Евгений Киселев, в частности, сказал:
«Всю неделю многочисленные профессиональные интерпретаторы слов Владимира Путина занимались достаточно бесполезным делом - пытались расшифровать тайный смысл его заявлений, сделанных в минувший вторник на встрече с рабочими в Красноярске. ...
В Красноярске Путин много чего наговорил. И про «Единую Россию» - такого, что ее нынешним лидерам впору идти вешаться. И про недавнюю историю - такого, что запустивший некогда Путина на президентскую орбиту его покойный предшественник Борис Николаевич Ельцин должен был несколько раз в гробу перевернуться:
«Достаточно вспомнить начало девяностых: обещали одно, а сделали совсем другое. Обещали, что будет благоденствие в течение двух-трех месяцев - получилось всеобщее обнищание, получилась ваучеризация, возникли олигархи за счет миллионов людей, накопившие миллиардные состояния; довели до гражданской войны, поставили вообще страну на грань развала».
Впрочем, что поделаешь, выборы - время, когда ради красного словца не пожалеешь и родного отца, не то, что мертвого президента. Да и потом, скажем, на годовщину смерти Ельцина, если кто-то вдруг осмелится за эту фразу попенять, можно будет «на голубом глазу» отпарировать: да помилуйте, я всего лишь имел в виду, что во всем виноват Чубайс. Да и не новость это - про отношение Путина к «лихим 90-м», он уже все сказал когда-то сам, назвав перемены, произошедшие в судьбе страны в 1991-м году, «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века».
Единственное, что можно было уверенно назвать новостью в выступлении президента в Красноярске, так это то, что Путин впервые публично признал: предстоящие парламентские выборы фактически превратились в референдум о доверии ему лично. Но при этом Путин не сказал самого главного: как он распорядится полученным вотумом доверия, кем он станет, если не президентом на третий срок, как будет осуществлять свое, как он сам выразился, моральное право спросить всех, кто будет и в Думе работать, и в правительстве за исполнение решений, которые намечены сегодня?
Витиеватая словесная конструкция, произнесенная Путиным, цитирую: «В какой форме я это сделаю, я пока воздержусь от прямого ответа; существуют различные варианты, и если это произойдет, то есть тот результат, на который я рассчитываю, то у меня такая возможность появится». Вполне вероятно, расшифровывается предельно просто: я пока не знаю, не придумал, и вообще не решил, хочу ли я этого, нужно ли оно мне.
Понятно, что Путин одновременно решает и другую задачу - до конца держать правящую бюрократию в напряжении: не дать относиться к себе как «хромой утке» - президенту, уже одной ногой стоящему в отставке. Но чем меньше времени остается до окончания срока президентских полномочий Путина, тем больше это становится сугубо тактической задачей.
Более того, затянувшаяся неопределенность начинает раздражать и утомлять часть правящей верхушки, в частности, силовиков, среди которых, по нашей информации, усиливаются роптания. Именно у силовиков больше всего оснований тревожиться за свою судьбу - одна история с ЮКОСом чего стоит! - а никаких сигналов относительно будущего они от президента не получают. Рискнем предположить, что на днях, 10 ноября, когда на День милиции, как водится, было выпито немало, подобные крамольные речи звучали достаточно громко из уст многих генералов, причем не только милицейских.
Но что делать, если у президента и в самом деле нет решения? Может быть, правы те, кто предполагает: а что если Кремль нарочно загадывает политологам загадки, а затем терпеливо анализирует их отгадки и отбирает приглянувшиеся сценарии своих дальнейших действий?
Сегодня всерьез обсуждается только один вариант: все ясно, Путин - лидер нации. Эль Каудильо. Перон. На худой конец, генерал де Голль.
Лидер «Единой России» Борис Грызлов в приступе верноподданнической страсти уже с думской трибуны называет Путина «наш национальный лидер». Кажется, еще чуть-чуть - и титул будет оформлен законодательно.
Но вспомним, еще месяца полтора назад все говорили с такой же уверенностью: всё ясно, Путин - будущий премьер, у него вся полнота власти, Зубков - номинальный президент, Россия - парламентская республика. Сегодня об этом уже никто не вспоминает. Не удивлюсь, если еще через полтора месяца будет благополучно забыта и эта история - про лидера нации».
Развивая тему, политолог Станислав Белковский сказал:
«Главное, что сделал Владимир Путин и чего не сделал Борис Ельцин в свое время, из-за чего его легитимность всегда была сомнительна, это восстановил монархический ритуал России. Монархический ритуал стоит на трех китах, слагается из трех важнейших элементов. Первый - эксклюзивность монарха: у монарха не может быть прямых соперников, людей, которые прямо здесь и сейчас претендуют на занятый монархом трон.
Второй - непогрешимость монарха: можно критиковать любые решения монарха, его министров, последствия его политики, но только не монарха лично. И третий - это отчужденность монарха, его неотмирность: решения, которые принимает монарх, должны быть несколько таинственными и малопонятными народу, потому что в них должен быть некий сакральный смысл, не разлагаемый на простые, всем понятные составляющие.
