На вопросы Украинской редакции ФОРУМа.мск отвечает д.э.н., руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин.
- Михаил Геннадьевич, мы здесь, в Севастополе наблюдаем за политикой в Киеве и Москве примерно с одинакового расстояния. И как отсюда кажется, на Украине формируется два центра власти - сейчас это Секретариат президента и Кабинет министров, чуть позже может стать Секретариат и Верховная рада. Россия живет в условиях двоевластия уже второй год. И как оно?
- Конкуренция между Путиным и Медведевым, естественная для любого двоевластия, являясь существенным элементом всей политической жизни страны, не может быть понята вне ее реалий, которые приходится поэтому обозначить, несмотря на их общеизвестность. Содержание реформ, начатых более 20 лет назад, - последовательное освобождение правящей бюрократии от внешнего контроля и ответственности. Эта «бюрократическая революция» шла непросто: как перчатки, менялись лозунги, тактические цели, враги и союзники, манеры поведения, да и сама бюрократия. Дело «ЮКОСа» окончательно оформило новую реальность: бюрократию, полностью свободную от обязанностей и обязательств. Естественно, она отказалась от развития общества, в частности, модернизации, так как ей просто нечем уравновесить естественное нежелание тратить силы и рисковать совершением ошибок. Основной функцией стало личное обогащение, и бюрократия гармонично выродилась в клептократию.
- То есть одной властной вертикали на всех не хватило, и появилась вторая?
- Вполне объективно. Ненавистникам Путина стоит осознать, что данный процесс носил стихийный характер и не определялся его личными особенностями. Премьера можно обвинить лишь в эффективном выражении негативной тенденции (начатой еще Горбачевым и прерванной лишь дефолтом и по-советски добросовестным правительством Примакова), но не в ее создании. Неправы и сетующие на отсутствие в России демократии. Сувенирная демократия (иногда ошибочно именуемая «суверенной», - но какой может быть суверенитет у страны, активы, а часто и семьи элиты которой находятся за ее пределами?) малозаметна, так как имеет внятный административно-имущественный ценз. Соответствующие ему обладают правами, хотя они не стандартизированы и меняются, причем без предварительного уведомления (в этом, кстати, - ключевое отличие понятий от законов). Не соответствующее постоянно повышающемуся цензу население реальными правами не обладает, однако его существование поддерживается в силу не только обычая, но и объективной необходимости поддержания социально-политической стабильности.
- Но ведь это страшно неэффективно...
- Считающие это государство неэффективным глубоко заблуждаются, так как считают его органом, образованным обществом для решения своих задач и достижения общественного блага. Однако российское государство как вне- и надобщественное бюрократическое формирование имеет иную мотивацию: это инструмент переработки «советского наследия» (включая население) в личное богатство образующих его чиновников и в этом качестве оно представляется одним из наиболее эффективных управленческих организмов современного мира. Снижает его эффективность лишь внятная интеллектуальная деградация, ибо коррупция - занятие, в общем, несложное, и занимающиеся ею с течением времени глупеют.
- Но как же с двоевластием?
- Нынешняя ситуация отражает тенденцию деления российской власти на два клана, некоторые из которых, - например, «западники» и «почвенники» - прослеживаются и при царских дворах, и в различных составах Политбюро ЦК КПСС. Отчасти это связано с подверженностью России внешнему влиянию. В периоды смут и ослабления идентичности она становится одним из полей сражений доминирующих в мире сил - будь то Антанта и Германия на исходе Первой мировой войны или группы Ротшильдов и Рокфеллеров в более близкие времена. В 90-е и 2000-е годы разделение определялось степенью ориентации на развитые страны. Сначала «либералы», опираясь на создаваемую ими олигархию, противостояли «силовикам», считающим, что вся власть должна принадлежать государству (разумеется, в их лице). После краха «силовиков» в ходе дела о «коробке из-под ксерокса» (на самом деле, ксероксной бумаги) началась борьба между западническими представителями либеральной бюрократии и склонными к «опоре на собственные силы» олигархами (символами этих принципов стали Чубайс и Березовский). Завершение формирования клептократии жестко разделило ее по отношению к смыслу ее существования - потреблению.
