Но её демографический профиль и перспективы на будущее имеют два важных отличия от Европы, которые не пророчат ничего хорошего долговременному экономическому будущему России.
Во-первых, ситуация со здравоохранением и смертностью в России гораздо хуже, чем в Западной Европе. Средняя продолжительность жизни русских мужчин поразительно мала, намного ниже нынешних показателей в Пакистане или Бангладеш. Причём неблагоприятные тенденции нарастают уже несколько десятилетий. В 2005 году прогнозируемая продолжительность жизни русских мужчин и женщин на момент рождения была ниже, чем 40 лет тому назад.
Во-вторых, фатально-высокая смертность в России, наряду с низким уровнем воспроизводства населения, порождает ещё одну исключительную демографическую тенденцию – убывание населения. За 16 с лишним лет после расчленения СССР в России было зарегистрировано на 12 с лишним миллионов смертей больше, чем рождений. Этот дефицит лишь частично компенсируется "чистой" иммиграцией. Соответственно, население России уменьшилось с 148.7 миллионов человек в 1992 году до чуть более 142 миллиона на начало нынешнего года. Западную Европу перспектива уменьшения населения ожидает при жизни следующего поколения, но в России оно уже происходит.
На эту же тему с ссылкой на директора ЦРУ Майкла Хайдена пишет американская газета Washington Times, опубликовавшая статью с характерным названием: "шеф ЦРУ предрекает России новые этнические
конфликты".
"Сокращение населения России, говорится в статье, в будущем потребует от Москвы импортировать рабочую силу из-за рубежа, что приведет к росту межрасовой и межрелигиозной напряженности в бывшей сверхдержаве, заявил директор ЦРУ Майкл Хайден" в лекции, прочитанной им в университете штата Канзас.
Генерал Хайден заявил, что России грозит "демографическая нагрузка". По его прогнозам, в ближайшие 40 лет население России сократится на 32 миллиона человек – почти на четверть от нынешнего 141 миллиона. "Для
поддержания экономики России придется все активнее привлекать рабочих из других стран, – отметил шеф ЦРУ.
– Часть иммигрантов составят русские из республик бывшего СССР. Часть будет китайцами и мусульманами с Кавказа, из Центральной Азии и других регионов. Потенциально это может усугубить и без того острую межрасовую и межрелигиозную напряженность в России".
Комментируя демографические перспективы России, политический обозреватель ФОРУМа.мск Руслан Саидов отметил:
"Сейчас из примерно 150 постоянных (вкл. гастрбайтеров) жителей Российской Федерации не менее 20 миллионов - представители мусульманских народов Северного Кавказа, Поволжья, Азербайджана и Центральной Азии. К 2020 году их стало бы без учета дальнейшей иммиграции 25 миллионов, к 2050 году - 35 миллионов. Но так как иммиграция с темпом до 1 миллиона человек в год, несомненно, будет продолжена, реально к 2020 году мусульман на территории России будет 30-35 миллионов, а к 2050 году - не менее 60 миллионов. При этом славянское население России в 2020 году составит 90-95 миллионов. и в 2050 году - примерно 60 миллионов, то есть столько же, сколько и мусульман. Кроме того, к тому времени в России
окажется не менее 15-20 миллионов китайцев.
Другими словами, в период с 2020 по 2050 год Россия в любом случае прекратит свое существование в качестве русского государства. Правда, это может произойти и раньше. так как России в ближайшие 2-3 года еще предстоит пережить двоевластие, и в ближайшие 10-15 лет - возможные негативные последствия сырьевой ориентации экономики, так как цены на нефть и газ всецело зависят от ситуации на мировом рынке, которая с трудом поддается прогнозу.
Наряду с Россией в упомянутой выше лекции генерал Майкл Хайден предупредил, что расхождения между США и правительствами европейских стран по вопросам войны в Ираке и борьбы с терроризмом способны
расшатать прежде устойчивую систему НАТО. Кроме того, угрозу США в ближайшие годы представляют национальные интересы Китая и наращивание Пекином военной мощи. Если Китай не станет играть более конструктивную роль в международных отношениях, он превратится во "враждебную" силу.