Владимир Путин этот ритуал отчасти сознательно, но главным образом бессознательно, воссоздал. Это Ельцина можно было ругать по всем каналам телевидения и поэтому, когда обыватель на это дело смотрел, он видел: «Ну, царь ненастоящий». Кстати, это и погубило позднего Горбачева. Это у Ельцина всегда были соперники, практически равные ему и едва ли не более сильные, чем он. И у позднего Горбачева был такой соперник - Ельцин.
С момента появления Ельцина Горбачев перестал быть настоящим царем в народном сознании в тот момент, когда Ельцин стал председателем Верховного Совета РСФСР. Ну а публичное обсуждение решений, демократическая дискуссия - это уж совсем не по-царски. Поэтому когда, как черт из табакерки, выскакивает какой-нибудь новый премьер, для народа это признак того, что там что-то такое варится в монаршей колбе, что нам знать и не положено.
70% - это и есть рейтинг легитимности, а вовсе не одобрения решений Владимира Путина, потому что большая часть его решений и реформ были непопулярны, начиная от реформы ЖКХ, здравоохранения, образования, кончая преобразованиями в армии, его министры были непопулярными - его любимые, основные, ключевые министры, такие как Кудрин или Греф. ...
Путин за эти восемь лет не принимал никаких сложных решений, а всегда уклонялся от них, и если видел, что исполнение решений буксует, то лучше отложить их в долгий ящик. ...
Путин всегда действовал по принципу «как бы чего не вышло» и мы видим, что сегодня все основные решения откладываются на потом, на после выборов.
Если ты, старик, собираешься оставаться, так чего ж ты откладываешь? Если ты восемь лет не пользовался властью, а фактически действовал по принципу «не расплескать», «день простоять да ночь продержаться», то все это напоминает старый еврейский анекдот «наконец-то я нашел время и место».
Все, чего Путин не делал восемь лет, два своих первых, абсолютно легальных и легитимных срока, он, по мнению его как апологетов, так и многих критиков, собирается теперь делать в рамках нелегитимного третьего срока, но в виртуальной, никогда не существовавшей в русской истории должности национального лидера. Сомнительно это все звучит. ...
Путин понимает, что в стране могут начаться проблемы, прежде всего в экономике. ... Они уже начались. ... Путину страшно повезло в минувшие восемь лет (с заоблачными мировыми ценами на нефть), но везти до бесконечности не может.
Сегодня ясно, что, например, рост цен на продукты не остановим, потому что именно при Путине произошло драматическое сокращение посевных площадей и поголовья крупного рогатого скота - я прошу прощения за эти не политологические термины - и страна попала в критическую зависимость от импорта продовольствия. Это значит, что продукты к весне подорожают еще на 50-70% по основным позициям и для малообеспеченных семей. ...
Это значит, что для малообеспеченных семей, составляющих около половины населения страны, расходы на продовольствие превысят их семейный бюджет. Путин не может не видеть краха и развала армии, которая только в кремлевской пропаганде процветает, а на самом деле съеживается, как шагреневая кожа и поражена глубоким кризисом системным - и технологическим, и моральным.
Он не может не видеть, и это признает даже в своих публичных выступлениях, что бюрократический аппарат на всех уровнях, как гражданский, так и силовой, тотально недееспособен, поскольку полностью поражен коррупцией и без взятки сегодня ни один чиновник не будет выполнять даже указаний самого Путина.
Путин об этом прекрасно знает. Он видит, куда пошли национальные проекты. Как только начался нацпроект «Доступное жилье» - поднялись цены на жилье. Как только пошел нацпроект «Сельское хозяйство» - немедленно поднялись цены на продукты. В общем, все как-то сыпется и разваливается. ... Импорт замещает рушащееся отечественное производство.
Опять же, Северный Кавказ, который выходит из-под контроля сегодня. Если взять Ингушетию и Дагестан. Вот характерный пример: если Путин такой великий диктатор, который так любит власть, почему же он не уволил несчастного Мурата Зязикова, что давно уже надо было сделать, если начинать какие-то преобразования в Ингушетии. ...
Вопреки победным реляциям Кремля, за семь путинских лет положение в мире России и авторитет в мире не укрепились, а наоборот, серьезно упали. Если в момент вступления Путина в должность президента Россия была полноценной региональной державой, источником легитимности постсоветских режимов, без которого эти режимы просто не могли формироваться, то сегодня это просто самый большой обломок бывшего Советского Союза, на который постсоветские режимы обращают ровно столько внимания, сколько захотят. По реальной роли в мире сегодня Россия уже нисколько не превосходит Украину и Казахстан. ...
Путину будет нужен международный статус, который закреплял бы его безопасность не только внутри России, но и во всем мире, хотя здесь никаких стопроцентных гарантий безопасности быть не может. Потому что и «первый конверт» уже готовится, чтобы положить туда заветное послание, и судья Балтазар Гарсон уже протирает очки и встает с дивана, и наследники Карлы дель Понте уже шебуршат бумажками в предвкушении. Гарантий не дает даже страховой полис, как известно. Но с определенной вероятностью и на определенное время Путин может быть защищен броней формального статуса («национального лидера»), не связанного, впрочем, с реальной властью, поскольку власть, монарх в России может быть только один, и этот монарх - действующий президент, первое лицо, а никакой там не «национальный лидер».
|
|
