Объяснить подобную позицию можно инерцией общественного сознания («раз у Ельцина был преемник - Путин, значит, у Путина тоже будет преемник»), усиливающейся восприятием отличий политической ситуации тогда и ныне («если уж Ельцин в условиях бардака сумел обеспечить преемственность власти, то Путин в условиях порядка и стабильности сумеет это сделать и подавно»). Однако, такое представление на самом деле является ошибочным.
Ельцин к процессу передачи власти начал готовиться заранее - года за два до президентских выборов 2000 г. Первый президент России в качестве метода подбора преемника избрал своего рода «кастинг»: кандидатов на эту сверхответственную роль он последовательно «просматривал» на посту председателя правительства РФ. Не удовлетворившись по различным причинам кандидатурами Черномырдина, Кириенко и Степашина (Примаков не в счет: он изначально не мог считаться «своим» в круге тогдашней правящей команды, а его назначение премьером в августе 1998 г. было вынужденной временной уступкой «вставшей на дыбы» Госдуме, роспуск которой в тот момент в планы Ельцина не входил; к тому же, имело смысл хотя бы ненадолго поставить команду министров-профессионалов под руководством толкового премьера-прагматика - ведь надо же было как-то выходить из жесточайшего кризиса, вызванного «дефолтом»), он в конце концов остановил свой благосклонный перст на фигуре тогдашнего главы ФСБ.
Конечно, было бы наивным считать, что все дело в одном Ельцине; ясно, что решающую роль тут сыграла «кремлевская команда», выполнявшая волю «капитанов новорусского бизнеса». Но для нас сейчас существенным является не это, а особенности механизма осуществлявшегося в тот момент процесса передачи власти.
Преемник вступил в права властителя, за полтора президентских срока навел относительный порядок в целом ряде сфер экономической, политической и общественной жизни страны, выстроил пресловутую «вертикаль», наладил систему «управляемой демократии» и, казалось, остается только принять законодательные изменения, обеспечивающие возможность ему пойти на «третий срок». Но не тут-то было: с течением времени становилось понятным, что, несмотря на многочисленные «просьбы трудящихся», третьего срока не будет: Путин сам этот вариант отвергает, причем очень жестко. Значит, не избежать операции «преемник-2». Однако, хотя борьба за место «преемника-2» развернулась уже достаточно давно, сам этот процесс происходит совсем иначе, чем в 1998-99 гг.
Путин вовсе не думал идти по стопам своего предтечи и выбирать преемника методом «премьерского кастинга». Вместо «кастинга» президент как бы объявил неофициальный «тендер». При наличии несменяемого, но ни на что не претендующего «технического премьера» Фрадкова было дано негласное разрешение сразу нескольким сильным аппаратным фигурам из состава правительства, президентской администрации и губернаторского корпуса вступить в конкурентную борьбу за позицию «самого крутого кандидата в преемники». Путин как бы дал понять: соревнуйтесь, ребята, а я посмотрю, кто из вас окажется сильнее. При этом он подчеркнуто «равноудалился» от основных фигурантов этой борьбы, в то же время позволяя себе время от времени симметрично поднимать по должностной лестнице наиболее «рейтинговых» из них: Сергея Иванова и Дмитрия Медведева, представляющих влиятельные группировки «кремлевских силовиков» и «кремлевских либералов» соответственно. В результате налицо имеются несколько параллельных «равноправных кандидатов в преемники», ведущих между собой напряженную борьбу.
Эта ситуация продолжается уже много месяцев, но принципиально ничего не меняется. Похоже, что пока вообще не предвидится ничего похожего на предстоящий выбор В.В. Путиным своего «преемника». На своей ежегодной пресс-конференции, прошедшей 1 февраля, президент прямо объявил, что «преемников никаких не будет», хотя «как гражданин Российской Федерации» он, возможно, выскажет «какие-то предпочтения», но не раньше, чем в рамках официальной предвыборной кампании.