По поводу Европы генерал Хайден сообщил, что из-за разногласий Европы с США может возникнуть "трансатлантический раскол". По его словам, разногласия – это "лишь симптомы более глубоких изменений, вызванных окончанием холодной войны". В качестве примера он привел споры США и Европы по вопросу борьбы с терроризмом и по связанным с ним проблемам работы разведывательной и правоохранительной систем – при том что США и Европа разделяют в этих вопросах общую либерально-демократическую
традицию.
"Правда состоит в том, что спустя почти два десятилетия после падения Берлинской стены Америка и Европа все еще пытаются понять, как наилучшим образом ответить на угрозы, возникшие в мире после холодной войны, – пишет он. – Так, например, все мы признаем терроризм непосредственной угрозой, однако расходимся в вопросе о том, как с ним бороться".
"США считают себя страной, находящейся в состоянии войны, глобальной по своим масштабам, и настаивают, что для победы необходимо воевать с врагом, где бы он ни находился", – отметил генерал Хайден. С другой стороны, большинство европейских стран считает терроризм внутренней проблемой и ищет ей решение в узких рамках внутренней безопасности.
"Когда возникает непосредственная угроза их гражданам или интересам, европейские правительства сотрудничают друг с другом и с союзниками, в том числе с Соединенными Штатами, чтобы устранить угрозу, – отметил он. – Однако они не склонны считать терроризм сильнейшей международной опасностью, как это делаем мы. А если они с этим соглашаются, то мы зачастую расходимся в вопросе о том, как эффективно и адекватно противостоять данной опасности".
Расхождение в оценке угроз и тактические разногласия, вероятно, будут сказываться на отношениях США с Европой до конца столетия, прогнозирует Хайден. "Урегулирование разногласий и напряженности, которая возникает из-за отсутствия общего взгляда, усложнит отношения, которые традиционно были для Америки наиболее простыми", – говорится в речи шефа ЦРУ.
По поводу Китая генерал Хайден сказал, что, несмотря на различные мнения по поводу устремлений и мотивации Пекина, он считает, что эта страна является конкурентом, но никак не "неизбежным противником" США. "У Вашингтона и Пекина широкий простор для политического выбора – мы можем сохранить мирные и конструктивные отношения, которые поддерживаем вот уже почти 40 лет", – отметил глава ЦРУ. Резкое и масштабное наращивание Китаем военной мощи связано с отношением Пекина к военным акциям США в первую и вторую войну в Персидском заливе, а также с появлением высокотехнологичного оружия, объясняет генерал. "И хотя эти новшества действительно могут представлять опасность для американской армии и
интересов США в регионе, модернизация армии – это такая же попытка продемонстрировать силу, как и все остальные", – говорит Хайден. По его словам, с помощью армии Китай стремится "поиграть мускулами".Укрепление китайской армии вызывает "беспокойство", признает генерал, "поскольку усиливает давние опасения о возможном вмешательстве Китая в дела Тайваня".
Действия Китая в мире "практически полностью сосредоточены на узко обозначенных задачах" страны, отмечается в докладе. "Мы видели это в отношениях данной страны с Суданом, где главной целью была защита ее нефтяных интересов", – напоминает Хайден.
Кроме того, помощь Китая островным государствам Тихого океана подрывает усилия США по продвижению "добросовестного управления" в регионе. "Если Китай начнет действовать в мире не в столь узких рамках, это серьезно скажется на отношениях США с Китаем в новом столетии, – предостерег генерал. – Если же Пекин возьмет на себя большую ответственность за здоровье международной системы, как и следует мировой державе, мы сохраним конструктивные отношения, даже если будем конкурировать. Если же нет, то усиление Китая можно считать скорее враждебным".
Руководитель украинской редакции ФОРУМа.мск Владимир Филин в целом согласен с оценкой, которую директор ЦРУ дал перспективам отношений между США и странами Западной Европы - так называемой "старой Европой" во главе с Германией, "внешнюю политику которой во многом и сегодня продолжают определять сторонники экс-канцлера Герхарда Шредера, врага Америки". С другой стороны, союз США с Великобританией останется, как и сохранится тенденция на возрастание роли и значения "Новой Европы" во главе с Польшей и, в перспективе, с Украиной. "Молодые национальные государства Балкан и Восточной Европы, Украина, страны Прибалтики и Грузия в их числе, будут играть все большую роль в американской
политике, как и расширяющийся блок НАТО, основные функции которого, не смотря на распад СССР и антиамериканскую деятельность Шредера, не изменились: To keep US "in", Russia - "out", and Germany - "down".
