Кандидатура бизнесмена Павла Николаевича Грудинина, выдвинутая Коммунистической партией Российской Федерации на пост президента России в декабре 2017 года, немедленно вызвала острые споры среди левых. Одна часть встретила это решение с энтузиазмом, увидев в происходящем признак новых веяний в партии. Многие связывали с Грудининым надежду на внушительный успех и даже на победу в предстоящих президентских выборах. Другая — большая — часть левых организаций и активистов отнеслась к произошедшему крайне скептически или резко негативно. Развернувшаяся полемика привела к жесткому размежеванию между двумя течениями, в некотором смысле напоминающем знаменитый раскол российской социал-демократии на меньшевиков и большевиков. И хотя в данном случае трудно удержаться от повторения известной формулы Маркса, что история трагедии повторяется в виде фарса, необходимо признать, что данные события будут иметь далеко идущие последствия как для левого движения в нашей стране, так и для дальнейшего развития российской политики в целом.
Выдвижение Павла Грудинина оказалось не просто неожиданностью для членов КПРФ, активистов и сторонников партии, для общественности. Оно явным образом противоречило всем идеологическим и социальным основаниям левого движения. Партия, формально претендующая на то, что является выразителем интересов трудящихся и заявляющая о борьбе против капитализма, выдвинула своим кандидатом капиталиста, миллиардера, подмосковного олигарха. В качестве человека, который должен стать лицом оппозиции, был предложен деятель, который долгое время был лицом власти в качестве доверенного лица президента В.В.Путина, депутата от «Единой России». Правда, за прошедшие годы Грудинин несколько раз менял политическую ориентацию, сближаясь то с партией власти, то с Владимиром Жириновским, то с патриотами и КПРФ, в зависимости от того, как складывались конъюнктурные обстоятельства. В ряды коммунистической партии бизнесмен вступать отказался, объяснив, что ничего против ей идей не имеет, но пропагандирует эти принципы как беспартийный1.
Кандидатом от КПРФ он также стал не по инициативе коммунистов, а в качестве представителя «национально-патриотических сил». Он был выдвинут Постоянно действующим совещанием Национально-патриотических сил России (ПДС НПСР), потому на некоторых его предвыборных плакатах рядом с серпом и молотом демонстрируется черно-желто-белый имперский триколор и черный двуглавый орел — символы, традиционно используемые крайне правыми.
В то же время сторонники Грудинина подчеркивают, что о человеке надо судить не по его прошлому, а по его текущей деятельности, напоминая, что и в истории социал-демократического движения, особенно на его ранних этапах было несколько идейно прозревших капиталистов, начиная от самого Фридриха Энгельса, заканчивая московским фабрикантом Николаем Шмитом. Предметом ожесточенной полемики становятся масштабы личного состояния Грудинина, организация его бизнеса, его жилье и даже его внешний вид. Между тем оценку той или иной персоны, ведущей политическую деятельность, надо делать именно на основе критериев политических. А личные качества кандидата в президенты должны рассматриваться в контексте более масштабных общественно-политических процессов. В этом плане принципиально важно не только то, что представляет собой Павел Николаевич Грудинин как предприниматель или как личность, но и то, какие тенденции он выражает в качестве кандидата в президенты, что привело к его появлению на данном поле и какими могут быть последствия.
И само выдвижение Грудинина от КПРФ и развернувшаяся вокруг него полемика, приведшая к масштабному расколу среди левых, не случились на пустом месте. Они явились следствием серьезных эволюционных изменений как в левом движении, так и в обществе. И то, как это проявилось в избирательной кампании 2018 года, свидетельствует, что данные процессы дошли до критической точки.
Грудинин и КПРФ
Кандидатура П.Н.Грудинина как будто специально подобрана таким образом, чтобы вызвать максимальное раздражение у ядерного электората КПРФ и вообще у левой части оппозиции. Тут и классовая принадлежность, которая не слишком удачно маскируется брендированием имени Ленина. Тут и биография, в своих реперных точках никак не позиционирующая его как сторонника каких-то левых, патриотических и вообще оппозиционных идей – в 1993-м году Грудинин спокойно занимал должность коммерческого директора хозяйства, позже, в путинский период, как и многие владельцы крупного бизнеса, вступил в партию власти, заседал от нее в местном законодательном органе, позже в 2007—2011 годах избирался депутатом Московской областной думы 4-го созыва, пройдя по списку партии «Единой России» и даже был доверенным лицом Путина на президентских выборах 2000 года.
Только в 2010-м году Грудинин вышел из «Единой России», причем есть основания полагать, что инициатива шла не с его стороны, а со стороны партии. В 2010 году он захотел стать главой Ленинского района Московской области. Правда, согласия партии власти на это не получил, и пошел на выборы в качестве самовыдвиженца. Избирком нашел в его подписных листах нарушения и в регистрации отказал. После этого Павел Грудинин и оказался вне «Единой России».
После неудачной попытки сблизиться с ЛДПР, вошел в контакт с КПРФ и в 2011 году был выдвинут на выборах в Московскую областную думу 5-го созыва по списку партии, возглавляя региональную группу по Ленинскому одномандатному округу. Однако за месяц до выборов, в журнале «Русский репортёр» вышла статья про совхоз имени Ленина и его главу Павла Грудинина под названием «Палниколаич имени Ленина». Конкуренты Грудинина из «Единой России» обратились в Московский областной суд, который в ноябре 2011 года усмотрел в интервью бизнесмена признаки экстремизма и отменил регистрацию. В 2013 году на выборах в Совет депутатов Ленинского муниципального района VI созыва по одномандатному округу Грудинину было отказано в выдвижении все по тому же решению суда.
18 сентября 2016 года Грудинин баллотировался в Государственную думу РФ VII созыва от КПРФ по партийному списку (девятый номер в региональной группе № 27, Московская область) и по Люберецкому одномандатному округу № 121 (Московская область), однако не прошёл по итогам распределения депутатских мандатов, а в одномандатном округе занял второе место (13,14 %). То есть электоральный потенциал персонально Грудинина не является большой находкой для КПРФ, в которой состоят куда более успешные в плане участия в выборах политики.
Даже на последних по времени муниципальных выборах в собственной «вотчине», в поселке Совхоза имени Ленина Грудинин, хотя и бесспорно выиграл, но получил около 20 процентов от всех избирателей. Не слишком впечатляющий результат в поселке, где, согласно официальной версии штаба Грудинина, построен «островок социализма», и буквально каждый житель по гроб жизни обязан лично руководителю хозяйства.
Если же мы возьмем список Совета депутатов муниципального образования сельское поселение Совхоз имени Ленина Ленинского муниципального района Московской области, то из избранных 10 депутатов два самовыдвиженца, двое выдвинуты КПРФ (но не являются, как и их шеф, членами партии) и 6 человек, абсолютное большинство, не только выдвинуты "Единой Россией", но и являются членами этой партии. Совхоз имени Ленина совсем не является электоральной базой КПРФ, скорее наоборот, он представляет собой территорию, полностью лояльную действующей власти.
Собственники компании «Совхоз имени Ленина» находятся в офшорах, а Грудинин категорически отказался называть их имена, добавив, что уход в офшор «это дополнительная защита для его бизнеса». По словам Грудинина, он понимает бизнесменов, которые прячутся в офшоры. «В стране такая политика, что государство само зачастую выступает в качестве главного рейдера. Деофшоризация станет реальной, когда у нас незыблемым станет понятие частной собственности», — заявил кандидат от коммунистической партии2. В принципе, подобные заявления вполне уместны в устах либерального политика и вполне подошли бы для других кандидатов в президенты, например, для Ксении Собчак или Бориса Титова. Также вполне понятно, что кандидат левых сил, если он стремится привлечь более широкие слои избирателей, не должен пугать публику призывами к тотальной национализации. Однако сочувственный тон, в котором были произнесены слова о бизнесменах, вынужденных прятать свои капиталы от налогов в офшорных зонах, явно контрастирует с образом человека, претендующим на роль представителя левых сил.
Отношения Грудинина с КПРФ в целом являются очень странными. До начала кампании он не рассматривался в качестве первостепенного кандидата на выборы – до последнего дня Г.А.Зюганов посылал сигналы обществу, из которых следовало, что выдвигаться намерен он сам. На съезде, где произошло неожиданное выдвижение Грудинина, против него выступали именно наиболее электорально успешные политики – мэр Новосибирска А.Локоть, губернатор Иркутской области С.Левченко, и.о. губернатора Орловской области А.Клычков.
