О программе "системной" КПРФ просто не говорим - это, фактически, программа "Единой России", только с поправкой на исторические символы. "Социализм" Зюганова по своей сути ничем принципиально не отличается от "Плана Путина" - такое же неопределяемое понятие.
Гораздо последовательней "несистемные" коммунисты, остающиеся на марксистских и ленинских позициях, но напрочь забывающих при этом о диалектике. Пример - недавно опубликованная у нас статья В.А.Тюлькина "Экономический кризис и позиция коммунистов", дающая великолепный марксистский анализ сложившейся ситуации... и ничего не говорящая о механизмах трансформации существующей общественно-экономической формации в более прогрессивную. Собственно, не говорится и о параметрах самой этой будущей прогрессивной формации.
Тем же самым, кстати, грешат и оппозиционные либералы - часто произносятся фразы о "постиндустриальном развитии", об инновационном типе экономики, но в целеполагании все равно выводится капитализм 19-го, максимум середины 20-го века (с антитрестовским законодательством).
Что делать, не очень удачно названное Тоффлером "постиндустриальное общество" прижилось, и все, от левых до правых, в общем, понимают, что речь идет о какой-то новой общественно экономической формации, но продолжают описывать его в инструментарии формации предыдущей. Ничего не говоря ни о новых производительных силах, ни о неизбежно возникающих при этом новых производственных отношениях, ни о новых ведущих классах истории.
Как-то очень наивно предполагается, что способы понуждения к труду в постиндустриальном обществе останутся прежними, что главным стимулом к некоему гипотетическому суперпроизводительному труду останутся прежними - ведомость на зарплату у "нового пролетария" и колонка прибылей бухгалтерском отчете для "нового капиталиста". Самим не смешно?
Сегодня даже либералы-консерваторы понимают, что все, имеющее начало, должно иметь и конец, и вывести из мирового системного кризиса саму систему капитализма такой, какой она в него вошла, не получится. Это не говоря о коммунистах, имеющих программные цели отрицания капитализма целиком, как устаревшей формации.
Отсюда вопрос - можно ли построить новую инновационную экономику, о которой больше всех говорит, по-моему, сам президент Медведев, на фундаменте прежней формации? То есть создать абсолютно новые производительные силы, новый тип производства, никак не меняя ни производственных отношений, ни побудительных мотивов к труду, ни характера распределения прибыли?
Вопрос второй - можно ли сформировать новые производственные отношения на основе старых производительных сил и старых же акторов истории - все тех же рабочих, крестьян и ликвидируемых потихоньку буржуа? А ведь это и есть позиция ортодоксальных коммунистов, "назад в будущее".
А ведь был же уже опыт отрицания капиталистической формации, был опыт реального социализма в СССР - и был опыт его гибели. И гибель социализма, произошедшая во всей без исключения "системе социализма" - тоже факт истории. И это было не случайным стечением субъективных факторов - это было закономерным явлением, иначе не произошло бы везде и повсеместно под радостное улюлюканье бывшего советского народа.
Мы ответили на вопрос - почему?
Нет, мы на него не ответили. А какие же у нас основания теперь звать "назад в будущее"?
Первое - в системе реального социализма прогрессивные производственные отношения складывались на весьма слабом базисе, производительные силы страны Советов после 1917 года представляли собой не то что не передовой капитализм, исчерпавший себя - это был еще "недокапитализм", в результате чего после Гражданской войны пришлось буквально "достраивать" капитализм в форме НЭПа, причем делать это силами коммунистической партии (кстати, примерно то же происходит сейчас в Китае, где период военного коммунизма затянулся на 30 лет, а реформа ("гайгэ") Ден Сяпина совершенно очевидно привела к реставрации капиталистических отношений, причем в самой что ни на есть империалистической форме - китайские товарищи полагают, что этот процесс должен идти долго, до самоисчерпания ресурсов собственно капитализма).
Однако недоиндустриализация России к моменту заявленного перехода к новой формации в 1917-м году привела к одной неприятной вещи - постиндустриальная экономика СССР начал формироваться уже десятилетия спустя после объявленного "построения социализма в основном" к 1936-му году. При этом новые производственные отношения, формируясь на устаревающем базисе, неизбежно искажались.