Говоря о Китае, Владимир Филин, отмечая быстрые темпы его развития, все же предостерег от избыточного оптимизма: "Я помню, как в 1980-е годы многие эксперты, впечатленные тогдашними успехами Японии и "азиатских тигров", предрекали, что в скоре "Страна восходящего Солнца" обгонит США и станет мировой державой № 1. Но этого не произошло, в 1990-х годы Японию, а после "азиатского кризиса" 1997 года, другие азиатские страны погрузились в застой, который не преодален до сих пор.
То же может произойти и с Китаем, тем более, что уже скоро начнут сказываться негативные последствия политики "одна семья - один ребенок".
Другими словами, в обозримом будущем США останутся лидирующей мировой силой, а призывы весьма уважаемых российских политологов о том, что Украине не следует идти на Запад, так как "Запад обречен", мне представляются не вполне обоснованными. Конечно, рано или поздно все мы умрем. Но с США и даже с Западной Европой это произойдет не скоро, гораздо позже, чем с Россией, из чего и следует исходить при
формировании украинской политики".
Ниже вниманию читателей в переводе "Иносми" предлагается с сокращениями статья Фарида Закарии в американском элитном журнале Foreign Affairs, посвященная перспективам американской сверхдержавы.
Будущее американского великодержавия
... Экономика США заняла первое место в мире еще в середине 1880-х гг.,
и сохраняет его по сей день. Более того, с тех пор доля США в
общемировом ВВП остается практически на одном и том же уровне. За
исключением непродолжительного периода, - второй половины 1940-х и
1950-х гг. - когда другие промышленно развитые страны еще не оправились
от войны и Америка давала половину общемирового ВВП, доля США уже более
ста лет составляет примерно четверть от его объема (32% в 1913 г., 26% в
1960 г., 22% в 1980 г., 27% в 2000 г. и 26% в 2007 г.). В ближайшие 20
лет она скорее всего уменьшится, но незначительно. Согласно большинству
оценок, в 2025 г. американская экономика по-прежнему будет вдвое
превосходить китайскую с точки зрения номинального ВВП. ...
Военный бюджет США превышает оборонные расходы 14 других наиболее мощных
держав вместе взятых, и составляет почти 50% общемировых расходов на эти
цели. Кроме того, в НИОКР военного назначения Вашингтон вкладывает
больше средств, чем все другие страны мира вместе взятые. И, что самое
важное, эти затраты не ложатся на страну непосильным бременем. Сегодня
оборонные расходы США составляют 4,1% от ВВП, т.е. меньше, чем на
протяжении почти всего периода 'холодной войны' (при президенте
Эйзенхауэре они достигали 10%). По мере увеличения валового внутреннего
продукта страны она может позволить себе такие затраты на эти цели,
которые в прошлом сломали бы ее 'финансовый хребет'. Войну в Ираке можно
считать трагедией или борьбой за правое дело, но в любом случае она не
доведет Соединенные Штаты до банкротства. 'Счет' за Ирак и Афганистан -
125 миллиардов долларов в год - не достигает и 1% от ВВП страны. Для
сравнения: в 1970 г. война во Вьетнаме обошлась Америке в 1,6% ВВП. ...
При этом преобладание США в военной сфере - не основа, а производная от
их экономического потенциала. Его подпитывает экономическая и
техническая база страны, которая и сегодня выглядит чрезвычайно сильной.
Да, США сейчас сталкиваются с самыми серьезными, глубокими и масштабными
проблемами за всю свою историю, и они несомненно утратят некоторую часть
своей доли в общемировом ВВП. Но этот процесс никоим образом не будет
напоминать скольжение Британии по 'наклонной плоскости' в 20 столетии,
когда страна лишилась лидирующих позиций в таких сферах, как инновации,
энергия и предпринимательский дух. Американская экономика сохранит свой
живой, динамичный характер, и останется на переднем крае новых революций
в науке, технологиях и промышленности.
