Революция не закончилась, хоть с телеэкранов и исчезли ежедневные сообщения о митингах. Причина, породившая массовые выступления зимы и весны нынешнего года, никуда не делась. Революцию невозможно распустить на каникулы, отправить на дачу копать картошку или запереть в шкаф.
То, что было зимой – это всего лишь начало. Обозначилась революционная ситуация, готовность народа к массовым совместным действиям и очень скоро стало ясно – заткнуть рот подачкой или напугать милицейской дубинкой не получится.
Однако нарастание революционного подъема не бывает непрерывным. Это – движение по синусоиде, с временными спадами, но каждый последующий пик получается выше предыдущего. И не надо быть прорицателем, чтобы утверждать – уже осенью зимние выступления пенсионеров покажутся властям безобидной прогулкой пожилых людей.
Тем не менее, итоги подводить нужно.
Еще в январе стоило большого труда научить некоторых видных деятелей произносить слово «революция» и при этом не падать в обморок, не пачкать штаны. Сегодня это грозное слово скандируют на каждом митинге, вспоминают в каждой газетной статье, обсуждают за пивом. Не истрепали бы.
Еще в январе призыв создавать советы, комитеты спасения и другие неконституционные органы самоуправления вызывали испуг и оглядку на участкового инспектора, шепотком произносилось странное нерусское слово «эфэсбэ». Никто не знал, что оно обозначает, но на всякий случай пугались.
А уже 29 мая в Москве под председательством лидера Солнечногорского Комитета спасения (Солнечногорск – это место проведения первого митинга 9 января, точка отсчета) прошло очередное, уже третье по счету, ежемесячное совещание Координационного совета комитетов спасения Московской области. Присутствовали представители Солнечногорска, Одинцово, Серпухова, Балашихи, Клина, Лыткарино, Ногинска, Мытищ, Химок, Дубны, Королёва. Согласимся, что это немало, что перелом в настроениях произошел. И органы революционного самоуправления вошли в нашу жизнь, и там укрепились.
В ряде мест, например, в том же Солнечногорске, администрация вынуждена идти навстречу Комитету и снижать квартплату. Комитеты используют вполне «оранжевые» технологии на «красном» поле – так, по городам вывешиваются списки местных депутатов, которые голосовали за повышение коммунальных тарифов. Члены комитетов добиваются определенного статуса в местных органах власти, принимают участие в обсуждении жизненно важных проблем на своих территориях – и если результат не устраивает, то немедленно проводят акции протеста. Еще немного, и это будут акции гражданского неповиновения. Подождем до осени.
Вообще все чаще появляются сообщения о маленьких победах нашего большого движения.
Уже в этом месяце чернобыльцы в Железногорске прекратили голодовку после того, как их требования были удовлетворены. Жители столичной Таганки, проведя серию пикетов и митингов с мордобоем, добились замены судьи в процессе по иску к незаконному застройщику. Четыре месяца борьбы привели к тому, что в Романовском районе Саратовской области льготы педагогам-ветеранам были восстановлены в полном объеме, а местный закон, по суду, был признан недействительным. В целом за неполную первую неделю июня нами зафиксировано 11 значимых протестных выступлений, 3 из которых имели результат – требования были удовлетворены. Это очень хорошая статистика. Тем более, что реально акций протеста было больше, но мы уже не успеваем отслеживать все.
Если еще зимой акции протеста носили единичный и во многом стихийный характер, то к лету в ряде регионов оппозиция перешла к работе на постоянной основе. Так, коммунисты и национал-большевики в Калининграде проводят акции едва ли не каждый день. Не прекращается процесс в Саратове и Твери, Ярославле и на Кубани. Бастуют авиадиспетчеры в Ростове-на-Дону. В Воркуте уже неделю голодают горняки. В Перми центр города уже несколько дней блокирован пикетом транспортных рабочих. Готовится забастовка на заводе Кока-Кола в Петербурге, на "Камчатскэнерго" и много еще чего и где.
Заметим, практически исчезли пикеты пенсионеров – их место, как и прогнозировалось еще весной, заняли люди трудоспособного возраста. Очевиден и классовый состав – рабочие и служащие, занятые коллективными формами труда. Изменились требования – с отмены одного закона номер 122 до изменения бюджетной политики государства; смены экономических приоритетов; ликвидации частной собственности в области естественных монополий, крупных производств национального значения, транспорта и связи; смены правительства, причем не столько кадровой замены, сколько изменения самой структуры и функций правительства. И – главное: требование отставки президента, вплоть до упразднения самого института президентства в России.
Все это исчезло с экранов телевизоров, но это не значит, что исчезло из жизни. Революцию нельзя остановить, потому что для этого потребуется остановить жизнь. Режим президента Путина имеет такую склонность – омертвлять, замораживать все, к чему не прикоснется, будь то политическая жизнь, система госуправления, бюджетная или инвестиционная политика, культура или искусство. Такой вот режим, по меткому выражению Доренко, «с глазами замороженной трески».
Рано или поздно этот режим рухнет, он весь гнилой и держится на глубокой заморозке. Оттепель ему противопоказана, иначе вчерашний грозный снеговик за одну ночь может превратиться в маленькую вонючую лужицу.
Но задача революции – это не смена одного болвана на другого. Революция должна приводить к замене общественно-экономических отношений, но опять же – не к замене ради самой замены. В итоге революции, которая редко бывает совсем уж «бархатной», страна и народ получают некое новое качество, некоторое преимущество в глобальной конкуренции. Лапотная, неграмотная Россия, покупавшая даже винтовки и патроны за границей, в итоге революции 1917 года превратилась в стального гиганта, обладающего ядерным оружием, запускающего космические корабли и контролировавшего треть земного шара.
В последние 15-20 лет стальной гигант сдавал одну позицию до другой, отдал даже территории, присоединенные к России еще в 17-м веке. Превратился из гиганта в ржавый будильник для увеселения прибалтийских карликов. Если не произойдет революция, то ржавчина нас убьет.
Но революция – процесс объективный. Не зависящий от воли или неволи отдельных заинтересованных граждан. И процесс этот идет.
|
|
