Эта осень обещает быть горячей в политическом смысле по причине предстоящих парламентских выборов. Между прочим, у нас это, по существу, первые парламентские выборы, которые пройдут в соответствии с российскими законами и в рамках российского политического пространства.
Выборы, проведенные правительством Д. Завгаева в 1996 году, можно сбросить со счетов, поскольку практического результата (в виде парламента) они не дали. Не говоря уже о том, что многочисленные правозащитники совершенно справедливо выдвигали массу претензий к их организации и проведению. Зато в ичкерийский период нашей современной истории парламент избирался дважды. В первый раз это произошло осенью 1991 года. И, хотя выступившие в роли международных наблюдателей прибалтийские и грузинские друзья Д. Дудаева объявили прошедшие выборы свободными и демократическими – на самом деле таковыми они не были.
В тот раз свободно голосовали только сторонники Общенационального Конгресса Чеченского Народа (ОКЧН), причем каждый из них имел возможность проголосовать столько раз, сколько ему хотелось. Подведение итогов голосования также не обошлось без скандалов. Тем не менее, парламент худо-бедно функционировал до июля 1993 года – вплоть до его разгона вооруженными сторонниками президента Дудаева.
«Масхадовские» выборы января 1997 года с организационной стороны можно признать почти безукоризненными, да и прошли они при очень высокой активности избирателей. Но, строго говоря, и эти выборы не были свободными в полном смысле этого слова. Это были выборы победителей первой чеченской войны и выбирать можно было только из их числа.
Таким образом, оба ичкерийских парламента, представляли лишь сторонников чеченской независимости. Не смотря на пестроту и наличие самых разных идейных течений – это была лишь часть политического спектра нашего общества. То, что внутри этого лагеря постоянно происходили конфликты, не меняет главного – пророссийски настроенная часть населения Чечни не была представлена в обоих ичкерийских парламентах.
Одно это обстоятельство означало, что ни дудаевский, ни масхадовский парламенты изначально не могли выступить в роли представительного органа, консолидирующего чеченское общество. Скорее наоборот. Порожденные политическим расколом, они сами являлись орудием политического раскола.
Достаточно вспомнить пресловутый закон «О люстрации», прямо направленный против тех, кого ичкерийцы считали своими политическими оппонентами. После того, как на самом высоком уровне федеральной власти выборы нового чеченского парламента были назначены на 27 ноября текущего года, политическое руководство нашей республики неоднократно заявляло о своей решимости обеспечить проведение честных, свободных и демократических выборов.
Не подвергая сомнению искренность этих заявлений, попробуем все же разобраться в характере и особенностях предстоящих выборов. Прежде всего, обратим внимание, что сегодняшнее внутриполитическое положение Чеченской Республики в известной мере является зеркальным отражением ситуации 1991 – 1994 и 1996 – 1999 годов.
Сепаратисты изгнаны на самый край политического поля Чечни, хотя полностью нейтрализовать их влияние на политическую жизнь никак не удается. Если в итоге будущих выборов федеральная и наша республиканская власть хочет получить лучшие условия для полного прекращения внутричеченского вооруженного противостояния и надеется перейти к цивилизованным методам политической борьбы, – то наши сепаратисты еще вчера должны были получить возможность легально организоваться и свободно участвовать в предвыборной кампании. Здесь требуется существенное уточнение.
Конечно же, далеко не все участники вооруженного сопротивления готовы отложить в сторону автоматы. Многие просто не способны на это в силу своих убеждений, основанных на абсолютизации насилия как наиболее эффективного средства осчастливить человечество. История знает множество примеров тому, как «борцы за народное счастье» истребляли этот самый народ, который никак не хотел понять, что ему только добра желают.
Наиболее близкие нам примеры: физическое уничтожение социально вредных классов, чтобы расчистить дорогу социализму в СССР. По большому счету террор «красных кхмеров» в Камбодже и кровавое правление талибов в Афганистане – явление одного порядка, когда во имя высших идеалов уничтожают тех, кто этим самым идеалам не соответствует. Так и среди наших псевдо-религиозных радикалов есть такие, которые если и пойдут на демократические выборы, то только для того, чтобы в случае своей победы навсегда запретить их проведение. Как это чуть не случилось в Алжире.
