«Штирлицы» Рашки?
Краткое нахождение в следственном изоляторе вызвало у меня вопрос к правозащитникам, вопрос, который, к моему стыду, как-то не приходили мне раньше в голову. Это вопрос длительности предварительного следствия – почему правозащитники об этом молчат? Положим, тоже не догадываются, как и я, но почему правозащитники молчат и о проблеме, о которой я и раньше много писал, - о материальной заинтересованности «правоохранителей»?
Ведь и по нашему уголовному делу и у правозащитников, и у просто комментаторов идут гадания – зачем и кому в Рашке наш арест и уголовное преследование ИГПР «ЗОВ» могли понадобиться?
Правда, для нашего уголовного дела ответ не простой, поскольку оно не уголовное, а политическое, и одной материальной заинтересованностью ситуацию не объяснишь. Требуется поднять и вопрос, о котором в нашем деле умолчать не возможно, поэтому с него и начну.
Ну, в самом деле, вот даже на момент написания этого материала вижу в топе новостей очередное сообщение: «…президент Украины Петр Порошенко дал поручение активизировать работу по возмещению убытков от перехода полуострова в состав России. Как говорится в указе, правительство Украины должно «безотлагательно» приступить к подсчёту потерь, нанесённых «временной оккупацией» «части территории Украины» — Крыма».
http://www.regnum.ru/news/polit/1957967.html
И это сообщение заканчивается предложением, каким на сегодня в России обязаны заканчивать подобные сообщения о Крыме практически все законопослушные информагентства: «Крым стал частью РФ в марте 2014 г. после референдума». Референдума! Других оправданий присоединения Крыма у Кремля нет! Но ведь после того, как арестованы и посажены в тюрьму Парфенов, Соколов и я, это предложение надо дописывать словами, что «в самой России референдумы считаются преступлением, и за попытку их организации гражданам России грозит 8 лет тюрьмы».
Причем, если наш вопрос референдума, о признании общенародным решением депутатов и президента России Героями России, никак не привяжешь к экстремизму, то вопрос референдума в Крыму (нарушающий территориальную целостность Украины) с позиций закона РФ «О противодействии экстремистской деятельности» - это чистый экстремизм. То есть, по логике заказчиков нашего дела, организовавшие в Крыму референдум Константинов, Аксенов, Чалый, да и Поклонская, - это экстремисты и преступники. Поскольку они провели референдум только для виду, а их «истинная цель состоит в «расшатывании» политической обстановки в Российской Федерации в сторону нестабильности, а также смены существующей власти нелегальным путем». Это цитата из постановления Талаевой о возбуждении уголовного дела против меня и моих товарищей, поясняющая её братьям и сестрам по разуму в прокуратуре и судах, к чему на самом деле ведут референдумы и почему, по мнению Талевой и её кукловодов, референдумы в России преступны.
То есть, нашим арестом следственные органы и Хамовнический суд уже дали Киеву и мировому сообществу мощнейший дополнительный козырь не признавать присоединение Крыма к России. (Правда, Киеву, разумеется, очень желательно, чтобы нас реально посадили).
После нашей посадки Путин, Лавров, Чуров и прочие фашисты Кремля, разговаривая о Крыме с мировым сообществом, довод о референдуме в Крыму могут сходу засунуть себе в анус. Ведь получается, что по законам Украины референдум в Крыму не законен, поскольку такие вопросы по Конституции Украины обязаны решаться общеукраинским референдумом, а в фашистской России референдумы декларируются, но являются незаконными ПО ФАКТУ. Поскольку, во-первых, в фашисткой России за 22 года не было ни единого референдума, во-вторых, в фашисткой России сажают в тюрьму за реальную попытку референдум организовать, и, к примеру, Парфенова, Соколова и Мухина уже посадили. Тогда на каких законных основаниях присоединён Крым?
То есть, уголовное дело против нас за организацию референдума - это реально неопровержимое доказательство Киеву к его утверждению, что Крым присоединён к России незаконно.
И для меня в этом деле многое не понятно, скажем, а зачем нужно было издеваться надо мною именно в Крыму? Почему эта оперативно-следственно-прокурорская мразь ждала, когда я улечу в Крым? Почему нельзя было поиздеваться надо мною, как и над моими товарищами, в Москве? Зачем это шоу нужно было? Подтвердить Киеву, что, дескать, да, присоединение Крыма референдумом действительно незаконно и мы, фашистская хунта Кремля, вот именно на территории Крыма издеваемся над теми, кто хочет референдум в России организовать? Для этого?