Чтобы понять, что ждет Соединенные Штаты в новой обстановке, для начала
следует просто оглянуться по сторонам: ведь это будущее уже окружает
нас. Глобализация уже два десятка лет развивается вглубь и вширь. Все
больше стран налаживает товарное производство, развитие коммуникационных
технологий выравнивает условия игры, капиталы свободно перемещаются по
планете - и Соединенные Штаты извлекают из этих тенденций массу
преимуществ. В американскую экономику вкладываются сотни миллиардов
долларов, американские компании весьма успешно осваивают новые рынки и
отрасли. Несмотря на то, что двадцать лет курс доллара был чрезвычайно
высок, сокращения американского экспорта не произошло, а сегодня
Всемирный экономический форум оценивает экономику США как самую
конкурентоспособную в мире. В течение последних 25 лет среднегодовой
рост ВВП в Соединенных Штатах превышал 3%, что существенно превосходит
аналогичные показатели Европы и Японии. Рост производительности труда -
этот живительный эликсир современной экономики - уже десять лет
превышает 2,5%, что на целый процентный пункт выше средней цифры по
Европе.
Возможно, превосходство США по темпам роста сегодня сходит на нет, и в
ближайшие несколько лет их динамика будет больше напоминать ситуацию в
других передовых промышленно развитых странах. Но общий тезис - о том,
что, несмотря на свои огромные размеры, экономика США отличается высокой
динамичностью и инновационностью - сохраняет актуальность.
Возьмем, к примеру 'отрасли будущего'. В ближайшие 50 лет развитие
нанотехнологий (сферы прикладной науки, связанной с управлением материей
на атомном и молекулярном уровне) обернется мощнейшими прорывами, и
именно США господствуют в этой области. По количеству специализированных
'наноцентров' Америка превосходит три другие лидирующие в этой сфере
страны (Германию, Британию и Китай) вместе взятые; кроме того,
американцы запатентовали больше открытий в области нанотехнологий, чем
все остальные страны мира - что свидетельствует об их потрясающем умении
превращать абстрактную теорию в конкретную продукцию. Биотехнологии
(общая категория, охватывающая применение биологических систем для
создания медицинской, сельскохозяйственной и промышленной продукции) -
другое направление, где Соединенные Штаты занимают господствующие
позиции. Доходы от практического применения биотехнологий в США
приблизились в 2005 г. к 50 миллиардам долларов - эта цифра в пять
превышает европейский показатель, и составляет 76% от общемировых
доходов в этой сфере.
Промышленное производство, конечно, уходит из страны - оно перемещается
в развивающиеся государства, превращая американскую экономику в
'изготовителя услуг'. Это пугает многих американцев, побуждая их
задаваться вопросом: что же будет производить их страна, если на всех
товарах появится клеймо 'сделано в Китае'? Однако развитие
обрабатывающих отраслей в странах Азии следует воспринимать в контексте
глобальной экономики. Корреспондент Atlantic Monthly Джеймс Феллоуз
провел год в Китае, наблюдая за его промышленным 'локомотивом' вблизи, и
убедительно обосновал тезис о том, что аутсорсинг лишь укрепляет
конкурентоспособность американской экономики. Все дело в том, что самые
большие деньги дает не само изготовление, а разработка и сбыт продукции
- т.е. сферы, где США по-прежнему господствуют. Наглядным примером в
этой связи служит iPod: большинство их изготовляется за пределами
Соединенных Штатов, но основная добавленная стоимость от этого достается
компании Apple.
Многих экспертов и ученых, и даже кое-кого из политиков, беспокоят
некоторые статистические данные, не сулящие Соединенным Штатам ничего
хорошего. Так, рост накоплений в Америке равен нулю, дефицит текущего
баланса, внешнеторговый дефицит и дефицит бюджета весьма высоки,
медианные доходы не увеличиваются, а обязательства государства в сфере
соцобеспечения становится все труднее выполнять. Все эти проблемы вполне
законно вызывают озабоченность, и решать их необходимо. Но необходимо
помнить, что многие статистические индикаторы, на которые часто
ссылаются, либо дают приблизительное представление о положении дел в
экономике, либо попросту устарели. Немалая часть из них разрабатывалась
еще в конце 19 века, и призвана была отражать ситуацию в индустриальной
экономике с невысоким уровнем трансграничной активности, и они
малопригодны для современного народного хозяйства, действующего в
условиях взаимосвязанного глобального рынка.
