Что происходит сейчас?
Казалось бы, "стабилизация" в России в самом разгаре. "Управляемая демократия" торжествует. Выстроены в шеренгу все политические силы. Независимые от власти СМИ закрыты или оттеснены на обочину информационного поля. После кратковременного всплеска в начале 2005 года стабилизированы на низком уровне массовые протестные выступления. Отлажен до мелочей жесткий механизм "вертикали власти". Посмевшие выступить против власти – от олигархов до студентов – брошены в тюремные застенки. Все представители чиновничьего аппарата, как один, став по стойке "смирно", подобострастно глядят в рот главному своему Господину и Повелителю. Все "схвачено", все зарегулировано, все продумано и просчитано на множество шагов вперед...
Но так ли это? Не будет ни в коей мере преувеличением сказать, что ныне в России под спудом "нового застоя" зарождаются предпосылки будущей революции. Нельзя сказать, что эта революция грядет достаточно скоро, но тем не менее когда "критическая масса" этих предпосылок будет накоплена, эту революцию не остановят никакие политтехнологи, никакие спецслужбы, никакие каратели.
Попытаемся исследовать характер этой будущей революции.
Реинкарнация "административно-командной системы"
Для современной России характерны острые социальные противоречия. Общество фактически разделено на две неравные "касты".
Первую "касту" составляют лица, обладающие властными полномочиями, которые имеют возможность в своих корыстных интересах принимать решения, касающиеся остальной массы граждан, и бесконтрольно распоряжаться общественным богатством.
Вторая "каста" – угнетенные массы простых граждан, трудящихся, создающих богатства страны, но отчужденных от принятия политических и народнохозяйственных решений и являющихся для представителей первой "касты" объектом эксплуатации и грабежа. Экономический механизм нынешней России ни в коей мере нельзя охарактеризовать как классическую рыночную экономику со свободной конкуренцией. Но для нее нехарактерен также и диктат монополий, как в развитых империалистических странах.
Главным фактором, влияющим на экономические процессы, является политическая воля, диктат представителей государственной административной системы. Эта система представляет собой сложный высокоорганизованный социальный механизм, обладающий кастово-корпоративными интересами и монополизировавший управление общественными процессами – как политическими, так и экономическими.
Система также обладает коллективным инстинктом самосохранения, и наиболее заметное проявление его можно увидеть в уголовном деле Михаила Ходорковского, который, будучи до этого "вписанным" в нее, однажды "осмелился", увидев гибельность курса Путина, против нее пойти – и в результате она его показательно перемолола. Очевидно, что нарушения, в которых его обвиняют, совершили все без исключения так называемые "олигархи", но власть предъявляет обвинения только тем из них, кто ей отказывается служить и забывает, кто их на самом деле "породил".
К слову – политический курс Путина, так не нравящийся Ходорковскому в частности и политическим либералам вообще – не что иное как естественное продолжение курса Ельцина, того самого Ельцина, которому сам Ходорковский помогал остаться у власти в 1996 году. Просто-напросто сохранение основ экономического курса и его дальнейшее развитие потребовало "закручивания гаек" в политической сфере. Отсюда вывод: необходимо или сменить экономический базис, или смириться с диктатурой. Но свою "родословную" эта управляющая система, ныне называемая "путинской вертикалью власти", ведет даже не от "первого президента", а от советской бюрократии. Необходимость достижения поставленных целей и соблюдения определенных принципов общественного устройства при данном уровне развития производительных сил привела к формированию особого, невиданного доселе в истории типа общественной управляющей подсистемы – партийно-хозяйственной номенклатуры.
Этот аппарат на протяжении многих десятилетий осуществлял руководство процессом развития советского общества и его продвижения по пути социального прогресса – в интересах трудящихся масс, но с фактическим их отчуждением от управления обществом. С течением времени, когда из-за возрастающей степени сложности советского общества и изменения его качественных свойств эффективность управления по старым принципам снизилась до критического уровня, бюрократия нашла для себя новую социальную роль – полное персонифицированное присвоение общественного богатства и "мутация" в социальную группу, осуществляющую коллективную эксплуатацию "податного" населения в своих интересах. Бюрократия здесь фактически становится над рынком и осуществляет управление методами прямого силового принуждения. Период конца восьмидесятых – начала 2000-х годов – это переходный период "мутации" советской бюрократии в паразитическую правящую элиту современной России во главе с новоявленным "абсолютным монархом" Владимиром Путиным. И к середине 2000-х годов новая система построения общества обрела, в общем, свою завершенность. Административный контроль над рынком, монополизация бюрократией массовых коммуникаций и механизмов принятия политических решений – главные отличительные черты функционирующей на сегодняшний день в России общественной системы.
