Небрежное обращение с образованием – это, как многие уже понимают, игра государства с собственной смертью. Речь идёт не о пресловутом «остаточном» принципе его финансирования, эта часть вопроса вообще последняя; гибель вытекает сама собой из неприятия государством тех целей, которые перед ним ставит образование. Это не согласовывается с его традиционной ролью подчинённого государственного института, так как неясно в этом случае, кто кем управляет. Если образование конституируется государством, питается им, так почему же оно отстраняется от школы в том смысле, что даёт деньги, не требуя ничего серьёзного взамен. Ведь естественно, привычно, что что-либо существенное всегда достигается при помощи нового заведения, прямо или криво, но учреждённого или санкционированного государством. Это касается и моды на профессию, и популяризации самого нужного в данный момент дела. В любом случае государство вряд ли может жаловаться на низкий уровень подготовки своих кадров, так как это означает, что оно жалуется на себя.
Если образование пытается подтянуть до себя государство, то нужно точно знать, какую центральную идею оно предлагает. Но пока оно предлагает не идею улучшения человека – в чём ещё смысл любого образования? - а его полуфабрикат. Право целеуказания государству, доминирования образования над политикой нужно понимать в том ключе, что воспитанный и обученный нужным образом народ не может терпеть власть, не воспитанную таким же образом, как и он; она, отказываясь от долга по причине общего бескультурья, становится чужеродной, потому что поступает не так, как предписывалось большинству в образовательных учреждениях, власть становится общественным противоречием, которое разрешается известно как. Здесь бескультурье применяется в самом общем смысле, как синоним «материального» сумасшествия. Поэтому в буржуазном государстве образование всегда финансируется вынужденно, но не потому что олигархии денег жалко, это просто смешно: на авианосцы не жалко, не потому, что официально утверждаются другие приоритеты (речь о т.н. «остаточном принципе»), а потому, что качественное, усвоенное и закреплённое воспитание и образование с неизбежностью приводит к появлению опасной контрэлиты. Для подлецов во власти полноценно заниматься образованием означает мостить себе школьными досками дорогу на гильотину.
Сейчас видятся две противоположные по названию, но единые по губительному влиянию на образование, тенденции. С одной стороны, государство законодательно стремится к максимальному расширению образования, распространению его на всё более широкие круги населения, что определённо даёт образованию некоторую автономность. С другой стороны, наблюдается стремление к сжатию, расслаблению и уменьшению образования, что предполагает потерю им вообще всякой самостоятельности, упрощение и жёсткое служебное подчинение государственной директиве.
В первом случае с точки зрения самого государства расширение образования неизбежно вызывает его поточность, ухудшение, делает образование не приоритетным из-за слабой востребованности его плодов на практике. Что, в свою очередь вызывает вопросы о необходимости сокращения образования: зачем тратить государственные деньги на бесполезные вещи? Отсюда и повод - сначала для «естественного» сокращения средств на него, а потом и сокращения и самих основных средств, недвижимости Мин.образования как таковых. Так тенденция к расширению трансформируется в тенденцию к ужиманию, что практически выражено, в частности, в так называемом «госзаказе» на выпускников. Эта лилипутская карикатура на всеобщий госзаказ на кадры в СССР наиболее отвратительна тем, что формирует техническую и чиновничью прослойку не т.н. «германским путём» – да, на старте учитывая отметки аттестата, но далее рост обусловлен только достижениями «в поле», делами, и даже не конфуцианско-мандаринским, пропуская через периодические отсевы на изнурительных экзаменах, а в папской традиции Родриго Борджиа, когда попаданием в куцый госзаказ спекулируют, побуждая таким путём не тягу к знанию, а подлость, кумовство и взяточничество.
Со стороны человека расширение образования вместо свободы доступа к знаниям приводит к его нивелированию до уровня служебного удостоверения. «Расширение» было понято массами не как средство для конкретной и только одной цели, которой посвящается вся рабочая деятельность, шире – жизнь, а как пропуск с красной или синей полосой к любой более или менее подходящей деятельности. Это одна из причин обесценивания высшего образования: государство дало понять, что специалистов ему и так хватает, места и лифты заняты на много лет вперёд, но есть места во второй и третьей лиге, в борьбе за которые – да! – может пригодиться престиж (т.е. социальная инерция) учебного заведения, выдавшего диплом.
Со стороны государства тенденция к сжатию, расслаблению и уменьшению образования, кроме указанных ограничений, выражается в сосредоточении качественного образования на немногих избранных. Мотивы частью уже приведены выше, осталось добавить фундаментальный довод: элита любого буржуазного государства стремится к абсолютной полярности в подходе к образованию народа. На одном недосягаемом полюсе должен сосредоточиться её резерв, образованный настолько хорошо, насколько это возможно. На другом, нижнем, полюсе образования в нашем классическом понимании не должно быть вообще. Середины нет. Это не только часть современной нам либеральной парадигмы, касающаяся образования. Эта концепция очень стара. До начала Нового времени образование масс было делом опасным политически, сейчас, на закате этой эпохи, оно стало ещё и невыгодным экономически.
