместной равнодолевой собственности всех граждан страны с правом получения дивидендов от ее использования. И неотъемлемым правом каждого на обеспечение всем необходимым (жизненным стандартом) с рождения и до кончины независимо ни от чего.
Таким образом, понятие общенародной собственности получило тогда, наконец, реальный и конкретный экономический смысл. Но в концепции есть и важное отличие от трактовки В. Нерсесянца. Авторами концепции система общественного воспроизводства описана как единство двух сфер экономики: общей (государственной) и частной. Первая охарактеризована там как система жизнеобеспечения страны (СЖС), включающая, естественно, и все природные ресурсы. Именно она, по замыслу авторов концепции, должна быть объектом совместного владения всеми гражданами страны.
Если говорить об СЖС с точки зрения выполняемых ею функций, то она, по их мысли, должна включать в себя следующие центральные фонды: обеспечения неотчуждаемых прав граждан (жизненный стандарт), содержания инвалидов, именной пенсионный фонд, фонд содержания государственного аппарата, страховой фонд, фонд фундаментальных научных исследований, фонд накопления основных средств производства. Последний и является, как мы полагаем, подлинным фондом будущих поколений. Нашим потомкам все-таки понадобится природная, инженерная и социальная инфраструктура в ее осязаемой пригодной к использованию форме, а вовсе не обесценивающиеся дензнаки или «ценные» бумаги непонятно с каким покрытием.
А теперь вопрос: разве совладение гражданами территорией страны с ее ресурсами и всеобщий жизнеобеспечивающий стандарт не могли бы стать мощным толчком к снижению уровня конфликтности и преступности в обществе как минимум на порядок? (Кстати, о подобной социальной роли неоспоримого права каждого человека на пищу и кров писал выдающийся мыслитель 20-го века социолог и психолог Эрих Фромм в своей знаменитой книге «Иметь или быть?»). И разве это не могло бы способствовать также реальному усилению сплоченности, взаимопомощи и сотрудничества между людьми? Причем, при свободе проявления созидательной частной инициативы. А это, смеем думать, и есть эффективный путь к укреплению единства и целостности нашего государства.
Третье событие 1990 года: в Москве состоялась встреча общественности с председателем колхоза им. Орджоникидзе в Дагестане Магометом Чартаевым. Выяснилось, что его хозяйство, самостоятельно шаг за шагом пошло по пути во многом близкому к тому, что изложен в работах В. Нерсесянца и авторов концепции «Собственность для всех». Причем, с блестящими социально-экономическими результатами! При этом он поставил свой управленченский аппарат в условия прямой заинтересованности в успехах хозяйства и подъема уровня жизни каждого труженика.
Как видим, эти новые идеи пришли в головы совершенно разным людям, не знающим в то время друг о друге. Значит, как бы то ни было, они явно отвечали запросам времени. Но ни тогда, ни позже предложенные подходы так и не были восприняты ни властью, ни масс-медиа, несмотря на целый ряд последующих публикаций. И в результате остались на периферии общественного сознания.
Надо ли говорить, что у власти тогда были совсем иные намерения? По какому пути пошли преобразования в России затем, широко известно. Самый убийственный и одновременно закономерный их итог – беспрецедентное сокращение продолжительности жизни и стремительная убыль нашего населения при резком ухудшении качества человеческого потенциала страны. Значит, нужен не просто численный рост населения, а как можно большее увеличение в нем доли здоровых физически и нравственно, образованных, умственно развитых граждан. Дабы они не только стремились, но и могли, переломив тенденцию регресса, наращивать организационную, интеллектуальную, экономическую и оборонную мощь страны. А также способствовать ее социальному и культурному расцвету.
***
Решить эти задачи можно не просто путем реализации отдельных программ и «приоритетных национальных проектов», а добившись всеобъемлющей реализации неотчуждаемого права всех членов общества на жизнь. Именно на него, прежде всего, опирается концепция «Собственность для всех». Что, кстати, очень хорошо согласуется с п.2 ст.17 Конституции России: «Основные права и свободы человека и гражданина неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения».
Заметим, что неотчуждаемые права потому так и называются, что будучи раз принятыми, признанными и зафиксированными, больше никем и никогда не мотут быть отменено или урезано. Не могут быть они отменены и на референдумах, тем более что такие права носят всеобщий характер. Вспомним, однако, что с введением нового Жилищного кодекса сулчилось с нашим конституционным правом на жилище. Его фактически не стало. Это право было заменено на понятие доступности жилья. А ведь оно безусловно, принадлежит к разряду основных, а значит, и неотчуждаемых. Ибо право на жилище – это не право его купить. Конституционные права не покупаются. Они либо есть, либо их нет.
