Сегодня мать совершившего самоубийство курсанта Челябинского высшего военного училища штурманов Валентина Самитова направила открытое обращение Уполномоченным по правам человека в России и Иркутской области Владимиру Лукину и Ивану Зеленту, а также губернаторам Иркутской области Александру Тишанину и Челябинской - Петру Сумину. В своем послании мать 16-летнего подростка подробно изложила все, с чем ей пришлось столкнуться за время собственного расследования гибели сына. 30 января исполнится ровно год, как ушел из жизни первокурсник Никита Самитов. Валентина Валентиновна передала свое открытое обращение в Межрегиональную правозащитную Ассоциацию "АГОРА" с просьбой донести его до жителей страны.
Уважаемые Владимир Петрович, Иван Зигмундович, Александр Григорьевич и Петр Иванович!
Извините, что открытым текстом обращаюсь ко всем к Вам, одновременно за помощью. Вы остались последней инстанцией, которая думаю, сможет защитить мои права, и права моего сына, погибшего 30 января 2007 года в "застенках" (я не оговорилась) Челябинского Высшего Военного Авиационного единственного в России Училища Штурманов.
В июле 2006 года я из Иркутской области отправила своего сына Самитова Никиту, после окончания школы 19 г. Тулуна, в Челябинское Высшее Военное Авиационное Училище Штурманов (ЧВВАУШ) получать высшее образование, зная, что есть такая профессия "Родину защищать". 2 сентября Никита принял присягу, ему было полных всего 16 лет. Не скрою, как я гордилась тем, что сын добился своего, сбылась его мечта, он стал курсантом единственного училища в России. А в нашей семье Армия это свято, это почетно, это долг каждого мужчины.
30 января 2007 г. мне сообщили о том, что мой сын, находясь в наряде по столовой, совершил суицидный поступок. В течение часа я связалась с командиром роты Тюменцевым по телефону. Я пыталась выяснить, что произошло, что случилось, возможно, конфликт какой? Тогда он убеждал меня, что не было никаких конфликтов. Я до сих пор помню дословно его слова: "Вашего сына последние два месяца никто пальцем не трогал, я даю Вам слово офицера, что на его теле Вы не увидите ни одной царапины". Когда привезли сына в Иркутск по настоянию родственников и друзей, мужем было написано заявление в Иркутскую военную прокуратуру, где был произведен повторный осмотр его тела. При смыве грима, который был наложен в Челябинском морге, на теле Никиты присутствующие родственники, эксперты, работники прокуратуры увидели и зафиксировали множественные телесные повреждения различного характера. По всем признакам они были схожи с ударами и ожогами от сигарет. На мой вопрос Тюменцеву "что это?", он ответил: "Не знаю, у нас тело было в идеальном состоянии, это наверное что-то в морге". После похорон я дозвонилась до следователя Челябинской военной прокуратуры Федосеева И.В., который на аналогичный вопрос ответил мне, что при осмотре тела он ничего подобного не видел и разве я не знаю, как обращаются с трупами в морге. Все, что я тогда ему ответила: "Да, в моргах трупы бьют и тушат о них сигареты". Как бы мне в тот момент не было тяжело, и трудно я выехала в Челябинск, чтобы на месте посмотреть, разобраться, что же побудило моего сына, в воспитание которого старались вложить все самое доброе, хорошее, послушное, совершить такой поступок.
Увиденное, услышанное повергло в шок. Вот уже год, как я с периодичностью 2-месяца вынужденно выезжаю в Челябинск, где не просто веду собственное расследование, добиваясь правды и истины, а заставляю, понуждаю Челябинскую военную прокуратуру именно раскрыть преступление, а не искать стрелочников, что фактически сегодня ими и сделано!
