А вы сами никогда не задумывались, как отмечали и вообще отмечали ли большевики праздники (не революционные, обывательские) в период Гражданской войны? Нет, не было времени – потому что работали в режиме «время, вперёд!». Дни решали судьбы лет, год – десятилетия, битва за город – судьбу страны. Социалистической или же, если не устоит, вновь монархической, буржуазной… Праздник (новый год, в частности) – возвращался в быт медленно, как признак завоёванного благополучия и социального спокойствия, как милость «завоевателя» к традициям «завоёванных», но оставшихся в календарях. Сильно позже и религиозные празднички стали возвращаться в быт, а ещё позже и общественные отношения дореволюционные (вот и ищи, где и когда дали слабину «завоеватели»).
«А проводницы – они что, так и встречают новый год на колёсах?» - звучал вопрос в моём поезде 37/38. Да, так и встречают – и в этом как раз есть тот нужный символизм, та пространственная метафора, которая позволяет увидеть всю условность временных рубежей, и из них происходящих празднеств. Вот сменить общественные отношения на корню, то есть сменить экономическую формацию – это да, это рубеж. И не случайно Тони Негри предлагал вести отсчёт начала ХХ века вовсе не по старохристианской системе, а от даты победы Великого Октября. Тут ярко впечатана идея (банальная и «имплицитная») рукотворности любых систем исчисления и соответственно времени, да и то же самое летоисчисление «от РХ» – ни что иное, как историческо-идейное и даже идеологическое форматирование бытия на века вперёд…
Так уж вышло, что к 2017-му я приближался на поезде, 29-го был ещё в пути. И был благодарен каждому штриху, вносимому вагонным бытом в мой очерк, что не планировался – но если наложить сутолоку попутчиков на условную шкалу политических итогов 2016-го, получается интересно. Не искал собеседников и даже продолжительных бесед не вёл, но всё же «швы» тех политсобытий, что не могли не впечататься за год в жизни людей из разных регионов, населённых пунктов – выявлялись неизменно.
1. Деградация села и беби-бунт
Первыми моими соседями были простые сибирские мужик да баба. Почти как из сказки, только помоложе. И меня помоложе, но это обнаруживалось косвенно. В 1999-м мужику было 19 – вот так он выдал свой код случайным воспоминанием о некоем умершем предке. Покашливали, покуривали на полустанках – уже потасканные житухой, подзаскорузлые, но пышущие жизненным паром муж да жена. У одной из тёщ гостили и теперь - до Омска.
- Я б так не смогла, прям до Москвы все сутки ехать, - сказала она, полненькая и хмурая, как кассирша сельмага.
- Да ерунда, - зачем-то невыспанным басом вклинился я, - пару с половиной дней да две ночи…
После этой реплики она стала говорить (только сперва) шёпотом. Явно я вторгся в их интим – примитивный, но всё же. Им не требовалась информация, столичная объективность, они жили какой-то радостно-витальной своей парной ситуацией и от посторонних шугались, словно речь была чем-то уже заставляющим их стыдиться. То ли простого невежества, то ли испытываемой в нём радости от доступности друг друга. Но мужичок время от времени разговаривал, вспоминал и умозаключал, ему это доставляло эгоистическое удовольствие, почти как курение на морозе. Темноватая с кирзовым рельефом кожа – сезонного рабочего, глуховатый и сипловатый от курения голос. Таким голосом идеально материться, что они и делали, но не больше других соседей по деревне, имени которой не промелькнуло.
Жена всё подстёбывала его нежно – мол, опять же попрёшься в «свой дэка», что тебе у печки не сидится? А он как-то всё же ответил на подколки: дом культуры стоял в начале нулевых уже ледяной, неотапливаемый, ёлки и дискотеки проводили в реальном снегу, который наметало туда сквозь щели и сам по себе инеем намерзал. «Но народ восстал» - вот эту фразу я чётко зафиксировал. Очень важная именно там и по данному поводу сказанная. Он говорил не только толстухе-кассирше, он как бы всем говорил с гордостью за восставших, хотя ироничность, усиленную гордостью, адресовал ей одной. И вот после того как народ восстал (как именно, уточнить я не мог) – откуда-то, видимо, федеральные или региональные, стали исправно приходить деньги. На содержание кочегаров, чтобы топили ДК и на минимальный штат.