- То есть двоевластие - это проявление объективно-исторического процесса деления элиты на «западников» и «почвенников»?
- Примерно так. Склонные к материальному потреблению ориентируются на развитые страны, где наиболее комфортно потреблять, и образуют клан «либералов», который с учетом представлений его членов об экономике, высмеянных еще Соросом, следует называть кланом «либеральных фундаменталистов». В то же время многие люди, достигнув определенного уровня материального потребления, сосредотачиваются на потреблении символическом, направленном на реализацию собственных амбиций и комплексов. Они образуют естественную оппозицию «либералам» и в силу особенностей интеллекта и биографий занимают, как правило, не прозападную позицию (что обычно трактуется как антизападничество) и используют патриотическую риторику. В силу основного состава этого клана его представителей принято называть «силовиками», хотя среди них есть гражданские лица, а ряд представителей (и даже порой руководители) силовых ведомств относятся, скорее, к «либералам». Расхожий термин «силовик» неточен, так как подразумевает службу государству. В нашем случае правильнее говорить о «силовых олигархах» - бизнесменах, которые, как и обычные олигархи, получают критически значимую часть своих доходов от контроля за элементами государства, но контролируют не гражданские, а силовые ведомства, и не снаружи, а изнутри, эксплуатируя право государство на насилие. Противоречие между этими кланами, таким образом, принципиально, связано с непримиримым ценностным различием и потому не может быть преодолено.
- Антагонистическое классы внутри правящей элиты? Это что-то новое...
- Не вполне еще классы, они представляют собой не законченные структуры, а, скорее, совокупности групп, сложившихся вокруг тех или иных лидеров или ресурсов, объединяемых не организационным, но идеологическим началом. Из-за этой рыхлости противостояние между ними не носит характера «тотальной войны». «Внутривидовая конкуренция острее межвидовой», и борьба (например, за объекты собственности, финансовые потоки или посты) между представителями одного клана иногда оказывается более жесткой, чем между представителями разных кланов. Порой в союзники против «своих» привлекаются представители враждебного клана; наконец, некоторые группы действуют сами по себе. Однако мощное «силовое поле» двух непримиримых ценностей объединяет атомизированные группы в кланы приверженцев материального и символического потребления, позволяя говорить об их существовании и прослеживать их активность даже в хаосе повседневной бюрократической борьбы «почти всех с почти всеми». В бытность свою президентом Путин (как и все руководители нашего государства в прошлом) выступал в роли арбитра, объединяющего и примиряющего кланы, балансирующего между ними и регулирующего интенсивность их противостояния. Назначение Медведева разрушило эту по-своему гармоничную картину.
- То есть двоевластие - это не гармония уравновешивания одного другим, а неустойчивое состояние, стремящееся к равновесию - то есть к ликвидации одной из сторон?