Приехав в феврале первый раз, я начала с прокуратуры, с кабинета военного прокурора Двинянина А.А., который за дело Самитова получил правительственную награду медаль "За заслуги перед Отечеством 2-й степени!" Это именно тот самый прокурор, который лично присутствовал на осмотре места происшествия, который в феврале убеждал меня, что на теле сына он не видел никаких телесных повреждений. Фотографии мне пытался показать, сделанные им лично на фотоаппарате, на котором дату, правда, забыл сменить. Упрекал меня, что осмотр в Иркутске проведен незаконно и т.д., чуть ли не обвиняя меня, как так я в 16 лет сына отправила в такое заведение! Не скрывая, говорил о том, что дело будет прекращено, так как это добровольный суицид из-за нежелания сына учиться в дальнейшем в училище.
После настоятельных требований, в Иркутске я по делу была признана потерпевшей, мне по ходатайству разрешили ознакомиться с материалами дела. Такого шедевра, я в своей жизни не видела! Удивляюсь, как за 20 минут можно осмотреть труп, тогда как этого времени может быть достаточно только для того, чтобы правильно, без исправлений, в полном объеме, как это требуют нормы УПК заполнить все графы бланка, разъяснить всем участникам осмотра их права и обязанности. А следователю Федосееву этого хватило, ведь сам прокурор Двинянин присутствовал (так он мне сказал при последней встрече в декабре, он его не осматривал, он присутствовал, только в качестве кого тогда, статиста?). А то, что не сделаны смывы, ни с унитаза, ни с рук сына на предмет наличия текстильных волокон, это никого, никак ни в тот момент, ни сейчас не смущает? Почему содержимое его карманов оказалось лежащим на каком-то шкафу? Почему ремни и шарф, на которых повесился сын, не изъяты, не упакованы надлежащим образом? Почему уничтожена в морге одежда сына? Не успел изъять ее следователь, или не хотел и т.д. Это все многократно я описывала во всех жалобах, которые направляла главному военному прокурору и генеральному. Я не буду описывать допросы курсантов, которые я прочитала. По ним мною написано множество ходатайств. Прочитав дело, я поняла одно, что в отношении моего сына было совершено ПРЕСТУПЛЕНИЕ, которое прокурором, присутствующим на осмотре трупа моего сына искусственно не раскрывается! Отечеству служит, некогда ему заниматься раскрытием преступления! Обидно, что даже сотрудник ФСБ капитан Степанов, который, со слов командира, осматривал тумбочку и вещи моего сына, часть из которых забрал, тоже не увидел состава преступления. Личные вещи сына фотографии, записи мне никем не возвращены, и где они, концов найти не могу. Видела в деле отписку из ФСБ. Только теперь думаю, как руководство этого ведомства смотрит на те процессы, которые сейчас идут в Челябинском военном суде! Не смущают их такие обстоятельства! Людей с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками! Они также ничего не увидели на осмотре места происшествия, или видеть не хотели?, а может, сердце остыло, голова согрелась, руки измазались?
Тогда в феврале в прокуратуре оставила ходатайство Двинянину о назначении и проведении эксгумации. Я вынужденно пошла на этот шаг, как бы тяжело мне это ни было осознавать и сделать. Но другого выхода не было.
А по возвращении домой отправила жалобы на действия прокурора Двинянина и следователя Федосеева в главную военную прокуратуру, генеральную прокуратуру, в общественную палату. В жалобах просила об одном: удовлетворить ходатайство по эксгумации. Указала на бездействия прокурора Двинянина по выполнению не только требований норм УПК, но и нормативных документов Генерального прокурора, главного военного прокурора по раскрытию и расследованию уголовных дел данной категории. Одновременно отправила следователю Федосееву ходатайства, являющееся по своему содержанию скорей указанием, что необходимо делать по делу и как! А ведь это должен был делать ни кто иной, как прокурор, но не потерпевшая!
Обратилась к губернатору Иркутской области Тишанину А.Г., который не остался равнодушным к нашей трагедии, и встал на мою защиту. Потребовал от главного военного прокурора, губернатора Челябинской области разобраться в ситуации, и принять действенные меры по раскрытию преступления.