Но ведь Украина и мировое сообщество считает Крым территорией Украины, следовательно, преступление против демократии и против меня было совершено на территории Украины, и с точки зрения Украины и мирового сообщества преступление, совершенное против меня, подлежит оценке украинскими прокуратурой и судами. Это ведь с точки зрения России прокурором Республики Крым является «государственный советник юстиции 3 класса Н.В. Поклонская», а с точки зрения мирового сообщества прокурором Автономной республики Крым является «державний радник юстиції 2 класу В.Л. Синчук», следящий за законностью в Крыму из своего офиса по адресу «Україна, 01011, м. Київ, вул. Різницька 13/15».
Какие версии тут выдвигать? Что в составе кремлевской хунты есть «штирлицы» из либералов старого, еще ельцинского толка, и эти «штирлицы» нашим уголовным делом исподтишка пакостят своим конкурентам - ныне правящим кремлёвским фашистам?
Поскольку эта версия логична, то, разумеется, имеет право на жизнь, но, повторю, в данном случае не о ней речь.
Потребность мрази
Изнутри нашего уголовного дела выпирает и аж вопит та причина его возбуждения, о которой я и хотел написать. Мрази оперативных и следственных органов для того, чтобы получать свою вонючую зарплату, нужно регулярно «раскрывать» какие-либо дела и «ставить палки» в отчетах о своей работе. Вот эта мразь для этого и фабрикует уголовные дела, ломая людям жизнь.
Как выясняется, мы, ИГПР «ЗОВ», кормили огромное количество паразитов в управлении «Э» - там уйма «профессионалов» за деньги бюджета следила за нами, подслушивала телефонные разговоры, внедряла в наши ряды агентов, которые храбро присутствовали на наших собраниях, на которых мы решали вопросы, как привлечь к участию в референдуме как можно больше людей. А теперь мы кормим ещё и следователей, прокуроров и судей, давая ми возможность получать зарплату за то, что они нам, невиновным, сломают судьбы.
Нужно хотя бы немного побыть в тюрьме, чтобы понять, что сидящие там люди намного более высокоморальны и намного честнее и порядочнее, чем та человеческая мерзость, что подвизается в полиции, следственных органах, прокуратуре и судах. Даже те преступники, которых я видел в Бутырке, и которые действительно совершили преступления, нанесли своим жертвам несравнимо меньший ущерб, по сравнению с тем ущербом, который наносят своим жертвам следователи, прокуроры и судьи. Ведь сидящие в Бутырке преступники в подавляющем числе случаев изъяли у своих жертв какое-то количество денег, но не сломали своим жертвам жизнь, как её ломает эта прокурорско-судебная сволочь. И, кроме того, арестанты Бутырки не корчат из себя людей, служащих России, как корчит из себя патриотов эта мразь в погонах и черных балахонах.
Я, пока что, недолго был в Бутырке, разумеется, и тамошние арестанты не обязаны были говорить мне правду, и они во многом лгали о сути своих дел и приуменьшали свои преступления – в этом глупо сомневаться, но я услышал и много таких случаев, в которых дело было совершенно очевидным.
Итак, обсудим нынешние реальные сроки следствия.
Вот вспоминаю запомнившиеся уголовные дела в моем городе в Казахстане в самом начале 90-х. Не вовремя вернувшийся домой муж зарубил любовника своей жены, после чего муж сдался милиции. Там, допросив, его отпустили, взяв подписку о невыезде, а дней через 10 был уже суд, и ревнивого мужа увезли отбывать наказание. Или вот у моего приятеля заезжие воры обокрали квартиру, на следующий день опера задержали одного из воров и нашли украденное, вор подельников не сдал, через пару недель получил по суду свои три года и его увезли отбывать наказание. Даю эти случаи, чтобы вы обратили внимание на реальные сроки досудебного расследования (предварительного следствия) даже таких не простых преступлений, как убийство и квартирная кража. И это были сроки следствия во времена, когда еще не было ни видеокамер, ни современной оперативной и следственной техники, но когда со времен СССР в СНГ все ещё оставались судьи. Судьи! А не кивалы прокурорам в черных балахонах. Если подозреваемый был, то уголовные дела в СССР расследовались и передавались в суд максимум через несколько недель.