Экономический успех того или иного хозяйствующего субъекта, доступ к ресурсам в этой системе, которую называют "экономикой доступа", зависит исключительно от близости к субъектам, принимающим политические решения. По сути, эта система на новом уровне воспроизводит самые реакционные черты построения советской системы управления, является ее злокачественно переродившимся "осколком". Будучи подобным мутировавшим атавизмом старой системы, культивируя в обществе по сути феодальные порядки, она тормозит даже развитие "классических" капиталистических отношений, не говоря уже о движении к высшим общественным формациям. Поэтому система, несмотря на ее нынешнее кажущееся могущество и незыблемость, объективно обречена на крах. Но так просто она не рухнет, и вреда обществу нанесет еще немало.
Россия после Путина, или Операция "Преемник"
Собственно, потенциал "развития" олигархическо-бюрократической системы еще не исчерпан. Последний резерв выродившейся правящей элиты – сползание к откровенному государственному фашизму. Фашизм в данном случае будет выступать не как инструмент завоевания нового "жизненного пространства" наподобие гитлеровского, а как система удержания эксплуатируемого народа в повиновении, использующая откровенно террористические методы подавления. При этом не исключено умеренное "каналирование" социальных противоречий в межнациональное русло, использование ксенофобских приемов в пропаганде и политике.
Идеология проектируемого ныне властью фашистского режима – это идеология оголтелого "государственного патриотизма" с умеренным вкраплением ксенофобии и еще более умеренным (а если говорить прямо – то чисто показушным) неприятием западной цивилизации – что ни в коей мере не помешает России участвовать в мировом разделении труда на выгодных лишь Западу условиях и идти в фарватере внешней политики наиболее развитых империалистических государств. Антизападные настроения будут культивироваться лишь "для внутреннего потребления", да и то в очень умеренных дозах.
Разумеется, неотъемлемой чертой этого фашистского режима будет беспощадная борьба против "предателей государственных интересов" – то есть левых и демократических сил, борющихся против диктатуры. Данную общественную конструкцию, по замыслу закулисных кремлевских политтехнологов, должен олицетворять "фюрер", обладающий рядом важнейших личностных качеств и соответствующим опытом "руководящей работы".
Во-первых, это должен быть человек, обладающий неограниченными амбициями – то есть не тупой исполнитель чужой воли наподобие представителей нынешнего ближайшего окружения президента, а обладающий собственными интересами руководитель.
Во-вторых, для него должна быть характерна склонность к жестким, авторитарным методам управления, бешеная нетерпимость к инакомыслию и нежеланию исполнять его волю, способность эффективно расправляться с политическими противниками.
В-третьих, он должен на публике позиционировать себя как защитник "национально-государственных интересов".
В-четвертых, он должен – уже неявно, не на словах, а на деле – выступать как защитник буржуазных ценностей, ярым приверженцем разделения общество на "господ" и "быдло", угнетателем простых граждан.
И, наконец, ему надлежит обладать определенной известностью, популярностью, "харизмой".
Из всех "публичных политиков" этим требованиям в наибольшей степени отвечает губернатор Краснодарского края Александр Ткачев. Данный субъект, подло предавший продвинувшую его "наверх" Коммунистическую партию, известен как организатор уголовного преследования состоящих в КПРФ административных работников и журналистов, как вдохновитель репрессивной политики против этнических меньшинств края, как "радетель за интересы государства Российского" на всей подконтрольной ему территории – от Керченского пролива до границы с Абхазией. Из этого, конечно же, не следует, что Ткачев и есть настоящий преемник, но, по крайней мере можно со всей уверенностью утверждать, что именно он и представляет собой "типаж" будущего президента. Будущим "фюрером" будет если и не Ткачев, то по крайней мере очень похожий на него человек. Но ни в коей мере не серые исполнители "монаршей воли" вроде Сергея Иванова или Сергея Миронова.
Послепутинский режим в случае, если операция "Преемник" успешно реализуется, будет характеризоваться тотальным подавлением свободы слова, запретом оппозиционных партий и уголовными преследованиями их активистов, всепроникающим контролем за частной жизнью граждан, разнузданным полицейско-чиновничьим произволом – и все это будет осуществляться под предлогом "борьбы с терроризмом и экстремизмом" на фоне убогой ура-патриотической риторики. Дежурное оппонирование Западу на словах и холуйство перед ним на деле будут сочетаться со свирепостью во внутренней политике, тоталитарным контролем над всеми проявлениями общественной жизни. И это закономерно: чтобы сохранить существующие порядки, иного выхода у правящей государственно-бюрократической олигархии просто не существует.
Фашизм – последнее прибежище тех, кто в свое время поставил Ельцина, а затем Путина властвовать над страной. Но фашизм – это надстройка. А какой же у него будет экономический базис? При господстве этого режима "железной рукой" сверхтоталитарного полицейского государства будут проводиться невиданные по жестокости даже для режима Путина антинародные экономические реформы. Реформы, при которых, по словам видного идеолога государственного фашизма Сергея Переслегина, "часть населения... окажется на улице, люмпенизируется, погибнет, убежит в другие государства. Зато оставшиеся научатся жить в условиях рынка. Будут снимать друг у друга углы. Устраиваться в крупные корпорации, которые платят 100 долларов за очень тяжелый труд, но обеспечивают своих сотрудников общежитиями... шарахаться в поисках работы из одного региона в другой". Так, по крайней мере, задумано – чтобы мы "шарахались", оказывались на улице и погибали... А это уже откровенный геноцид, и народ ради самосохранения имеет полное право его остановить путем "насильственного свержения конституционного строя". Пусть существующая власть эти призывы и осуждает, но История вершит свой справедливый суд по совсем иным законам...
