Основным мероприятием в ходе рабочей поездки президента Путина на Крымский полуостров, стало ялтинское заседание президиума Госсовета по вопросам развития туризма в России. Место обсуждения выбрано, конечно, не случайно. От привлечения отдыхающих и туристов в Крым в решающей мере зависит его экономическая интеграция в Российскую Федерацию. Тем не менее, не снижение турпотока является сегодня главной проблемой полуострова. Вполне уже обрисовалась гораздо более серьезная проблема – политической интеграции Крыма, а конкретно, его встраивания в путинскую вертикаль власти. Перипетии этого встраивания оказались совершенно неожиданными для крымчан. Им в подавляющем большинстве представлялось, что воссоединение пройдет быстро и беспроблемно, ибо Крым, «как известно», есть неотъемлемая часть Русского мира. Какие такие могут быть проблемы! Но это на словах, а на деле идет болезненная притирка полуострова к России, и России к полуострову.
То, что притирка станет очень нелегкой, было априори ясно с самого начала крымского восстания. Уже тогда мне пришлось констатировать («Советская Россия», 01.03.14), что крымчане вершат такого рода дела, которых путинский режим больше всего опасается, которые он ненавидит и усиленно давит у себя дома. Ибо больше всего режим боится прямого революционного народовластия. Поэтому задача путинского режима заключалась в том, чтобы поставить крымский Антимайдан под свой контроль и не дать ему особо разгуляться, дабы он не подал дурного примера «дорогим россиянам».
Прогноз целиком оправдался. С первых же дней воссоединения российские власти столкнулись в Крыму с политической культурой и массовой практикой, которые они (власти) однозначно считают антигосударственными, антироссийскими и прозападными. Так, весной прошлого года граждане освобожденного Симферополя вышли на безобидный уличный пикет, не помню уж по какому волновавшему их социальному вопросу. Их тут же окоротили присланные из России полицейские чины: «Вы нарушили статью Кодекса административных правонарушений РФ о порядке проведения митингов, шествий и пикетов!» Свободные граждане Крыма глядели на чинов, как на марсиан, и пытались объяснить им, что они вот только что совершили революцию, свергли ненавистный киевский режим – а теперь их строят в три шеренги. В ответ чины монотонно повторяли: «Статья КОАП. Пожалуйте в отделение!» Граждане недоуменно пожимали плечами, но в отделение следовали послушно. Это говорит о том, что ни о каком сознательном противостоянии крымчан федеральному центру пока не может быть и речи. Поэтому на первых порах оно приняло форму внутреннего противостояния законодательной и исполнительной ветвей власти Севастополя. Напомню, что законодательное собрание города возглавляет вождь февральского (2014) восстания, избранный тогда народным губернатором Севастополя Алексей Чалый. А действующим губернатором является «рекомендованный» Москвой бывший замкомандующего Черноморским флотом вице-адмирал Сергей Меняйло.
Случилось так, что свободные граждане Севастополя, недовольные деятельностью Меняйло, вознамерились провести 12 августа митинг против незаконной застройки Севастополя и за прозрачность расходования бюджетных денег. И это прямо в канун визита Путина! Для пресечения такого безобразия были мобилизованы все силы государственного и партийного аппарата. Меняйло и Чалый были срочно вызваны в Москву на ковер к первому заместителю главы администрации президента Володину. Митинг было предписано отменить, а Чалому, по сведениям источника телеканала «Дождь», Володин якобы посоветовал «не становиться Навальным» и не «устраивать саботаж». В свою очередь, в Севастополь отправился зампред Госдумы, замсекретаря генсовета «Единой России», бывший анархо-синдикалист Исаев, проведший профилактическую беседу и заявивший напоследок, что митинг организовывают силы, которые хотят «раскачать ситуацию накануне большого избирательного цикла». Наконец, состоялось заседание регионального руководства «Единой России», запретившее депутатам Заксобрания участвовать в подготовке и проведении митинга. В результате проработки один из депутатов вышел из «Единой России», заявив, что люди, захватившие власть в региональном отделении партии, превратили ее в инструмент губернатора, целью которого является подавление свободного волеизъявления граждан, и что «Единая Россия» превращается в аналог партии Регионов. Подмечено верно, но неужели этот депутат раньше думал, что «партия Путина» хоть на волос отличается от «партии Януковича»? Да, надо признать, что он действительно так думал, разделяя общекрымские иллюзии относительно природы российского правящего режима. Пока эти иллюзии продолжают господствовать в сознании крымчан, но действия властей могут их скоро развеять.