- Уход Путина с президентского поста официальная пропаганда объясняет страстной любовью к закону, поселившейся в душе обладателя юридического диплома и проявившейся (с учетом предшествующих и последующих событий) совершенно внезапно. Другое возможное объяснение - органическая невозможность ссоры с развитыми странами, руководители которых были бы огорчены крахом своих надежд на появление в России более удобного для себя руководителя и потому неминуемо отреагировавших бы (разумеется, «по просьбам трудящихся», то есть «под давлением общественного мнения») на слишком грубое «попрание Конституции». Это создало бы угрозу для активов российской клептократии на Западе и превратило бы лидера страны в мишень не только «либеральных фундаменталистов», но и «силовых олигархов», напуганных перспективой применения к своему имуществу и вкладам стандартных антикоррупционных процедур (одобренных и Россией). Но, даже если бы интенсивность этих конфликтов и была бы приемлемой, сохранение прежнего лидера резко ослабило бы «либеральных фундаменталистов», автоматически лишив Путина функций арбитра и превратив его в заложника агрессивной, а часто и примитивной «силовой олигархии». Именно предпочтение «длинного и приятного поводка» Запада «короткому и грязному» поводку силовиков объясняет, в частности, «демократизм» Ельцина после 1993 года, включая его отказ от разгона Госдумы и отмены президентских выборов в 1996 году. После назначения Медведева власть осталась у премьера Путина: он поделился лишь представительскими функциями. И логика власти начала неумолимо разводить их, ибо столь вопиющего противоречия между реальными и формальными отношениями не могли выдержать никакие чувства (Медведев сформировался как личность в качестве подчиненного Путина). Впрочем, шекспиры нашего времени, если и отыщутся, скорее всего, умолчат о последних, дабы не стать жертвой чая с неподобающими добавками, приступа аллергии или острого отравления свинцом.
- Как говорят у вас в России - "чайку попить"?
- Медведев в силу отсутствия у него реальной власти не мог быть аналогичным Путину арбитром в межклановой борьбе. Более того: такая функция сама по себе дала бы ему верховную власть. В результате сочетание должности и личных качеств сделало его, возможно, без его намерений, лидером и символом клана «либералов». Путин стал чужеродным для этого клана, что лишило его возможности выполнять функции арбитра. А лишившись функции арбитра и оставаясь наиболее влиятельным человеком в государстве, он автоматически, вопреки своему и общему желанию (для него это было падение уровня, для «силовиков» - хомут на шею), стал лидером клана «силовых олигархов», то есть из арбитра схватки - ее участником. Функцию арбитра из-за этих медленных переходов выполнять стало некому: института никто подготовить не удосужился (и вряд ли это было возможно, так как Россия вообще лидерская, а не институциональная страна), а люди были «разобраны» по иным функциям. В результате межклановый баланс поддерживается «по инерции», силой привычки и существует лишь до общественных потрясений.
- И что теперь? Как будет происходить трансформация системы?
- Юридически Путин создал выверенную конструкцию, позволившую ему «унести власть с собой». Медведев не может уволить Путина, так как возглавляемая им «Единая Россия» через свою фракцию в Госдуме заблокирует назначение любого иного премьера. А разгон Госдумы в ситуации, когда силовые ведомства ориентированы на Путина, крупная собственность неформально контролируется, как можно понять, близкими ему людьми, а у президента нет даже своей партии, для последнего самоубийственен. В то же время конституционное большинство Госдумы, принадлежащее Путину (действующему в отношении партии по классической формуле «участвую, но не вхожу»), может делать с президентом все, что угодно. Но власть - не портфель со взяткой: ее нельзя просто взять и перенести из одного кабинета в другой. Тем более в России, которая является страной законов (особенно после открытого и тотального беззакония последней четверти века) еще меньше, чем страной институтов: ей правят живые и непосредственно явленные сила и интерес, а не сила и интерес прошлых времен, отлитые в юридические и организационные нормы. Правящий класс России - клептократия - устал от жестких традиций эпохи Путина так же, как сталинская номенклатура когда-то устала от жестких традиций Сталина. 60 лет назад усталость была вызвана привычкой решать административные проблемы арестами, пытками, расстрелами, а сейчас - привычкой решать коммерческие споры уголовными делами, что в ряде случаев оборачиваются теми же арестами и пытками. Медведев же вызывает симпатии и надежды уже хотя бы своей новизной. С другой стороны, чиновничество, как и всякие слуги, нуждаются в слабом руководителе, - и потому также склоняются к Медведева: он слаб хотя бы потому, что пришел недавно и не скоро освоится с рычагами власти (даже после того, как они ему достанутся). Экономический кризис неумолимо размывает позиции Путина, ограничивая финансовую базу его окружения. Но главное - именно он как премьер отвечает за социально-экономическую ситуацию, - и Медведев не зря с совершенно не свойственной ему твердостью пресек попытки переложить ответственность за нее на министров и главу Банка России. В последние месяцы премьер в политическом отношении напоминает лягушку в кастрюле с водой, которую медленно доводят до кипения: недовольство и населения, и бизнеса постепенно фокусируется на нем.