По большому счету, задумать можно все что угодно, вопрос в том, удастся ли это осуществить. В любом случае, подобный режим долго не продержится по той простой причине, что он не будет располагать крепким экономическим базисом. Это будет диктатура падальщиков, осуществляющая управляемое вырождение страны и отток ее богатств на Запад – как и режим Ельцина, как и режим Путина. Очевидно, что подобное не может продолжаться бесконечно. "Закручивание гаек" – косвенный показатель того, что для поддержания стабильности в обществе режиму требуется прилагать все больше и больше усилий. Рано или поздно острота социальных противоречий достигнет апогея, и тогда наступит социальный взрыв. И чем государственно-фашистская узда будет крепче, тем этот взрыв будет ожесточеннее. Можно предугадать относительно вероятный сценарий грядущей замены Путина на "преемника", ждущий своего часа в секретных сейфах Старой площади и Лубянки. Эта замена со всей очевидностью пройдет под знаком "спасения России-матушки" от "заокеанской оранжевой заразы".
Роль "мальчиков для битья", "оранжевых жупелов", будут играть политики демократической ориентации наподобие Михаила Касьянова. В отличие от украинского сценария, закулисные стратеги – как в России, так и за ее пределами – запрограммируют не победу, а поражение "оранжевых", и, соответственно, триумф власти – "обновленной", но "сохранившей преемственность". "Посвященные" "оранжевые" деятели будут лишь играть спектакль – шумный, но по результатам своим неэффективный. Своими нарочито неумелыми действиями они настроят против себя подавляющее большинство населения России, которое благодаря умелой государственной пропаганде именно их будет ассоциировать с антинародными экономическими реформами. То есть, используя естественную ненависть народа к экономическому либерализму, власть, проводя на деле не менее жесткие либеральные экономические реформы авторитарными методами, будет эту ненависть направлять против либералов политических.
"Непосвященные" же политические либералы – политики, журналисты, представители "сочувствующей" массовки, сознательно желающие свержения диктатуры ради самого свержения, разумеется, будут стараться честно внести свой вклад в общее дело, но, лишенные реальной, а не показной, помощи извне, будут обречены на поражение.
Перед 2008 годом власть на короткое время застопорит маховик антинародных либеральных экономических реформ и даже "поделится" на время с народом накопленными в стабилизационном фонде богатствами путем увеличения финансирования различных социальных программ. На этом фоне "оранжевые смутьяны", желающие дестабилизировать обстановку в стране, будут иметь крайне невыгодный имидж, и против них будет развернута умелая информационная война. При этом необходимо отметить, что, в отличие от стран, где "оранжевая" революция одержала победу, в России у демократической оппозиции отсутствуют свои телеканалы, с помощью которых можно было бы вести контрпропаганду и мобилизовывать народ на свержение правящего режима. И в этих странах отнюдь не были столь сильно "закручены гайки", как в России под властью Путина.
После того, как накал страстей опереточного противостояния консерваторов и "оранжевых" достигнет определенного уровня, в интересах власти будет предпринята провокация в виде террористического акта с катастрофическими последствиями – наподобие взрывов жилых домов в Москве в 1999 году, которые решающим образом поспособствовали приходу к власти Путина. Потом, разумеется, будут "найдены" доказательства связи "оранжевых" с террористами. Сценарий террористического "спектакля", очевидно, будет территориально привязан в том числе и к Краснодарскому краю, чтобы в нем нашлось место его губернатору – разумеется, в том случае, если именно в его пользу будет принято решение о преемственности верховной власти. В случае "эксцессов" наподобие киевского Майдана на улицы для имитации "всенародной поддержки" власти – чтобы в случае чего солдаты-каратели не задумывались о том, надо или не надо разгонять "оранжевых" – сгонят пропрезидентскую массовку из движения "Наши". Тех самых, которые осуществляют избиения левых активистов и погромы помещений оппозиционных организаций. Тех самых, которых почтил своим визитом тот же Ткачев летом 2005 года на Селигере и которых пригласил провести свой лагерь в 2006 году у себя в крае.
И в 2008 году после захватывающего пиаровского спектакля, профессионально приготовленного и приправленного кровью, народ, выражаясь грубым жаргоном, вновь, как и за восемь лет до этого, "разведут, как лоха". И холуйствующие прокремлевские журналисты, давно уже позабывшие свою давнюю борьбу за "свободу слова", против "совкового тоталитаризма", начнут "обслуживание" очередного "патриота" на троне со вздоха облегчения: "Вот, видите?! Везде победили проклятые оранжевые, а нашу Россию удалось-таки от этой напасти уберечь! Многие лета нашему новоизбранному Президенту!"