Тем не менее, наличие так называемого ваххабитского крыла в сопротивлении не может служить оправданием для того, чтобы отказать в праве на существование политическому течению сепаратизма. Официально выдвигаемая формула, по которой чеченский сепаратизм равен терроризму – далеко не бесспорна. Но бесспорно то, что человек, открыто назвавший себя сторонником чеченской независимости, рискует очень скоро оказаться на нелегальном положении.
Впрочем, это относится не только к сепаратистам. В нашумевшем докладе Козака признается, что во всех национальных республиках Северного Кавказа существующие власти фактически подавляют любую оппозицию. Как результат – у общества нет другой альтернативы, кроме вооруженной и крайне радикальной оппозиции. Именно поэтому в руках у псевдо-исламских радикалов-интернационалистов, мечтающих о создании всемирного халифата, оказывается знамя чеченского сепаратизма, которое они сами же и затопчут, как только возьмут власть. Таким образом, политический раскол в чеченском обществе не преодолен до конца.
Можно не сомневаться, что умеренные сепаратисты, в принципе готовые при определенных условиях перейти к легальным формам борьбы за свои убеждения, предстоящие выборы проигнорируют. И произойдет это потому, что власти так и не создали условия для легализации сторонников идеи независимости. При всей полезности и нужности личных амнистий, которые неоднократно объявлялись боевикам, эта мера недостаточна, когда речь заходит о гарантиях политических прав и свобод.
Кстати говоря, сторонники независимости есть и в самой успешной российской автономии – в Республике Татарстан. Никто не ограничивает их политических прав и власти следят только за соблюдением ими действующего законодательства. Так же, как это требуется от всех других граждан. Это пример того, что отношения между властью и оппозицией (в том числе националистически настроенной) могут быть вполне цивилизованными.
Несмотря на то, что в наших властных кабинетах постоянно натыкаешься на лица, знакомые еще с дудаевских времен, далеко не праздно звучит вопрос – возможно ли в Чеченской Республике существование легальной политической оппозиции? То, что в составе нынешнего правительства и государственных органов большое количество чиновников, работавших при Дудаеве и Масхадове – еще не показатель.
Это всего лишь политические конформисты, громко именующие себя «технократами», представляющие только себя и стоящие за ними семейно-родственные кланы. Окончательный ответ на этот вопрос должны дать выборы. Я совершенно не касаюсь сейчас вопроса о степени популярности идеи сепаратизма в той форме, в какой он существует у нас. Лично я убежден, что независимость ичкерийского образца всегда была привлекательной лишь для меньшинства.
В данном случае хочется акцентировать внимание на двух вещах. Во-первых, предстоящие парламентские выборы не разрешат всех наших внутриполитических противоречий. Свобода участвовать в них обеспечивается только для пророссийски ориентированных политических течений. Это нужно понимать и поэтому не следует ждать от выборов больше того, что они могут дать. Во-вторых, насколько быстро наша политическая жизнь приблизится к цивилизованным формам, напрямую зависит и от итогов предстоящих осенью выборов. Парламент должен стать форумом, представляющим интересы всех основных слоев нашего общества и трибуной для легальной оппозиции.
Не забывайте, что у нашей власти почти нет опыта работы с политической оппозицией, а обрести его она может только в стенах парламента. Поэтому самое худшее, что может сделать власть для самой себя – не допустить свободного волеизъявления избирателей. В этом случае у Чеченской Республики останется только одна альтернатива – революция, которая в наших условиях будет отнюдь не «розовой». Таким образом, парламентские выборы нужны и в этом не может быть никакого сомнения. Нужны не потому, что приведут к разрешению острейших внутриполитических проблем, а потому, что могут создать условия для их постепенного разрешения. Но для этого нужно, чтобы основная масса чеченских избирателей преодолела апатию и сделала свой выбор.
Во всяком случае, мы должны попытаться это сделать, иначе в нашей жизни ничего не изменится. Точнее – ничего не изменится к лучшему. А хуже может быть всегда. Необходимо также остановиться на условиях, в которых готовятся выборы. Еще когда выборы нового парламента были намечены на осень 2003 года у многих, в том числе и у автора настоящей статьи, были сомнения в том, что они действительно состоятся в указанный срок. Чеченская политическая жизнь традиционно отличается высокой степенью персонифицированности. Поэтому у нас сравнительно легко проводить президентские выборы, когда избирателям предстоит сделать выбор между несколькими возможными кандидатами на этот пост. Причем в Чечне лидер, который должен стать президентом, всегда известен еще до самих выборов.