Так, последние двадцать лет уровень безработицы в США находится на
весьма низком уровне, что, по мнению экономистов, должно было привести к
раскручиванию инфляции, но этого не произошло. А вот еще пример -
дефицит текущего баланса США в 2007 г. достиг 800 миллиардов долларов,
или 7% ВВП - а ведь считалось, что уже на уровне 4% ВВП он должен
привести к экономическому краху. Нынешний дефицит текущего баланса
действительно опасно высок, но отчасти его уровень можно объяснить тем,
что в мире наблюдается избыток накоплений, а Соединенные Штаты остаются
чрезвычайно стабильной и привлекательной для инвесторов страной.
Сокращение же объема личных сбережений, как указывает экономист Ричард
Купер из Гарвардского университета, в основном компенсируется ростом
корпоративных накоплений. Кроме того, инвестиционная ситуация в США
будет выглядеть куда благополучнее, если мы учтем расходы не только на
материальные активы и жилье, но и на образование и НИОКР.
Конечно, Соединенные Штаты сталкиваются с серьезными проблемами. По всем
расчетам система медицинского страхования Medicare угрожает 'взорвать'
федеральный бюджет. Переход от профицита к бюджетному дефициту за период
2000-2008 гг. тоже чреват серьезными последствиями. Кроме того,
'визитной карточкой' новой эпохи стал рост неравенства, вызванной
появлением 'экономики знаний', усложнением технологий и глобализацией.
Но наибольшую тревогу, пожалуй внушает тот факт, что американцы берут в
долг 80% избыточных накоплений всего мира, и тратят эти деньги на
потребление: они распродают свои активы иностранцам, чтобы выпить в день
две лишние чашки кофе. Но эти проблемы следует оценивать в контексте
общего состояния экономики, которая остается мощной и динамичной. ...
В 2005 г. Национальная Академия Наук обнародовала доклад, содержавший
предупреждение о том, что США могут скоро утратить положение мирового
лидера в области технических наук. Там отмечалось, что в 2004 г.
китайские ВУЗы выпустили 600000 дипломированных инженеров, индийские -
350000, а американские - 70000. В дальнейшем эти цифры бесчисленное
множество раз повторялись в статьях, книгах и выступлениях. И
действительно, на первый взгляд подобные сравнительные данные должны
просто приводить в отчаянье. На что могут надеяться США, если на одного
дипломированного инженера-американца приходится более десятка китайских
и индийских? Кроме того, говорится в докладе, на зарплату одного
американского химика или инженера любая компания может нанять пятерых
химиков из Китая или 11 инженеров из Индии.
Эти цифры, однако, нельзя считать корректными. Несколько журналистов и
ученых изучили вопрос поглубже, и быстро обнаружили, что в данные по
двум азиатским странам включены и выпускники двух- или трехгодичных
курсов, где студенты обучаются лишь выполнению простых технических
задач. По оценке Национального научного фонда, анализирующего подобные
статистические данные по США и другим странам, китайские ВУЗы выпускают
в год 200000 специалистов-инженеров, а Рон Хайра из Рочестерского
технологического института считает, что в Индии число таких дипломников
составляет 125000 в год. Таким образом, в пересчете на душу населения в
США готовится больше специалистов-инженеров, чем в Китае или Индии.
Кроме того, эти данные не отражают такой аспект, как качество
подготовки. Наиболее талантливые студенты в Китае и Индии - например те,
кто оттачивает свои знания в знаменитых индийских Технологических
институтах (вступительные экзамены в них успешно сдают 5000 из 300000
абитуриентов) достигли бы высот в любой системе образования. Но за
пределами этих элитных учебных заведений - а они выпускают не более
10000 специалистов в год - качество высшего образования в Китае и Индии
остается крайне низким: именно поэтому столько молодых людей из этих
стран отправляется учиться за рубеж. В 2005 г. Институт глобальных
исследований при корпорации McKinsey изучил 'формирующийся глобальный
рынок рабочей силы', выяснив, что 28 стран с низкими среднедушевыми
доходами располагают примерно 33 миллионами молодых специалистов.