Приведенный набросок, разумеется, не претендует на статус истинного сценария развития событий перед грядущими парламентскими и президентскими выборами. Но так вполне может быть. Очевидно одно: те силы – как в России, так и на Западе, которые заинтересованы в преемственности авторитарного политического курса в России, гораздо сильнее и могущественнее сторонников развития России по демократическому (пусть даже и не истинно демократическому, а формально-декларативному) пути. И мировой империализм своих формальных сторонников, "отставших от жизни" и "не понимающих новых реалий", на словах всемерно сочувствуя им, на деле попросту "кинет" и "сольет". Почему – об этом речь ниже.
Оранжевые иллюзии, или "Путин, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын"
Крайне забавно видеть рассуждения многих политических деятелей о возможности "оранжевой" революции в России. Для "демократов" она является самой заветной мечтой, для "патриотов" – злейшим проклятием. И те, и другие уверены, что Запад будет всецело помогать грядущей "оранжевой" революции: только одни на это надеются, другие – опасаются. Но реальность гораздо сложнее наивных одномерных схем. Для Запада установление режимов, играющих роль "демократических", вовсе не является самоцелью. Для них главное – выгода. Для них выгоден именно тот режим, который обеспечивает максимальную эффективность реализации задач, поставленных ими перед управляемой страной. И если этот режим является авторитарным, но при этом со своими истинными задачами справляется на "отлично", то у Запада никогда не возникнет реального желания заменять его каким-либо другим – хотя ни к чему не обязывающее декларирование такого желания вполне допустимо для поддержания собственного имиджа "хранителей свободы и демократии".
Необходимость "модернизации" правящих режимов в Грузии, Украине и Киргизии была продиктована их относительной слабостью и недееспособностью. Этим странам необходимо было придать новый "импульс", направив протестную энергию масс против исчерпавшей потенциал своего развития прежней бюрократической системы – иначе не исключен был бы неконтролируемый социальный взрыв где-нибудь в середине срока полномочий переизбранных старых представителей власти. Это в некотором смысле уступка народным массам, "выброс пара в свисток", работа на упреждение. Однако народные массы все же получили прогрессивный опыт выступления против прогнивших режимов, почувствовали вкус пусть и ограниченной, но свободы. Но при этом также необходимо отметить, что в ходе этих революций неприязнь народов к капиталистической системе было каналировано в националистическую неприязнь к России и поддержку Запада – революции прошли в том числе и под флагом "освобождения от имперского российского влияния".
Прослеживается еще одна любопытная закономерность: "оранжевые" революции происходят именно в тех странах, от которых требуется исполнение роли "геополитического плацдарма", проводника политического влияния и идеологии Запада на постсоветском пространстве. Те же страны, которым предназначено быть сырьевым придатком Запада, управляются стабильными эффективными авторитарными режимами, обладающими типичным набором атрибутов – как общих, так и зависящих от местной специфики: передача верховной власти по наследству, тотальное доминирование правящей партии в парламенте, развитая система политического сыска, отсутствие влиятельных независимых СМИ, неограниченная власть главы государства и культ его личности. В особо "тяжелых случаях" – памятники "властителю" на каждом углу, присвоение его имени всем учреждениям подряд, всеобщее принудительное штудирование написанных от его имени бредовых мракобесных книжонок, принесение ему лично присяги на верность, официальное продление его полномочий до конца жизни.
В таких странах откат в средневековье не только не исключается, но даже приветствуется. Почему-то здесь возникает аналогия с солженицынским описанием трудового лагеря: для тех заключенных, кто занят "общими работами" (добыча полезных ископаемых, лесоповал, строительство) и для "придурков" (обслуживание администрации, культурно-воспитательная работа) режим работы и предъявляемые к ним требования совершенно различны.
В том концлагере, который устраивается мировым империализмом на территории СССР, очевидно, тоже присутствует разделение на страны-"работяги" и страны-"придурки", где, как и в обычной "зоне", культивируется взаимная ненависть и разобщение. По большому счету, задачей всех наших республик, независимо от той роли, которую им определили, должно стать объединение и свержение концлагерной "администрации", чтобы на нашей земле не стало ни "работяг", ни "придурков", а только свободные республики, осуществляющие построение социализма и коммунизма. Или "оранжисты", или "консерваторы" – альтернатива крайне убогая. Но отдельные составляющие "заокеанских" сценариев можно и нужно использовать для разрушения этого "концлагеря", для раскрепощения восходящих социальных сил, и это использование будет осуществляться по инициативе "снизу" и вопреки воле "хозяев мира".
Эта закономерность – деление стран на те, кому "бархатная" революция предписана, и тех, кому она "не положена" – была предложена мною в январе 2005 года в статье "Заря новой революции", которая была привычно раскритикована некоторыми не в меру догматичными марксистами.