Если разговоры о том, что Зюганов уже стар и пора ему подыскивать себе замену, в партии ведутся давно, то выдвижение вместо давно заявленных «преемников» — депутатов Госдумы и заместителей Зюганова по партии Ю.Афонина или Д.Новикова, беспартийного, не прошедшего на последних выборах в депутаты Госдумы, строго говоря никак не связанного с партией бизнесмена – вызвало некоторый шок даже у самых надежных партийцев. Тем более, что в начале кампании Грудинин хотя бы намекнул, что вступит в партию, но уже через месяц на пресс-конференции в Екатеринбурге заявил: «У меня абсолютно такие же принципы как у КПРФ, я полностью поддерживаю то, что они делают в Государственной думе, какие законы они вносят. Но я думаю, что я им больше пригожусь, как человек, который пропагандирует эти принципы как беспартийный»3.
Эти его слова можно понять однозначно: после голосования, независимо от его результата, П.Н.Грудинин не планирует связывать свою судьбу с КПРФ. Нет у него и намерения продолжать политическую борьбу в случае неудачи на президентских выборах. В своих интервью он прямо признавался, что если не станет президентом, собирается вернуться к своей прежней работе в бизнесе4. Поскольку в условиях современных российских выборов шансы оппозиционного кандидата войти в Кремль по итогам официального подсчета голосов практически равны нулю, возникает закономерный вопрос: зачем КПРФ нужна фигура, не имеющая и не стремящаяся иметь политическое будущее?
Может ли бизнесмен быть коммунистом?
С первого же дня, когда была выдвинута кандидатура Павла Грудинина, началось обсуждение вопроса о его классовой принадлежности. Если верить прессе, личное состояние Грудинина, составлявшее в 2009 году 16 млн рублей, к 2017 году достигло 5 млрд рублей. Иными словами, кандидат от КПРФ не только принадлежит к российской буржуазии, но и относится к той её части, которая обогатилась именно за годы экономического кризиса. Наибольшего процветания П.Н.Грудинин достиг именно в ходе третьего президентского срока Путина, т. е. в то время, когда большинство его сограждан столкнулось с нарастающими финансовыми трудностями. В ходе избирательной компании информация о капитале Грудинина пополнялась новыми подробностями, включая сведения о его счетах в Швейцарии и Австрии, которые, вопреки законодательству, так и не были закрыты перед выборами. Легко догадаться, что любому другому кандидату подобные ошибки несомненно стоили бы лишения регистрации и снятия с гонки, но в случае с Грудининым всё прошло исключительно гладко, Центральная избирательная комиссия лишь констатировала наличие нарушений, не сделав из этого никаких выводов, а сам кандидат уверенно заявил, что с незакрытыми счетами «нет никаких проблем вообще»5.
В задачу данного доклада не входит анализ различных компрометирующих материалов, которые распространяются в прессе по ходу кампании. В России любой человек, занимающийся политикой, подвергается постоянным попыткам дискредитации с помощью всевозможного компромата, как основанного на реальных фактах, так и имеющего в своей основе различные слухи и домыслы или передергивание фактов.
Интерес в данном случае представляет не столько сам бизнес Грудинина, сколько его интерпретация сторонниками и противниками кандидата. Будучи директором закрытого акционерного общества «Совхоз имени Ленина», П.Н.Грудинин, с одной стороны, является крупным предпринимателем (ему, по собственному признанию, принадлежит 42,8% акций компании, по другим публикациям — 44%), а с другой стороны, претендует на то, чтобы представлять советское наследие, продолжая традицию «красных директоров» начала 1990-х годов.
Правда, «красные директора» отличались от либеральных «эффективных менеджеров» тем, что выступали против приватизации своих предприятий. После победы Бориса Ельцина над парламентом в 1993 году, движение «красных директоров» быстро сошло на нет, а его участники либо покинули свои посты, либо сами приняли активное участие в приватизации. Кандидат от КПРФ относится именно к этой последней категории. Показательно, что вначале акционерами приватизированного предприятия были 526 работников бывшего совхоза, тогда как к настоящему времени число собственников сократилось до 40 человек6.
Критики кандидата настаивают на том, что он фактически отнял землю и собственность у крестьян, тогда как его сторонники напоминают о высоких зарплатах и социальном обеспечении оставшихся в компании работников. Средства для этого фирма получает не столько от производственной деятельности, сколько от работы с недвижимостью — предприятие находится в непосредственной близости от Москвы, и жилье, построенное на его земле, ценится дорого.
Как бы ни оценивать хозяйственную деятельность Грудинина, она не выходит — и в негативном и в позитивном своём аспекте — за пределы обычной капиталистической практики, когда, с одной стороны, происходит обезземеливание крестьян и концентрация ресурсов в руках крупных собственников, а с другой стороны, лояльность работников, оставшихся на предприятии, поддерживается относительно высокими зарплатами и доступом к социальному пакету. Думать, будто патерналистские практики, используемые в ЗАО «Совхоз им. Ленина», будут тиражированы в масштабах страны нет никаких оснований. Не потому, что Грудинин этого не захочет сделать, а просто потому что данные методы управления четко привязаны к специфическим условиям подмосковного хозяйства, благополучие которого зависит от состояния столичного рынка недвижимости.
Политическая история практически не знает примеров успешного превращения бизнесменов в политиков. Лежащим на поверхности исключением, подтверждающим это правило, впрочем, является история Дональда Трампа, избранного президентом США в 2016 году. Это даже дало основание одному из колумнистов сайта «Рабкор» написать: «Успех Трампа стал «фишкой» прошлого года. По его образу и подобию отечественные политтехнологи создают своего электорального голема с клубникой и псевдо-советским бэкграундом. Спойлер-партнёр Грудинин призван удовлетворить запросы наиболее консервативной части российского пролетариата. Кроме традиционных для КПРФ тем, эксплуатируются проблемы трудовой миграции, создания новых рабочих мест, повышения эффективности госрасходов. Политический бройлер непрезидентского полёта предлагает модель решения проблем пролетариата справа, то есть буржуазными методами. Как в скверном советском анекдоте, пиратская копия Трампа оказывается ни на что не годной пародией на американский прообраз. Политический кругозор российской бюрократии по-прежнему крайне ограничен. Он не выходит за рамки ученического копирования экзерсисов американских политтехнологов»7.
Между тем неформальный запрет на выдвижение действующих бизнесменов кандидатами на топовые посты от политических партий, в том числе даже буржуазных, имеет глубокие основания. Человек, сосредоточенный на защите интересов одного конкретного бизнеса, не может быть достойным выразителем общих интересов всей буржуазии. Что уж тут говорить о выражении интересов трудящихся или общества в целом. Так называемый «конфликт интересов» накладывается в данном случае и на определенный психологический фон, когда методы, успешные в частном бизнесе, переносятся на политику, сферу живущую по совершенно иным правилам. И в этом смысле история Дональда Трампа является прекрасным подтверждением тезиса «от обратного». Затратив изрядную часть своего состояния, чтобы выиграть выборы, он не смог ни создать устойчивой команды, ни стать эффективным и популярным президентом. В свою очередь Грудинин явно не готов вкладывать с большим трудом заработанные личные капиталы в политику, что свидетельствует о том, что повторить успех Трампа он не только не может, но и не хочет.
Выводов, которые напрашиваются из всего вышесказанного два. Во-первых, если тот или иной представитель частного бизнеса и может проникнуться социалистическими или коммунистическими идеями, это отнюдь не делает его пригодным для выдвижения в качестве кандидата от левой (или вообще какой-либо) политической партии. Во-вторых, если даже среди капиталистов есть люди с левыми убеждениями, то к П.Н.Грудинину это явно не относится, поскольку вся его предшествующая деятельность не демонстрирует последовательной приверженности каким бы то ни было убеждениям.
Кандидат без истории и репутации
Выдвижение кандидата на высший государственный пост является итогом политической карьеры, кульминацией его личной и политической судьбы. Иными словами, к такому событию надо идти сознательно и целенаправленно. Напротив, Павел Грудинин хотя и не является совершенным новичком в политике, по отношению к левому электорату и активу КПРФ выступает как «человек ниоткуда». Его политическое прошлое не только не является основанием, предпосылкой и предысторией его нынешней деятельности, но, напротив, является скорее проблемой для кандидата, а потому не может стать частью его предвыборного «багажа». Перспективы дальнейшего сотрудничества кандидата с партией в лучшем случае туманны, а его собственные планы за пределами избирательной кампании не определены. Каковы же причины, заставившие руководств КПРФ сделать ставку именно на эту фигуру?
Как ни парадоксально, но именно всё то, что сделало Грудинина крайне спорным кандидатом для левого электората и для актива КПРФ, одновременно делает его крайне удобной фигурой для партийных руководителей, продвинувших его на данную позицию. Логика электоральной политики и логика внутрипартийной борьбы оказались, в данном случае, не только различными, но и прямо противоположными.
