Мы дежурили у здания парламента посменно, через день. Судьба была ко мне благосклонна - утром 3-его октября истек срок моего дежурства, я сменилась и поехала домой. Обратно я должна была приехать утром 4-го...
Таким образом, самый разгар восстания я наблюдала по домашнему телевизору. Увидев, что началась стрельба, я вскочила и засобиралась обратно - у меня в Белом Доме находилась мама, она тогда работала в депутатской фракции "Отчизна", и я знала, что она там. Но дед запер квартиру на ключ со словами: "Дочь, кажется, я уже потерял, не хочу потерять ещё и внучку". Я плакала, пыталась выбить дверь, но безуспешно.
Ранним утром я увидела, что по Белому дому хреначат танки, начался пожар, и здание горит. Ближайшие двое суток были, наверно, самыми чёрными в моей жизни - я знала, что мама в здании, а сделать ничего не могла. Прошли два мучительных дня, и утром 6-го октября мама вернулась домой....
Я с трудом её узнала - три дня назад, когда мы с ней последний раз виделись, это была здоровая, красивая женщина с тёмно-каштановыми волосами, а вернулась состарившаяся, разбитая, с потухшими глазами и абсолютно седой головой. Она почти сутки пролежала в насквозь простреливаемой комнате, прикрываясь от пуль трупом какого-то омоновца. Вывели маму какие-то сердобольные медики, проверявшие здание на предмет раненых и убитых, дали ей белый халат и по-дружески посоветовали порвать и сжечь парламентское удостоверение, закосив под медсестру.
Вечером мы запихнули нашего комсомольского вожака Игоря Малярова, уже объявленного к тому времени в федеральный розыск, ("опасный государственный преступник" - !) в минский поезд, и началась его эмиграция, продлившаяся вплоть до объявления Думой амнистии всем участникам. Мы периодически навещали его в разных городах, и даже ухитрялись проводить там выездные Бюро и Пленумы ЦК РКСМ.
В ельцинском Указе № 1480 запрету подлежало всего 6 организаций, среди которых РКРП и наш РКСМ, хотя было нам от роду всего 9 месяцев (мы образовались в январе того же 1993). Пустячок, а приятно - факт признания, как-никак.
Таким образом, мы функционировали нелегально почти 3 года - только в 1996 нас легализовали и зарегистрировали, и то после ряда всяческих ухищрений с нашей стороны. КПРФ, заметьте, в Указе не было - ей дали спокойно жить и участвовать в декабрьских выборах.
С тех пор я нежно люблю газету "Московский комсомолец" - в одном из октябрьских номеров на первой странице было напечатано объявление о том, что за любую информацию о местонахождении государственного преступника Игоря Малярова МК выплачивает 10 000 долларов. Милые нравы нашей свободной независимой прессы.
В течение нескольких дней мы всем составом ленинского ЦК каждые полчаса звонили в редакцию, таинственным голосом сообщая, что Маляров скрывается в Испании, в Польше, на Ямайке, в старообрядческом скиту в сибирской тайге, в бангкокском борделе, в бразильской сельве и тому подобную х...ню. Мы договорились, что если кому-то из нас всё-таки заплатят 10 кусков, мы их частично пропьём, а частично пустим на лечение раненых, коих после вышеозначенных событий было в изобилии.
|
|
