Перефразируя название известного произведения Герцена, автор хочет рассказать о событиях почти 100-летней давности, а именно о взаимоотношениях охранников и революционеров. Вопреки распространённому мнению, большинство радикальных и террористических организаций царской России поддерживались охранным отделением — спецслужбой того времени. Доступные исследователям документы показывают, что для вожаков псевдореволюционных движений жизнь рядовых участников не стоила ни гроша, а сами они жили припеваючи, становясь героями уголовной хроники.
История несостоявшегося покушения
В сентябре 1894 года на стол начальника «Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в городе Москве» легло донесение о том, что «... в квартире нумер шесть по Тишскому переулку собирается молодежь», а на собраниях «... произносятся речи террористического характера». С января 1895 года за радикалами начали следить. За квартирой, занимаемой студентом Московского университета Иваном Распутиным, сестрами Таисией и Александрой Акимовыми и Анастасией Лукьяновой установили наблюдение — его вели дворники и полицейские агенты. Были выявлены и документированы связи Ивана Распутина с Алексеем Павелко-Поволоцким и студентами Московского университета Степаном Кролевцом и Василием Бахаревым, а также молодыми людьми Зинадидой Гернгрос и Иваном Егоровым.
25 апреля 1895 года произошел взрыв на полотне Московско-Брестской железной дороги в районе Ходынского поля. В ходе расследования сыщики предположили, что его устроили Василий Бахарев и Иван Распутин; негласное наблюдение за ними было усилено. Ранее было установлено, что данные лица 23 апреля были на Воскресенской площади у Иверской часовни в Москве, где «осматривали ворота здания Городской Думы и вообще площадь; затем пошли по Театральной площади и, дойдя до Третьяковского проезда, смотрели по направлению Китайского проезда, горячо разговаривая, а вслед за сим внимательно рассматривали башню в Китайской стене. Во всех трех местностях Распутин и Бахарев делали какие-то отметки на бумаге». 2 мая Распутин, Бахарев и Таисия Акимова собрались на квартире Зинаиды Гернгрос, где как следует из донесения «занимались какими-то химическими опытами».
В связи с тем, что поступили сведения о планируемом посещении Москвы Их Императорскими Величествами, все радикалы 4 мая 1895 года радикалы были арестованы, «произведены обыски, как Распутина, Бахарева, Егорова, сестер Таисии и Александры Акимовых, Гернгрос и Лукьяновой, так и у лиц, замеченных в сношениях с ними, а равно сделано было распоряжение об обыскании находившихся в то время в Чернигове Кролевца и Павелко-Полоцкого». Обнаружены при обыске «вещества взрывчатые, а также могущие служить для приготовления взрывчатых», книга «Дело о совершенном 1 марта 1881 года злодеянии, жертвой коего пал в Бозе почивший Император Александр II», а также план города Берлина и записная книжка с расчётом стоимости билетов до него.
На допросе Таисия Акимова заявила о том, что она считала положение вещей в России неудовлетворительным и пришла к выводу о целесообразности террористической деятельности с целью устранения первых лиц государства. На этом она сошлась с Иваном Распутиным, который поддерживал ее взгляды, а Василия Бахарева она нашла для изготовление взрывного устройства, с помощью которого планировала убить Государя Императора. К деятельности террористической организации Таисия Акимова пыталась привлечь свою сестру Александру, что у нее получилось, а также акушера Надежду Аракчееву, которая решительно от радикализма отказалась, заявив что «...находит террор средством безнравственным и призывает лишь культурную деятельность, для чего и думает учиться».
Однако реальным организатором этого террористического акта была Зинаида Гернгросс. окончившая Смольный институт благородных девиц. В 1893 году она записалась на прием к вице-директору Департамента полиции полковнику Семенову и сама попросилась в секретные агенты. В сохранившихся меморандумах ее называют «агент Михеев». Она оказывала влияние на Таисию Акимову, по ее словам «занимавшуюся пустой болтовней» к террористической деятельности, оказала помощь в приобретении взрывчатых веществ и компонентов для сборки самодельного взрывного устройства.
Иван Распутин, Алексей Павелко-Поволоцкий, Иван Егоров, Василий Бахарев, Таисия и Александра Акимова и Анастасия Лукьянова предстали перед царским судом и были приговорены к смертной казни через повешение. Зинаиду Гернгросс приговорили к 20 годам каторги.