К своему XVII съезду КПРФ пришла в состоянии тяжелого кризиса, когда низовые партийные организации (особенно на районном уровне) не скрывали своего недовольства политикой руководства. Партия, которая в 1990-е годы была не только самой крупной в стране, но и претендовала на роль единственной «настоящей» политической организации, существующей на основе собственной членской базы и имеющей собственную, хоть и не всегда внятную идеологию, в 2000-е годы теряла позицию за позицией. И даже сохранив формально статус второй партии России, КПРФ постепенно и последовательно утрачивала влияние. Её фракции в Государственной Думе и региональных собраниях неуклонно сокращались, численность организации падала, партию потрясали расколы, в ходе которых её покидали целые организации (результатом этих расколов стало появление альтернативных формирований — «Коммунисты России» и Объединенная коммунистическая партия). Выборы в Государственную Думу в 2016 году оказались крайне неудачными, хотя КПРФ и смогла сохранить формальное второе место, но разрыв между ней и Либерально-демократической партией В.В.Жириновского был минимален.
Отчасти такое положение дел можно объяснить давлением, которое на КПРФ оказывала власть, отстаивавшая интересы «Единой России». Однако невозможно не видеть, что сама тактика партии была очевидно беззубой, политические кампании сводились к ритуальным и формальным мероприятиям. Продвижение на депутатские позиции коммерсантов, в благодарность бравших «на буксир» партийные отделения, стала обычной практикой.
Не удивительно, что значительная часть активистов и сторонников КПРФ была недовольна происходящим и жестко критиковала бессменного партийного лидера Геннадия Зюганова. Недоумение вызывали и многие высказывания Геннадия Андреевича, посвященные нежелательности революций и благотворности консервативных традиций. В свою очередь руководство партии до поры игнорировало нарастающее недовольство, но сдерживать его бесконечно не было никакой возможности.
При том, что внутрипартийная оппозиция была весьма многочисленной, её не объединяла ни идеология, ни программа, ни политическая стратегия, ни даже альтернативная фигура или группа лидеров. Их объединяла лишь негативная фокусировка на фигуре Зюганова, с которым они связывали все неудачи и провалы последних лет. Как опытный аппаратчик, Геннадий Зюганов прекрасно понял расклад. Выдвинув вместо себя Павла Грудинина, он “расфокусировал” оппозицию. К этому выдвижению никто в партии не был готов, всё провернули примерно за полтора месяца. Тот факт, что Грудинин был неизвестен активу и членам партии, конечно, не способствовал его популярности в качестве кандидата, но непосредственно на съезде играл против оппозиции. В пользу Грудинина аргументов было мало, но и против него сказать было особо нечего — ни деталей его биографии, ни его политических взглядов, ни его планов делегаты просто не знали.
Противники партийного руководства были дезориентированы, не смогли выработать общего мнения по этой кандидатуре и предпочли отмолчаться (11 голосов против Грудинина при тайном голосовании было всё же подано, а в кулуарах региональные лидеры партии не скрывали своего возмущения, но публично высказаться не решились, кроме нескольких наиболее известных и наиболее самостоятельных деятелей).
Тем не менее проблема кризиса КПРФ не только не снята, но и в перспективе усугубляется. Пресса свидетельствует о нежелании многих организаций и активистов участвовать в кампании Грудинина8. Хотя кандидат набрал некоторое количество сторонников и даже энтузиастов, он оказывается по ходу кампании не просто чуждой, но и крайне отталкивающей фигурой для ядерного электората КПРФ. Его заявления о гарантиях для частной собственности, выкупе приватизированных предприятий, о соединении монархистов и коммунистов могут привлечь определенный тип избирателей, но ортодоксальных членов партии они пугают. По ходу кампании недоверие партийного актива и рядовых сторонников партии к кандидату не только не сокращается, но напротив, растет. Обретая избирателей «на стороне», Грудинин не столько расширяет электорат КПРФ, сколько смещает его. Но нет никаких оснований предполагать, будто после выборов избиратели Грудинина автоматически «конвертируются» в новый электорат партии, тогда как старый электорат будет частично потерян и частично деморализован.
Деморализация провинциального электората КПРФ создает для партии долгосрочные проблемы, которые не только не будут сняты после выборов, но, скорее всего, напротив, обострятся, когда будут подведены итоги голосования. В отличие от привычного Зюганова, которого не любят аппаратные низы, но которого помнят и знают рядовые избиратели, Грудинин не может рассчитывать на инерционную лояльность тех, кто год за годом выбирал КПРФ. Позиционирование Грудинина как эффективного хозяйственника из Подмосковья, нисколько не делает его интересным и симпатичным для челябинских рабочих или костромских пенсионеров, скорее — наоборот.
Конечно, если бы Грудинин начал харизматическую кампанию с ежедневными массовыми митингами в провинциальных городах, ситуация могла бы обернуться в его пользу (можно было бы с нуля создать нужный образ кандидата). Но поездки Грудинина в регионы носят в основном формально-протокольный характер, не предполагают живого непосредственного общения с активистами. Не предпринимается ни малейших попыток развеять их сомнения. Напротив, вся кампания явно ориентирована на другую среду, на людей не имеющих ни опыта в политике, ни связей с левым движением, ни интереса к его идеологии. В тактическом смысле подобный подход может иметь свои позитивные стороны: на фоне сокращения электората КПРФ есть смыл переключиться на других избирателей. Однако это могло бы сработать лишь в том случае, если бы у партии и кандидата была долгосрочная стратегия. Напротив, в условиях, когда кандидат явно не строит планов на будущее, а у партийного руководства не видно осмысленной стратегии, возникает малоприятная для партии перспектива, когда кандидат после выборов вернется к своему сельскохозяйственному бизнесу, а партийный аппарат вынужден будет разбираться с раздраженными и деморализованными сторонниками.
Не удивительно, что кампания Грудинина в регионах натолкнулась на две непреодолимые преграды: нежелание самого низового аппарата КПРФ раскручивать подобного кандидата и неспособность самого кандидата соответствовать такому имиджу, который мог бы мотивировать людей голосовать за него. Только очень наивные люди могут думать, будто массу провинциальных избирателей КПРФ способны впечатлить посты столичных политологов, одинаковыми словами расхваливающих кандидата. Дискуссия в Интернете, где у Грудинина в самом деле появилось некоторое количество энтузиастов-сторонников, никак не влияет на настроение массового оппозиционного избирателя, который либо не просматривает соответствующие соцсети, либо не доверяет им. Данная пропаганда, основанная на бесконечном повторении одних и тех же аргументов и формулировок, оказывается крайне утомительной в больших количествах. В качестве опытного хозяйственника, Грудинин должен был бы сосредотачиваться на обсуждении конкретных проблем и на специфических методах их решения, постоянно меняя темы для обсуждения. Однако этого не происходит.
Вполне понятно, что Грудинин, как практик, проведший много лет в бизнесе, может сказать много дельного, но он оказался неспособен сказать ничего мотивирующего. Проблема здесь даже не в словах и не в содержании речей, а в том эмоциональном и психологическом фоне, который эти слова создают. Привести большое число новых избирателей на выборы Грудинин не сможет, он должен либо попытаться убедить традиционный электорат КПРФ не отказывать ему в доверии, либо стараться оторвать избирателей у «главного кандидата», действуя через традиционные каналы массовой информации более или менее подконтрольные власти. Судя по тому, как разворачивались события в январе, основная ставка делается штабом кандидата именно на второй подход. Не удивительно, что после первоначального открытия государственных и окологосударственных каналов для Грудинина в конце декабря 2018 г., данные каналы оказались для него ограничены. Это фактически лишает кампанию серьезной перспективы.
Новая фигура, чтобы всерьез изменить ход игры, должна избирателя не столько убедить, сколько удивить. Единственное, чем кандидат КПРФ может реально мотивировать избирателя, это занять по факту нишу Навального, развернув агрессивную антикремлевскую пропаганду и доказав, что он не только представляет реальную содержательную альтернативу, но, главное, в самом деле жаждет власти. Однако таким поворотом он поставит под удар свой бизнес и все соглашения, которые привели его на позицию кандидата в президенты. К тому же волю к власти очень трудно симулировать, а неудачная игра может лишь отталкивать публику.
Ясно, что идея сделать кандидатом от левой партии предпринимателя, пусть даже и социально ответственного — откровенно провальная. По сути это продолжение той же логики, что привела к провалу проекта «Справедливая Россия» — создавать левое крыло политического спектра страны без левых и против левых. В качестве объединяющей фигуры для левых Грудинин также оказался персонажем не просто слабым, но явно негативным. А возможный провал Грудинина вместо того, чтобы повысить притягательность КПРФ в качестве оппозиционной партии, лишь усугубит её кризис.
Есть ли у кандидата программа?
Политическая программа — основной документ, на который только и может опираться практикующий политик, партия, объединение, ведущие реальную борьбу за власть. Наличие стройной и последовательной программы демонстрирует избирателям, что поддерживаемые ими силы имеют ясное видение ситуации, а также представляют, какие действия необходимо предпринять для изменения её к лучшему. Не секрет, что зачастую именно отсутствие такой программы является основанием для серьёзной критики потенциальных (особенно оппозиционных) кандидатов и движений. Они маркируются как «популистские», «голословные», «думающие лозунгами» и тому подобное.