Совершенно очевидно, однако, что такое положение является, мягко говоря, не лучшим с точки зрения решения задачи обеспечения преемственности власти. Выборная кампания начинается тогда, когда кандидаты в президенты уже выдвинуты и зарегистрированы, а кого именно будет выдвигать кремлевская команда, если действующий президент своего мнения еще не высказал? Здесь надо учесть, что на фоне стабильно высокой популярности Путина никто из возможных кандидатов в его преемники сколько-нибудь заметным президентским рейтингом похвастать пока не может. И трудно себе представить, что кто-либо из «равноудаленных участников тендера» при отсутствии внятной позиции нынешнего главы государства добровольно пожертвует своими амбициями в пользу того или иного конкурента. Ситуация может усугубиться наличием двух «партий власти», одинаково лояльных президенту, но вступивших в открытую склоку между собой: вполне вероятно, что если Путин своего мнения вовремя так и не выскажет, то «единые» выдвинут одного «кандидата в преемники», а «справедливые» - другого. Излишне говорить, что последствия в этом случае могут быть совершенно непредсказуемыми.
Между тем, если «операция преемник» удалась Ельцину, то Путину осуществить аналогичную процедуру, казалось бы, и вовсе ничего не стоит: по степени контроля за ситуацией в стране и уровню доверия со стороны населения нынешний президент мог бы дать своему предшественнику огромную фору; к тому же, тогдашнему «гаранту» приходилось действовать в условиях глубокого хозяйственного упадка, а сегодняшнему главе РФ повезло гораздо больше: он оставляет свой пост в ситуации экономического подъема, обусловленного мировой нефтяной конъюнктурой. Кроме того, в журналистской среде принято противопоставлять «демократа и либерала» Ельцина «авторитарному правителю» Путину - а ведь как раз для руководителей второго типа обычно и характерно желание передавать власть «по наследству». Однако Путин, похоже, этого делать не хочет вовсе. Почему?
Скорее всего, потому, что он устал от политической власти, на что уже неоднократно намекали разные наблюдатели. Здесь опять придется прибегнуть к сравнению Путина с его предшественником. Ельцина вряд ли можно назвать сильным руководителем, а благодаря многим его личным особенностям сравнение двух президентов России будет явно не в пользу «первого всенародно избранного». Путин, очевидно, выглядит посильнее. Но дело-то все в том, что Ельцин был политиком до мозга костей, поэтому его остро интересовала будущая судьба - не России, конечно, но существовавшего в ней политического режима. К тому же у него был и свой «шкурный» интерес: вспомним хотя бы закон о «гарантиях бывшему президенту»...
А вот Путин - по большому счету не политик. Он добротный административный и коммерческий менеджер. Поэтому, волею исторических судеб оказавшись на вершине российского политического олимпа, бывший шеф ФСБ не выдержал выпавшей на его долю миссии. Проправив шесть лет, Путин устал от власти, и она начала его тяготить - настолько, что он, похоже, решил пустить на самотек вопрос о «преемнике». Судьба России в ее целом уходящего президента, похоже, больше не интересует. Все дело в том, что он не уходит, а уже ушел. За два года до формальной даты передачи власти Путин фактически оставил свой президентский пост, хотя внешне продолжает делать вид, что управляет страной.
Вместе с тем, будучи грамотным менеджером, президент, воспользовавшись свалившимися на него, как манна небесная, высокими ценами на нефть, сумел вырастить «самую эффективную российскую компанию» и в значительной степени поставить ей на службу существующую государственную машину. Похоже, для Путина главным мерилом ценности чего бы то ни было давно уже стала административная и коммерческая эффективность - вот и Россия в его сознании сузилась до размеров «Газпрома». Не случайно все действия главы РФ в последнее время продиктованы интересами этой «самой эффективной компании», и даже тогда, когда геополитические интересы России входят в противоречие с коммерческой выгодой «Газпрома», Путин делает выбор в пользу последнего, как это было четко видно на примере зимнего конфликта с Белоруссией.
Так или иначе, но, как указывалось выше, отсутствие общенациональной фигуры «преемника» чревато потерей контроля за положением в стране на рубеже 2007-08 гг. Парадоксальным образом власть сама себя может загнать в ситуацию не обусловленного никакими объективными факторами системного политического кризиса, что дает определенный шанс политической оппозиции - прежде всего, левым силам, ибо только они обладают по-настоящему массовой и организованной армией сторонников.
Андрей Карелин,
президент Фонда ИАЦ «Новая политическая система»
|
|