Буквально на следующий день до Николая II дошли сведения о том, что Зинаида Гернгросс была агентом полиции, а между ней и сестрами Акимовыми были «тесные связи», причем настолько тесные, что в агенты полиции по-хорошему надо было записывать всех троих. Таким образом, из семи участников террористической организации как минимум трое были агентами охранного отделения. Ввиду этого факта приговор в тот же день был отменен, смертную казнь заменили краткосрочным тюремным заключением, а Зинаиду Гернгросс и вовсе сослали в Грузию, разрешив жить под надзором полиции. Ей были выданы документы на имя Зинаиды Жученко, и в историю она вошла именно как провокатор царской охранки. Радикальная деятельность Зинаиды Жученко продолжилась уже после революции 1917 года — в 1918 году, вернувшись из Германии, она какое-то время участвовала в работе ВЧК, в 1921 году попала в плен к белогвардейцам на Дальнем Востоке и была ими расстреляна.
Жизнь и смерть провокатора
Георгий Гапон был создателем и бессменным руководителем рабочей организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», организовал январскую забастовку и шествие рабочих к царю в «кровавое воскресенье» 9 января 1905 года, которое закончилось массовыми беспорядками и спровоцировала массовые радикальные выступления 1905-1907 годов. После этих событий Гапон эмигрировал в Женеву, где стал организатором Женевской межпартийной конференции. Георгий Гапон пытался подготовить в том же 1905 году в Санкт-Петербурге вооруженное восстание, для чего был зафрахтован пароход «Джон Графтон».
Все это время Георгий Гапон поддерживал отношения с полицейским начальником Сергеем Васильевичем Зубатовым, который и оказывал ему организационную и финансовую поддержку. По сути роль Гапона сводилась к тому, чтобы направлять неорганизованное сопротивление народных масс в заведомо безопасное для властей русло. В августе 1903 года Зубатов поссорился с министром внутренних дел Плеве и уехал из Петербурга. Сам же Плеве вскоре был убит террористами.
Работу с Гапоном в 1904 году продолжил заместитель министра внутренних дел Петр Дурново, однако сотрудничество не заладилось. Горе-революционер фактически вышел из под контроля своих кураторов. Беспорядки 9 января 1905 года стали для царского режима полной неожиданностью, было разослано циркулярное письмо о розыске и задержании Гапона, а после его бегства за границу за ним начали наблюдение работники внешней разведки (Заграничной агентуры Департамента полиции). После этих событий Гапон стал врагом режима и на него начали охоту. Его возвращение из эмиграции на фоне нарастающей частоты забастовок, террористических актов и других событий стало поводом для травли и изоляции.
18 марта 1906 года Георгий Гапон уехал из Санкт-Петербурга по Финляндской железной дороге и пропал. Как потом выяснилось, он намеревался встретиться с представителем партии социалистов-революционеров. В середине апреля по городу распространился слух, что Георгий Гапон был убит Петром Рутенбергом. 20 апреля в Озерках нашли труп Гапона — висящим. Провокатор царской охранки стал жертвой своих хозяев, которые вынесли ему негласный смертный приговор. Когда надевали на шею петлю, Гапон плакал...
На прочной финансовой основе
Борьба царского режима с радикальными движениями была систематической и эффективной — ни одного серьёзного покушения на жизнь Николая II осуществлено не было. Однако жертвами радикалов становились министры, руководители полиции, генералы. Чрезвычайно жестоким был и ответ режима на попытки вести подрывную деятельность — с 1 сентября 1906 года такие дела рассматривали военно-полевые суды, введенные Столыпиным после покушения на его жизнь (взрыв на Аптекарском острове). До нас дошли сведения о 631 (по другим данным, 601) вынесенном смертном приговоре, но общее число казненных оценивают не менее 12 тысяч, так как в ряде случаев архивные документы не сохранились.
На финансирование деятельности осведомителей тратили значительные средства. Один из провокаторов охранного отделения имел жалование 3600 рублей в год, что значительно превышало официальные доходы начальника Департамента полиции. На эти деньги были организованы резонансные преступления, жертвой одного из них стал сам Столыпин — его в Киевском оперном театре застрелил 18 сентября 1911 агент охранки Мордко Богров.
Жертвами царского террора становились порой и сами агенты охранного отделения, пытавшиеся как и поп Гапон вести двойную игру. В сентябре 1906 года были осуждены и в тот же день казнены содержатели конспиративной квартиры сестры Мария и Наталья Александровы, имевшие дружбу с Борисом Савинковым и Евно Азефом. И если роль Азефа как провокатора охранки досконально изучена, то про участие Савинкова в играх с охранным отделением мы узнаем только сейчас, когда для исследователей открываются архивы.
Практика поддержки радикальных движений руками провокаторов продолжается и в наши дни. Внимательный читатель заметит за тенями героев из прошлого образы наших современников, сделав правильные выводы...
|
|