Между тем, и лозунги, и программа, и даже политическая идеология неизбежно должны быть увязаны воедино, если мы рассматриваем ситуацию нормальной политической борьбы в обществах со сложившимися институтами представительной демократии. На основе идей и взглядов, присущих членам движения, анализируется текущее положение дел. Комплексный набор мер по его корректировке оказывается сведён в ёмкую программу. Наконец, отдельно взятые предложения формируются в короткие лозунги, при помощи которых ведётся широкая агитационная кампания, способная охватить множество избирателей, не имеющих времени для чтения подробных текстов и для развёрнутых политологических дискуссий.
Отсутствие внутренней связности программы парадоксально представляет проблему не столько для самого кандидата или партии, сколько для потенциальных избирателей. Ведь если нет понятных и доступно изложенных обещаний и списка действий, невозможно содержательно упрекнуть в неисполнении предвыборных обещаний, т.к. не определены сами критерии исполнения этих обещаний. Таким образом, подробный анализ предвыборных программ диктуется не столько соображениями естественной конкуренции за голоса граждан, сколько необходимостью соблюдения базовых демократических принципов — если народ изъявил свою волю, он должен быть уверен в том, что его воля будет услышана и воплощена в реальности.
Следуя этим положениям, обратимся к предвыборной программе Павла Грудинина, называемой «20 шагов Павла Грудинина». Ряд комментаторов уже успел подметить, что само название отсылает не столько к политической программе, сколько к некоторому набору тезисов или заглавию книг по популярной психологии, оптимизации личного графика и тому подобное. Название и правда не очень удачное, но вовсе не по этой причине — на поверку оказывается, что речь идёт не о шагах в обычном представлении, а о списке очень широких принципов, приоритетов, которыми следует руководствоваться в деле государственного строительства.
Наибольшее внимание публики вызвали прежде всего экономические предложения, отдельные правоконсервативные критики как всегда вызвались в духе того, что любые попытки изменить ситуацию в России неизбежно обернутся дефицитом, кровопролитием, распадом страны и новой гражданской войной. Не будем разделять алармизм авторов, пройдёмся по самому содержанию документа. При этом начнём вовсе не с экономической, а с политической части, которая почему-то ускользнула от внимания множества читателей.
Политика
В области политического управления Павел Грудинин предлагает крайне радикальные шаги, которые изложены в нескольких его «шагах». Шаг номер 18 предлагает некоторый вариант политической амнистии, тем не менее, с рядом вопросов: «Мы … распространим компетенцию судов присяжных на дела об «экстремизме», по 282-й «русской» статье, по коррупционным преступлениям высших должностных лиц. Невинно осужденные патриоты Отечества будут освобождены и реабилитированы. Аналогично рядовые «болотные» сидельцы – в отличие от провокаторов, лжесвидетелей и организаторов незаконных действий».
В самом названии «русская статья» видно влияние националистов, поддерживающих кандидатуру Грудинина — действительно, одно время дела по 282-й заводились преимущественно на представителей националистических группировок. Однако последние годы российской практики начисто опровергают это положение, ведь жертвами данной статьи успели стать сторонники самых разных идей и движений, не говоря уже о пользователях, сделавших репосты провокативных материалов на своих личных страничках.
Далее, не совсем понятно, какие именно патриоты Отечества будут освобождены и реабилитированы — можно предположить, что речь идёт о полковнике Квачкове, сторонниках ИГПР ЗОВ и тому подобной публике. Вторая часть оставляет вопросов не меньше, ведь кто именно подразумевается под «провокаторами, лжесвидетелями и организаторами незаконных действий» не указано. Возможно двоякое понимание, либо Грудинин считает, что настоящие виновники протестных акций 2011-2012 годов в самом деле преступили закон, либо в подобной замаскированной форме протаскивается идея люстрации для органов, выполняющих функцию политической полиции.
Однако любая амнистия и люстрация явно меркнут перед следующими преобразованиями, о которых речь идёт в «шагах» номер 19 и 20, в частности: «Мы вернем народу право на референдумы по важнейшим вопросам. Парламент будет не послушным штамповщиком законов, спущенных сверху, а собранием народных представителей».
Получается несколько комичная ситуация — кандидат, поддержанный парламентской партией, в совместной с этой партией программой, полностью ответственной за облик текущей политической системы, указывает, что современный парламент не является парламентом, выполняет функции «штамповщика спущенных сверху законов». Предлагается бороться с виновниками подобной ситуации? И если так, то каким образом КПРФ будет бороться сама с собой?
Облик новой концепции управления проступает далее: «Президент станет подконтролен и подотчетен народу и парламенту. Будет упрощена процедура его импичмента. Никто не будет иметь право быть президентом более двух сроков по 4 года за всю жизнь».
Получается, что речь идёт о неспешном, но продвижении в сторону парламентской республики, с поправкой на российскую специфику. Возвращение 4-х летнего президентского срока и ликвидация юридических возможностей «пожизненного президентства» и правда обсуждается многими экспертами. Однако не помешала бы ясность относительно ситуации с импичментом, т.к. известно, что попытка провести импичмент президенту Ельцину в 1999-м году оказалась неуспешной именно по причине невозможности собрать необходимые 300 голосов парламентариев, нужные для запуска формальной процедуры. Получается, этот порог должен быть снижен, или речь идёт о чём-то ещё? К тому же о каком именно контроле президента со стороны парламента идёт речь?
Не добавляет ясности и следующий пункт:
«Будет учрежден Высший государственный совет, без одобрения которого не сможет приниматься ни одно принципиально важное решение Президента страны».
Если предыдущие суждения были в общем-то стандартными с точки зрения идеалов парламентской демократии, то идея Высшего совета является чем-то совершенно новым, отсылающим, скорее, к иранской политической системе, нежели привычному для российского обывателя дискурсу. Что подразумевается под Высшим советом? Какие у него полномочия? Совпадают они полностью или частично с полномочиями парламента? Какова процедура избрания в Высший совет, либо его члены просто назначаются? В случае подконтрольности президента парламенту и Высшему совету одновременно, у какого органа имеется приоритет?
Стоит отметить, что «Высшим государственным советом» в избирательной кампании Грудинина называется его избирательный штаб, которым руководит Геннадий Зюганов. Следует ли считать совпадение терминов случайным, или работающий штаб является некоей моделью, прообразом будущего государственного института?
К сожалению, никаких дальнейших пояснений в документе найти не удаётся, что наводит на подозрения об отсутствии ясного представления о регламенте работы совершенно нового властного органа, распределении полномочий между ним и существующими институтами.
Впрочем, характер взаимодействия между ними (институтами) поясняется в «шаге» 20:
«Мы поднимем ответственность президента за формирование кабинета министров, и ответственность правительства за свои действия. Утверждение состава правительства будет происходить в Государственной Думе. Кандидатуры на все министерские посты будут публично обосновываться президентом».
В соответствии со 111-й статьей Конституции РФ, на данный момент формирование правительство целиком возлагается на президента. Более того, в случае, если Государственная Дума трижды отклоняет кандидатуру, выдвинутую президентом на пост премьер-министра (при том, что это может быть одна и та же кандидатура, как в случае с премьером Кириенко в 1998-м), президент имеет права всё равно назначить своего выдвиженца и распустить Думу. Одним из преимуществ данной системы называется возможность формирования правительства по профессиональному, а не политическому признаку.
Какая же система предлагается Павлом Грудининым? Не до конца ясно. Если утверждение состава правительство целиком передаётся в ведение Думы, то функции президента становятся исключительно символическими. Более того, не до конца ясно, что делать в случае, если ни одна из партий не обладает большинством голосов, необходимым для утверждения кандидатов на министерские посты. Необходимы детальные инструкции для разрешения проблем с формированием коалиционного правительства, которых в программе Грудинина не содержится.
Государство и экономика
Согласно видению сторонников Павла Грудинина, государство должно взять на себя руководящую роль в экономическом развитии. Более того, следует совершить серьёзный модернизационный рывок, необходимый стране ввиду десятилетий отставания и технической деградации, этому посвящён «шаг» под номером четыре:
«Новая индустриализация, модернизация экономики и её вывод на инновационные рельсы. Предстоит опереться на науку и новые технологии. Заняться активным развитием отраслей, которые обеспечивают технологический прогресс: микроэлектроники, биотехнологий, робототехники и станкостроения».
Надо сказать, что эти предложения удивительно совпадают с риторикой текущей власти, из уст представителей которых мы не раз слышали и о новой индустриализации, и о научном лидерстве, и о 25 миллионах рабочих мест, и о многом другом. Почему предложения нынешних министров не реализуются, а такие же точно предложения Грудинина окажутся воплощены в реальном деле?