Сегодня, при неимоверно возросшем качестве и количестве техники сбора доказательств, согласно закону на предварительное следствие отводится два месяца! Два месяца! Сколько вам, следователи, еще надо? Тем не менее, в Бутырке люди сидят под следствием годами!
Жертвы «правоохранителей»
Начну с того, что я бы оценил сидящих в Бутырке так: по 40% наркоторговцев и мошенников, и остальные проценты приходятся на долю всех иных преступлений. Вот, скажем, в общей «хате» моим соседом по «шконке» сначала был наркоман, молодой мужчина, по жизненной профессии программист. Друзья пригласили его на нарковечеринку и попросили купить на всех «колес» - таблеток. Он купил, но его «друзья» уже работали на полицию и его взяли в момент передачи им таблеток. Ну, взяли и взяли, причем сама полиция это преступление и организовала. Что тут расследовать? Но он уже сидел в тюрьме полгода, а «расследование» его дела ещё и не собиралось приближаться к концу.
Потом соседом по «шконке» стал таджик-строитель, причем, реальный строитель, поскольку он с удовольствием рисовал и увлеченно рассказывал мне, как он, окончивший ещё в СССР только строительный техникум, убеждал заказчиков изменять проекты, выполненные разрекламированными архитекторами, поскольку предлагал заказчикам более лучшее и дешевое проектное решение для тех коттеджей, которые он им строил. Летом (в строительный сезон) он жил на стройке, зарабатывая 50-60 тысяч рублей в месяц и отсылая их семье, а зимою, чтобы оплатить общежитие, устраивался охранником в торговый центр. И вот в соседнем торговом зале этого торгового центра пропадает стоявший на зарядке телефон продавщицы, в краже обвиняют его, и вот он уже год сидит под следствием. Год! И непонятно, сколько ещё будет сидеть, поскольку пока он сидел, потерпевшая уехала из Москвы и менты её разыскать не могут.
Потом меня перевели в камеру на 4-х арестантов, там были только наркоманы, с до слез одинаковой историей – менты угрозами заставляли их знакомых попросить у этих наркоманов купить и привезти этим знакомым наркотиков, потом их знакомые сдавали этих наркоманов полиции, и та брала их с поличным на этой, как бы, продаже наркотиков. Одному сокамернику уже дали 5,5 лет лагерей за единственную дозу в полграмма чего-то и он ждал апелляцию. Эту дозу наркоты попросила его привезти подруга-наркоманка, которую в свою очередь заставила это сделать полиция. Хорошо. Ну, показала на него подруга, ну, взяли его с поличным, ну, что тут расследовать? Но он год сидел под следствием и судом! Двое остальных тоже сидят уже по году, но они всё ещё под следствием, причем, одному, моложе 30 лет, менты трижды организовали продажу наркоты «друзьям». Как я понял, агенты полиции сначала продавали ему соответствующие партии наркотиков из запасов полиции, а потом такие же агенты полиции покупали у него эти партии наркотиков, фиксируя сделки, оплачивая их мечеными деньгами и т.д. И так полиция трижды повторила эту операцию. И из-за того, что полиция через него пропустила достаточный объем наркоты, теперь у этого очень молодого человека статья, по которой предусмотрено пожизненное заключение. Крупного наркоторговца взяли, наши скромные герои-полицаи!
Хотите коррупционеров? Были и коррупционеры. Узбек средних лет занимался извозом на такси без лицензии, ежемесячно платил ментам 2,5 тысячи рублей, чтобы его не трогали. И они долго его не трогали, но в день одного из платежей оформили на него дело за дачу взятки. Победили доблестные менты коррупционеров, «палку» в отчетах поставили! Суд дал узбеку год лагерей, но он почти весь год просидел в Бутырке под следствием (а что было расследовать?), теперь ему нужно «на этап» (ехать в лагерь), но срок его заключения в лагерях уже практически заканчивается в Бутырке, и уже пережившие «этап» опытные арестанты в камере были уверены, что до лагеря он не успеет доехать – его надо будет выпускать на свободу.
Угонщики автомобилей нужны? «Их есть у нас!». Перед моим переводом из общей «хаты» в БС, привели в камеру мужика лет 30 с вытаращенными от изумления глазами. Сильно перепил по какому-то поводу, очнулся в КПЗ, менты ему сообщили, что нашли его во вскрытой автомашине, поэтому оформляют дело за попытку угона автомобиля. Его, естественно, сокамерники спросили, угон какой машины ему «шьют»? Сообщил, что «жигулей», все в камере согласились, что это по-божески, могли бы и «гелендваген» или «ланчу».