Если эту закономерность конкретизировать, то к первой категории можно отнести Украину, Грузию, Киргизию, Таджикистан и Армению. Ко второй – Россию, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан и, конечно же, вотчину "величайшего Сапармурата Туркменбаши".
Весной 2005 года произошла "бархатная" революция в Киргизии, поддержанная Западом, а начавшееся после этого выступление против режима Каримова в Узбекистане, которое многие уже были склонны считать очередной "оранжевой" революцией, было жестоко подавлено властями – и на этот раз Запад, вопреки ожиданиям, поддержал действующий авторитарный режим. Реальное развитие событий подтвердило правильность гипотезы о разделении подконтрольных Западу постсоветских государств на две основные категории (Белоруссия и Молдавия в эти категории не входят, их необходимо исследовать отдельно). Мораль: что одним "велено", другим "не положено". Каждый сверчок знай свой шесток. Возвращаясь к России, можно со всей уверенностью сказать, что заправил мирового империализма Владимир Путин более чем устраивает. И правящей партией "Единая Россия" на Западе более чем довольны. То, что близкие к Западу по идеологии либеральные политические силы находятся в оппозиции к диктатуре, этим самым Западом в расчет не берется – идеологию, как говорится, "на хлеб не намажешь".
Реальные дела режима Путина всецело отвечают интересам мирового империализма: однозначно выраженная сырьевая ориентация России, разнообразные экономические преференции странам Запада, "стратегическое партнерство" с США, сокращение населения, форсирование либеральных экономических реформ, деиндустриализация народного хозяйства и тому подобное. Для максимально эффективной реализации подобных задач необходима именно авторитарная диктатура, сверхцентрализованная система власти, тотальный контроль над общественно-политической жизнью, полицейско-чиновничий произвол.
"Сомоса, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын" – так выразился о никарагуанском тиране один из американских президентов. Палач чилийского народа Пиночет является кумиром нынешней российской "элиты", едва ли не самым "авторитетным" примером для подражания.
Путин и его будущий преемник – достойные, пусть и не столь прямолинейные, продолжатели дела этих кровавых, но, с точки зрения интересов США, "экономически эффективных" диктаторов. Забегая вперед, можно сказать, что в резерве у "сильных мира сего" находится ряд стран, в которых налицо все условия для управляемой "оранжевой революции", а именно: малодееспособная власть, отсутствие сырьевой ориентации и крайне низкий жизненный уровень населения. Это Армения и Таджикистан. Например, в Армении очередные парламентские и президентские выборы пройдут в 2007 году, и приуроченная к ним очередная "оранжевая революция", о возможности которой недавно заявил посол США в Ереване, незадолго до выборов в России послужит отличным поводом для нагнетания ура-патриотической истерии путинским режимом.
Каскад грядущих революций – битва между новым и старым
Итак, со всей очевидностью можно утверждать, что Запад всемерно заинтересован в преемственности авторитарного политического курса в России и если и задействует элементы "оранжевого" спектакля, то только лишь для того, чтобы подыграть существующей власти и обеспечить ей преемственность. Поэтому насчет "руки Запада" патриоты могут не беспокоиться – Западу (если под этим словом понимать не демократическую общественность, а реальные центры власти) "бархатная" революция в России не нужна. Напротив, ему нужно дальнейшее укрепление авторитарной диктатуры.
Падение режима, эффективно справляющегося со своими задачами и держащего страну в жесткой узде, отнюдь не в интересах эксплуататоров. Прежде чем анализировать расклад сил и интересов в грядущих качественных социальных преобразованиях, отметим важнейший факт. Развитие общественно-политической ситуации в современной России привело к глубокому, принципиальному расколу между теми, кто еще недавно выступал единым фронтом за капиталистические преобразования. Это не просто борьба кланов – это объективно обусловленное противостояние двух принципиально различных моделей социального развития.
Если говорить простым языком, то для представителей первого лагеря определяющей ценностью является сохранение своих привилегий и богатства любой ценой, свобода эксплуатации трудящихся, свобода потребления. Ведя в конце восьмидесятых – начале девяностых годов борьбу против диктатуры КПСС и "советского тоталитаризма", они на самом деле вели борьбу не столько против диктатуры и тоталитаризма, сколько против "коммунистического" и "советского". То, что на тогдашнем этапе "советское" и "коммунистическое" сохраняло основы общественного устройства "диктаторскими" и "тоталитарными" методами, служило для них формальным поводом борьбы против прогрессивной и гуманной для своего времени системы. Они вели борьбу не с формой, а с содержанием. Советская система, пусть и не будучи демократической по форме, все же удерживала социальных "хищников" от деструктивных действий и давала трудящимся гарантии от попадания к ним в эксплуататорскую зависимость. Представители второго лагеря – приверженцы ценностей свободы и демократии как таковых. Они также внесли заметный вклад в разрушение старой советской системы – с одной стороны, игравшей позитивную социальную роль, а с другой – исчерпавшей в тогдашней ее форме потенциал своего развития.