Кроме того, когда речь заходит о новой индустриализации, нужно иметь в виду, что сам механизм этой индустриализации будет разительно отличаться от уже знакомого жителям СССР. Если классическая модернизация XIX-XX века опиралась на рост занятости в промышленном секторе, массовый переход в него бывших крестьян и даже мелкой буржуазии, то очередная волна прогресса будет связана прежде всего с процессами автоматизации.
Развитие робототехники, о котором пишется в программе Грудинина, обязательно повысит производительность труда, ведь множество низкоквалифицированных рабочих мест получится заменить автоматикой. Но куда денутся массы людей, на данный момент занятые на этих вакансиях? Какие стимулы и мотивации к переквалификации у них будут? Получится ли создать достаточное количество новых вакансий? Если нет, то как должна измениться социальная система, чтобы не допустить деградации и нищеты заменённых роботами сотрудников? Какие новые отрасли возникнут на основе освобождения людей от рутинного труда? Как будут перераспределяться ресурсы?
Важнейшие вопросы новой индустриальной теории у Павла Грудинина обходятся стороной.
Зато очерчиваются общие контуры новой экономической политики, к которой и призывает перейти Грудинин под его руководством, описано это в самом первом «шаге»:
«Проведём национализацию стратегически важных и системообразующих отраслей промышленности, электроэнергетики, железных дорог, систем связи, ведущих банков. Государство вернет себе монополию на производство и оптовую продажу этилового спирта. Это даст импульс развитию и принесет казне триллионы рублей ежегодно; позволит сформировать бюджет развития вместо бюджета обнищания и деградации».
Строго говоря, описанный здесь комплекс мер тянет на итог полноценной социальной революции (даже масштаб преобразований послевоенного правительства К. Эттли в Великобритании был значительно менее внушителен). Единомышленники Павла Грудинина регулярно отмечают преступный характер российской приватизации, нормативная база для которой зачастую создавалась постфактум, а зачастую и попросту игнорировалась.
Вопрос ренационализации — принципиальный, ключевой вопрос российской внутренней политики. Как именно она будет производиться? Что делать, если приватизированные объекты успели несколько раз сменить собственника? Как вести себя в случае, если предприятие частично принадлежит иностранному капиталу? Какие механизмы работы будут у резко возросшего государственного финансового сектора?
Наконец, надо ли понимать под национализацией систем связи национализацию в том числе операторов мобильной связи, интернет-провайдеров и т.п.? Если да, не означает ли это возрастания рисков политической цензуры, авторитарного вмешательства в гражданскую активность и частную жизнь граждан? Или речь идет только о технических сетях, как это было в 1990-е годы в Финляндии?
Отдельным пунктом следует упомянуть основательное изменение всей российской правовой базы применительно к частной собственности, некоторых пунктов Конституции, равно как и возможных политических и\или агрессивных конфликтов, которыми неизбежно будут сопровождаться подобные по масштабу процессы.
Да и потом, национализация — лишь первый шаг. Каковы будут принципы работы вновь обретённой государственной собственности? Если они сохранят свою ориентацию на прибыль, то в чём смысл национализации, кроме пополнения доходной части бюджета? А если нет, то на каком основании предполагается вести работу? Следует учитывать, что далеко не все социально и экономически эффективные проекты являются непременно прибыльными с денежной точки зрения, тем более — на первом этапе.
На данный момент всё ограничивается только обещаниями триллионных бюджетных прибылей, однако никакого обоснования подобных расчётов найти не удаётся.
Финансы
Предложения по смену общего вектора экономического развития ожидаемо дополняются предложениями по реформе денежного обращения, изменения работы всего финансового сектора. Среди них можно выделить следующие:
«Новая власть избавит российскую экономику от тотальной долларовой зависимости. Создаст финансовую систему в интересах государства и граждан страны. Мы ограничим доступ иностранного спекулятивного капитала к российскому рынку. Откажемся от участия в ВТО…»
Далее мы читаем:
«Кредитные ресурсы – на восстановление экономики. С этой целью снизим банковский процент. Пресечем дикий вывод капиталов за рубеж. Сконцентрируем все свободные средства для инвестиций в отечественное производство и в человека.
Мы обеспечим долговую амнистию для жертв «микрофинансовых организаций». Поддержим «валютных ипотечников». Будет введена уголовная ответственность за втягивание в кабальные сделки, запрет на «коллекторскую» деятельность и переуступку долговых обязательств граждан».
Всё это свидетельствует о наличии масштабных планов по созданию принципиально новой финансовой системы, направленной на снижение присутствия иностранного капитала, замкнутые денежные контуры и значительно возросшую степень государственного контроля, в том числе и за трансграничным движением средств.
Учитывая, что основные банки будут национализированы, а ставка процента будет директивно регулироваться правительством, пассаж про коллекторов и микрофинансовые организации кажется лишним — действительно, при наличии возможностей получить требуемые средства на крайне льготных условиях, едва ли кто-то воспользуется услугами околокриминальных компаний.
Не ясным остаётся только то, каким образом планируется внедрить подобную систему, какие соображения будут применены для борьбы с основными пороками подобных методов регулирования — ангажированность при принятии решений о той же эмиссии и каналах её распределения, скрытая инфляция, возможный товарный дефицит, доступность для граждан иностранной продукции по подходящим ценам и т.п.
Подводя итоги, можно сказать, что программа Грудинина повторяет ряд общих мест левой экономической идеологии, но не конкретизирует её, не двигает вперед и вряд ли написана людьми всерьез задумывающимися о практическом воплощении собственных тезисов.
Грудинин и левые
Большинство левых организаций крайне негативно отнеслись к выдвижению кандидатуры Павла Грудинина от КПРФ. Это событие не только не привело консолидации левых вокруг единого кандидата, но напротив, усилило бойкотистские настроения. 27 января в поддержку декларации о бойкоте выборов выступили представители Левого Блока, «Трудовой России», Российского социалистического движения (РСД), «Социалистической Альтернативы» (СА), «Рабкора». Также против Грудинина резко выступили публицист Константин Семин, историки Борис Юлин и Александр Шубин. Представитель «Трудовой России» Иван Соловьев высказался наиболее радикально. По его словам, тезис о том, что Грудинин является общим кандидатом левых, является «грязной ложью и провокацией»9.
То, что противниками Грудинина выступили столь разные группы и личности, говорит само за себя. В то же время партия РОТ-Фронт выдвинула собственного кандидата — крановщицу Наталью Лисицину. Своего кандидата выдвинула и партия «Коммунисты России». Объединенная коммунистическая партия, не имея собственного кандидата, предпочла поддержать Лисицыну.
Единственной группой, активно поддержавшей Грудинина оказался Левый Фронт, возглавляемый Сергеем Удальцовым. Однако выдвижение Павла Грудинина кандидатом от КПРФ породило и для проекта ЛФ кризис, аналогичный тому, что он пережил в 2012 году, но в некотором смысле зеркальный. Если тогда большая часть актива была дезориентирована и недовольна сближением с либералами, то теперь — аналогичный результат был вызван тем, что Сергей Удальцов, игнорируя мнение своих товарищей и дискуссию в их рядах, однозначно поддержал КПРФ, причем сделал это от имени всей организации, которая не только не приняла формального решения, но и не сложилась окончательно. Это привело к тому, что новая волна распада ЛФ началась раньше, чем структура была восстановлена. Резко негативную реакцию на выступление Удальцова выразил ряд региональных групп. Причем протест был вызван не только даже самим решением, но и тем, как оно было принято. Ставка Удальцова состоит в том, чтобы формировать обновленный ЛФ в ходе кампании Грудинина, становясь её радикальным крылом, но этому препятствует как личность кандидата, так и общая логика кампании, отнюдь не ориентированной на радикализм. Съезд Левого Фронта, прошедший 3 февраля 2018 г., показал, что организация превратилась в группу сторонников Удальцова, представители других точек зрения представлены не были. Что важнее, никакой серьезной дискуссии о стратегии и тактике избирательной борьбы не было, обсуждения её методов и лозунгов не было, а прозвучали лишь общие призывы к борьбе, дополненные резкими нападками на сторонников иных взглядов.
В регионах отношение левого актива к Грудинину сталось в диапазоне от скептического до крайне негативного. В качестве примера можно привести цитаты нескольких публицистов, отражающих подобные настроения. Андрей Бакулин в газете «Голос поречан», издающейся в не где-нибудь, а в Туруханском районе, где коротали дни ссылки Иосиф Сталин с Яковом Свердловым, пишет, что выдвижение капиталиста в качестве кандидата оппозиции политически бессмысленно: «бизнесом Грудинин не будет рисковать – он не самоубийца. Бизнесмен в России не может быть сильным политиком. Серьёзное противоборство означает – убить бизнес. Зато провалить выборы – это действительно хорошо для бизнеса. За это могут дать какую-то компенсацию. Так что вряд ли амбиции Грудинина идут дальше укрепления позиций в Московской области. Но даже этот ход замены Зюганова на “Зюганова новой версии”, не сможет мобилизовать избирателя»10.