А вот мошенник. Незадолго до моего перемещения из Бутырки под домашний арест, по ТВ сообщили, что в Мосгорсуде начато оглашение приговора по банде мошенников из 20 человек (четыре года назад было 21, но один уже умер в тюрьме), которые намошенничали, якобы, на миллиарды рублей (иногда это дело называли «делом Кол-центра»). Правда, описывая эту громкую победу правоохранительных органов и суда, журналисты как-то застенчиво сообщили, что на этом радостном событии оглашения приговора отсутствуют потерпевшие. И постеснялись сообщить, что в конечном итоге обвинение смогло придумать убытков, которые, якобы, нанес этот 21 мошенник гражданам, на сумму только на полтора миллиона рублей, то есть, в среднем по 70 тысяч рублей на каждого «мошенника».
Так вот, в общей камере со мною сидел и один из «мошенников» по этому делу. Гагауз-строитель, который на зиму устроился на работу коллектором в эту организацию (Кол-центр), рекламирующую разного рода услуги. Его задачей коллектора в этом Кол-центре было принимать по телефону звонки от желающих воспользоваться услугами экстрасенсов и направлять клиентов к этим экстрасенсам. А уже у экстрасенсов люди платили в кассу деньги за их услуги. Причем, этот гагауз не успел проработать даже месяц испытательного срока до того, как четыре года назад в этом Кол-центре наши доблестные правоохранители с телевидением организовали облаву и гагауза арестовали вместе с остальными работниками этой организации как мошенника, который зная, что экстрасенсы не помогают, посылал к ним клиентов. Вот такой мошенник! Что интересно, к самим экстрасенсам правоохранители никаких претензий не имеют. Экстрасенсы брали у клиентов деньги и за эти деньги пудрили им мозги, но они не мошенники, а мошенники те, кто посылал к ним клиентов. Знай наше правосудие!
Следователи через год следствия, но таки нашли и тех, кто «потерпел» от этого гагауза, но оба этих «потерпевших» к началу суда исчезли. Кстати, вообще обо всех потерпевших по этому делу гагауз рассказал так. На суде было объявлено, что будут заслушиваться показания всех потерпевших, но неожиданно оказалось, что следователи нашли таких потерпевших всего человек семь на 20 «мошенников». Начали выступать эти потерпевшие и один за другим начали говорить, что никаких претензий ни к кому из подсудимых они не имеют, а попали в дело потому, что несколько лет назад следователи соблазнили их, якобы, возвратом заплаченных ими когда-то сумм, и они, не понимая, о чем идет речь, согласились быть потерпевшими. Кроме того «потерпевшие» начали заявлять, что показаний, имеющихся в деле, они не следователям не давали, подписи под показаниями тоже не их. В связи с такими показаниями первых «потерпевших», судья не стал всех остальных вообще выслушивать. Так, что вопрос даже об этих полутора миллионах рублей убытков, нанесенных гражданам этими 21 человеком, остался под сомнением.
Я прекрасно понимаю, что это сведения «от преступника», а как ему верить? Он же может все врать! Может, почему нет. Понимаете, я бы тоже ему не особо верил, если бы не обвинительное заключение по этому делу. Обвинительное заключение это документ, в котором следствие доказывает вину обвиняемого. Этот документ обязан прочесть не только обвиняемый, но и прокурор, обвиняющий его в суде, и судья. Так вот, этому гагаузу привезли в камеру от следователя обвинительное заключение на 50 тысячах страницах формата А-4. Вы представляете себе документ в 50 тысяч страниц А-4, заполненный текстом со шрифтом в 10 кеглей? Если читать быстро и не тратить на страницу более чем 3 минуты, то потребуется 150 тысяч минут или 2,5 тысячи часов, при 8-часовом рабочем дне и пятидневной рабочей неделе – почти 15 месяцев! А в объеме это полтора десятка пачек размером со стандартный лист и высотой сантиметров 40.