Проблема заключалась лишь в том, что народ привык к государственному патернализму, когда за него все решают "наверху" и снабжают его всем необходимым для жизни в обмен на лояльность. И "открытие шлюзов" на рубеже 80-х – 90-х годов привело к резкому обогащению одних за счет эксплуатации других. Переродившаяся бюрократия, подло, но в то же время вполне закономерно предавшая интересы трудящихся, играла в этом процессе главенствующую роль. В силу своей специфики управления, привыкшая к директивному распределению ресурсов, бюрократия, став коллективным эксплуататором трудящихся, взяла на вооружение именно первый подход, отодвинув демократов-"идеалистов" на обочину политической жизни, как только необходимость в последних отпала. Но по мере того как общество уходило в своем развитии вперед от советской системы "единой государственной монополии", управляемой бюрократическими методами, по мере того как граждане приобретали опыт жизни и работы по новым социальным принципам – а вместе с опытом и определенного рода "социальный иммунитет", удерживать от краха систему прямого присвоения, "экономику доступа", с каждым годом становилось все труднее.
Отметим, что построение капиталистической системы западного типа в России невозможно по ряду объективных причин, и прежде всего из-за того, что "сверхзадача" экономики России в структуре мировой империалистической системы – поставка на Запад дешевых сырьевых ресурсов при удержании общественного потребления на низком уровне и планомерное уничтожение оставшихся от советского прошлого отраслей экономики, которые могут послужить материальной базой независимого государства, способного конкурировать с империалистическими хищниками. Поэтому прибыль от реализации природных ресурсов должна идти не на развитие средств производства и человеческого потенциала, а лишь на паразитическое сверхпотребление правящей элиты. А для реализации этих целей, как уже сказано, необходима именно авторитарно-бюрократическая диктатура.
Авторитарно-бюрократический режим, временным олицетворением которого ныне является Путин, ничего не несет стране, кроме угнетения, унижений, деградации и грабежа. Он в полной мере воспроизводит самое реакционное наследие не только советского, но и царского прошлого. И, похоже, даже гордится этим. Но затормозить навсегда развитие общества невозможно. Режим, возникший на обломках исчерпавшей потенциал своего развития социально-экономической системы, использует в качестве источника своего благосостояния остатки советской инфраструктуры. Нынешний режим – это режим могильных червей, падальщиков, но не более того. Выступить в качестве субъекта дальнейшего развития общества этот режим не в состоянии, что называется, "по определению".
Нынешний период – это период межвременья, переходный процесс между двумя продолжительными стабильными эпохами, в рамках которых соответственно осуществлялось и будет осуществляться движение общества к высшим формациям методами, адекватными для текущего уровня развития производительных сил. Одна эпоха – "старо-советский" период 1917-1991 годов. Начало другой еще не наступило. Гипотетически это должен быть следующий после "старо-советского" периода, сравнимый с ним по эпохальности, большой шаг на пути к коммунизму. Объективные предпосылки для формирования социально-экономического фундамента этой эпохи складываются, пусть и не подчиняясь единому плану, уже сегодня.
Одно можно утверждать со всей определенностью: строй, основанный на эксплуатации человека человеком, в условиях России долго не продержится. Авторитарно-бюрократический режим, являющийся политической надстройкой над "экономикой доступа", рано или поздно себя изживет, поскольку, будучи в чистом виде режимом узаконенного "гоп-стопа", является тормозом развития общества по всем без исключения направлениям. Такой режим может быть стабильным только в условиях отсталой периферии – вроде Нигерии. Но никак не в России, потому что достигнутый к настоящему времени уровень развития ее производительных сил ни в коей мере не соответствует принципам функционирования общества. Такое может продолжаться только тогда, когда старая эпоха ушла навсегда, а новая еще не наступила.
В современной системе глобального империализма для России политическим решением отведена роль страны периферийного капитализма, противоречащая как наличному уровню развития ее производительных сил, так и потенциалу будущего развития. Путь же развития по капиталистическому пути "центра" нам закрыт. Поэтому перспективы развития в России (и, разумеется, в странах "ближнего зарубежья") имеет лишь эгалитарное общество – пусть оно и не будет повторять черты построения "старо-советского" общества, пусть в нем и будут сохраняться капиталистические отношения и рыночная экономика.
Эгалитарным принципам ни то, ни другое не противоречит. Если "старо-советское" общество – это эгалитарное общество в рамках индустриального способа производства, то будущее "ново-советское" общество – тоже эгалитарное общество, но только в рамках постиндустриального способа производства. Можно предугадать основные отличительные черты этого общества. В политической сфере – это самоуправление граждан с элементами прямой демократии и развитой системой сетевых горизонтальных организационно-информационных связей. В экономической – отказ от наемного труда на микроуровне и внедрение системы управления народным хозяйством как единым целым с применением методик гибкого интерактивного динамического планирования, основы которого были разработаны еще во второй половине прошлого века независимо друг от друга Виктором Глушковым и Стаффордом Биром, на макроуровне.