Ещё более жестко высказывается уральский левый публицист Борис Ихлов. По его словам, неправильно думать, будто Грудинин не коммунист, а подделка под коммуниста. «Но имитация или подделка должны обладать большим сходством с оригиналом. Бессмысленно пытаться сделать фальшивые Подсолнухи Ван Гога, если эти самые подсолнухи будут нарисованы в манере кубизма такая подделка не обманет даже полного профана. Так вот, Грудинин ДАЖЕ не подделка. Он просто не похож на коммуниста вообще ни в чём, ни внутри, ни снаружи, ни в делах, ни в мыслях. И было бы просто фантастикой предположить, что народ наш, во многом ещё советский народ, не увидит, что олигарх имени Ленина — просто бездарный и глупый имитатор, который к коммунизму имеет такое же отношение как к японской поэзии или американскому футболу. И проголосует соответственно.Посмотрите даже нанятые Грудининым действуют в несвойственной манере КПРФ, которая единственным средством пропаганды считает распространение своей волшебной программы. Нет, грудининцы действуют в идиотской манере «Единой России» — врать напропалую, атаковать всех, кто против, причем без какой-то внятной полемики, просто табличками заклеивать»11.
Необходимо честно признать: для того, если левые хотят получить на выборах кандидата или партию, способную привлечь к себе симпатии избирателей и завоевать реальное большинство, им придется смириться с программой, которая будет поддержана не только убежденными социалистами и коммунистами, но и более широкими слоями публики. Иными словами, эта программа будет более умеренной, чем собственная программа большинства партий или организаций, составляющих левую коалицию. Несомненно, что любая практически применимая левая программа немедленно будет подвергнута жесткой критике идейных радикалов, обвиняющих её авторов в оппортунизме и реформизме. При этом политики, претендующие на реальный успех на левом фланге, должны будут одновременно стремиться расширить свою социальную базу, привлекая новых людей, и заботиться о том, чтобы не потерять свой традиционный электорат, стоящий на более жестких позициях. Это задача не из легких. Однако в случае Грудинина данная задача не только не решается, но и не ставится. Сводя кампанию к сумме стандартных политтехнологических приемов, его команда явно не интересуется тем, что будут говорить и думать про кандидата левые, как это отразится на движении в целом, что с ним будет по завершении кампании.
Такой стиль мышления вполне понятен для людей, занятых проведением одноразового мероприятия, но для левого сообщества России такое ведение дел оборачивается неминуемым кризисом. Иной вопрос, каким окажется выход из этого кризиса, приведет ли он к обновлению движения в новых организационных формах или к тому, что оно утратит даже те немногие позиции, которые у него есть.
Грудинин и его избиратели
В качестве нового лица Павел Грудинин естественно вызвал интерес в обществе, вернее, в той его части, которая интересуется выборами и собирается идти голосовать. Естественно, возникает вопрос: кто поддерживает кандидата, на какие слои, группы в обществе, на какой тип людей он опирается?
Значительную часть сторонников Павла Николаевича можно описать как своего рода «ленивых протестующих». Чтение блогов и чатов, где обсуждаются перспективы кандидата, позволяет понять, что существует своеобразная система ожиданий, основанная на предположении, будто можно всё в обществе резко изменить, ничего самим не делая, не организуясь, не вступая в борьбу, не выходя на улицы, не занимаясь политической и социальной мобилизацией. Достаточно лишь один раз сходить на избирательный участок и опустить в урну бюллетень.
Избирательная пропаганда кампании Грудинина однозначно ориентирована на образ прошлого, эксплуатирует ностальгию по СССР. На плакатах и размещаемых в интернете картинках кандидат предстает в первую очередь советским хозяйственником, директором «совхоза имени Ленина», а иногда даже новым Сталиным. Авторы плакатов явно не задумываются о том, како впечатление подобная агитация оказывает на людей, не разделяющих однозначно позитивное представление о советском прошлом (в том числе и придерживающихся левых взглядов). Даже с точки зрения политической прагматики это подход более чем сомнительный, кандидат должен стремиться к максимальному расширению своего электората, избегая всего того, что может этот электорат раскалывать. Однако в данном случае логика агитации совершенно иная, причем тоже по-своему оправданная. Отсылка к советскому прошлому призвана заменить конкретную программу и содержательное обсуждение текущих общественных проблем. Подобный ход призван консолидировать или хотя бы удержать часть традиционного коммунистического электората, деморализованного и дезориентированного выдвижением предпринимателя от КПРФ. О борьбе за победу или даже о качественном расширении аудитории в данном случае речь не идет.
Технологически в основу подобной агитационной кампании положена уже опробованная и по своему эффективная логика коммерческой рекламы, эксплуатирующей символы советского прошлого: «тот самый вкус» «сделано по советскому ГОСТу», шоколад «Аленка», использование образов советских плакатов и т. п. Между тем этот посыл изначально абсурден: рекламный ГОСТ при отсутствии обязательного нормативного стандарта (ГОСТа) в социально-экономической системе, принципиальноотрицающей ГОСТ. То же самое и в идеологии: пропагандистские штампы мобилизационной политической и экономической системы в принципиально фрагментированном и не-солидарном обществе, единообразие и аскетизм социального идеала в принципиальнопотребительском обществе и т.п. Причем апелляция к солидарности и аскетизму прошлого сама превращается в способ продвижения продукта в потребительском обществе.
И всё же, несмотря на очевидное противоречие в логике, такая реклама работает, включая или ностальгию, или сохранившееся у части населения доверие к советскому государству («тогда был контроль», «тогда таких безобразий не было» и т.п.), или даже стремление к исторической экзотике у молодежи, у части которой сформировалось идеалистически-мифологическое представление об СССР. Точно также о Павле Грудинине многие его сторонники говорят как о «директоре совхоза», «красном директоре», даже как о «представителе советского директорского корпуса». Так, например, данные опроса ФОМ от 17 января 2018 года показывают, что самая распространенная ассоциация избирателей с именем П. Н. Грудинина — «директор совхоза имени Ленина»12. Таким образом, как минимум часть сторонников Грудинина заведомо поддались на простейшую манипуляцию и не способны к критической оценке процессов и событий. Это своеобразная реакция мифологизированного и спутанного политического сознания, носители которого, разочаровавшись в одном мифе, немедленно ищут другой, на замену.
По имеющимся социологическим данным можно сделать вывод, что российские избиратели больше внимания уделяют личности кандидата, а не его программе. Вот что говорят данные социологического опроса Центра исследований политической культуры России ЦИПКР), который был проведён по заказу КПРФ: «А вот узнаваемость программы Грудинина пока весьма низкая. Ничего о ней не слышал 51% – как и о программе Собчак, познакомились с документом 22% (у Собчак – 11%, у Жириновского – 23%). Между тем 43% заявили, что познакомились прежде всего с программой Путина, хотя, как известно, он ее еще не представил. Кое-что о программе Грудинина слыхали лишь 19% опрошенных. И, по их мнению, наиболее активно ведет кампанию именно Путин (24%). 16% видят активность Жириновского. Индекс Грудинина и Собчак соответственно 11 и 10%». При этом узнаваемость самого Павла Николаевича, по данным этого же опроса, в январе составила 71%13.
Опросы ВЦИОМ также подтверждают значимость для потенциальных избирателей Грудинина его образа «красного директора». Об этом глава ВЦИОМ Валерий Фёдоров так сказал в своём комментарии к опросу, проведённом ВЦИОМ 17 января 2018 года. Согласно этому опросу рейтинг Грудинина находится на уровне 6,2% и снизился по сравнению с результатами опроса, проведенного ВЦИОМ в декабре. Комментарий Фёдорова: «Неожиданное выдвижение Павла Грудинина кандидатом в президенты от КПРФ привело к всплеску внимания к нему. Грудинин легко собрал исторический электорат коммунистов и сходу опередил в рейтинге такого столпа политической сцены, как Владимир Жириновский. Все это стало возможным благодаря широкому запросу на новые лица на левом фланге, законсервировавшемся уже длительное время назад. Сыграла роль и самопрезентация Грудинина как «красного директора», социально ориентированного предпринимателя. Процесс роста рейтинга Грудинина остановился спустя две недели после выдвижения — около 10-11 января. Узнав благодаря СМИ и социальным сетям больше о «коммунисте-миллиардере», избиратели засомневались, действительно ли он — та фигура, которой можно доверять? Как результат, рейтинг Грудинина стал стагнировать, теперь он не опережает Жириновского, а делит с ним второе место»14.
