Война внесла коррективы в публикации: серию «Москва Несносная» пришлось отложить в пользу актуальных дискуссий, которые на ФОРУМе.мск еще не закончены, но своеобразно подытожены выступлением Эдуарда Лимонова. Тем не менее - хотя связь меняющейся по прихотям капитала Москвы с войной найти, казалось бы, невозможно - я знаю, как сделать переход от темы милитаристской к топографической и биографической. В моей «Поэме столицы» много домов и судеб, однако и этот дом в Малом Знаменском переулке, упомянутый в первой части, требует более подробного описания (собственно, на момент написания того эпизода дом-исходник был на месте, и ничто ему не угрожало, а ветхим он не был), и многие другие. Посему данная серия публикаций и призвана актуализировать обсуждение меняющегося облика Москвы, вынести мифологическое и литературное вовне, в дискуссию, в народ. Сколько таких домов и судеб здесь, рядом с нами! И сколько судеб москвичей изломано перестройкой - не только политической, давнишней, но и нынешней архитектурной...
Мы ходим мимо этих твердокаменных элитных новостроек, нежилых, офисных, догадываясь, но не зная точно, что же стало с жителями этих домов или домов, на место которых встали офисные исполины. Да, каждая эпоха провозглашает свои приоритеты, и Советская эпоха не жалела домов-доходяг из «раньшего времени», однако же прочистивший ее сталинский Генплан имел и свой взгляд на старину - и попросту не трогал стоящие крепко постройки, подход был прагматичен. Да, конструктивизм и высотки вырубали целые кварталы купеческо-церковной Москвы, но являли собой на их месте памятники новой архитектуры.
Ныне же все иначе. И вовсе не ветхость дома решает его судьбу, а стоимость земли под ним. И строят тут нечто на него похожее, но с элитной начинкой, рассчитывая в эпоху диктатуры буржуазии, что наберется бесчисленное количество толстосумов, которые бы заселили новые дорогие гнезда. Об одном таком доме и поведу я нынче речь.
Он находится как раз за Пушкинской галереей (музей Цветаева), только не позади, а визави через перекресток - дом 7/10. То есть нынче-то это вовсе не он, а новострой, отдаленно напоминающий очертания исходника - все как завещал великий Швыдкой, прощаясь с гостиницей «Москва», мол, пусть силуэт сохранится хотя бы. Так и действуют новые архитекторы, тихой сапой, рассчитывая на близорукость стареющих москвичей, вкрадываясь в центральные кварталы. Рассказывая о Военторге, былом и нынешнем, я ставил уже вопрос о том, наколько эстетически дороже Москве новостройки, выполненные "а ля что было" - вот и в данном эпизоде именно такой случай, но куда более вопиющий, ибо залез вглубь судеб людских. Но начнем же рассказ о судьбе дома.
Так он выглядел в 1920-х (сразу за церковью)
Так его заменитель выглядит сегодня
В доме - много жителей, много судеб. И о всех этих судьбах не дано нам ни знать, ни рассказать. Но одна судьба все же известна. В этом доме в начале 20-го века жил художник Николай Купреянов, автор всемирно известных графических работ, хрестоматийных плакатов, один из которых вы не можете не знать.
Семья художника скромно жила здесь, здесь же хранились многие его работы. Появилось новое поколение в художественной семье - сын художника-графика Яков Купреянов стал скульптором. Весьма известным в СССР и за его пределами скульптором - его памятники воинам Великой Отечественной стоят по всей стране, его выставки регулярно проходили в СССР и РФ. Но по третьему поколению семьи художников пробежала трещина: в силу, как говорят в таких случаях, личных обстоятельств, старший сын Якова Купреянова возненавидел отца после его второго брака (его жена и мать двух сыновей трагически погибла). И тут вспомнилась трагическая печать, словно тень брошенная на семью гибелью Николая Купреянова - он утонул в 1930-х, купаясь в реке, в самом расцвете творческих сил, лет...
Так или иначе, отцу не только двух сыновей, но и дочери от новой жены стало сложно жить в одной квартире со старшим сыном. Как только появилась возможность построить «кооператив», уже ближе к роковым 1990-м, вся семья, за исключением старшего сына, внука Николая Купреянова, переселилась в новый светлокирпичный дом, но уже за Садовым кольцом - центробежная сила времени отталкивает коренных жителей от центра Москвы, это мы знаем теперь и по статистике (москвичи давно не составляют большинства в населении Москвы, а уж коренные-центровые доживают свой век, выселенные в 1990-х в Жулебино да Бутово). По данным правозаступника Юрия Падалко, Мосгордума с фарисейским милосердием приняла закон о невозможности отселения жителей ЦАО за его пределы уже после того, как была проведена масштабная депортация жителей центра со всех будущих стройплощадок под элитное жилье. Защищать-то теперь этим законом некого - центр Москвы стал, как во всем мире, офисным притоном.
Что же стало с квартирой, где творил всемирно известный советский, российский художник? Здесь в советское время, по тогдашним славным традициям, вполне могла бы быть устроен музей-квартира, благо и утварь несла отпечаток высочайшей пробы вкуса Купреянова-отца. Но при капитализме этим никто не стал озадачиваться, кроме, впрочем, старшего сына - правда, в весьма уже непростой ситуации.