В статье "Всемирно-историческое значение Великой Октябрьской социалистической революции (в узком смысле) " В.А.Тюлькин очень точно замечает: "...классовая борьба при социализме не прекращается, не исчезает, а приобретает новые формы. Сравнительно легко экспроприировать крупную буржуазию и даже подавить её вооружённое сопротивление, но в тысячи раз труднее победить мелкобуржуазные тенденции самих народных масс, силу привычек и проявления эгоизма в самом рабочем классе, в самой партии. Отсюда вытекает потребность в пролетарском характере государства на весь период становления и развития социализма до полного уничтожения классов".
А между какими классами шла борьба в СССР, скажем, после 1936 года, когда от буржуазии осталась только "пыль лагерная", и тем более в 70-80-е годы, когда большинство живущих и не знало никакой иной жизни, кроме социалистической? Тем не менее, в начале 90-х классы рабочих и крестьян потерпели поражение. От кого?
Еще в 70-е годы Восленским был описан "класс номенклатуры" - сформировавшаяся уже строго в недрах реального социализма общность людей, имевшая все признаки паразитического класса. Этот класс не имел ничего общего с классической буржуазией, его основным ресурсом была власть, а средства производства хотя и принадлежали по сути этому классу, но, во-первых, не на правах собственности, а на правах "полного хозяйственного ведения", а во вторых не на индивидуальной основе, а на коллективной, "общаковой".
Естественно, поскольку общенародная собственность на средства производства оставалась декларативной, в отношении к средствам производства и к процессу труда у рабочего формировалось отчуждение. Вот это самый "отчужденный труд" стал важнейшим экономическим фактором, тормозившим технический прогресс в обществе реального социализма, не давал перейти к полноценной инновационной экономике, "экономике знаний", как любит красиво говорить президент Медведев. При этом образовательный уровень в СССР был очень высок - а результаты реальной производственной деятельности такими, что казалось, что у станков стоят вчерашние неграмотные крестьяне, а не люди с обязательным средним, техническим, а то и высшим (ВТУЗ) образованием.
Вообще, на примере истории мы видим, что каждому строю соответствует некая пара "плохой-хороший": эксплуататор-трудящийся, хозяин-подчиненный и т.п. Но почему-то казалось, что при социализме все общественные группы будут "хорошими". А на самом деле, и прав был т. Сталин, в недрах даже развитого социализма шла самая настоящая непримиримая классовая борьба, и прогрессивный класс не всегда выигрывал... Стоп!
А почему рабочий класс и трудовое крестьянство мы считаем прогрессивными в постиндустриальном, социалистическом обществе? Ведь рабочий класс был двигателем прогресса в предыдущей формации - при капитализме. И реальный социализм унаследовал класс рабочих в качестве ведущей силы от предыдущей формации. Не было ли в этом ошибки?
Ведь противостоявший рабочим и крестьянам "класс номенклатуры" уж точно был новым классом, сформировавшимся при построении социализма. Не вышло ли так, что более совершенному "классу номенклатуры" противостоял менее совершенный. менее организованный класс рабочих, и тем более класс крестьян?
Тогда становится понятным, почему рабочие и крестьяне потерпели историческое поражение и на финал потеряли свои собственные государства, а "класс номенклатуры" выполнил свою историческую задачу - перевел "общаковую" собственность в индивидуальную, получил абсолютную, ничем не контролируемую власть и влился, пусть и в качестве сырьевого придатка, в систему мирового порядка, которая также носит выраженные черты постиндустриализма.
Судя по всему, исторической бедой реального социализма стало то, что не был сформирован новый производящий "позитивный класс". Главное чертой этого "позитивного класса" было именно отношение к труду, отказ от отчуждения труда, формирование новых стимулов к творческой работе. Формирование этого класса, кстати, шло - на тех островках инновационной экономики, которая хотя и медленно, но формировалась в СССР. Но стране не хватало "ширины шага". И номенклатура, конечно, не была заинтересована в формировании и самоосознании своего классового противника.
Кстати, еще в начале 80-х эта проблема осознавалась в ЦК КПСС на экспертном уровне, почти в открытую говорилось о будущем противостоянии "технократов" и собственно "номенклатуры", аппаратчиков. Однако закончилось все полной победой "номенклатуры". А побочным эффектом победы "номенклатуры" стала деиндустриализация, причем именно и в первую очередь в наиболее ценных, инновационных фрагментах промышленности и тотальное деклассирование "позитивного класса" - творцы отрывались в первую очередь от средств производства, часто переходили в другое классовое состояние - именно из элементов "позитивного класса", кстати, сформировалась в немалой степени новая российская буржуазия (не путать с квази-буржуазией из числа номенклатуры). Естественно, переход из более прогрессивного в менее прогрессивный класс сопровождался социальным регрессом, хотя и с повышением уровня индивидуального потребления.