После отправленных мною жалоб, обращения к губернатору, ходатайств, отклонить которые ни у кого, ни каких оснований не было, 27-28 марта 2007 года эксгумация прошла. Хотя это следственные действия, но расходы по ее проведению полностью оплатила я. И несмотря на то, что в соответствии со ст. 131-132 УПК РФ это является процессуальными издержками, которые мне должны были быть возмещены немедленно, до сих пор не оплачены. (Видать это на меня, как на потерпевшую из Иркутской области в Челябинске не распространяется, нет у меня на это прав). При этом прошу заметить, что эксгумация проводится после осмотра места происшествия, на котором ПРИСУТСТВОВАЛ сам прокурор Двинянин А.А., получивший в последствии государственную награду. Нонсенс по-русски!
Результаты эксгумации были шокирующими. Все телесные повреждения, что отметили Иркутские военные эксперты, и то, что никто не увидел в Челябинске, ни следователь, ни присутствующий прокурор, ни эксперт, НИКТО, нашли свое подтверждение. И только после этого прокуратура приступила к раскрытию преступления. Это сделали два человека Хабин Олег Геннадьевич и Сазонтов Роман Михайлович, на пятом месяце расследования! Вот именно они за дело Самитова поистине заслуживают государственную награду хотя бы одну на двоих.
А я все эти пять месяцев только то и делала, что писала Двинянину письма-ходатайства, и требовала от него то, что ему предписано выполнять Законом, и нормативными документами Генерального и главного военного прокуроров. Только ответы от него не получала. Лишь один единственный раз он мне направил ответ, после того, как обратилась к прокурору ПУрВО. При этом он никак не затруднял себя мыслями, а отписал слово в слово аналогичному ответу, который мне дали из ПУрВО, полученного мною двумя днями раньше. А следователь Федосеев на написанные мною ходатайства в феврале-марте, видать после "нагоняя", дал мне ответ в августе, где в постановлениях об их удовлетворении и отклонении сначала писал о Самитовой, а закончил Артомановой! Замечательно служим Отечеству!
Поскольку раскрывать преступление, уже был июнь, было очень сложно, и я это понимаю, назначили третью экспертизу, которую уже проводил самый главный наш военный эксперт России Колкутин В.В., который также частично не исключает прижизненные телесные повреждения. Правда, ожоги оценивает, не то, как следы от инъекций, даже на левом ухе (других мест для уколов у моего сына, видать, не было), не то от болезни, какой только непонятно? С выводами этой экспертизы я не согласилась, поэтому написала многочисленные жалобы, обратилась к ученым гистологам. Но все мои ходатайства благополучно отклонили, мотивируя тем, что ученые не присутствовали при экспертизе, а дают лишь консультативное заключение. Их никто не допрашивал, а допросили только Колкутина В.В., и не допросили эксперта Путинцева В.А., который непосредственно проводил эксгумацию. Удобно так. Поэтому на сегодняшний день, вопросы о наличии телесных повреждений на сыне юридической оценки не получили. Будто так и надо, так и должно быть. Этот что, по какому Закону - "по-челябински", "по-военному"!
Установили 4-х курсантов, которым предъявили обвинения, и дела отправили в суд. С одним лишь "но". До сих пор не установлено, откуда же на теле моего сына появились телесные повреждения? Нашли крайних! Отрапортовали о направленных делах в суд, получили медаль "За заслуги перед Отечеством"!?
Я уже год, сначала добивалась, чтобы приступили к расследованию дела, затем к раскрытию преступления. Заметьте ведомство, которое возглавляет военный прокурор Челябинска Двинянин А.А., которое расследовало и довело до суда такие громкие преступления, как дело рядового Андрея Сычева и курсанта ЧВВАУША Никиты Самитова - так звучит во всей прессе награждение Двинянина А.А. медалью (выписку прилагаю). Теперь добиваюсь привлечения к ответственности командиров. Мой сын круглосуточно находился в "застенках" этой "конторы" (как мать, потерявшая сына, по другому это учебное заведение МО я назвать не могу), где процветает воровство, пьянка, хамство, цинизм, сквернословие, поборы, сопряженные с житьем "по-понятиям" - по зоновским законам.