- А Медведев не сидит в такой же кастрюле?
- Медведев же, не имея власти, не несет и ответственности. Соответственно, население не предъявляет к нему претензий и с сочувствием слушает его приятные разговоры об ограничении коррупции, модернизации и национальные интересы. Война в Южной Осетии показала бюрократии совершенно невероятного для нее Медведева, который почувствовал вкус власти, быстро применял решения, при необходимости быстро изменял (а то и отменял) их и проводил их в жизнь, несмотря на сопротивление. Неожиданные управленческие способности не воспринимаются бюрократами как угроза, но пробуждают надежды на нормализацию аппаратной жизни, хаотизированной еще административной реформой 2004 года (не говоря уже о неудачных решениях и разгуле коррупции последнего времени). Ставит на Медведева и Запад, которому он ближе по духу, приятней по общению и из кого можно рассчитывать выбить больше уступок. А ориентация Запада очень многое значит для всей клептократии, включая ее силовое крыло. В силу изложенного Путин, похоже, уже упустил время для замены Медведева: в силу настроений элитной «тусовки» (хотя рычаги власти по-прежнему в его руках) он уже не может сделать это. А Медведев технически уже может сделать это в любой момент, - но любой фальстарт будет саморазрушающим волюнтаризмом: надо по-ельцински дождаться созревания ситуации, - и лишь тогда переместить Шувалова в премьерские апартаменты, а Грефа - в кабинет Шувалова.
- Это вы за Медведева думаете? А он сам может и не так рассуждать.
- Даже если Медведев и не задумывается о подобных проблемах (хотя он не похож на глупца или труса), нарастание кризиса неумолимо ведет его к реальной власти, уводя от нее его наставника и конкурента. Ведь экономическая депрессия вынуждает замещать государственным спросом сжимающийся коммерческий спрос. Контроль за вливаемыми в экономику деньгами государства ограничивает коррупцию, что означает подрыв благосостояния правящего класса, а то и основ государственного строя, - и потому невозможен. Поэтому вливание государственных денег, второй этап которого неизбежен ближе к концу года, размывает международные резервы, - пока их исчерпание (в конце 2010 или в 2011 году) не приведет к обвальной девальвации и болезненному системному кризису. В свете этого разговоры о выходе России из кризиса - либо аутотренинг, либо попытка влияния на рынки.
- Вот, и "Ведомости" пишут, что вторая волна кризиса уже пришла в Россию, а в правительстве ее вроде бы и не заметили...
- Для ощущения «нерва» ситуации показательны разногласия, возникшие в конце августа - начале сентября. Представители клана «либералов», являясь наступающей стороной и нуждаясь в обосновании своего будущего наступления, то есть весьма существенных и комплексных изменений, говорили о необходимости последних («модернизации») как единственного способа выхода из кризиса. Представители же «силового» клана настаивали (с парадоксальными ссылками на западных аналитиков) на завершенности кризиса, которая автоматически делала ненужной изменения (усиливающие «либералов») и позволяла ориентироваться на сохранении status quo. Неадекватность этой позиции, которая вскоре выявится, дополнительно поколеблет их политическое положение.
- Интересно, но насколько действия лидеров и возглавляемых ими групп определяются объективными обстоятельствами?
- Рассматривая интересные нюансы отношений наших лидеров, важно не забывать, что это именно нюансы. Судьба наша зависит не от них, но исключительно от того, кто и как возглавит страну в ходе системного кризиса (это может быть и Медведев), и сможет ли он принять помощь общества при исполнении своих обязанностей.
|
|