Внешне решить это образовательное противоречие между нормативным (формальным) государством и государством фактическим мы не можем, но можем начать решать его изнутри. Момент удобный. Борьба за коммунизм начинается с неожиданной для наших коллег стороны - возле школьной доски. Когда-то был лозунг «Комсомолец – на самолёт!». Лозунгом сегодняшнего дня должен быть «Коммунист – в школу!». Туда, где ждёт учительская нищета, где будет горячее, чем на митингах, где работа будет шире и дальнобойнее влияния всех партийных газет. Это тем более кстати, потому что от коммунистов всё чаще и чаще стали избавляться работодатели (вот паскуднейшее словечко! прямо благодетели, отцы родные…), и вовсе не по причине их служебного несоответствия. Наоборот, работают коммунисты хорошо. Но они неудобны, так как не хотят терпеть чванство, хамство и обман. Поэтому многим из нас приходится периодически искать себе работу. И тут если её предлагают в системе образования, надо, особенно надо туда идти. Если призвали в армию (я о внутренних обстоятельствах в ДНР), тоже надо идти без колебаний, – работа в войсках до сей поры не налажена, а всякие идейки о заочной коммунистической деятельности, вне объекта пропаганды, просто глупы и лживы. Сразу станет понятно, кто к идеологии прикоснулся случайно, а кто убеждённо пойдёт туда, где более всего нужен.
Но в связи с необходимостью работы в школе, училище, техникуме, институте нужно отметить, что вопрос о простоте, ясности и прямолинейности борьбы, или окольных путях, зигзагообразности нашей работы нужно решать в зависимости от соотношения сил. Несомненно, прямой путь свержения, на худой конец, расшатывания и обессиливания старой власти - самый выгодный, но зато и требующий решительного перевеса в силах, которого сейчас и близко нет. При недостатке сил могут потребоваться обходные пути, выжидания, просачивания, зигзаги, отступления, эзопов язык, компромиссы, тихое овладение частями государственной структуры, что так же подготавливает и формирует революционный итог, но косвенно и длинно. Но не в косвенности дело, дело не в том, чтобы зарекаться от компромиссов. Дело в том, чтобы ясно сознавать истинные революционные цели и уметь преследовать их через все и всякие обстоятельства, зигзаги и компромиссы.
Работу в школе придётся вести методами, по форме скорее нелегальными. Чаще использовать как положительный пример пока ещё разрешённый, без белогвардейского мракобесия, советский исторический опыт. Это характерно для общественных наук, где много возможностей вкраплениями в текст, полутонами, интонацией, паузами, стилем, подразумеванием, а часто и ссылками на нужный образец сказать то, что прямо говорить опасно. В точных науках положение сложнее, там меньше устного текста, в котором можно гармонически поместить наши идеи. Но зато они очень хорошо, т.е. непротиворечиво сопрягаются с некоторыми естественнонаучными трудами классиков. Например, кто же будет возражать против ссылок на «Диалектику природы», если ссылка приводится по умолчанию источника. Вообще, варианты адаптации сложных понятий для конкретного слушателя и ситуации вставок теории коммунизма в утверждённый учебный материал здесь неисчислимы и зависят от способностей и фантазии коммуниста-учителя.
При сильном теологическом влиянии на конкретное учебное заведение задача коммунистов сводится не к открытому отвержению, например, христианской идеологии (это уже давно сделали протестанты), а к овладению ей, использованию её исходя из того, что, во-первых, коммунизм как мировоззрение намного старше христианства, он, минуя иудаизм, во многом предвосхитил появление великого нищего философа с проповедью бескорыстия; что, во-вторых, большей частью этика Ветхого завета была Христом решительно отвергнута на том основании, что она шовинистична, националистична, лицеприятна, жестока и удушлива, как «испанский сапог»; что, в-третьих, до сих пор существуют диаметральные противоречия в трактовке самого Нового завета, расходящиеся от радикального скептицизма, хорошо выраженного Иешуа у Булгакова: «…- Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил», до кальвинистско-пуританской концепции пересмотра Святого писания в сторону изуверского ужесточения его этических норм; что, в-четвёртых, коммунизм и христианство имеют одно древнейшее архаическое начало, предусматривающее цель как счастье для всех, но если христианство предполагает иррациональное постижение этой цели – веру, то коммунизм обосновывает свою цель доказательно.
Вероятно, главным врагом коммуниста в школе будет всеобщее потребительское убеждение учащихся. Его лучше опровергать, ссылаясь на западные, европейские или американские контрпримеры и контр-источники, благо, там длинная антикапиталистическая традиция, там же, начиная, пожалуй, с Эриугены, были и есть сильные фигуры философского и литературного нонконформизма.
В школе – в самом широком смысле слова - коммунизм как политическая философия должен преподноситься встроенно в основные предметы, как межстрочный текст или (это ещё лучше) своего рода подстрочный перевод официально разрешённого материала, его интерпретация. Интерпретация должна быть интереснее, увлекательнее основного материала, но открыто не противоречить ему. Это сделать непросто. Но если коммунисты не смогут виртуозно овладеть искусством «встраивания» в образование, новаторскими методами обучения коммунизму, личного влияния на аудиторию – тогда спрашивается, зачем была нужна вся предварительная партийная учёба? Чего стоят тысячи прочитанных страниц, если коммунист уйдёт из аудитории побеждённым неожиданным вопросом, если он устало опустит руки перед железной необходимостью доучиваться ещё, упорно заделывать прорехи в своих знаниях. Никакой лени, никакого самодовольства и многознайства, всегда помнить, что знаний много не бывает. Это не деньги, за их избыток в психиатрическую не отвезут. Без них невозможно на деле доказать состоятельность нас как носителей идеи, нашу правоту, сделать незаметный, но важнейший задел на перспективу, на ближайшие 5 – 10 лет.
|
|