Моего сына, который был самым младшим по возрасту в роте, еще в конце октября обвинили в краже сотового телефона, которая до конца так и не нашла своего подтверждения. Об этом мне никто, ни командир роты, ни батальона, ни замполит, никто не сообщил. Сын, в результате бездействия командира попал в "изгои". Его били, над ним издевались, заставляли подтягиваться на перекладине и в это время наносили удары по ногам, ночью выводили в туалет, где так же сначала били, а потом, надевали на голову мусорное ведро, заставляли в ночное время убирать за себя туалеты и т. д. и т.п. Переложили на отдельную кровать, поставили стол в столовой отдельно возле мойки. Отправляли в ночное время за водкой. 19 января именно с ней он и был задержан патрулем. Нес для подсудимых Крупского и Бондарева, а также участников КВН, которые проводили в казарме репетицию. Водку забрали, разбор провели. И один из участников КВН поблагодарил Никиту, что тот никого не сдал, хотя считали его "красным", ведь за кражу-то не отчислили, но потребовал, чтобы деньги-то он вернул. Об этом ему неоднократно напоминал. Этот момент также повлиял на суицидный поступок сына, который отмечен в посмертной психолого-психиатрической экспертизе, но который не получил надлежащей юридической оценки. Теперь я знаю, что Никита не сказал, кому он нес водку. Тюменцев за два дня до смерти сына и то, об этом я узнала не от него, убеждал меня по телефону, что разобрались, и двое курсантов (называл фамилии Сидиков и Капков) один уже отчислен, а второй готовиться на отчисление. Об этом же говорил и на похоронах. И на похоронах ведь не сказал о том, что Никита был заподозрен в краже. Я узнала это только тогда, когда в феврале приехала в прокуратуру, и стала знакомиться с материалами уголовного дела.
После похорон сына и первого посещения Челябинска два месяца добивалась от училища сначала свидетельства о смерти. Только пособие, положенное мне в таких случаях от Государства, не от училища, мне никто так и не вернул. По последним жалобам ответили, и то прокуратура, что, дескать, на венок и гроб их потратили. Затем, куда только не писала, и что только не писала, что бы предоставили в военкомат личное дело. Давали отписки за подписью генерала Хоронько С.Н., что отправили. И только в декабре, когда начались процессы, юрист училища отдал мне дело, которое теперь смогу представить в военкомат, и заявить о себе.
Как только за этот год я не пыталась достучаться до командования училища, призвать их к совести, путем всевозможных жалоб, статей через СМИ, найти какой-то компромисс. Покупала пепельницы в училище, чтобы разъяснили курсантом, что сигареты о людях не тушат. Вернула мемориал, так выразился Тюменцев, на котором нет место фотографии, фамилия без расшифровки инициалов, простите, "бездомным", дата смерти указывается полностью. Теперь вынашиваю мысль о возврате им гроба и венка. Дважды пыталась разговаривать с руководством, просила, умоляла, плакала. Каков был ответ? Подключили родительский комитет в лице господина Ивченко, который подписал, собрав несколько подписей с родителей, обращение к губернатору Челябинской области, где обвинили меня в пиар-компании на смерти сына! А когда я дала им полный ответ, на все поставленные вопросы, замолчали, и по моему приглашению, никто, не нашел время приехать в зал суда, и послушать, о чем там говорят курсанты, которые даже фактически этих членов родительского комитета и не знают. Лишь некоторые на мои вопросы отвечали, что бегал какой-то "старик", а что он хотел, зачем приходил, не знают. Об этом я писала губернатору Челябинской области, из администрации сообщили, что разберутся и дадут ответ, которого я, к сожалению, так и не получила.
За этот год я поняла только одно, что именно в этом училище понятие офицерская честь, совесть, слово не существует вообще. Никого не смущает то, что в январе Никита, в октябре аналогично покончил жизнь самоубийством солдат-срочник Саша Шайдуров из Читинской области, 30 ноября или 1 декабря (вот так ) потерялся первокурсник Сергей Чеулин, кто следующий? Я уже писала, что командиры этого Краснознаменного училища по трупам детей шагают. Но эти слова матери их никак не трогают. Три человека, три загубленных жизни за один год, не много ли? Я не описываю предыдущие года.