Упоминая последнего ученого, необходимо отметить, что он, являясь консультантом правительства Сальвадора Альенде в Чили, разработал и начал внедрять основы принципиально новой системы согласования интересов участников рыночного процесса. Эти разработки, на несколько десятилетий опередившие свое время, по-видимому, представляли собой настолько пугающую альтернативу для эксплуататоров, что захватившие власть в 1973 году подручные фашистского кумира путинской клики первым делом варварски уничтожили материальное воплощение этих новых, только начавшихся зарождаться, принципов экономических управления – компьютерно-коммуникационный терминал в президентском дворце Ла-Монеда.
Но старое может уничтожить ростки нового лишь на некоторое время. Эти идеи будут рано или поздно воспроизведены на более высоком уровне и на новой элементной базе, соответствующей современному информационному обществу. В построении этой интегрированной системы, представляющей собой диалектическое соединение элементов старо-советского плана и современного рынка, будут заинтересованы самые различные политические и экономические силы, которые за несколько лет до этого могли находиться по разные стороны баррикад. Но время проходит, реакционное все больше и больше обнаруживает свою омерзительную сущность, а прогрессивное становится все более и более привлекательным.
Главный залог успеха – не выступать апологетом ни навсегда ушедшего старо-советского, ни современного авторитарно-бюрократического строя, а использовать объективные тенденции общественного развития. Необходимо, наконец, начать уходить вперед и от того, и от другого. Пройдет совсем немного времени, режим выродится окончательно, и на стороне реакции останутся лишь те, кто осознанно желает жить в роскоши за счет других, быть эксплуататором и грабителем – то есть откровенные социальные хищники.
Тогда, когда противоречие между старым и новым достигнет критического уровня, и произойдет диалектическое "снятие" отношений, этот режим олицетворяющих. Процесс "снятия", очевидно, пройдет в несколько этапов. Задача первого этапа – безоговорочное свержение нынешней ублюдочной авторитарно-бюрократической системы управления обществом. Свержение любыми способами, в союзе с любыми силами, которые действительно желают ее свержения, а не играют "на публике" отведенную им роль. Потому что система, осуществляющая грабительское директивное распределение ресурсов между "своими", тотальное подчинение политического и информационного пространства, судебно-полицейский произвол против "неугодных" и тому подобное, представляет для общества смертельную опасность. И поэтому единственное, чего заслуживает этот старый режим – самой скорой смерти, без каких-либо условий.
В свержении существующего режима заинтересован самый широкий спектр общественных сил, которым он, заблокировав "социальный лифт", закрыл пути самореализации и лишил будущего. С одной стороны, это и те представители бизнеса, которые не желают находиться под сапогом власти, которые страдают от чиновничьего произвола. Это и представители демократической общественности, сохранившие принципиальность вопреки "новым веяниям". С другой стороны, это малоимущие и бесправные граждане страны, являющиеся объектом эксплуатации со стороны правящей касты: наемные работники, бюджетники, студенты. Итак, для срыва операции "Преемник" крайне важно, чтобы протест против социально-экономического угнетения слился с протестом против притеснения политических прав и свобод.
Коммунистам недопустимо оставаться в стороне во время "оранжевых" выступлений. В любом случае, для социалистической революции нового типа время еще не пришло, а главным врагом, абсолютным злом, на сегодняшний день является авторитарно-бюрократический режим. Только его уничтожение, пусть и не под чисто коммунистическими лозунгами, создаст предпосылки для нормальной работы левой оппозиции и продвижения общества по пути прогресса. Но при этом следует учитывать, что те же самые силы, которые организовали "бархатные" революции в Грузии, Украине и Киргизии, будут жестко противодействовать успеху буржуазно-демократической революции в России. По их сценарию, в России должны быть лишь неэффективные выступления "оранжевых", призванные выгодно оттенить правящий режим и помочь ему "обновиться".
Необходимо, чтобы "оранжевая" революция в России вышла из-под контроля закулисных стратегов. В данной ситуации и коммунисты, и "искренне верующие" демократы находятся, по сути, в одной лодке. Уничтожение изжившего себя режима должно быть их общим делом. Это будет политический союз "принципиальных" демократов, с одной стороны, и коммунистов, отдающих советскому прошлому лишь дань исторического уважения, с другой. Конечно, "оранжевая" революция не решит всех назревших социальных проблем – только лишь те проблемы, острота которых достигнет к тому времени своего пика. Но она устранит ныне существующие административные барьеры для конструктивного социального творчества масс и политической активности их авангарда.
Общество после грядущей буржуазно-демократической революции будет представлять собой крайне неоднородную и неустойчивую структуру переходного типа. Изживший себя злокачественный атавизм "старо-советского" прошлого, препятствующий развитию общества, уйдет, наконец, в историческое небытие, а отношения, характерные для "ново-советского" будущего, еще в полной мере не сформируются.