В то же время кампания Грудинина сама по себе очень хорошо демонстрирует ограниченность эффекта советской ностальгии. По сравнению с 1990-ми годами, когда вопрос об отношении к СССР был конкретно-политическим (ибо сохранялась хотя бы теоретическая возможность возвращения к советской системе или сохранения её содержательно важных элементов), в 2010-е годы советская ностальгия перешла в разряд скорее культурных явлений. С течением времени число людей, позитивно оценивающих советский опыт, устойчиво растет (что используется не только коммунистической, но и официальной и, как ни парадоксально, частично даже антикоммунистической пропагандой), однако речь идет именно об отношении к прошлому, а не к будущему. В то время как ностальгия по СССР растет, ожидание возможного возвращения в советское прошлое сходит на нет. Ностальгия вызвана именно ощущением безвозвратности и окончательности потерянного (в результате именно позитивные черты утраченного советского прошлого логично выходят на передний план). В этом качестве образы светского прошлого становятся частью уже не коммунистического, а традиционалистского и патриотического дискурса, общего для части левых и действующей власти, переставая быть даже на культурном уровне альтернативными. В свою очередь это доказывает исчерпанность «советского» историко-идеологического ресурса для левых. Продвижение левых идей должно быть связано с новой системой образов и новой тематикой. И, соответственно, та часть потенциальных избирателей Павла Грудинина, которые положительно реагируют на его «советскость», не представляют и вряд ли могут представлять осознанную политическую или хотя бы организованную (организуемую) общественную силу, они слишком впечатлительны и легко поддаются манипуляциям, следовательно, к последовательному политическому или, хотя бы, гражданскому действию не способны.
Социологические данные различных служб показывают только общее отношение избирателей к Павлу Грудинину: степень его известности, доля респондентов, готовых голосовать за него, разброс эмоций и ассоциаций по отношению к кандидату от КПРФ. По этим опросам трудно понять, что представляют собой избиратели Грудинина, так как разброс ответов дается только по месту жительства: от Москвы и городов-миллионеров до посёлков городского типа и сёл. Социально-демографическая и социально-экономическая структура противников и сторонников Грудинина не проводится. Не анализируются также и мотивы, по которым избиратели могут или собираются голосовать за Павла Грудинина. Источниками такой информации становятся форумы в интернете, а также индивидуальные и групповые интервью с теми, кто называет себя сторонником Грудинина. Анализ этих источников позволяет выявить как минимум пять социальных типов избирателей на основе общности мотивацией поддержки кандидата от КПРФ. Общность эта не политическая или социальная, а, скорее, социально-психологическая. Это не группы избирателей, объединившихся вокруг кандидата на основе общих интересов, а группы людей похожего социально-психологического типа, типа отношения к политике. Поэтому мотивация таких избирателей никак не совпадает с политическими аргументами, а часто и не имеет к ним прямого отношения.
Самая многочисленная группа избирателей Грудинина — это те избиратели, которых можно назвать «диванными оппозиционерами». Это люди, раздраженные проблемами и сложностями повседневной жизни и принимающие это раздражение за социальное недовольство. Их нельзя назвать по-настоящему недовольными, поскольку по их образу в социальных сетях, по их комментариям нельзя сделать вывод о том, что они вовлечены в какую-то осмысленную социально-политическую деятельность. Скорее, это политически пассивные люди, обрадовавшиеся возможности выразить своё недовольство простым и безопасным способом. Это люди, чей эстетический вкус и (или) нелюбовь к агрессии не позволяют выбирать Жириновского, и которые в принципе не могут принять К. А. Собчак или Б. Ю. Титова, так они в глазах таких «диванных оппозиционеров» участвовали «в развале страны», «коррупционных схемах» и т. п.
Потенциальные избиратели Грудинина, которых мы назвали «диванными оппозиционерами», приводят аргументы в его поддержку, которые в свою очередь можно разделить на несколько групп:
- Павел Грудинин - единственная достойная альтернатива актуальному режиму. Следовательно, чтобы избавиться от проблем, связанных с данным режимом, нужно голосовать за Грудинина.
- Грудин лучше действующего президента: лучше говорит, занимается реальным делом, честный и профессиональный. Много ссылок на порядок и процветание на предприятии Грудинина, на его хозяйственные успехи и социальный тип предпринимательства.
- Грудин выражает интересы всех оппозиционно настроенных избирателей.
Диванные оппозиционеры включают в себя часть электората КПРФ, в основном относительно «ядерного» электората КПРФ молодую часть, как минимум, моложе пятидесяти лет. Кроме того, диванные оппозиционеры притягивают часть избирателей ЛДПР, разочарованных во Владимире Жириновском, прежде всего, потому, что «он надоел». Это и молодые люди, не голосовавшие ранее из-за возраста или просто в силу политической пассивности, свойственной российской молодежи.
Вторая группа, точнее, социальный типаж избирателей Грудинина — левые, точнее, политически активные граждане, причисляющие себя к представителям левого политического политического спектра. Это более молодая группа, которая включает в себя активистов различных маргинальных левых групп и организаций, а также принципиальных сторонников КПРФ. Для этой группы главный аргумент — Грудинин выдвинут от КПРФ и является кандидатом от объединенной оппозиции. Аргументы партийной дисциплины и политической принципиальности являются самыми членораздельными у данной группы сторонников Грудинина. Кроме них левые выдвигают аргументы, схожие с аргументами «диванных оппозиционеров»:
- это единственная сильная альтернатива существующему режиму;
- это шанс для страны реальных позитивных изменений;
- это ответ на чаяния большинства россиян.
Третий социально-психологический типаж избирателей Павла Грудинина — разочарованные сторонники Владимира Путина. Их главный аргумент — действующий президент уже давно у власти, а проблемы остаются всё те же, с которыми действующая власть не справляется. Аргументы этой группы избирателей — это, в основном, выражение недовольства и разочарования:
- «окружение поработило» президента, он не может принимать нужных народу решений, он связан корпоративными интересами;
- социальная политика становится всё более и более анти-народной, социальные блага становятся всё менее доступными;
- 18 лет у власти (разочарованные сторонники В. В. Путина всегда называют именно такой срок его руководства страной) — этого достаточно, нужно дать дорогу новым политическим силам;
- «мы уже устали от одной и той же власти», нужен был кандидат реальной оппозиции, и он получился;
- президент выполнил свою задачу, нужно дать дорогу новым политическим силам, не коррумпированным и, главное, свежим.
Эта группа самая пёстрая по возрасту, но довольно гомогенная по социально-экономическим характеристикам: наемные работники с доходами средними и немного выше, самозанятые, малые и средние предприниматели. Люди не богатые, но и не бедные, с завышенными социальными и экономическими ожиданиями (опережающими рост дохода или даже растущими вопреки его реальной динамике). Они выглядят наименее уверенными сторонниками Грудинина, наиболее колеблющимися, то есть, в наибольшей степени подверженными анти-пропаганде.
Хотя они сравнимы по неуверенности с другой социально-психологической группой грудининских сторонников — «эмоционально очарованными». Представители этой группы не выдвигают просто никаких аргументов, скорее, бросаются лозунгами: «За Грудина!»; «Помогай Бог Грудинину»; «Грудинин — наш кандидат». Они пишут стихи с прославлением своего кандидата, подчеркивают его честность и порядочность. Характерно для этой группы подчеркивать надежность Павла Грудинина, утверждать, что он заслуживает доверия. Именно примат доверия в качестве аргумента и делает эту группу колеблющейся. Рациональным аргументам такие избиратели вряд ли будут поддаваться, а вот эмоционально сильные удары по их доверию к кандидату могут сильно ослабить позиции этой группы, причем не постепенно, а «вдруг и сразу».
И, наконец, пятая группа, судя по всему, наименее многочисленная, или, если учитывать, что социологические службы дают Грудинину от 6 до 8 процентов, наиболее малочисленная, — это национал-патриоты. Аргументы этой группы наиболее безумны и ещё в меньшей степени, чем у остальных типов избирателей, связаны с реальной программой и деятельностью кандидата от КПРФ. Выдвигается следующий набор аргументов (нередко в виде лозунгов и выкриков):
- «геноцид русского народа может остановить только русская власть! Голосуем за П.Н.Грудинина!»;
- во власти нет истинно русских людей, способных понимать интересы русского народа, Грудинин — единственный;
- и действующий президент, и оппозиционеры, прежде всего Навальный — ставленники противников России, им чужды интересы русских людей;
- «Грудинин внешне и внутренне похож на Сталина, который из страны сделал Империю и гитлеровскую гадину победил, и пол Европы освободил, и страну восстановил».
- Грудинин работает на земле, следовательно, он истинный русский, «крестьянин», знакомый с нуждами простого народа (прежде всего, русского).
- «Грудинин — патриот России с большой буквы, настоящий от земли. Поддержим его на благо Отечества».