Часть же "прогрессивного класса" составила "новый пролетариат", социальные перспективы которого в РФ крайне спорны. Ввиду того, что в РФ остановился прогресс и инновационная экономика при сохранении политического статус-кво (вплоть до всевластия консервативной идеологии ЕР) невозможна, "новый пролетариат" остается слабым и малочисленным. Численный его рост крайне проблематичен.
Да, в старой России, малочисленный рабочий класс смог повести за собой крестьянство, и, используя инерцию его массы, сумел провести социалистическую революцию. А дальше, как было сказано выше, пришлось еще много лет "достраивать" капитализм. Вероятно, в случае позитивного сценария исторического развития, то же самое удастся "новому пролетариату", и потом, как в Китае, придется десятилетиями достраивать"материально-техническую базу социализма".
В негативном варианте консервативные силы в РФ не смогут провести модернизацию - у этой модернизации, как сказано выше, нет ни социального, ни классового субстрата, и страна потеряет остатки суверенитета, а , возможно, и распадется территориально.
Это значит, что реальным коммунистам, стоящим на марксистско-ленинских, а значит и диалектических позициях, надо выстраивать образ будущего, который бы опирался на реальный классовый анализ, на формационный подход к историческому процессу. Не нужно впадать ни в ревизионизм, подобно Зюганову, ни в догматизм, в своего рода "коммунистический консерватизм", пытаясь воспроизвести в РФ 21-го века модели, характерные для 20-30-х годов века прошлого.
Постиндустриальное развитие неизбежно, оно уже идет, вне зависимости от нашего к нему отношения. Но надо понимать, что следующая за капитализмом социально-экономическая формация не будет "сама по себе" раем с молочными реками и кисельными берегами. Постиндустриальный мир может быть тоталитарен, жесток, бессовестен и бесчеловечен - в такой же мере, как и прекрасен, справедлив и гуманен. Это в зависимости от того, какой класс нового общества победит - потомки "номенклатуры" или "новый пролетариат".
У "нового пролетариата" как класса, формирующегося позже, чем его формационный антагонист, "номенклатура", есть объективный шанс оказаться победителем. Но для начала он должен осознать себя, понять, кто он? У него должно зародиться адекватное его уровню классовое сознание, должна сформироваться партия, выражающая его (еще пока не сформулированные) классовые интересы.
Первая отличительная черта "нового пролетариата"- это отношение к труду. Отчужденный труд, погубивший в свое время реальный социализм, этому классу не свойствен. Результат труда, если этот труд творческий, не может ограничиваться цифрой в платежной ведомости - "новый пролетарий" всегда творец.
Второе - это формирование у "нового пролетариата" коллективного отношения к собственности. Формула "ты начальник - я дурак" остается в прошлом, дураков в инновационной экономике быть не может. Собственность может быть как общегосударственная, так и коллективная - видимо, новому обществу предстоит выработать баланс между интересами всего социума и "групповым эгоизмом" коллектва.
Третьим элементом в структуре собственности все равно на неопределенный период останется собственность частная - это связано как с унаследованной от предыдущей формации структурой экономики, так и самой человеческой личности. Стремление к частной собственности на средства производства как реализации паразитической формы управления должно изживаться постепенно, грубо говоря, получать деньги не по труду должно становиться неприличным в новом обществе. Это дольше и трудней, чем ввести в УК статью о спекуляции или "нетрудовых доходах", но результат получается надежней.
Это связано с четвертой позицией - высокой степенью свободы. Несвободный человек не может быть творцом, а свобода не может быть ограничена так, чтобы это ограничение вызывало протест. Свобода - это великая ценность, и она обходится обществу дорого, несвобода гораздо экономичней. Но в постиндустриальной, инновационной экономике свобода - это необходимое условие производственной деятельности, условие прогресса.
Таким образом мы получаем примерный портрет "нового пролетария" - свободный, образованный, заинтересованный в результатах своего труда, владеющий своей (неотчуждаемой) долей как в общественном богатстве, так и в том производственном объекте, на котором трудится непосредственно, интегрированный в общественную и политическую жизнь.
А что такое коммунизм тогда? Видимо, это итог классовой борьбы "нового пролетариата" с "новой номенклатурой", переход к негосударственному устройству общества. Фактически это будет означать приобретение видом Homo sapiens некоторых новых поведенческих характеристик и отмирание некоторых прежних (например, хватательный рефлекс). Так далеко мы, наверно, пока заглядывать не станем...
|
|