Крымчане хотели в Россию, но не знали, что в России положено без рассуждений исполнять любые, даже самые дикие распоряжения начальства, а ослушники автоматически зачисляются в агенты госдепа и «пятую колонну». Вот два недавних и известных тому примера.
Пример первый. Исполнительная власть Севастополя сдала мотоклубу «Ночные волки» почти три квадратных километра земли у горы Гасфорта в аренду за символическую плату в одну десятую процента от стоимости. Но этому воспротивилось законодательное собрание, и решение было отменено. Разобидевшийся президент клуба Залдостанов вызвал Чалого на дуэль и присовокупил: «Чалый лезет сейчас в один окоп с Навальным». Такой отзыв о кавалере ордена За заслуги перед Отечеством I степени лучше всего характеризует не Чалого, а политические амбиции и умственный кругозор самого православного байкера, члена движения «Антимайдан».
Пример второй. На территории Севастополя расположен внесенный в реестр ЮНЕСКО антично-средневековый археологический музей-заповедник «Херсонес Таврический». И есть в заповеднике новодел – построенный в конце XIX века, разрушенный гитлеровцами и восстановленный украинскими властями Владимирский собор. По случаю празднованию 1000-летия преставления князя Владимира настоятель собора и благочинный Севастопольского округа протоирей Сергей Халюта захотел замостить плиткой территорию вокруг храма. Директор заповедника воспротивился, ссылаясь на то, что такие дела не допустимы в археологии без предварительной научной экспертизы. Настоятель пожаловался губернатору. Губернатор велел мостить. А на следующий после праздника день он лично приехал в музей и объявил, что прежний директор уволен его личным губернаторским решением, а на его место назначен протоиерей. То, что у протоиерея только среднее медицинское образование, губернатора нисколько не смутило. Как признался однажды поэт, автор знаменитой драмы «Рука Всевышнего Отечество спасла», Нестор Кукольник, «Государь прикажет – стану акушером». Так и, по мнению Меняйло, фельдшер вполне сможет заведовать археологическим заповедником мирового значения. Главное ведь в том, чтобы «государь приказал». Естественно, научный коллектив «Херсонеса» вместо хождения по струнке устроил обструкцию адмирал-губернатору и протоиерею-благочинному. Раздраженный губернатор бросил в ходе разговора: «Похоже на майдан!». Очевидно, по его мнению, такого отзыва достаточно, чтобы испепелить любой протест на веки вечные. Впрочем, протоирей Халюта оказался прозорливее адмирала и предпочел добровольно подать в отставку с директорского поста.
Неудавшаяся попытка административного изнасилования «Херсонеса» заставляет вспомнить об успешном административном изнасиловании Российской Академии наук два года тому назад, когда президиум РАН в отличие от крымского научного коллектива предпочел «расслабиться и получать удовольствие». И отныне в России финансовые чиновники назначают и увольняют директоров академических институтов. А чем Меняйло хуже? Оказался хуже, потому что не на тех напал. А на кого он напал? Кто эти классические «несогласные», доктора наук с окладом в 7 тысяч рублей, посмевшие кричать адмирал-губернатору, что такого даже «при Украине» не было, и грозящие ему забастовкой? Конечно, это шакалящие у западных агенты госдепа! – так ответит любой штатный «патриот» типа устроившего на днях погром в Манеже «православного» Энтео.
С Энтео в принципе согласен и наш президент. На совещании в Севастополе по вопросам обеспечения законности и правопорядка в Крымском федеральном округе Путин рассказал, что сохраняется угроза со стороны внешних сил тем или иным образом дестабилизировать ситуацию на полуострове. Это, по его словам, могут быть попытки разыграть националистическую карту либо, воспользовавшись теми или иными ошибками, просчётами, неэффективными действиями власти, направить справедливую озабоченность граждан в деструктивное русло. По сведениям Путина, в некоторых столицах откровенно говорят о необходимости проведения подрывной деятельности. Формируются соответствующие структуры, вербуются и готовятся кадры для осуществления диверсий, актов саботажа, для ведения радикальной пропаганды. Цель очевидна – раскачать ситуацию, помешать нормальной жизни людей, социально-экономическому развитию региона.
В возражение Энтео и Путину приведу мнения широко известных и ничуть не менее православных патриотических публицистов, которых никак не заподозришь в получении западных грантов и сочувствии «цветным революциям».
«То, что Севастополь – свободный город, город свободного духа, воинской славы, и есть главная проблема севастопольского конфликта» (Максим Шевченко).
«Украинская вольница, когда население по любому поводу могло выйти на площадь и сообщить властям разные непечатные слова о них, в России не приветствуется» (Анатолий Несмиян).