Дело в том, что арестанты находятся в условиях, когда вынуждены беречь все. И на момент моего сидения в этой «общей хате», часть этих пачек была уже обтянута старыми тряпками и превращена в табуреточки в курилке перед выходом из камеры. А часть бумаги все ещё использовалась арестантами для подстилки при ожиданиях в тесных камерах в судах Москвы – ими арестанты устилали пол этих камер, чтобы на нем полежать, поскольку в суды всех арестантов забирают автозаками рано утром, а слушание может быть назначено, скажем, на 16-00 часов. Я бы может и не поверил бы этому «мошеннику»-гагаузу, если бы не видел этих пачек его «обвинительного заключения», которое никто никогда не читал в силу того, что его и невозможно прочесть.
Гагауз рассказал, что когда они возмутились судье на циничное беззаконие (эти листы «обвинительного заключения» даже не были пронумерованы и в них невозможно было найти, кого и в чем обвиняют), то судья им нагло заявил, что он может, конечно, заставить следователей пронумеровать страницы обвинительного заключения, но это займет у них ещё год. Подсудимые хотят ещё год сидеть в Бутырке? Подсудимые сдались, и, глядя на этого гагауза, можно было понять, почему – кожа гагауза уже была смертельной белизны. Ведь он сидел уже четыре года(!), не видя солнечного света. А прокурор запросил ему 7 лет. Сколько ему реально выписал судья, не знаю, но, во всяком случае, не меньше 4-х, уж точно.
А Васильева, реально укравшая миллиарды, уже на свободе…
«Естественные потребности» «правоохранителей» Рашки
В Бутырке у арестантов полная уверенность, что следователи, прокуроры и судьи Рашки ни с какой преступностью не борются, поскольку все реальные преступники в Рашке просто от них откупаются, а сажают самых бедных и безответных. Один наркоман с горечью говорил, что следователь через адвоката предложил ему переквалифицировать статью, по которой обвинялся этот наркоман, на более легкую, но из расчета миллион рублей за год снижения наказания. «Но семью и так адвокат разоряет, где я ещё деньги возьму??», - сетовал бедный наркоман.
Сидело в «общей хате» и человек 8 бизнесменов по статье о мошенничестве, правда, бизнесменов очень «средней руки» - из тех, которых государственные паразиты всех сортов уже разорили до состояния, когда откупиться им стало нечем. Да и следователям и судьям нужно отчитываться о борьбе с «экономическими преступлениями», посему, по данным из тюрем и лагерей, в Рашке уже сидит около 60 тысяч предпринимателей, предприятия которых суды России разорили, успешно добивая остатки экономики России.
Вот прочел откровения человека, зарабатывавшего на изготовлении фальшивых дипломов: «В начале 13-го года я попал на такую «контрольную закупку». После того я ушел из бизнеса. А тогда мне позвонили, заказали диплом и назначили место встречи в метро. Приезжаю, а меня встречают двое и показывают документы, что они из полиции. Я уже развез заказов на 200 тысяч рублей, и оставались еще дипломы на такую же сумму. Меня посадили в машину и начали пугать 239-й статьей Уголовного кодекса. Говорили, повезем в отделение, оформим протокол, задержим, потом пойдешь под суд.
Я уже знал (ребята рассказывали), что нужно делать. Я сказал: возьмите деньги, которые уже получил с клиентов. Они согласились. И более того. Они сами предложили отвезти меня к другим клиентами, чтобы получить еще 200 тысяч. Четыре часа я катался с ними на полицейской машине по Москве, встречался с клиентами, получал деньги и сдавал их этим двоим.
Был только один показательный удар полиции по нашему бизнесу, в 2012 году. Маски-шоу нагрянули на квартиру человека, который снабжал печатями всю Москву. Ворвались, переломали станки, мебель порушили, жену и детей держали под дулами автоматов. Это все показывали по телевизору. Но, как и во всех других случаях, полиция всех отпустила. Ведь никто на самом деле не хочет, чтобы этот бизнес закрылся».
http://www.yaplakal.com/forum7/topic1187672.html
И вот точно такое же мне рассказывали и сидящие в Бутырке «торговцы наркотиками» - настоящих торговцев наркотой полиция не трогает. А план по «поимке преступников» выполняет вот такими бедолагами-наркоманами, преступления которых полиция сама и организовывает.