Обращаюсь к Вам, так как грубо нарушено право на ЖИЗНЬ моего ребенка, который в стенах учебного заведения МО находился круглосуточно. Право, которое предусмотренное как Международной конвенцией по правам человека, так и Конституцией Российской Федерации. Нарушены и продолжают нарушаться мои права, как человека, как гражданина.
Чтобы добиться раскрытия и расследования преступления, которое было совершено в стенах МО в отношении моего несовершеннолетнего сына, которому всего-то было 16 лет, и по своей сути, он был еще ребенком, я вынуждена была лишиться собственного жилья. Продала квартиру в Тулуне, единственное, что у меня было. Деньги пришлось тратить не на покупку нового, на новом месте жительства жилья в городе Байкальске, а на проведение эксгумации, перелеты в Челябинск и проживание там (куда, как в последнем разговоре выразился Двинянин, меня не вызывал, а давал задание следователю, чтобы он со мной в Иркутске выполнял следственные действия), оплачивать работу представителя и ее прилет на эксгумацию в Иркутск, отправку корреспонденции и переговоры, работу с учеными-гистологами и установление действительного "мемориала" на могиле сына, проводить поминальные обеды, при этом терять доход в заработной плате (от перелетов) и т.д. и т.п.
Сегодня, идя по улицам городов - Байкальск, Иркутск, Челябинск, где бы ни была, везде огромные слоганы власти "Забота о человеке", вопрос - каком? Читаю дальше, "человеке труда". Простите, я ни одного дня в своей жизни, начиная с 17-летнего возраста, после окончания школы, не сидела дома. Сначала 1,5 года работала в школе пионервожатой. Затем - служба в правоохранительных органах, С 1978 года - инспектор детской комнаты, оперативная служба в БХСС, следователь, старший следователь, зам. начальника СО. Ушла в отставку с должности заместителя начальника отдела-начальника следственного отдела ЛОВД ст. Тайшет (и сейчас продолжаю работать на БЦБК, куда была приглашена из Тулуна, в связи с чем семьей было принято решение о смене места жительства, где руководством комбината предоставлено мне служебное жилье). Я почти тридцать лет боролось с этим ЗЛОМ, а сегодня разбилась об него.
Обращаясь к Вам, к уполномоченным представителям по правам человека, надеюсь, что именно с Вашей помощью я смогу восстановиться в своих правах и восстановить права моего погибшего сына. Они грубо нарушены действиями (бездействиями) военных и ответственных работников единственного в стране надзирающего органа прокуратуры, и прошу Вас:
- восстановить в правах моего погибшего сына, понудить Министерство Обороны, я обращалась к Сердюкову Д.А., но ответа не получила, провести по факту гибели моего сына расследование на месте в Челябинске, а не сидя в кабинетах на креслах в Москве. Дать полный анализ всем фактам, совершенных суицидов и других преступлений в училище. Проинспектировать работу психологов, которых со слов курсантов в казармах-то никто никогда не видел, хотя замполит Сафиуллин в феврале говорил мне, что после зимних каникул, у курсантов 1 курса, как он тогда выразился "после маминых пирогов", начинается период депрессии. Так, если это им достаточно хорошо известно, о психологическом состоянии курсантов, где же они были психологи-то после зимних каникул. Ребята, которых допрашивали в суде, на мой вопрос, кто Вашу группу, роту ведет из психологов? Делали удивленный вид, задавая мне встречный вопрос, а что это вообще такое?
-помочь мне, и выйти с ходатайством на Руководителя Главного военного следственного комитета о привлечении к уголовной ответственности по ст. 293 УК РФ командиров - роты Тюменцева, батальона Мочнева, замполита Галиахметова, замполита Сафиуллина с его психологами. От их бездействия и ненадлежащего исполнения ими своих обязанностей, предписанных Уставом ВС, имеется прямая причинно-следственная связь гибели моего сына, что прозвучало в показаниях самого Тюменцева в суде. По ранее сделанному мною заявлению Руководителю следственного комитета Челябинской военной прокуратуры, талон-уведомление 2 от 7 декабря 2007года, о привлечении указанных лиц к уголовной ответственности, ответа не дали.
