«ФОРУМ.мск» неоднократно сообщал об исследовательской работе в области борьбы с терроризмом, которая проводится в рамках совместных российско-израильско-индийских семинаров, организатором которых выступает руководитель Экспериментального творческого центра - ЭТЦ, известный политолог Сергей Кургинян.
Между тем формат международных семинаров и дискуссии в рамках ЭТЦ – далеко не единственная в России интеллектуальная площадка, на которой обсуждаются проблемы терроризма. Тому, что представляют из себя другие, был посвящен вышедший некоторое время тому назад на сайте «Агентура» доклад А.Солдатова и И.Бороган под названием «PR против анализа в борьбе с террором». В нем, в частности, сказано: В России так и не появилось ни одного серьезного независимого исследовательского центра, занимающегося проблемами борьбы с терроризмом.
В 90-е годы безопасность в наших мозговых центрах рассматривали исходя из двух задач (часто пересекающихся) – это изучение потенциального противника, то есть США, и желание самих Соединенных Штатов обезопасить себя от распространения нашего ядерного оружия. Западные фонды многие годы финансировали проведение семинаров, круглых столов и конференций исключительно для приручения российского генерала с ядерной кнопкой. В результате круг независимых экспертов в области безопасности составили бывшие военные, разбирающиеся в ядерном оружии, и академисты-международники, в основном из двух организаций – Института США и Канады и Института Мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО).
Сотрудники обоих институтов, в свою очередь, составили костяк экспертов в ПИР-Центре, Институте стратегических оценок, Московском Центре Карнеги, Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) и т.п. Кроме того, в самом ИМЭМО, например, сегодня существует Центр международной безопасности, который возглавляет член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Арбатов. Естественно, борьба с терроризмом при этом остается факультативной темой, которая по инерции обсуждается точно также, как проблемы ядерной безопасности: в русле выработки подходов к международным соглашениям, деятельности таких институтов как НАТО и ООН. То есть идет неспешное, рассчитанное на десятилетия обсуждение концепций и доктрин.
С другой стороны, появились несколько фондов, созданных бывшими генералами спецслужб и МВД (например, «Всемирный антикриминальный и антитеррористический форум» экс-министра внутренних дел Анатолия Куликова), в которых окопались бывшие сотрудники еще КГБ СССР. Не стоит забывать, что последние 10 лет увольняющиеся из ФСБ офицеры предпочитают не предоставлять обществу экспертные навыки, как во всем мире, а продавать свои связи (а такой бизнес любит тишину).
В результате на рынке экспертных оценок остаются ветераны советской госбезопасности, которые на этом безрыбье из специалистов по холодной войне превратились в экспертов по терроризму, продолжая при этом рассуждать в понятиях в лучшем случае 80-х гг. Зато государственные «фабрики мысли» в области безопасности оказались в гораздо лучшем положении. Аналитикам в погонах очень помог миф о необыкновенных аналитических возможностях КГБ СССР.
На самом деле, первая аналитическая структура появилась в центральном аппарате КГБ лишь в 1989 году, когда было создано Аналитическое управление Комитета госбезопасности. Некоторым предшественником этой структуры можно считать лишь созданную в 1960-м при председателе КГБ группу «по изучению и обобщению опыта работы органов госбезопасности и данных о противнике», правда, просуществовала она недолго. Поэтому до 1989 года данные, добываемые КГБ, поступали в различные отделы ЦК, и только там делались аналитические выкладки.
Похоже, подобная система была придумана, чтобы сохранить контроль ЦК над КГБ. Поэтому, кстати, еще в 1967 году для аналитической работы при председателе КГБ Андропове была создана Группа консультантов, в которую входили Г. Шахназаров, А. Бовин, Г. Арбатов, то есть люди, далекие от КГБ, и никогда в этой структуре не служившие. Миф об аналитиках КГБ возник только после крушения Советского Союза. Видимо, этому способствовали как фильмы по романам Юлиана Семенова, смотревшиеся с понятной ностальгией, так и мемуары бывших генералов Комитета, в которых создавался образ проницательного ведомства, предупреждавшего ЦК о развале страны, да только к нему не прислушались.
В ФСБ учли ошибки предшественника. В мае 1991 года на базе Аналитического управления КГБ было образовано Информационно-аналитическое управление ФСБ, впоследствии Департамент анализа, прогноза и стратегического планирования ФСБ. Усилению роли этого департамента помогло то, что с 1998 по 1999 год его возглавлял Сергей Иванов, ныне министр обороны России.