Другое дело парламентские выборы, которые в принципе должны быть соревнованием политических партий. В наших же условиях (при отсутствии полноценных политических партий) парламентские выборы превращаются в уравнение со многими неизвестными; в своего рода политический забег, в котором участвует сразу множество «темных лошадок», неизвестно кого представляющих. Даже могущественные кланы, стоящие у власти, не могут стопроцентно гарантировать исход голосования в каждом избирательном округе.
Между тем, системы, построенные на распределении власти между отдельными кланами, всегда внутренне неустойчивы и любое непредвиденное изменение статус-кво может обернуться утратой стабильности. Именно этим можно объяснить тот факт, что федеральный центр и республиканские власти в течение двух лет постоянно отодвигали проведение парламентских выборов, которые могли нарушить складывающееся равновесие между несколькими ведущими семейно-родственными кланами. Конечно, семейно-родственные кланы, господствующие в чеченской политике, прекрасно обошлись бы и без настоящего парламента. Их вполне устраивает нынешний Государственный Совет, члены которого не избираются, а определяются в результате закулисного компромисса между группировками, реально стоящими у власти.
Но федеральный центр не может и дальше откладывать проведение парламентских выборов в Чеченской Республике. Отсутствие в Чечне полноправного органа представительной власти слишком удобная мишень для всех критиков чеченской политики Кремля, начиная со структур Евросоюза и заканчивая странами Исламской Конференции. Москва никогда не сможет убедить остальной мир, что ее политика действительно приносит умиротворение Чечне, пока в этом субъекте Российской Федерации начисто отсутствует представительная власть.
При всем том, что решение провести парламентские выборы нелегко далось федеральным и республиканским властям, раз оно принято, значит и в Москве, и в Грозном уверены в их благоприятном исходе. Тем более что подготовка к ним велась уже довольно давно. По крайне мере с того времени, как было создано местное республиканское отделение партии «Единая Россия». И хотя наши «единороссы» демонстрируют неподдельный оптимизм, а члены Госсовета уверены, что будут заседать и в парламенте – определенные сомнения все же остаются.
Поэтому можно не сомневаться, что мы еще станем свидетелями попыток создать наряду с парламентом некий орган, наподобие федерального Общественного совета, который при определенных обстоятельствах может быть использован в качестве политического противовеса парламенту. Если говорить строго объективно – двухгодовая задержка с парламентскими выборами была полезной и для чеченского общества, которое за это время сделало первые шаги на пути структурирования общественных связей. Наряду со значительным количеством общественных организаций появился ряд политических партий, представляющих региональные отделения общероссийских партий.
Процесс партийного строительства еще далек от завершения и наши партии еще явно не готовы заменить семейно-родственные кланы в качестве основных игроков на политическом поле Чеченской Республики. Поэтому то обстоятельство, что наши партии организационно и идейно представляют собой лишь отделения федеральных партий, скорее положительный момент – хоть какая-то преграда на пути превращения их в клиентелу местных кланов. Клановость же у нас по-прежнему процветает на всех уровнях, начиная с отдельного села и заканчивая республикой в целом: мелкие кланы борются в пределах населенного пункта, более крупные – района и так далее по возрастающей.
Господствующее положение кланов реализуется не только через существующий государственный аппарат – немало общественных организаций представляют их интересы. Правящие группировки, заменяющие полноценную политическую элиту, немало потрудились и для того, чтобы поставить под контроль возникающие политические партии. Тем более что в перспективе роль политических партий будет только возрастать сразу на федеральном и региональном уровнях. И хотя формирование республиканского правительства победившей партией представляется для нас очень отдаленной перспективой, все же нельзя терять ее из виду.