- понудить Челябинскую военную прокуратуру дать мне ответ и юридическую оценку действиям курсантов Карасева, Мирнова, Лукиных, Бондарева и Крупского по вновь открывшимся обстоятельствам, то есть по тем заявлениям, которые мною были направлены ранее лично Двинянину. В действиях каждого из них содержится состав преступления, который ответственными лицами прокуратуры, единственным безнадзорным органом страны, укрывается.
- заставить прокуратуру дать юридическую оценку телесным повреждениям, которые имеются на теле моего сына, установить их момент образования. При этом запросить у главного врача Челябинской области и ответственного лица по здравоохранению провести проверку по экспертизе (СМЭ), проведенной в Челябинском областном морге с выяснением одного вопроса, как эксперт проводил экспертизу, не видя ни внешних видимых телесных повреждений, ни внутренних? Прокуратура по данному факту в ходе расследования никак не отреагировала. Хотя по всем указанным выше вопросам я писала не только Двинянину, но лично, неоднократно, обращалась к военному прокурору Приволжско-Уральского ВО генерал-майору юстиции Воронову С.И. Ответы именно на эти вопросы мною не получены.
- восстановить меня в моих правах, предусмотренных ст. ст. 145, 122, 159, 131, 132УПК РФ. По одному делу в отношении Черепаха и Пожиленкова приговор оглашен. Второе дело по обвинению Крупского и Бондарева продолжается, но я не могу присутствовать на процессах из-за отсутствия у меня денежных средств. Это тоже никого, как-то не смущает, считают достаточным участия в процессе моего представителя, которому я также произвожу оплату, и мое желание никого не интересует.
- оказать мне содействие в получении страховых выплат по факту гибели сына, которые до настоящего времени мне никем не оплачены. Это обусловлено еще и тем, что на протяжении 11 месяцев я искала личное дело сына, которое руководством училища "пряталось", только не понятно для чего. Понудить руководство училища, лично генерала Хоронько, вернуть мне пособие на погребение, которое было по непонятным причинам ответственными лицами Челябинского Загса, выплачены стороннему лицу из училища. Это пособие от ГОСУДАРСТВА, а не от училища. Выплачивается оно близким родственникам на погребение, и право распоряжаться им распространяется только на меня, на мать. Сына хоронила я, но не училище.
- через МО, по вине которого я потеряла самое дорогое в жизни - ребенка, оказать помощь в восстановлении собственного жилья.
Обращаюсь к Вам, уполномоченным по правам человека, как женщина, мать. Я старалась воспитать своих детей в духе "честного отношения к труду, соблюдению норм и законов жизни", вкладывала в них все самое доброе, светлое, святое. Старшая дочь окончила Иркутский медицинский университет, Никита, который с детства мечтал только о небе, не выбрал иркутское училище. Всегда говорил мне - "мама, не хочу я самолетам хвосты крутить, я хочу летать". В сделанном им выборе, мы с отцом его поддержали и гордились именно тем, что наш сын выбрал себе эту профессию - "Родину защищать". А что получили! Но случилось, но разберитесь, зачем врать, зачем выкручиваться, для чего. Я изначально писала, говорила и не отхожу от этой позиции, все, что я добивалась и добиваюсь - это правды, какой бы горькой она не была, чтобы смерть Никиты была последней. Но как видите после Никиты Саша Шайдуров и+. Скажи мне Тюменцев 28 января, что у сына действительно возникли проблемы, и мой ребенок, остался бы ЖИВ! Ведь я поверила его офицерскому слову, и не услышала своего сына, когда он мне сказал за 4 часа до смерти, что ему там плохо, не объясняя причины. Это был мой ребенок, которого я потеряла, благодаря бездействию, открытой лжи офицеров Краснознаменного единственного в России училища. При этом я жестоко и цинично унижена нарушенными в отношении меня правами, в соответствии с требованиями норм УПК, УК РФ, и Конституционным, которые "по-челябински", "по-военному" на меня видать не распространяются, ведь я из Иркутска.
В.В.Самитова
|
|