После реформы ФСБ 2004 года Департамент был переименован в Службу, которую в настоящее время возглавляет Виктор Комогоров. При этом в отличие от КГБ, структура Службы включает в себя в том числе группу оперативного информирования (ГОИ), где готовят сводки для президента. Таким образом, впервые в истории нашей контрразведки органам дали возможность создать самостоятельный аналитический аппарат, выкладки которого прямо влияют на принятие решений. Кроме этой службы, за аналитику в ФСБ отвечает Академия ФСБ (возглавляет Валентин Власов).
Отдельный исследовательский аппарат создан в Антитеррористическом центре СНГ. Правда, этот центр находится под полным контролем ФСБ, и его Научно-экспертный совет возглавляет Виктор Петрищев, также офицер ФСБ. Между тем, даже те государственные исследовательские центры по проблемам безопасности, которые официально не связаны со спецслужбами, не могут похвастаться такой независимостью.
Так в 1992 году был создан Российский институт стратегических исследований (РИСИ), который возглавляет Евгений Кожокин. Эту структуру многие связывают со Службой внешней разведки. А в 2004 году появился Центр исследований проблем безопасности РАН. Его возглавил бывший статс-секретарь ФСБ Владимир Шульц, получивший должность заместителя президента РАН, результате чего в центре оказались его бывшие коллеги.
Таким образом, в Кремле решили, что мозговых центров при спецслужбах вполне достаточно для выработки стратегии и тактики в борьбе с терроризмом. Это в США корпорация RAND готовит для разведсообщества доклады по улучшению системы обмена разведданными по террористам между спецслужбами и правоохранительными органами. В России ни одному генералу из спецслужб не придет в голову заказать исследование по реформированию, например, ФСБ, негосударственному институту. При этом аналитическая работа спецслужб, в основном, остается под грифом, и обществу отказано в праве оценивать качество этой работы. Впрочем, это еще полбеды.
Видимо исходя из той же секретности, наши спецслужбы строго соблюдает еще один принцип – никто не должен знать, чем занят его сосед. В результате, как признавались нам сотрудники Академии ФСБ, в этом заведении нет даже единого центра учета исследовательских работ, выпускаемых ее преподавателями. Еще интересней складывается судьба Центра изучения проблем безопасности РАН. За два года его существования не известно ни об одной работе, подготовленной сотрудниками Центра. Кроме того, ни один его сотрудник не вошел даже в экспертный совет Комитета ГД по безопасности, хотя где еще обмениваться идеями о реформировании спецслужб, как не в профильном комитете парламента. Из этого ряда выделяется лишь одна госструктура – Российский институт стратегических исследований, но его деятельность ориентирована в основном на изучение ситуации в других странах.
Между тем, влиятельность как негосударственных, так и государственных мозговых трестов в области спецслужб и борьбы с терроризмом близка к нулю. К примеру, самый обсуждаемый за последние два года законопроект «О противодействии терроризму», принятый в марте этого года, разрабатывался не в Комитете по безопасности ГД, а в структурах ФСБ, и был принят без таких излишеств как независимая экспертиза. Впрочем, нашлись в госструктурах люди, придумавшие использовать мозговые центры в области безопасности в других целях.
С 11 по 15 октября 2005 года в Великобритании побывала представительная делегация: руководитель Регионального оперативного штаба (РОШ) Аркадий Еделев, начальник Управления по борьбе с политическим экстремизмом и терроризмом ФСБ Михаил Белоусов, начальник Главного управления МВД по ЮФО Михаил Паньков, заместитель полпреда президента в ЮФО Николай Федоряк, глава УФСБ по Чечне Теймураз Калоев, начальник департамента аппарата Совбеза Евгений Никитенко и т .д.
Российских силовиков приняли на серьезном уровне: с ними встретились даже представители так называемой группы COBRA (Cabinet Office Briefing Room A), состоящей из руководителей британских спецслужб. Несмотря на то, что во время визита случилось нападение боевиков на Нальчик, ни россиян, которые возглавляют антитеррористические ведомства как раз этого региона, ни организаторов визита это не смутило.
