Генеральная прокуратура объявила о завершении расследования громкого уголовного дела «Трех китов» о контрабанде мебели. В скором времени перед судом предстанет группа предпринимателей во главе с Сергеем Зуевым. Сам Зуев, находящийся в СИЗО, отправил несколько писем в «Новую газету». В них он якобы утверждает, что в деле «Трех китов» не обошлось без участия высокопоставленных государственных служащих, которые контролировали контрабандные и контрафактные каналы. Однако среди обвиняемых нет ни бывших, ни действующих госчиновников.
Между тем, пишет «Новая газета», начавшееся более шести лет назад история с контрабандой мебели, которая поступала в торговые центры «Гранд» и «Три кита», столкнула лбами ФСБ, таможню, МВД и прокуратуру. В частности, в уголовном деле вроде бы содержатся материалы на Балтийскую и ныне расформированную Одинцовскую таможни. По сотрудникам силовых структур и таможни никаких процессуальных решений не принято. Как, кстати, и по пересекающемуся с «Тремя китами» делу о «китайской контрабанде».
Хорошо это или плохо? На мой взгляд, это сложный вопрос. Совершенно очевидно, что дело «Трех китов» - это яркий пример избирательного применения правосудия. Не в том смысле, что его фигуранты действовали строго по закону – я этого не утверждаю, а в том, что точно также работают все, кто занимается бизнесом в России. То есть, сажать надо всех, но это невозможно. Поэтому сажают так сказать «избранных».
Известно, что при Владимире Устинове Генпрокуратура свернула дело «Трех китов». Но в мае 2006 года Устинов был снят с должности, кремлевская приемная его свояка Игоря Сечина временно опустела, а новым генпрокурором стал Юрий Чайка. В такой ситуации казалось бы уже забытая история второй половины 1990-х годов с большой помпой была реанимирована.
При этом все понимали, что острие удара направлено не против Сергея Зуева, который не являлся крупной фигурой, и даже не против экс-замдиректора ФСБ Юрия Заостровцева. Цель инициаторов возобновления дела, на мой взгляд, состояла в организации громкого публичного скандала вокруг имевшихся в следственных материалах документов, полученных от криминальной полиции и таможни Германии.
Эти документы утверждают, что средства на строительство подмосковных мебельных центров, дескать, прошли через «BankofNew-York», где якобы были «отмыты». На основе чего должностные лица ФСБ и МВД попытались представить дело так, что данные средства якобы были получены от нелегальной торговли оружием в Чечне и от операций с «чеченскими авизо».
Фактически же речь шла о повторении таких громких, но развалившихся дел 1990-х годов, как, дескать, поставки вооружений из ЗГВ в бывшую Югославию, «Армянгейт» и история с поставкой фирмой «Аркон» вертолетов в КНДР. То есть о широкомасштабной «засветке» специальных операций спецслужб и внебюджетных источниках их финансирования.
То, что новое руководство Генеральной прокуратуры, несмотря на сильное политическое давление, отказалось играть в подобные антигосударственные игры, устраивать новый 1937 год, на мой взгляд, делает ему честь.
К слову сказать, локализация дела «Трех китов» в России по времени совпала с тем, что утратило судебную перспективу дело о передаче из Украины Китаю и Ирану образцов советских крылатых ракет Х-55 в 2000-2001 годах. Главный свидетель по этому делу – журналист Олег Орлов, как теперь стало окончательно ясно, по медицинским причинам в соответствии с законами Украины уже никогда не сможет участвовать в юридически значимых процессуальных действиях. А без его показаний все обвинения в адрес возможных новых фигурантов бездоказательны. Если, конечно, не заговорят по каким-то причинам сами фигуранты. Но это вряд ли.
Помимо этого заинтересованным структурам, несмотря на их неоднократные попытки, так и не удалось реанимировать прочие когда-то привлекавшие внимание дела. Такие как дело об оружейном уране и прочих радиоактивных изотопах, дескать, исчезнувших осенью 1993 года из Сухумского физтеха и катастрофа в сентябре 1994 года на Балтике парома «Эстония», на котором якобы через Эстонию на Запад из России переправлялись какие-то советские военные технологии, оборудование и материалы.
Другими словами, неоднозначные дела смутных 1990-х годов неумолимо уходят в прошлое. Реанимировать их, подходить к ним с мерками абстрактного права или, наоборот, цинично использовать их для сведения политических счетов в текущей борьбе за власть, было бы контрпродуктивно и просто вредно.
Видимо, Российское, Украинское и другие постсоветские государства, наконец, это осознали. Хотя, несомненно, остается сожалеть о трагических судьбах Олега Орлова, Сергея Зуева и других людей, волею судьбы назначенных на роль «стрелочников».
|
|