Неотчуждаемые права, как известно, впервые были закреплены в Декларации прав человека и гражданина, принятой Учредительным Собранием Французской Республики 25 августа 1789 года. Однако, в этом документе вы не найдете ни слова о праве на жизнь. Хотя задолго до Великой Французской революции о нем, как о неотчуждаемом праве, писал, в частности, Джон Локк в своем труде «Два трактата о правлении». По нашему убеждению, право на жизнь необходимо поставить на первое место среди всех других прав, как их исходный пункт и источник. Не стоит думать: коли я жив, к тому же никто и ничто моей жизни, по видимости, не угрожает, то и и с правом на жизнь у меня все в порядке. Ничего подобного. Сегодня жив, а завтра, через год, через 10 лет? А возможность продолжения рода и воспитания детей? Гражданин должен быть уверен в том, что его жизнь – не следствие чьей-то милости, произвола иных лиц или игры случайных обстоятельств, а высшая ценность не только для него, но и для всех членов общества. Только тогда человек может свободно пользоваться остальными правами. Ему как воздух нужна уверенность в завтрашнем дне. А еще он всегда должен быть уверен, что может жить именно как человек, а не как растение или животное. То есть иметь возможность развиваться как личность.
Между тем человек не может даже просто существовать, питаясь лишь святым духом. Это означает, что право на жизнь – ничто без права на ее материальное и организационное обеспечение. И вообще на все то, что можно назвать необходимыми условиями жизни. Понимание этого, похоже, все-таки пробило себе дорогу в 20-м веке после двух страшных мировых войн, хотя, увы, не до конца. Напомним, что в статье 25 п.1. Всеобщей Декларации прав человека, принятой ООН 10 декабря 1948 года, говорится: «Каждый (!) человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи…». Это же подтверждено в статье 11 п.1. «Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах», принятого ООН 16 декабря 1966 года и ратифицированного СССР 18 сентября 1973 года, но с важным дополнением: «Участвующие в настоящем Пакте государства признают право каждого … и на непрерывное улучшение условий жизни».
***
Как только право на жизнь и ее обеспечение ставится во главу угла государственной политики, само государство, на наш взгляд, приобретает новое качество. А именно, оно утрачивает свой сословно-кастовый либо классовый характер и становится государством общегражданским или национальным. Нация здесь - не этническое, а, согласно, например, формулировке С. Елишева, государственно-правовое понятие, довольно близкое к пониманию нации, принятому во Франции. Как выражается Сергей Кургинян, во французском варианте – это язык, культура, гражданство.
В нашем варианте в общем все то же самое, но с важным уточнением: нация - это все граждане государства, имеющие помимо упомянутых трех атрибутов строго одинаковый перечень неотчуждаемых прав. Безусловно, этнические, конфессиональные и социальные различия никуда при этом не деваются, но, отступают на задний план, теряя свой взрывоопасный конфликтный заряд.
Наш взгляд на государство не несет в себе специфических имперских черт, но в то же время и не противоречит имперской идее. Наоборот, поскольку верховенство права на жизнь и ее обеспечение несомненно способствует сплочению нации как единства всех этносов и конфессий России, характерного и для империи, эта идея может получить новый импульс. А если отношение к человеческой жизни как к абсолютной ценности соединить с доктриной и четким проектом всестороннего развития страны, то имперская идея, думается, приобретет новое качество. Ведь такой проект дал бы всем гражданам цель, придающую высший смысл их созидательным устремлениям и усилиям. Это, по сути, была бы идея империи без империализма. В то время как некоторые государства, наоборот, являют собой, на наш взгляд, пример империализма без империи.
***
Развернутое здесь понимание права на жизнь вытекает также из нашего подхода к взаимосвязи таких сущностей, как жизнь, развитие и свобода. Благодаря трудам блестящей плеяды наших ученых: Сергея Подолинского, Владимира Вернадского, Константина Циолковского, Эрнста Бауэра и особенно Побиска Кузнецова понимание жизни в научном плане сегодня неотделимо от понятия развития, то есть, количественного роста и качественного совершенствования живых систем или организмов. Включая и такие составные многоуровневые организмы, как человеческие сообщества.
Но возможность развития, и в первую очередь развития мышления обусловлена еще и наличием в обществе достаточной доли свободного времени. Свободного в том смысле, что человек не тратит его прямо или опосредовано на поддержку своего существования, а занимается решением нестандартных проблем, то есть творчеством. А это и есть, как считал, в том числе и Побиск Кузнецов, один из главных критериев свободы.
Хотя человеческая свобода есть, прежде всего, свобода духа, тем не менее, она нуждается в материальном подкреплении. Ибо человек есть единство духовного и материального начал. И когда общество жертвует правом своих членов на условия жизни, оно, по существу, уничтожает их свободу и тем самым подрывает основы собственного развития. И к тому же несет повышенные ничем неоправданные людские потери, как мы это воочию наблюдаем у нас и далеко не только у нас. Например, обрекая людей на тяжкую, вредную, а то и смертельно опасную, как у наших шахтеров, либо чрезмерно длительную работу по 10-12 и больше часов в сутки. И если большая часть граждан загнана в подобную ситуацию да еще на фоне чрезмерной демонстративной роскоши меньшинства, то общество в конце концов деградирует, раздираемое противоречиями и конфликтами. Кстати, о роли гарантированного дохода в обеспечении человеческой свободы писал в уже упомянутой книге и Эрих Фромм.