- Сейчас библиотека работает, бильярдная! – говорил он с прокуренной гордостью.
Важно, что говорил не мне, я вообще как бы спал в этот миг. Но, значит, бьётся этот же пульс и там. Библиотека в деревне – и гордость мужичка, который явно не так много книг прочёл даже в пору самой любопытствующей юности. Библиотека и библиотекари в селе, которое ни земли не пашет, ни колхоза не имеет – об том он тоже вскользь проговорился. Вот каково селу, лишённому ельцинским указом 1995-го колхозов, а в пресловутые фермерские хозяйства преобразовались лишь протокулаки конца 1980-х или просто колхозы под единоначалием прежнего председателя, уже как частное предприятие «агрохолдинга» или какой-нибудь такой частнсобственнической мирихлюндии.
- Работы нет... Никакой! – тут секундное веселье его слилось с уже давно пережитым и тогда-то длительным отчаянием (непониманием: как такое вообще может быть, чтоб работы не было?).
Садик тоже хотели закрыть – успели от него «отпилить» часть здания на нужды администрации. Но потом народ перехитрил своих властителей. Стал так размножаться бурно, что – никуда не денешься, на данном участке пришлось социальному регрессу отступить. Сад работает, переполненный, и сидящая за стеной администрация всё ощутимее себя приживалой там обнаруживает. Что ж – это тоже выход, причём выход в кризис не только для этого конкретного села. Зарабатывая что-то где-то на сезонных работах, они везут в тылы не только денежные знаки, но и «генофонд» и воспроизводятся, чем воспроизводят инфраструктуру, дают соцзаказ ей. И тут власть уж вынуждена решать проблемы населения, для чего по идее и избирается.
- У вас там, поди, что не год, то Федот, - улыбчиво и с городским великодушием вворачивает жена (это её мамаша городская), - небось, с зимы и отсчитываете 9 месяцев…
Ночью мужичок пытался прощупывать молодую жену (явно расписались только что и проходят этапы смотрин) – о чём я догадался по звонкой пощёчине. «Чего там колупаешься?» - по-деревенски строгая, сметливая кассирша, в поезде не допустит даже намёков на блуд. И решают, кто главный в семье, такими вот играми и решают. Причём очень серьёзны в своих смехотворных ситуациях. Жена столь упитанная, что подход иметь надобно. Впрочем, долговязому масластому мужу-ухарю, архаровцу такая и нравится, плотно упакованный малогрудый колобочек со строгими губами, подкрашенными рыже-русыми кудрями, нарисованными бровями и близко посаженными глазёнками – в бане, небось, хороша.
2. Звёзды предсказали покушение на Путина на Кубе
Пара вышла пока я спал, а утром настало время бабулек. Как-то они друг к другу потянулись, едва на боковом месте в Свердловске возникла в прошлом явно весьма привлекательная комсомолка и ударница, а теперь – богомолка и переселенка из Вартовска в Горький. Её свежие «Аргументы недели» произвели фурор: там же гороскоп и вся вторая полоса – о том, как звёзды встали в судьбах великих диктаторов и царей. Бабуся суетилась, поскольку находилась меж двух мест жительства, окончательно желая оказаться в горьковской квартире, но именно это состояние побуждало её задавать вслух важные вопросы. То ли вид мой располагал, то ли просто слово разума ей требовалось в суете, но о том, как и почему продали Башнефть Роснефти, а саму Роснефть частично иностранцам – она спросила уже на втором часу пути.
- А вы-то как думаете сами, -отфутболил я на грубой иронии, - государству гора с плеч и Башнефть и Роснефти клок…
- А! – заулыбалась она подобострастно, ничего иронического не уловив, - а я-то всё не смекну, хорошо это или плохо, или вот банк «Открытие» сливают с «Росгосстрахом», пишут что хорошо, а как на самом деле?
