Грозненская манифестация 19 января против карикатур и в защиту пророка Мухаммеда вряд ли собрала миллион участников, как считает чеченская полиция, но все равно акция получилась грандиозная. Среди массы изготовленных типографским способом плакатов запомнилась одна «несанкционированная», но показательная надпись на заборе: «Мы все – Куаши» (братья-террористы, уничтоженные под Парижем). Под стать этому лозунгу была и речь Рамзана Кадырова. «Мы твердо заявляем, что никому и никогда не позволим безнаказанно оскорблять имя Пророка и нашу религию! Если потребуется, мы готовы умереть, чтобы остановить любого, кто думает, что можно безответственно склонять имя Пророка».
В общем, все, как подобает случаю, но вот какая получилась неувязочка. Точно такой же митинг, заявленный в Москве на 25 января, запрещен мэрией в предельно жесткой форме. Власти оперативно провели расследование и выяснили, что уведомление подано дагестанцами Абакаровым и Мирзаевым, которые ранее уже собирались проводить митинг с участием приезжих рабочих. Поэтому, заявил высокопоставленный московский чиновник, мы расцениваем подачу данного уведомления, как провокацию. Правительство Москвы откажет в согласовании акции и проинформирует правоохранительные органы, чтобы они разобрались, с какой целью и зачем эти граждане хотят устроить в городе данное мероприятие.
Итак, что можно Кадырову, нельзя Абакарову и Мирзаеву. То, что в Грозном является демонстрацией праведных религиозных чувств, в Москве называется провокацией. Между тем, многотысячный православный митинг 22 апреля 2012 года в защиту веры, поруганных святынь, церкви и ее доброго имени был мэрией согласован без проблем. Более того, Патриарх Кирилл выступил 22 января перед депутатами Госдумы и членами Совета Федерации «с первосвятительским Словом». Нет ли тут двойных стандартов? Есть. Похоже, что выступать и устраивать акции от имени российских мусульман полагается одному только Кадырову. Отчего ему такая привилегия?
В поисках ответа вспомним о еще более серьезной акции, устроенной Кадыровым 28 декабря прошлого года, когда он собрал на грозненском стадионе тысячи вооруженных боевиков и объявил их «не сотрудниками правоохранительных органов, а добровольцами», «спецотрядом Верховного Главнокомандующего, готовым защитить Россию, ее стабильность, границы, а также выполнить боевую задачу любой сложности». Вот текст рапорта, заполненного сотрудниками органов внутренних дел Чечни: «Министру внутренних дел по Чеченской республике генерал-лейтенанту полиции Р.Ш. Алханову. Докладываю Вам, что я, имярек, готов выполнить любой приказ Верховного Главнокомандующего – Президента Российской Федерации В.В. Путина, Министра внутренних дел России В.А. Колокольцева и Главы Чеченской Республики Героя России Р.А. Кадырова по защите интересов Российской Федерации в любой точке мира». Фамилии Путина и Колокольцева здесь избыточны – любой сотрудник МВД и без того присягал выполнять их приказы. Поэтому это клятва на верность лично Кадырову, не имеющему никаких конституционных прав отдавать какие бы то ни было приказы государственным силовым структурам, находящимся в исключительном федеральном подчинении. Попробовал бы хоть кто-нибудь из других руководителей субъектов Федерации, будь он сам Собянин, потребовать от полиции чего-либо подобного! Это было бы расценено как заговор и покушение на захват власти со всеми вытекающими отсюда последствиями для покусившегося (статья 278 УК РФ, от 12 до 20 лет лишения свободы). Конституция РФ (ст. 3, ч. 4) гласит, что «Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону». А Кадыров преспокойно во всеуслышанье заявляет: «В субботу вечером я отправил шифрограмму, что сегодня в полдень прибывают военно-транспортные самолёты для доставки добровольцев к месту выполнения боевой задачи. К назначенному времени на стадион прибыли более 15 тыс. человек в полной экипировке, имея оружие, боеприпасы, обмундирование, средства связи, сухой паек».
Существует мнение, что Кадыров ведет себя так потому, что на него просто нет управы, что никто, даже президент, не может ему и слова поперек сказать. Я полагаю, что это заблуждение. Кадыров имеет карт-бланш от Путина, которому он с его добровольцами может понадобиться в ситуациях, когда Путин не имеет конституционного права использовать штатных силовиков или, того хуже, когда он не сможет на них положиться. Обратите внимание на формулу «любой приказ». Когда речь зашла о «любой точке земного шара», все сразу подумали о Донбассе. Это вполне вероятно, но не надо забывать и о том, что в число этих «любых точек» входит и Москва. Мы ведь не знаем, что происходило в конце декабря под кремлевским ковром, и кому конкретно адресовалась вооруженная демонстрация кадыровцев…
Практика привлечения кавказских горцев к охране заводов и помещичьих имений широко распространилась в России после 1905 года. Как раз на примере одного такого нанятого Софьей Андреевной стражника Лев Толстой объяснял, что такое государство. Писатель возвращался с прогулки, его догнал едущий на санях стражник. Толстой устал, присел к нему, и они разговорились.