Продолжая конфронтацию с отцом своим Яковом Купреяновым, старший сын пытался явить себя общественности в прессе этаким подлинным наследником великого деда - мол, это он владеет большей частью коллекции его картин, и именно он сделает музей его имени. Как оказались у него работы деда - отдельная тема, ибо большинство было взято им самовольно в период отсутствия в квартире на Малом Знаменском отца-скульптора. Он попросту шантажировал отца тем, что тот недостоин такого наследия и должен, уж коли так поступил (женился второй раз), оставить «в утешение» картины деда ему. Тем не менее, никакого разграничения в правах не было, и через некоторое время Якову Николаевичу приходилось буквально вымаливать у сына некоторые графические работы отца - чтобы видеть их чаще. А понять то, как нуждается человек искусства, да еще и наследственный, можно сказать, художник, в том, чтобы видеть родные произведения искусства - трудно человеку постороннему...
Как это все связано с домом? А вы вспомните про Постэпоху и алчный капитализм. Как это все связано с последней короткой войной и, тем более, Грузией? А вы не забывайте, что есть воюющие солдаты, а есть капитал, который границ не знает.
Буржуи уже подготовили дом к сносу (слева, кстати, стена Пушкинской галереи)
Итак, земля под жилым домом в Малом Знаменском сильно приглянулась на излете 1990-х одному крупному брателло - уже олигарху тогда. Назовем его Лёха Бандюкидзе. Лёха запросто пробашлял всю московскую вертикаль, сломал вполне крепко стоящий и архитектурно ценный дом, построенный лишь на рубеже 19-го и 20-го веков, и выгодно вложил свои инвестиции в элитную недвижимость. А наши ура-патриоты все что-то бубнят про проклятые амбиции озлобившихся князьков в республиках, желая своему империализму, то есть капиталу экспансии... Да вот же у вас под носом, в центре Москвы идет война, дома взрывают, дома исчезают из вашего патриотического мира - на их месте строит капитал «врага» свои хоромы. А что вы знаете об этом? Что вы вообще знаете?!
«Лихие девяностые», первоначальное накопление капитала сменилось ведь стабилизацией - то есть вложением этого капитала и обретением нового статуса братвой, получившей от Ельцина и прочих постсоветских правителей немереные активы, просто потому что кому-то надо было стать в стране буржуазией. Лёха Бандюкидзе стал не просто олигархом, он вскоре стал министром. Уж тут неприкосновенность почти олимпийская. Ну и капиталы, понятно, свой доход приносят.
Скульптор Яков Купреянов возле ограждения стройплощадки, выше - проект новостроя
Так как и под какие обещания семье знаменитого художника Купреянова был сломан дом в Малом Знаменском? Ведь статус не просто архитектурного, но и исторического памятника не позволял ломать здание - только из-за одной квартиры Николая Купреянова! И другие дома в центре, даже ветхие, но с мемориальными досками стоят себе, пока стоят...
Кончено же, ловкая контора буржуя учла интересы всех сторон - чтобы владельцы жилплощади в центре Москвы не имели претензий к застройщику, были даны сказочные обещания. Воспользовавшись враждой в семье, капиталист ловко «развел» наивных москвичей. Одному пообещал музей, другому - неплохой пансион за молчание. Такая медвежья помощь только усилила разлад и дележ дедова наследства в семье... Результат - дом новый стоит тихо, и никаких намеков на музей нет. Более того - нет и галереи Николая Купреянова, которую чинуши, несомненно поимевшие куш с Бандюкидзе, обещали ревнителю дедовой памяти и славы. И не будет его там, музея, что самое ужасное - ибо историю Москвы и талантов ее выламывают целыми кварталами, а мы ходим мимо, бубня про себя мораль безвыходной Постэпохи, мол, кто богаче - тот и решает...
Печальный P.S.
Многолетнее противостояние, разлад со старшим сыном, невозможность видеть картины отца, бесчисленные судебные тяжбы по поводу права собственности на картины Николая Купреянова буквально свели известнейшего скульптора Якова Купреянова в могилу: у него был обнаружен рак на неизлечимой стадии. Сейчас его младший сын робко пытается отсудить у старшего картины, но тот вцепился в них мертвой хваткой. И здесь есть какая-то обреченность побежденных, в этой возне: выселенного из фамильного гнезда человека «развел» более сильный и хитрый хищник, а он все пытается удержать то, что вырвал у своего родного отца...
Яков Купреянов возле подъезда родного дома, 1980-е: место мемориальной доски пустует
А ведь могло бы быть все по-другому! Не при капитализме, не при нынешней власти, если бы мемориальная доска охраняла дом от экспансии капитала.
Вот такая Москва, воистину Несносная, предстает перед нами в эпоху стабилизации и всеобщего народного ликования по поводу «побед» над Грузией. А капитал вырубает московские кварталы и судьба. Грузинский, скажете, капитал?
Нет, я этот сюжет не дарю ДПНИ - ибо капитал этот не имеет национальности. Менять социально-экономическую формацию надо, менять режим бытия обещственного, а не дивиться на разрушительный разгул капиталов по пролетарской столице!
|
|