Однако, как отмечалось в исследовании, 'лишь немногие из потенциальных
соискателей рабочих мест могут успешно трудиться в иностранных
компаниях', в основном из-за недочетов в образовании.
На самом деле, высшее образование - самый важный козырь США. Ни в одной
другой сфере их преимущество не выглядит столь подавляющим. В докладе,
подготовленном в 2006 г. лондонским Центром европейских реформ,
указывается, что Соединенные Штаты
инвестируют в высшее образование 2,6% ВВП; для сравнения -
соответствующие показатели Европы и Японии составляют, соответственно,
1,2 и 1,1%. По различным оценкам, на долю США, чье население составляет
5% жителей планеты, приходится семь или восемь из десяти лучших
университетов мира, и от 48 до 68% университетов, занимающих первые 50
мест в мировом рейтинге. Особенно впечатляюще выглядит потенциал Америки
в области точных наук. Если в Индии ежегодно защищается 35-50
диссертаций по вычислительной технике и информатике, то в Соединенных
Штатах - до 1000. В списке ВУЗов, где получали образование 1000 лучших
специалистов мира в области компьютерных наук, десять наиболее часто
встречающихся - американские университеты. США также намного опережают
другие страны в плане привлекательности для студентов: на их долю
приходится 30% молодых людей, учащихся за рубежом; по уровню
сотрудничества между деловым сообществом и образовательными учреждениями
Америка также не имеет равных в мире. Все эти преимущества скорее всего
сохранятся - поскольку европейская и японская система высшего
образования, в основном огосударствленная и управляемая чиновниками -
вряд ли претерпит серьезные изменения. Что же касается Китая и Индии, то
там активно открываются новые ВУЗы, но создать с нуля университет
мирового класса за несколько десятилетий весьма нелегко.
Тех, кто считает, что начальное и среднее образование в Америке
заслуживает столь же высокой оценки, наберется немного. Согласно
общепринятому мнению, эта сфера охвачена кризисом, и в международных
рейтингах американские школьники год за годом занимают довольно низкие
места - особенно с точки зрения знаний по математике и естественным
наукам. Однако эти статистические данные, точные сами по себе, на деле
отражают нечто немного иное. Реальная проблема в стране связана не со
знаниями как таковыми, а с доступом к ним. В рамках стандарта
'Международные тенденции в обучении математике и естественным наукам'
(TIMSS), используемому для сравнения образовательных программ в
различных странах, Соединенные Штаты занимают место в самой середине
списка. ...
Однако за совокупными рейтинговыми показателями кроются глубокие
вариации по регионам, расовой принадлежности и социально-экономическому
положению. Знания учеников из бедных семей и представителей этнических
меньшинств сильно недотягивают до средних показателей по США, и в то же
время, как отмечается в одном исследовании, 'школьники из богатых
пригородов находятся почти на одном уровне со сверстниками из Сингапура
- государства, которое с большим отрывом лидирует в рейтингах TIMSS по
математике'. Разница между среднестатистическими показателями по
естественным наукам в бедных и богатых школьных округах США в пять раз
превышает разрыв между совокупными показателями Соединенных Штатов и
Сингапура. Другими словами, главная проблема американского школьного
образования связана с неравенством. Со временем это перерастет в
проблему конкурентоспособности: если Америка не сможет обеспечить трети
работоспособного населения достаточный уровень подготовки для
успешной конкуренции в условиях 'экономики знаний', это потянет страну
вниз. Но по крайней мере сама методика качественного обучения школьников
существует.
Возможно, американская система школьного образования слишком
'либеральна' в том, что касается дисциплины и 'зубрежки', но зато она
отлично приучает мыслить самостоятельно. Несомненно, именно этой
особенностью частично объясняется тот факт, что в Соединенных Штатах так
много предпринимателей, изобретателей, людей, готовых идти на риск.
Тарман Шанмугаратнам, до недавних пор занимавший пост министра
просвещения Сингапура, объясняет разницу между системой образования в
его стране и США: 'И ваша, и наша система на первое место ставит
способности. Но у вас акцент делается на таланте, у нас - на
успеваемости. Мы знаем, как научить человека хорошо сдавать экзамены. Вы
умеете сполна задействовать его врожденные способности'.
|
|