– Я спросил, зачем он служит в своей гадкой должности. Он очень просто сказал мне, что чувствует и знает, что должность скверная, да где же он получит те 35 рублей в месяц, которые он получает. – И Толстой пришел к выводу, что все, что делается в учреждении, называемом государством, делается только во имя тех мотивов, во имя которых служит стражник, что все эти цари, министры, архиереи, генералы делают то же самое, что делает стражник. Разница только в том (и в пользу стражника) та, что стражник, лишившись своей должности, все-таки заработает хотя бы 8 рублей в месяц, цари же, митрополиты, сенаторы, выйдя из своих должностей, не сумеют заработать даже на хлеб. Другая разница и огромная (и тоже в пользу стражника), что он, бедняга, наивно говорит, что знает, что, служа в этой должности, поступает дурно, но что же делать... Министры же и разные генералы, митрополиты, поступая дурно, только и делая, что дурное, стараются уверить себя, что они поступают не только не дурно, но совершают великие дела.
Похоже, вооруженные демонстрации в Грозном являются признаком возрождения незаслуженно забытой «традиционной ценности». Еще одна «традиционная ценность – уличная массовка в поддержку «любых приказов» власти. Дело в том, что действия силовиков по водворению порядка обязательно должны быть подкреплены «гражданскими» уличными акциями. Так уж заведено со времен Луи Бонапарта, первого изобретателя штурмовых отрядов – «Общества 10 декабря», именовавшегося благотворительным, «поскольку все его члены, подобно Бонапарту, чувствовали потребность ублаготворить себя за счет трудящейся массы нации» (К. Маркс).
Попыток подобной «благотворительности» было у нас за последнее десятилетие несколько. Однако «Наши» не оправдали в декабре 2011 года оказанного им высокого доверия и были распущены. На их место претендовали «Суть времени» и «Уралвагонзавод», обещавший приехать в Москву на танках и разогнать «болотных» смутьянов, если московская полиция не справляется. Кстати, о том, как сложилась судьба заводчан. Начальник цеха Холманских сидит в кресле полпреда президента в Уральском федеральном округе. О деятельности основанного им движения «В защиту человека труда» три года ничего не слыхать. А что касается рабочих, об их положении рассказал на днях гендиректор завода Сиенко: «Сценарии развития западной экономики не очень приемлемы в России. Люди втянулись в рыночные понятия, наслушались оптимистичных речей и набрали ипотечных и потребительских кредитов. И что с ними будет сейчас? Что будет, если закроются предприятия? Мы получим социальный взрыв». Остается выяснить, от кого именно рабочие наслушались оптимистичных речей. От своего «рабочего полпреда», объяснявшего года два тому назад по телевизору, что такое стабильность. «Стабильность – это то, как наши граждане последние годы живут, берут достаточно много кредитов, ипотеки на квартиры, машины, то есть люди уверены в завтрашнем дне». А теперь оказывается, что все эти западные сценарии «не очень приемлемы» для России. Рабочих просто надули, и потому рассчитывать на них, как на боевую уличную силу, более не приходится. Рассчитывать приходится не на трудящуюся массу, а на тех, кто хочет ублаготворить себя за счет трудящейся массы.
Отсюда и социальная физиономия новорожденного движения «Антимайдан». В числе его учредителей ни одного рабочего, фермера, инженера, ученого, учителя. Они, скорее, рассматриваются как потенциальные противники, нежели сторонники. Зато есть байкер по прозвищу Хирург и боксерша без правил по прозвищу Грузовик. Программа действий этого движения по сути такая же, что и у «Общества 10 декабря». Члены того общества должны были, по описанию Маркса, изображать народный энтузиазм, реветь «Да здравствует император!», оскорблять и избивать республиканцев — разумеется, под покровительством полиции, предупреждать или разгонять враждебные демонстрации. В доказательство послушаем отцов-основателей «Антимайдана». «Мы будем собираться везде, где собирается оппозиция». «В рядах движения «Антимайдан» есть люди с боевым опытом, бывшие офицеры, афганцы, байкеры и многие другие граждане, которые имеют крепкое телосложение и горячее желание не дать раскачать ситуацию и довести ее до гражданской войны». «Мы готовы подраться стенка на стенку, если позволит нам власть». А более радикальный отец-основатель (Хирург) заявил, очевидно, на правах личного друга Путина, что они не собираются ждать никаких разрешений и будут бороться с противниками «вне зависимости от того, будет позволять власть это делать, или нет». И это слова с одной только первой пресс-конференции. А за словами уже следуют дела.
Зачем Кремлю, располагающему миллионной армией и почти равными ей по численности вооруженными формированиями МВД, МЧС, ФСИН и т.д., все это надо? Ведь никаких заметных проявлений массового протеста пока не просматривается. Но, как говорится, ему виднее. Не зря же пресс-секретарь президента Песков утверждает, что на Западе пытаются изолировать Путина в международной политике, придушить Россию экономически и добиться свержения Путина. Только не надо валить все на Запад, как на мертвого. Есть и внутренние факторы. Видимо, Кремль не слишком верит в незыблемость своего высокого рейтинга. В незыблемость нефти тоже верили – а что получилось? И потому загодя принимает меры на случай дворцовых и уличных осложнений.
|
|