Описанные социальные типы охватывают тех сторонников Павла Грудинина, которые являются завсегдатаями сети Интернет. Но Грудинин имеет сторонников и среди тех, кто избегает Интернета. Потенциальные избиратели Грудинина, не являющиеся активными пользователями Интернета, могут быть причислены, в основном, к разочарованным сторонникам Путина, которые, как это ни парадоксально, не признавая Алексея Навального и резко его осуждая, поддались на его разоблачения и расстроились из-за «разгула коррупции».
Кроме того, чуждые Интернету избиратели Грудина — это верные избиратели КПРФ, которые дисциплинированно приняли «единого кандидата от оппозиции».
По предвыборной социологии нельзя судить о том, что Грудинин отобрал какие-либо голоса у Владимира Жириновского, разве что немногих «уставших от Вольфовича» сторонников ЛДПР.
В целом электорат Павла Грудинина выглядит весьма разношерстным и нестабильным, объединенным противоречивой системой ожиданий, а главное — не слишком левым. В принципе, появление новой политической фигуры часто вызывает подобный эффект среди избирателей и в этом нет ничего катастрофического. Однако встает неизбежный вопрос, смогут ли в перспективе подобный кандидат и стоящие за ним политические силы удержать, консолидировать и организовать свою социальную базу, превратив её в реальную опору перемен. Это вызывает большие сомнения.
КПРФ, Левый Фронт и избирательная кампания 2018 года
О том, насколько плохо ведется избирательная кампания Павла Грудинина лучше всего судить по выступлениям его сторонников. Показательным примером является статья Сергея Удальцова, опубликованная в интернет-издании «Свободная пресса» 31 января 2018 г. Произнеся все ритуальные слова о возможной победе своего кандидата и обрушившись с гневной критикой на других левых, выступивших сторонниками бойкота, автор неожиданно заключает: «Предвыборная кампания постепенно вступает в решающую фазу. Не могу, сказать, что лево-патриотический блок ведет ее ярко и искрометно. Пока все слишком долго раскачиваются, что вполне устраивает власть. Но сейчас медлить уже недопустимо.
Если мы хотим результата, если мы нацелены на победу — надо включать все обороты, делать кампанию более динамичной, жестче критиковать нынешнюю государственную политику. Больше ездить по стране, идти в народ. Требовать от Путина участвовать в дебатах наравне с другими кандидатами. Проводить с этой целью массовые акции. Наши потенциальные сторонники ждут именно этого. В противном случае опять получится договорной матч, чего нам не простят»15.
Таким образом, перейдя от собственных фантазий к описанию реального положения дел, Сергей Удальцов дает нам вполне убедительные доказательства того, что ни о какой борьбе за победу речь не идет, никакой массовой мобилизации нет и не предвидится, а сами организаторы кампании явно нацелены именно на «договорный матч» с властью, одновременно ведя (тоже довольно вяло) борьбу с Владимиром Жириновским за второе место.
Реальная избирательная кампания предполагает совершенно иной уровень активности кандидата, чем мы можем наблюдать у Павла Грудинина. Необходимо постоянно ездить по стране, по возможности каждый день выступая в новом городе, встречаться с людьми, поощрять и вдохновлять активистов, налаживать работу штабов на местах, не жалея ни денег, ни времени, инициировать дискуссии по наиболее острым вопросам текущей экономической и политической жизни. Ничего этого в кампании Павла Грудинина мы не замечаем — всё сводится к рутинным пресс-конференциям и необходимому минимуму поездок в регионы, без чего просто невозможно обойтись. Являясь более чем богатым человеком, Грудинин не торопится вкладывать собственные средства в борьбу за президентское кресло, явно демонстрируя тем самым, что это не является его личным приоритетом и он не готов рисковать своими финансами и своим бизнесом ради победы или хотя бы ради повышения итогового результата.
Роль самого Сергея Удальцова и возглавляемого им Левого Фронта в этой кампании ярко иллюстрирует тот же тезис. Заявляя о поддержке Грудинина, Удальцов и его товарищи несомненно надеялись использовать выборы 2018 года для расширения собственного влияния и для продвижения собственной повестки, выступая своего рода радикальным или левым крылом кампании, толкая самого кандидата на более решительные действия. Такая тактика была бы вполне оправданна, если бы речь в самом деле шла об участии левых в кампании более умеренного социал-демократического кандидата. Но лишь при условии, если этот кандидат был бы настоящим, если бы он в самом деле был нацелен на борьбу за власть, а не на имитацию политической деятельности или на продвижение собственных бизнес-интересов. В условиях, когда кандидатом от КПРФ выступает Павел Грудинин, а руководителем его штаба Геннадий Зюганов, подобные попытки выглядят просто абсурдными16. Не удивительно, что Удальцов, который был первоначально внесен в список доверенных лиц кандидата, был затем из этого списка удален. Статус доверенного лица позволяет говорить от имени кандидата, чего Удальцову, по мнению организаторов кампании, не должно быть позволено.
Подвергшийся публичному унижению лидер Левого Фронта был вынужден говорить о том, что сам никогда и не стремился быть доверенным лицом, а в список попал по ошибке, хотя противное подтверждается сетевыми публикациями самого же Удальцова. Однако проблема даже не в том двусмысленном положении, в которое оказались поставлены Левый Фронт и его лидер, а в изначальной бесперспективности избранного ими подхода. В условиях, когда ни сам кандидат, ни его команда не собираются всерьез бороться за власть, у его сторонников слева остается лишь возможность плестись в хвосте за новыми и старыми хозяевами «корпорации КПРФ», прибегая к разного рода словесным уловкам, чтобы оправдать их оппортунизм, а заодно и самих себя.
Заключение
Избирательная кампания Павла Грудинина в самом деле является переломным моментом, но не для нашей страны, а для левого движения и для КПРФ, демонстрируя полную исчерпанность тех политических сил, методов и идей, которые господствовали на этом фланге общества в течение прошедших двух десятилетий.
Миллионер и подмосковный олигарх Павел Грудинин не является ни левым, ни коммунистом, ни даже серьезным претендентом на президентский пост, а выдвижение его от КПРФ свидетельствует, что и сама партия в её нынешнем виде не способна не только выступать в роли левой оппозиции, но и полностью утратила связь со своими историческим корнями и традициями. Перестав быть коммунистической партий (в любом понимании этого термина), КПРФ не стала и российским специфическим вариантом социал-демократии или левого реформизма, отказавшись от попыток вести серьезную политическую борьбу на общенациональном уровне. Попытки Левого Фронта оживить кампанию и придать ей радикальный характер блокируются самим же избирательным штабом кандидата, находятся в вопиющем противоречии с его личностью и целями.
Не будучи изначально ни единым кандидатом левых, ни народным кандидатом, Грудинин не предпринимает серьезных усилий, чтобы им стать, не ведет мобилизационную кампанию, не общается с массами, не формирует команду активистов или управленцев. Начав с крайне низкого уровня известности в регионах России за пределами Московской области, он сумел благодаря появлению на телеэкранах повысить свою узнаваемсть, но не имеет шансов завоевать доверие граждан, резко улучшить результат КПРФ, а уж тем более — стать реальной альтернативой В.В.Путину.
Роль Павла Грудинина на выборах строго сводится к заранее расписанному сценарию договорного матча, в рамках которого ему непроходимо оживить интерес к событию, поднять явку и продемонстрировать, что голосование не должно быть интерпретировано просто как переназначение В.В. Путина на президентский пост. Присутствие Грудинина в списке кандидатов призвано помочь легитимировать исход выборов, каким бы он ни был. Единственный элемент неопределенности в этом процессе состоит в соперничестве КПРФ и ЛДПР В.В.Жириновского в борьбе за второе место, но и в данном случае шансы Грудинина не являются бесспорными.
Выдвижение Грудинина кандидатом от КПРФ в обход других партийных лидеров и функционеров, таких как губернатор Иркутской области Сергей Левченко, лидер московской парторганизации Валерий Рашкин, или Иван Мельников, традиционно являвшийся вторым официальным лицом руководстве, свидетельствует о глубоком кризисе КПРФ как на аппаратном, так и на низовом уровне. Рядовые члены партии не только не проявляют энтузиазма в связи с выдвижением Грудинина, но и зачастую саботируют эту кампанию. Подобное развитие событий ведет не к консолидации партии, не к её укреплению, не к превращению её в гегемона левого движения, а к нарастающему развалу организации. Аналогичной будет и судьба других левых групп, сделавших ставку на данную кампанию.
Позитивным (с точки зрения левых) моментом, связанным с выдвижением Грудинина, является то, что оппозиция такому кандидату способствовала сближению и консолидации большого числа людей, групп и течений, выступающих против него. Это парадоксальным образом создает площадку для формирования будущей левой коалиции, которая может в перспективе выступить не только в качестве замены исчерпавшей себя КПРФ, но и в качестве серьезной политической альтернативы. Перспективы такого развития событий, однако, станут понятны лишь после того, как будут подведены итоги выборов 2018 года и станут ясными их политические и общественные последствия.
|
|
