В старые добрые времена религия и наука были в одном стакане и окружающий мир изображали на основе священных писаний. Земля была плоской, небесная твердь твердой, а солнце, поднявшись утром над горизонтом, к вечеру опускалось в тартарары. Или еще куда-то. Причем у американских индейцев, выманить солнце из-за горизонта можно было, только убив несколько десятков человек, которых приносили в жертву жадному невежественному светилу. Это была, видимо, одна из первых взяток, которую потом монетизировали. Около науки, как и около религии в те времена кормилось множество шарлатанов, поскольку доказывать существование того, чего нет, могут только отъявленные шарлатаны.
То же самое случилось и в России, когда после завоевания власти и утилизации буржуазии, пришлось создавать технологию управления социалистическим общественным производством. Никто не знал, как это делать по той простой причине, что условия для эффективного социалистического производства еще не созрели. Но свято место пусто не бывает и нашлось множество алхимиков, заявивших, что они знают, как управлять социалистическим производством. Эти шарлатаны организовали ведомство под названием социалистическая экономическая наука и быстро обросли всеми атрибутами настоящей науки. У них появились кандидаты, доктора, академики. Институты и школы, воевавшие друг с другом. Было все, присущее серьезной науке, не было только единицы измерения и ответа на вопрос – как отличить хорошо работающее предприятие от работающего, спустя рукава. Система отчетности, предложенная «наукой», ответа на этот вопрос дать не могла. Пока шла индустриализация и война, этой системой практически не пользовались, а результатов добивались жестким административным контролем.
С приходом Хрущева к власти, контроль ослаб, а бюрократическая отчетность стала играть ведущую роль, хотя по-прежнему нельзя было объективно и справедливо стимулировать трудовое усердие. Вот тут-то и сыграла свою коварную роль та самая оттепель, которую приветствовали все диссиденты, все враги социализма и все зарубежные «доброжелатели», которую до сих пор одобряют отечественные «демократы» безусловные сторонники капитализма.
Об этом я узнал из передачи «Право голоса», случившейся 10 февраля. Тема « К чему приводит оттепель». Участники со стороны оттепели почти те же самые, что защищали дом Романовых от февральских революционеров: поэт Кублановский, непременный философ Ципко и примкнувшая к ним Касамара. Политолог неизвестного вероисповедания. Они с разной степенью теплоты характеризовали Хрущева, как порядочного человека, повернувшего тоталитарный режим лицом к цивилизованным нормам западной рыночной демократии. Но мне, трудившемуся под руководством этого уникального вождя почти десять лет, есть, что добавить к словам сторонников хрущевской оттепели.
Прежде всего, о порядочности. Вскоре после съезда, на котором новый вождь смешал с грязью предыдущего, действительно заслужившего этот титул, попалась мне брошюра, в которой Хрущев, не жалея слюней и соплей с таким подобострастием, пишет о живом Сталине, что тошноту преодолеть нельзя. После такого чтения, вопрос о порядочности Хрущева передо мной никогда не стоял. Думаю, что и многие мои современники, имели возможность оценить порядочность очередного вождя, прочитав его панегирик.
Еще Хрущев сумел доказать всему мыслящему человечеству, что в условиях теоретического вакуума, когда обществоведение находится в руках шарлатанов, к власти в мировой державе может прийти не просто прохиндей, но и невежда. Деятельное невежество, как говорил древний мудрец, которое страшнее всего. Хрущев тем самым проторил дорогу и Горбачеву, который только подтвердил наличие глубокого вакуума в теории социалистического строительства.
В начале 58 года к нам в МТС, где я работал шофером, прибыл второй секретарь РК и объявил, что МТС упраздняются, а техника передается колхозам и совхозам. Так решил Никита, которому эту идею надули в уши «ученые» - экономисты и руководители крупных благополучных хозяйств. Я, хорошо знавший сельскую бытовуху, сказал, что трактористы будут ездить на тракторах к любовницам и на блины к теще, что нужна инспекция наподобие госавтоинспекции. Второй секретарь заткнул мне рот, заявив, что никакой инспекции Никита не разрешил. Я оказался прав и она, все - таки, появилась. Но это не помешало появиться и новому виду спорта: соревнованию сельхозмашиностроения с вторчерметом, в котором уверенно побеждал вторчермет. Новые сельхозмашины зачастую разбирали на запчасти, а ремонт на коленке приводил к победе все того же вторчермета. Ремонтная база МТС, создававшаяся десятилетиями, была практически уничтожена. Послевоенные МТС, имевшие минимальные технические средства, не оставляли невспаханными и незасеянными ни одного гектара сельхозугодий, это был надежный рычаг государственного участия в сельхозпроизводстве, это было единственно надежное в те времена средство повышения производства продуктов питания. И вот эту систему деятельное невежество сумело разрушить. Под аплодисменты лизоблюдов и прохиндеев от придворной науки. Результаты не заставили себя ждать – пшеница из Канады потекла рекой.
Дискуссию на ТВ оживил усатый мужчина, оказавшийся бывшим пионером, вручавшим Никите букет цветов, во время очередного стояния того на ленинском Мавзолее. Никита запомнился ему крепким запахом перегара и чеснока. Несмотря на такой негатив, усатый нашел все-таки несколько теплых слов инициатору оттепели. Я, правда, их не запомнил.
Толстой был зеркалом русской революции. Хрущев оказался кривым зеркалом первой попытки построить социализм в условиях, когда для этого не было ни материалов, ни инструмента. Все это можно было получить в процессе строительства, но шарлатаны обществоведы и невежественные вожди упустили такую возможность. Все это нужно учитывать при следующем этапе строительства социализма. Тем более, что теоретический вакуум не только никуда не исчез, но даже стал глубже. И прежние научные прохиндеи по-прежнему правят бал.
|
|