***
Возражения против изложенного нами подхода сводятся обычно к нехитрой житейской мудрости: «без труда не вытащишь и рыбки из пруда», «дайте человеку не рыбу, а удочку для ее ловли». И вообще, мол, жизнь «на халяву» развращает и подрывает всякое стремление работать. Что на это сказать?
«Кнут» в виде постоянной угрозы голода и холода, которая в свое время великолепно заменила плетку надсмотрщика, в наше время уже явно тормозит научно-технический прогресс и общественное развитие. Ведь главной движущей силой прогресса давно стали новые идеи, технологии и конструкции. А под угрозой голодной смерти и нищенства творческое начало в человеке глохнет и отмирает. Все мы ощущаем на себе огромный вред от работы, выполняемой исключительно ради заработка и сиюминутного выживания: падающие самолеты, взрывающиеся шахты, рушащиеся здания и сооружения, бесчисленные аварии, несъедобные продукты, массовые отравления, опасный контрафакт и т.д.
В 80-х годах прошлого века много и справедливо говорилось о том, что вследствие роста производительности труда занятых в массовом производстве скоро останется не более 20 процентов трудоспособной части населения (пресловутая проблема 20:80). Тем более что по энерговооруженности уже более 30 лет назад один человек мог прокормить минимум сотню собратьев по разуму. Это подсчитал в 60-х годах прошлого века известный швейцарский экономгеограф Ганс Беш, а Побиск Кузнецов подтвердил его расчеты. Значит, жизненный стандарт для всех уже сегодня - отнюдь не утопия, а неизбежное следствие научно-технического и социального прогресса.
Правда, к сожалению, второй сильно отстает от первого. П. Кузнецовым подсчитано также, что уже при достигнутом в конце 20 века мировом уровне развития сельского хозяйства, за образец которого он брал Бельгию, реально можно обеспечить полноценным питанием 70 (!) миллиардов землян. Таким образом, первую скрипку в экономике сегодня должен играть «пряник», а именно: трудясь, иметь все шансы получать в разы больше, чем по стандарту, в то же время не лишаясь его ни при каких обстоятельствах.
Яркий пример – то же хозяйство М. Чартаева, где на протяжении уже более 20 лет не нашлось охотников ничего не делать, довольствуясь одним лишь жизненным стандартом. Хотя такое право там было и есть. К тому же человек, как правило, стремится быть востребованным и социально значимым членом общества. И малопочетная роль «серой мышки», только и способной потихоньку потреблять почти одно и то же из года в год, очень мало кого устроит. Тем более что к стандартным благам, получаемым с детства, все очень быстро привыкнут, и они в глазах людей потеряют свое первоначальное значение, став малозаметными в их жизни наподобие дыхания.
Жизненный стандарт - это, в сущности, как соломка или подушка безопасности: в случае неудачи даст передышку и время найти себе дело по душе и способностям. Чем не эффективный фактор ускорения экономического и социального развития? Ибо, как правило, наибольший эффект приносит то, чем хочется заниматься больше всего, и что лучше всего получается. Мы не говорим уже о тотальной защищенности абсолютно всех матерей (да и отцов) и их детей от материальных невзгод, от невозможности лечиться, учиться, произвола взрослых и т.д. Их появление на свет больше не будет причиной значительного снижения уровня жизни родителей. По крайней мере, социально-экономические барьеры для резкого повышения рождаемости в стране просто-напросто исчезнут.
***
Предлагаемый механизм реализации права на жизнь принципиально отличается, к примеру, от системы социальных гарантий на Западе. Там человек, найдя оплачиваемую работу, тут же лишается права на социальные пособия. А в нашем варианте любой гражданин страны - миллиардер он, дворник или безработный - имеет неотчуждаемый жизненный стандарт независимо ни от чего! Такой стандарт - нижняя граница уровня жизни, достойного современного человека. Разумеется, его нельзя путать с нашей издевательски скудной потребительской корзиной. А верхней границы не должно быть в принципе. Все, что ты заработал (подчеркиваем – заработал!) за вычетом полной амортизации износа использованных элементов капитала, выплат за ресурсы и услуги и процентов всем тем, кто в них вложился, твое и только твое.
При таком подходе никто не может, не кривя душой, сказать, что кто-то кормится за его счет. Однако если главные составляющие системы жизнеобеспечения страны, в первую очередь здравоохранение, образование, жилье и энергетика будут окончательно отданы на откуп коммерсантам, то с бедностью, нищетой, вымиранием и деградацией населения покончить, надо полагать, не удастся. Причина, на наш взгляд, более чем очевидна: все свои проблемы они будут решать путем повышения цен, как это происходит у нас уже 15 лет подряд. Потому что спрос на необходимые условия жизни и деятельности всегда безальтернативен и неизменно высок. И те, кто ими распоряжается частным образом, являются, по сути, почти абсолютными монополистами независимо от того, мало их или много, как и от того, какую долю продаж на рынке имеет каждый из них. Все, что необходимо для жизнедеятельности всех, должно принадлежать каждому. И в первую очередь - природные ресурсы!
|
|