«Логика регионального управления, принятая у российских элит, показалась здесь совершенно чужой и слишком похожей на киевскую. Ситуация еще подогревается политтехнологами из Москвы, не очень понимающими местный культурный код. Для них любое собрание граждан в количестве более двух — уже «Болотная», любой политик, к нему призывающий, — «Навальный», любые политические требования — «майдан». И вот эта параноидальная истерия транслируется в городе, который годами, десятилетиями привык выступать и собираться на площадях, выставлять свои требования и отстаивать свои права» (Егор Холмогоров).
«Севастополь пришел в состав России, привыкнув к относительной гражданской свободе. А здесь система очень жёсткая. Им это не нравится, они не хотят так жить. И они протестуют, и молодцы, что протестуют» (Дмитрий Ольшанский).
Впрочем, есть и политики, согласные с процитированными товарищами, но считающие эти свойства крымчан не добродетелью, а пороком. Например, сенатор от Крыма Сергей Цеков признает, что «наши люди не отвыкли от того, что они жили на Украине, когда было модно собирать подписи, проводить митинги за отставку кого-либо. Но это неправильное решение – если есть вопросы, нужно встречаться с губернатором». В общем, пора избавляться от вредных привычек.
Разумно. Но как быть в тех случаях, когда «вопросы» возникают у самого губернатора? Например, глава Республики Крым Сергей Аксенов посмел усомниться в непогрешимости приезжих следователей, возбуждающих уголовные дела на его сотрудников. И в ответ их притязаниям решил создать особую комиссию по защите чиновников, которая должна осуществлять «рассмотрение вопросов, связанных с обоснованностью возбуждения уголовных дел, проведения следственных действий в отношении лиц, замещающих государственные должности, должности государственной гражданской службы и муниципальной службы Республики Крым». То есть присвоить функции прокуратуры (очевидно, прокурор Крыма Поклонская плохо ему в этом деле помогала). Через пару дней Аксенова заставили эту комиссию отменить. Но некоторый, и очень характерный, след остался.
Дело в том, что эта инициатива была хотя и робким, но натуральным подражанием политике Рамзана Кадырова. Комиссия Аксенова – детский лепет по сравнению с указанием Кадырова открывать огонь на поражение по федеральным правоохранителям, не согласовавшим свои операции с республиканскими силовиками.
Посему самое время сравнить Крым с Чечней. Предвижу, что такое сравнение покажется некорректным и даже кощунственным. Принципиальные различия я тоже вижу, но будем оперировать объективными фактами. Оба региона – мятежные. Оба народа – чеченский и крымский – с разной степенью интенсивности, но сражались против оккупации. Чеченцы сражались с оружием в руках, в Крыму до этого дело в полной мере не дошло, но пример Донбасса свидетельствует, что могло и дойти. Чечня восставала против России, а Крым – против Украины. Разница очень существенная, если рассматривать события только с точки зрения «наших» и «не наших». Но если рассматривать их с социально-психологической точки зрения, то следует признать, что психология восстания неизбежно отражается и на психологии мира и неизбежно должна проявить себя после окончания восстания и породить особые условия заключения «мирного договора». С этой точки зрения, не очень важно, сражался ли этот народ ЗА вхождение в РФ, как в Крыму, или ПРОТИВ вхождения, как в Чечне. В обоих случаях он все равно будет предъявлять СВОИ, а не Федерации, условия. Сражавшийся народ никогда не согласится на унизительные условия мира. Он проявит минимальную уступчивость и потребует максимального благоприятствования при вхождении в Федерацию. Российские власти пока не уразумели, что в Крыму они имеют дело с тем же случаем, что и чеченский прецедент.
Обстоятельства, повторяю, разные и даже противоположные. Соответственно и политические решения разные. Вспомним для первого случая ночные грезы Хаджи Мурата: «Он представлял себе, как он с войском, которое даст ему Воронцов, пойдет на Шамиля и захватит его в плен, и отомстит ему, и как русский царь наградит его, и он опять будет управлять не только Аварией, но и всей Чечней, которая покорится ему». Тот безымянный сотрудник президентской администрации (не думаю, что это был лично Путин), кто разглядел в верховном муфтии Чечни Ахмад-Хаджи Кадырове и его сыне Рамзане нового Хаджи Мурата, – гений политики и политехнологии, перед которым остается только снять шляпу. Однако к эпохе присоединения Крыма подобных гениев в аппарате сильно поубавилось. Раньше нужно было знать «Хаджи Мурата» Льва Толстого, а теперь – его же «Севастопольские рассказы». Уже в первом рассказе Толстой рисует яркий образ защитника Севастополя: «Вглядитесь в лица, в осанки и в движения этих людей: в каждой морщине этого загорелого скуластого лица, в каждой мышце, в ширине этих плеч, в толщине этих ног, обутых в громадные сапоги, в каждом движении, спокойном, твердом, неторопливом, видны эти главные черты, составляющие силу русского, – простоты и упрямства; но здесь на каждом лице кажется вам, что опасность, злоба и страдания войны, кроме этих главных признаков, проложили еще следы сознания своего достоинства и высокой мысли и чувства». Нет, никто на сегодняшней Старой площади не читал «Севастопольских рассказов» и не заметил на лицах своих новых подданных следов сознания своего достоинства и высокой мысли и чувства. И уж те более, не смог их должным образом оценить. И это немудрено – грезы Хаджи Мурата ближе и понятнее обитателям Старой площади, нежели невысказанные чувства севастопольских солдат и матросов.