Главным событием визита стал круглый стол, организованный администрацией Президента РФ и РИА Новости, а также влиятельным Международным институтом стратегических исследований – одним из крупнейших профильных мозговых трестов англосаксонского мира. Между тем, по рассказам побывавших на мероприятии британских журналистов, никакого обмена идеями на круглом столе не произошло: российские генералы по бумажке зачитывали скучные речи, фактически не отвечая на вопросы из зала. Однако в данном случае круглый стол под эгидой знаменитого мозгового треста выступал не более чем прикрытием крупнейшей пиар-акции российских силовиков. Ведь наши генералы вылетели в Лондон после визита в Великобританию Владимира Путина, и должны были продемонстрировать укрепление контактов между спецслужбами двух стран в борьбе с террором. Демонстрацией все и ограничилось.
Однако пиар-эффект был достигнут. В результате инструментарий мозговых центров – круглые столы и конференции по проблемам борьбы с терроризмом -- стали использовать как еще одно средство пропаганды. Эту тактику стали использовать и за пределами страны. 31 марта 2006 года в Нью-Дели прошел круглый стол, организованный Российским центром по науке и культуре. На нем выступили генерал-майор ФСБ Александр Машкин, заместитель директора департамента информации и печати МИД Владимир Иванов, наш посол в Индии, бывший шеф внешней разведки Вячеслав Трубников и индийские силовики. Похоже, все было организовано только для того, чтобы заявить: Россия выдвинет новые инициативы по борьбе с терроризмом в рамках «Большой восьмерки», при этом Индия и Россия «призывают мир отказаться от двойных стандартов в борьбе с терроризмом».
Понятно, какие цели преследовали организаторы, непонятно, при чем тут такая форма, как круглый стол, где предполагается дискуссия, а не обмен заявлениями в духе «ТАСС уполномочен заявить». Между тем, таких мероприятий становится все больше. И вот 4-5 мая в Минске прошла выездная сессия Международного антитеррористического медиафорума, созданного в 2004 году под эгидой Организации Договора о коллективной безопасности (Президент форума – Виталий Третьяков).
На сессии Генсек ОДКБ Николай Бордюжа прямо заявил, что примером вмешательства во внутренние дела с применением медиа-технологий является информационная кампания против Беларуси, подчеркнув, что на повестке дня «постановка заслона всем подобным деструктивным процессам». Так Россия ненавязчиво подтвердила свою поддержку Лукашенко. Правда, при чем тут терроризм, осталось неясным. В результате такого использования мозговых центров в Кремле, видимо, решили, что по-другому и не бывает, и иностранцы в таких организациях тоже занимаются исключительно пиаром. Ничем другим нельзя объяснить истеричное возмущение проведенным в апреле этого года Jamestown Foundation вполне рядовым семинаром «Кавказский фронт Садуллаева: перспективы нового Нальчика».
Сначала ОРТ, а потом и МИД России обвинили фонд в предоставлении «трибуны для призывов к проведению новых терактов», что «противоречит обязательствам США в сфере борьбы с терроризмом». С июля 2004 года российские силовые ведомства, отвечающие за борьбу с терроризмом, беспрерывно реформируют. Сначала три месяца переделывали структуру Федеральной службы безопасности, потом меняли систему ответственных за борьбу в отдельно взятом Южном Федеральном округе, а впоследствии принимали новый базовый закон «О противодействии терроризму» и создавали новое ведомство – Национальный антитеррористический комитет (НАК). Официально считается, что законопроекты для всех этих реформ проходили через профильные комитет по безопасности Госдумы и комитет по обороне и безопасности Совета Федерации, где они подвергались обсуждению и корректировке.
Как мы знаем, состав этих комитетов за два года практически не изменился – там продолжают сидеть те же люди, что сидели в 2004 году. При этом их нельзя обвинить в непрофессионализме: впервые комитет по безопасности ГД состоит из такого количества бывших сотрудников спецслужб и возглавляется бывшим замминистра внутренних дел. Однако, как известно, в результате реформы, породившей НАК, последние полтора года реформ были перечеркнуты. В июле 2004 года ФСБ передала ответственность за противодействие террористам Внутренним войскам, а после создания НАК в марте 2006 года вновь вернула себе эту функцию.
Большую непоследовательность сложно представить, но это никого не удивило. И никто даже не попытался объяснить, почему старое решение было неправильным, а новое – лучше. Все же понимают, что шла борьба ведомств, и, как всегда, с переменным успехом. Поскольку всех это положение устраивает, то интеллектуальная деятельность в этой области, видимо, так и будет ограничиваться пиар-обслуживанием интриг силовиков. Вплоть до нового теракта, который руководство наших спецслужб на этот раз встретит где-нибудь в Нью-Йорке или Париже. Ведь надо же улучшать российский имидж за рубежом.
|
|