Верно, бабушка была не просто комсомолкой-красавицей в свои годы, но и от политинформации не уклонялась. Только вот теперь она, словно партизанка из лесу, никак не может понять, надо прикидываться, свои в деревне, или всё же немцы. Можно называть государственных воров точно таким же слово, как и воров-уголовников, или тут нужны термины «модернизационные»: приватизация, развитие, инвестиции…
Ведь любой провал силовигархии за этот год выворачивали той изнанкой – что это победа великая. Воевали-воевали «холодно» с США – в итоге сделали то, на что и Ельцин не отваживался, откромсали часть госкорпорации. Фактически занялись не опосредованной своими рабочими руками, а прямой продажей недр. Причём Путин лукаво теребя Ротшильдов, ещё до сделки с «Гленкором» говорил во Владивостоке, специально готовя общественное мнение, что Роснефть не вполне госкорпорация, так как есть там доля «ВР», сиречь Ротшильдов. Ну, а коли есть их доля, так и другим иностранцам отчего бы не дать? «Россия – щедрая душа». Путин старается себя вписать в мировую элиту в роли этакого торговца колониальными товарами – мол, много тут и скальпов туземцев, и пушнины, и древесины, и даже целых городов с потенциальными рабами, но пока мы вам предлагаем добывать наши нефть и газ (если вы не обидите моих друзей – Миллера, Сечина, ну и прочих, список не велик). Так сказать, осуществляем «белые мечты» незабвенного адмирала Колчака: концессии-с… Пора вполне ощутить освобождение от тоталитаризма, гнёта КПСС и проклятого социализма.
Но едва эти мысли пронеслись наподобие станции «Блазново» заоконным вихрем – слышу из соседнего «купе» довольный говор другой бабульки, ознакомившейся со свежими астрологическими сводками:
- Всё звёзды решают, всё там предопределено. Гитлер всё со звёздами сверял. Охрана Путина не пустила на похороны Кастро – как-то узнала, что покушение будет. Ой, не дай бог, убьют его, так ведь сразу – или война или революция!..
Бабульке никто не перечил. Она, как звёзды, знает всё наперёд. Хотелось только спросить: как ей замораживание пенсий в сочетании с ростом цен тех же плацкартных билетов? Другая её спутница, убого барствуя, требовала чтоб проводница отрегулировала отопление, а то им у туалета некомфортно едется, а билеты-то «на фирменный»… Вот такие у Путина поклонницы!
Им – ни оптимизация здравоохранения, что строилось-то при них, крепло для них, ни социальная беззащитность – не показатели. Всё стерпят во славу царя. Ибо личная цель под названием смерть от них не так далеко важно достойно дочухать до неё. А он, царь – важно, чтоб и дальше был, Россию хранил для внуков и правнуков, и дальше чтоб оптимизировал и приватизировал им на благо. Как звёзды и как бог. Ибо без царя – либо война, либо революция, но уж точно не будут даже куцые пенсии платить. И в поездах не покатаешься – одни бронепоезда будут ходить с Троцкими или Дзержинскими внутри.
Усевшаяся паразитом в самом центре госмеханизма путинская знать – обставилась одним пиаром, как способ самосохранения и сакрализации, ей больше ничего и не нужно. Политический постмодернизм – работает и с бабушками успешно. И механизм-то советский, созданный коммунистическим трудом сам крутится, по инерции ещё советской, и только в силу этой инерции многие и живы, их лечит, учит, отапливает этот «винтичный разум» – а знать ставит периодически палки реформ в эти колёса, они ломаются, эти поломки долгими болями в обществе отзываются, приводят к месяцам, а иногда и годам протестов, перемен, перемещений… На это глядя Путин, Кудрин и прочие маньяки либерализма только решают усилить непопулярные меры.
В силу условий кризиса можно было бы «притормозить» - но как раз всё наоборот. РФ как часть капиталистической системы – расплачивается за санкции, деиндустриализацию и за прочие «успехи стабилизации» сырьём. Приватизация Роснефти чётко показала преемственность власти ельцинской и путинской. Последовательное разгосударствление, которое декларировал Чубайс, а реализует именно «либеральный лидер», как нарёк своего работодателя Песков. Бабушкам это невдомёк: проезжая разорённые элеваторы и новые дворцы региональной буржуазии – они не озабочены будущим. Им бы дожить до размораживания пенсий, дотянуть заживо противоречие собственной судьбы: комсомольские стройки и нынешнюю приватизацию и вывод за рубеж их плодов…
Но звёзды помогут, как Гитлеру помогли…
Окончание следует
|
|