Если считать, начиная с 1991 года, то Чечня не являлась частью российской политической системы и существовала вне российской юрисдикции лет десять, а Крым с Севастополем – почти четверть века. Сегодня же Чечня – единственный регион в составе РФ, власти которого на деле пользуются всеми правами властей субъекта Федерации и еще многими сверх оных. Статус главы Чеченской республики Рамзана Кадырова сопоставим со статусом премьер-министров немецких федеральных земель или губернаторов североамериканских штатов.
Широчайшая автономия плюс обильное финансирование в обмен на лояльность – вот, что стало условием обратного вхождения Чечни в состав России. Обильное финансирование Крыма имеется, а вот с предоставлением ему не то что «широчайшей», но просто предусмотренной Конституцией РФ автономии – загвоздка. При Януковиче все высшее крымское начальство сплошь состояло из «макеевских», которые и вели себя соответственно, то есть беспредельничали. Россия же представлялась царством свободы и справедливости, с присоединением к которому беспредел немедленно прекратится. А оказалось все то же самое, только еще жестче и бесцеремоннее. Так и нынешняя политическая ситуация в Крыму/Севастополе сравнима с ситуацией в Чечне 1995-1996 годов. Власти (чиновники) присылались из Москвы, но не пользовались у населения ни малейшим авторитетом и были вынуждены жить прямо в аэропорте «Северный». В Чечне такой способ правления завершился летом 1996 года победным налетом отрядов Басаева на Грозный, заключением Хасавюртского мирного соглашения, повторно предоставившего Чечне фактическую независимость.
Современный политический режим Чеченской республики и его сильный независимый лидер вызывают у многих патриотов-государственников раздражение. Мол, Чечня пользуется такой независимостью, какая и не снилась Дудаеву и Масхадову. Им и в голову не приходит, что статус Чечни – не исключение, не незаконная привилегия, а норма федеративного устройства. Она выглядит привилегией только на фоне полного бесправия остальных российских регионов – затесался один свободный среди рабов. А у рабов альтернатива: либо превратить всех свободных в рабов, либо самим стать свободными. Но последнее однозначно воспринимается рабами как «развал России». В их представлении любая самостоятельность автоматически ведет только к сепаратизму и никуда больше. На самом же деле реальная политическая практика свидетельствует о прямо противоположном тому, о чем мечтают сторонники закручивания гаек и ежовых рукавиц. В заслугу Путина ставится то, что он «усмирил Чечню» и возвратил ее в состав РФ. Но как это было достигнуто? Чтобы удержать мятежный регион в составе России, пришлось предоставить ему максимальную политическую автономию и режим наибольшего благоприятствования в финансово-экономической сфере.
А ведь Крым – тоже «мятежный регион». И тоже вправе требовать себе тех же преференций, что и Чечня. Но пока выходит, что все, что совершили крымчане на Украине, в России, оказывается, делать ни в коем случае нельзя. Фактически власть дает им понять: «Вы были не гражданами, а нашими агентами влияния на Украине, не субъектами, а орудием в наших руках. Теперь же, когда мы своих целей достигли, надобность в ваших гражданских доблестях отпала, и мы вашу лавочку закрываем».
Получится ли закрыть лавочку и полностью задушить крымское национально-освободительное движение? Никто этого предсказать не может. А пока вопрос не решен историей, мне представляется, что восставшие против киевского режима и добившиеся частичного успеха фрагменты Юго-Востока Украины (Крым, Севастополь и ЛДНР) следует именовать пока не Новороссией, а «Постукраинской Россией». Да, это Россия, только что вырвавшаяся из-под гнета режимов Януковича и Порошенко, но попавшая в новую, не менее унизительную кабалу.
|
|
