Убить в себе монархиста
Думается, главный порок современного русского человека состоит в том, что он – монархист в самом худшем смысле этого слова. Еще Аристотель заметил, что основным недостатком монархии является то, что она отучает граждан думать о делах государства. Мы, русские, как раз таковы. Какие бы проблемы ни стояли перед нашим соотечественником, он по старинке ждет, что власть либо решит их, либо даст ему ценное указание, как именно ее решать. Ждет – и не понимает, что единственная настоящая власть в стране – это он сам.
Все эти президенты, министры, мэры и депутаты нужны лишь для того, чтобы исполнять его волю. Как ни трудно, но эту установку придется разрушать.
Да, практика показала, что монархический (или квазимонархический) режим иногда может быть спасительным для страны. Однако и тот порядок, который в последние 12 лет паразитирует на стране, также базируется как раз на стремлении народа передоверить власти все государственные заботы. Здесь же и корень всех поражений оппозиционной пропаганды.
Да, людям можно рассказать о том, что власть у нас вражеская, и на уровне сознания они с этим согласятся, но в подсознании у них все равно будет сидеть: «Власть есть власть, и ей виднее». Вот почему необходима политическая революция, в том числе и в умах.
Попробую вкратце обрисовать ее цель – так, как она видится мне.
Я – начальник, ты – дурак
Но прежде придется сделать краткое лирическое отступление о государстве. Какова его природа? Попробуем разобраться в этом вопросе – не углубляясь в теорию и стараясь придерживаться обыкновенного здравого смысла.
Допустим, в некой стране существует общество – совокупность ее граждан. Каждый из них в той или иной мере способен решать свои личные проблемы. Но для решения общественных проблем создается государство – организация, призванная этим обществом управлять. Любая организация – от рыцарского ордена до клуба филателистов – имеет тенденцию к самозамыканию. Всегда она стремится обособить себя от окружающего мира и служить в первую очередь своим интересам.
Государство, разумеется, тоже не является исключением. Следовательно, корень зла – в том, что государство существует как нечто отдельное от общества.
Рассмотрим простой пример на самом низшем уровне власти. Допустим, идут выборы в городскую или районную думу (муниципалитет – это, конечно, не государство, но вполне может считаться его уменьшенной копией). В этих выборах участвует некий горожанин, который ничем не отличается от прочих жителей города и имеет такие же интересы и цели, как и они. Но как только он выигрывает выборы и начинает действовать в составе думы, как его отношения с горожанами меняются. Они – управляемые, он – управляющий. И на первом месте для него уже стоят интересы муниципальной власти, поскольку он уже отождествляет себя с ней, а не с городом.
Кстати, весьма показательный пример: если в советское время депутат обычно говорил «мои избиратели» (т.е. «люди, чьи интересы я представляю и которым обязан служить», то сегодня в ходу выражение «мой электорат», что по смыслу ближе к «моему персоналу, моей обслуге».
Быть слугой народа – почетно. Но кто ж в здравом уме захочет быть слугой электората? Все-таки слово – великая вещь, хотя, конечно, здесь я говорю всего лишь об идейных установках, в которые реальность жестко вносит свои коррективы – хоть тогда, хоть сейчас.
Слуги народа
Получается, что демократия – понятие относительное. Чем в большей мере государство зависит от общества, тем выше степень демократии в данной стране. И, разумеется, любое государство имеет тенденцию к сокращению демократии – к своей эмансипации от общества.
Именно самозамкнутый характер государства и создает предпосылки для его превращения в инструмент в руках класса, господствующего экономически. Следовательно, ориентиром при революции может служить образ «абсолютной демократии» – такого состояния, при котором государство и общество полностью тождественны.
Разумеется, это идеал, достичь которого на практике вряд ли возможно даже при социализме – только при коммунизме. Но даже в обозримом будущем возможно в значительной мере приблизиться к этому идеалу, и сейчас необходимо наметить возможные пути такого приближения.
За всю мировую историю ближе всего к «идеальной демократии» продвинулся Советский Союз. Система Советов, по крайней мере, в своем изначальном виде, была одновременно институтом и общественным, и государственным – то есть, по сути, первым шагом в коммунизм.
Разумеется, и она не была свободна от недостатков: такая система была и слишком рыхлой, и недостаточно мобильной – иными словами, она мало годилась для оперативного управления страной. В других обстоятельствах можно было бы постепенно заниматься совершенствованием советской системы – но, к сожалению, ситуация требовала мгновенно реагировать на события, проводить в жизнь новые решения прежде, чем народ успеет их осознать, согласованно осуществлять различные части грандиозного плана преобразования страны.
Советы с этой задачей справиться не могли – и в результате государственный аппарат оказался фактически в подчинении аппарата партийного, в значительной мере выйдя из под контроля Советов. В результате и они начали утрачивать свое значение, выродившись к 70-м годам в почти что декоративные органы.
Перевернутая пирамида
Разумеется, опытом большевиков необходимо воспользоваться – и положительным, и отрицательным. Если мы намерены двигаться в сторону «абсолютной демократии» (при этом отдавая себе отчет в том, что само движение может занять не одно десятилетие), то вновь создаваемые органы власти необходимо с самого начала поставить под жесткий контроль народа, избирателей. Добиться этого, на мой взгляд, не так уж сложно.
Выше я уже приводил пример со свежеиспеченным депутатом городской думы. А теперь представьте себе все то же самое, но с одной поправкой: этот депутат представляет не какой-то абстрактный электорат (или, выражаясь политкорректно, избирателей), а Совет какого-либо предприятия. Этот Совет направил его на работу в вышестоящий орган, и он же с него за эту работу с него строго спросит (по завершении срока, а если потребуется, то и раньше). Разумеется, этот же Совет может в любой момент отозвать его.
Таким образом, каждый гражданин по праву рождения (точнее, по праву гражданства) входит в систему Советов, и через это осуществляет изначально присущее ему право на власть. При этом вышестоящие Советы находятся под контролем нижестоящих. Советы низового уровня представляется более разумным формировать не по территориальному, а по производственному принципу – и вот почему.
В наше время соседские связи между гражданами ослаблены до предела. Скажите, читатель, что лично вас связывает с соседями по дому? Да практически ничего – вы же наверняка даже по имени их всех не знаете. Иное дело – товарищи по работе. Это люди, объединенные общим делом, общими проблемами, и к тому же давно знающие друг друга. Совет предприятия (состоящий из всех его работников) и должен быть высшей властью на предприятии. Вышестоящие Советы (городской, областной, верховный – состоящие из представителей, делегированных Советами низового уровня) занимаются лишь теми вопросами, которые нельзя решить на месте.
Разумеется, подобные Советы не смогут осуществлять ежедневную управленческую работу, так что чиновники-профессионалы им, разумеется, понадобятся. Однако мне представляется, что в новых условиях исполкомы вполне можно будет поставить под строгий контроль Советов. Это можно было бы сделать и в СССР, если бы не партийный аппарат, оттеснивший Советы от контроля за аппаратом государственным.
Однако в этот раз мы, наученные горьким опытом СССР, просто обязаны не допустить партийной диктатуры. Иначе когда-нибудь – не для нас, так для наших внуков – снова наступит 1991 год.
|
|