Скорее всего, общество будет управляться коалиционным правительством наподобие правительства Примакова – Маслюкова 1998-1999 годов. И здесь необходимо отметить, что без социального прогресса в общественном базисе, осуществляемого по инициативе "снизу", революция неизбежно зайдет в тупик, как это и происходит сейчас в государствах, где она победила. Итак, главная послереволюционная задача новых левых сил – в условиях относительной политической свободы планомерно формировать основы будущего эгалитарного общества в недрах существующего.
Строго говоря, этот процесс необходимо начать осуществлять и при нынешнем строе, но в полной мере его результатами можно будет воспользоваться лишь после буржуазно-демократической революции. Поддерживать "оранжевую" революцию не имеет никакого смысла, если впоследствии, на базе ее завоеваний, не предполагается накапливать силы, способные на организацию еще более прогрессивного общества.
Формирование основ более высокоорганизованного общества означает управляемое накопление связанных воедино социально-организационных элементов, свойственных "ново-советскому" эгалитарному обществу: органов "демократии участия", начиная с самого низового уровня; комитетов народного контроля, общественных советов и координирующих центров по экономике и бизнесу, информационно-управляющих систем по прямому некапиталистическому обмену ресурсами между гражданами; форм организации производства, исключающих найм рабочей силы и предполагающих владение работником средствами производства и продуктами труда. Особо следует отметить необходимость общественной поддержки технических нововведений, существенно сокращающих производственные и потребительские издержки – а, следовательно, и зависимость граждан от кризисных проявлений капитализма и которые в силу этого сами по себе могут послужить немаловажным фактором социально-экономического прогресса.
В ходе этого процесса должна быть создана массовая сетевая организация, охватывающая не только политических активистов, но вообще всех граждан, не желающих жить по старым принципам, заинтересованных в участии в позитивных социальных программах. Это не что иное, как "параллельное" общество, зародыш нового общества в недрах старого. Нечто похожее Антонио Грамши называл "активным гражданским обществом", которое в условиях высокоразвитой цивилизации с преобладанием городского населения может послужить действенным противовесом буржуазному государству и буржуазному "гражданскому обществу".
Данная деятельность по построению основ нового общества – это задача отнюдь не какой-либо отдельно взятой левой организации. Это не столько агитационная, сколько организационная работа, объектом приложения усилий в которой является население. Необходимость выполнения самых разнообразных по своему характеру работ при реализации подобного масштабного социального проекта потребует согласованного участия самых различных общественных сил: политических партий, профсоюзов, правозащитных организаций, научных центров. Для решения этой прикладной задачи жизненно необходим широкий Левый Фронт, где организации, не находясь в организационном единстве, тем не менее участвовали бы в реализации совместными усилиями прикладного проекта построения принципиально новых социально-организационных элементов, способных послужить фундаментом нового общества. Подобно тому как предпосылки для построения "старо-советского" общества сформировались до Октябрьской революции 1917 года (максимальная концентрация капитала и введение централизованного государственного регулирования экономическими процессами, а в политической сфере – Советы), так и предпосылки для "ново-советского" общества, описанные выше, должны сформироваться до будущей социалистической революции.
Структуры "альтернативного общества" как раз и послужат незаменимым организационным ресурсом в руках левых сил для разрешения в пользу трудящихся неизбежного кризиса в ходе развития революции. Социалистическая революция возникнет как следующая фаза после буржуазно-демократической революции, предназначение которой – упразднение отжившего и являющегося злокачественным атавизмом "старо-советской" системы авторитарно-бюрократического режима, управляющего ныне страной. Как скоро буржуазно-демократическая революция перерастет в социалистическую – зависит от способности новых левых сил правильно понимать и использовать в своей практической деятельности объективные тенденции общественного развития, не останавливаться на достигнутом, создавать принципиально новое в общественной сфере, абстрагироваться от стереотипов прошлого, а самое главное – от скорости накопления элементов нового в недрах старого.
Есть все основания полагать, что именно Россия, в которой ныне имеет место противоречие между достигнутым уровнем развития производительных сил, с одной стороны, и отведенным ей местом в системе мирового империализма и неудовлетворительным социально-экономическим положением большинства населения, с другой, вновь станет в авангарде мирового социального прогресса. Именно Россия и все остальные республики нового СССР, сбросив ярмо империалистического угнетения, первыми вступят в новую эпоху построения коммунизма, по своему историческому значению не уступающую эпохе 1917-1991 годов. Начало подготовки к движению по этому пути должно быть положено в 2008 году. 2008 год – рубежный год, "точка бифуркации", должен стать годом перехвата стратегической инициативы у "хозяев мира" и их кремлевских марионеток, годом кардинального обновления, годом избавления от исторического мусора, годом начала нового большого этапа на пути в светлое коммунистическое завтра.
|
|