Хорошо, подлость и потребность «правохранителей» в фабрикации дел понятна, но зачем им нужен непомерный срок следствия, который стал нормой и который обеспечивает заполнение следственных изоляторов? С одной стороны, большое количество заключенных, содержание которых обходится в 30 тысяч рублей в месяц, дает огромные денежные потоки, часть которых, разумеется, прилипает к лапкам тех, кто эти потоки направляет. Где-то ещё в середине 90-х Боровой, тогда депутат, сообщил, что для того, чтобы стать судьей Верховного Суда нужно заплатить взятку в 2 миллиона долларов. И ни один судья Верховного Суда, надо сказать, Борового не опроверг и не потребовал возбудить против него уголовное дело за клевету. Но ведь как-то же потом судьи ВС эти деньги отбивают. Видимый путь – взятки. Но ведь возможен и плохо видимый путь – проценты от денежных потоков от содержания арестантов.
Значит, есть в России лица, заинтересованные, чтобы тюрьмы были всегда заполнены. Не так ли?
Но, все же, это сложное объяснение да ещё и человека, впервые попавшего в тюрьму, а в среде арестантов непомерное продление срока следствия имеет простое объяснение – это наглая бесцеремонная пытка. На воле трудно представить себе условия тюрьмы – в этих условиях надо побывать, чтобы понять, что значит проводить месяцы и годы в замкнутом помещении, скажем, как в камере со всеми удобствами в блоке БС Бутырки – на 10 квадратных метрах отгороженные ширмочкой унитаз и четыре человека арестантов. Это лучшие камеры Бутырки! Из уважения ко мне и по требованию правозащитников, меня перевели из общей камеры в такую. И вот на этой площади ты находишься круглые сутки месяцами и годами. Опытные арестанты мне с усмешкой рассказывали о действенности вот такого затягивания подонками-следователями времени следствия: «Приходит такой арестант в хату и заявляет, что он не виновен, что его адвокат это докажет. Месяца через два его настроение падает, через полгода он готов идти на сотрудничество со следствием, а через год готов по своему сфальсифицированному следствием делу все признать, лишь бы быстрее сду и быстрее вырваться из Бутырки на зону». То есть, правоохранители используют продление сроков следствия, чтобы пыткой тюремного заключения и подлостью судей, не обращающих никакого внимания на доводы адвокатов, заставить невиновных признать себя виновным.
Я просидел в Бутырке 20 дней в компании (считая в двух камерах) 25 человек. Так вот, я был там самым востребованным арестантом, поскольку за эти 20 дней трижды встречался с правозащитниками и один раз меня водили на рассмотрение моей апелляционной жалобы по видеоканалу. Так вот, за эти 20 дней еще двоих моих сокамерников (из 25-и) вызывали на чтение дела, одного возили на психиатрическую экспертизу, и одного вызвали к адвокату. Ещё один не выдержал и написал при мне заявление на сотрудничество со следствием, через пару дней после этого его возили к следователю. Всё! Остальные арестанты просто сидели. Их просто пытали тюрьмой.
Поэтому вы вряд ли удивитесь, что в понимании арестантов судьи, прокуроры и следователи это не люди, а нелюди - самые подлые мрази, живущие в Рашке. Но, само собой, арестанты считают, что с этой мразью сделать ничего не возможно. Когда я рассказывал, за что я сижу, они, разумеется, как и все граждане в России, соглашались, что такой закон России необходим, «но вот видишь, что эти … с тобою, дядя Юра, делают»!
Вот поэтому и я, надо сказать, склоняюсь к мысли, что народ в Бутырке в среднем гораздо более порядочный, нежели в судах и прокуратурах.
Ну, сами посудите – ну как это понять? Нормальные люди стараются не быть мразью: они всё ещё в России сеют хлеб и варят сталь, качают нефть и добывают уголь, в конце концов, торгуют на рынке или работают в офисах, но живут они так, чтобы не сильно вредить другим людям. А эти – оперативно-следственные и прокурорско-судейские - во имя своей вонючей зарплаты, то есть из корыстных интересов ломают людям судьбы, фабрикуя против них уголовные дела и тупо осуждая их к лишению свободы. Это что – тоже люди??!
И тут деваться некуда – этой человеческой мрази нужно ломать и ломать людям судьбы, лишая их свободы, чтобы самим получать, повторю, свою трижды вонючую зарплату. Вот они и ломают, как банда Талаевой уже сломала судьбу моим товарищам Соколову и Парфенову.
Вот у меня и вопрос к правозащитникам. УПК РФ определил предельный срок следствия в два месяца. Запросите у Следственного комитета данные, каков реально срок следствия? И на кой черт нужны следователи, которые не могут в этот срок уложиться?
|
|