Пример соседних автономий наглядно свидетельствует, что клановость может прекрасно уживаться с парламентской системой. Поэтому не следует рассчитывать, что появление парламента автоматически приведет к демонтажу системы, основанной на клановости. Но выборы могут стать первым шагом на этом пути, который без сомнения будет очень долгим и очень непростым. Во всяком случае, если мы хотим идти к свободному гражданскому обществу, если мы хотим создать демократическую систему управления, основанную на волеизъявлении избирателей – нашему обществу необходимо научиться эффективно пользоваться такими потенциально могущественными инструментами демократии, как политические партии, выборы и представительные органы власти. Можно вполне обоснованно сомневаться в том, что намеченные выборы станут триумфом демократии, но не в их необходимости и полезности.
Это политическая школа, через которую должно пройти наше общество, чтобы научиться реализовать свои возможности. Что касается исхода выборов, то при всей предрешенности победы «Единой России», определенная интрига все же сохраняется. Немаловажное значение будет иметь и то, с каким результатом победит партия власти. В распоряжении «Единой России» административный ресурс и финансовые средства, несопоставимые с тем, что могут истратить другие партии.
Но если у российского избирателя после бурного президентства Бориса Ельцина «Единая Россия» ассоциируется с относительной стабильностью и ростом уровня жизни, то в Чечне ситуация другая. Этой партии неминуемо предстоит разделить ответственность с существующей властью за быстро увеличивающееся социальное неравенство, произвол чиновников и правовой беспредел. Это не помешает «единороссам» одержать общую победу на выборах, но она не будет легкой и абсолютной. Конечно, у властвующих кланов есть соблазн всеми доступными средствами обеспечить полную победу «Единой России», но в долгосрочной перспективе у такого исхода больше политических минусов, чем плюсов. В этом случае неизбежно превращение парламента в простой придаток исполнительной власти, в которой уже господствуют кланы. Наличие такого парламента лишь в еще большей степени дискредитирует саму власть и проводимый федеральным центром политический курс.
Главная интрига предстоящих выборов: какие партии, помимо «Единой России», пройдут в парламент, сколько мест в парламенте потеряет «Единая Россия» и как эти места распределятся между остальными партиями. Среди возможных кандидатов (строго в алфавитном порядке, а не по значимости) Евразийский союз, коммунисты, либеральные демократы, «Родина» и «Яблоко». Практически нет шансов у Союза правых сил – в Чечне у них нет серьезной социальной базы, а рядовой избиратель не простит им позорных для демократов предложений о расчленении Чеченской Республики и передаче власти над ней российскому военному генерал-губернатору.
Судить о популярности в Чечне вышеперечисленных партий можно лишь весьма приблизительно, поскольку первые выборы, в которых они примут участие, состоятся только осенью, а регулярные опросы общественного мнения у нас еще не практикуются. Тем не менее, можно указать на ряд обстоятельств, играющих на пользу или во вред этим партиям. Главная слабость коммунистов в отсутствии у них яркого лидера, как на региональном, так и федеральном уровне, а также в многолетней практике соглашательства – многие представители социальных низов уже не смотрят на них, как на своих естественных защитников. Тем не менее, электорат у этой партии есть и, думаю, выборы это подтвердят. Либерально-демократическая партия и «Родина» сильны социальной демагогией, но высшие партийные лидеры (Жириновский и Рогозин) основной массой чеченских избирателей воспринимаются отрицательно. У обоих в Чечне репутация русских шовинистов, несущих немалую долю ответственности за разгул античеченских настроений в российском обществе.
Сомнительно, что эти партии получат значительную поддержку. Евразийская идея союза всех населяющих Россию этнических и культурных сообществ вполне способна найти отклик у граждан Чеченской Республики. Поэтому успех этой партии в решающей мере будет зависеть от деятельности партийных структур и правильно организованной предвыборной кампании. Что касается «Яблока», то в глазах чеченского избирателя у этой партии безупречная репутация. Эта партия всегда выступала против методов, которыми восстанавливался в Чечне «конституционный порядок», а сам Г. Явлинский и его окружение не несут моральной ответственности за всевластие олигархического капитала и другие негативные явления российской действительности. Даже поражение «Яблока» на последних думских выборах вызвало в Чечне всплеск симпатий к нему. В этих условиях чеченском сторонникам «Яблока» нужно только правильно распорядиться этим ресурсом, то есть все решит их собственная организованность.
Есть и общий недостаток, который может дорого обойтись всем партиям (помимо «Единой России») – отсутствие в Чечне значительного числа подлинно независимых средств массовой информации, без которых избиратель часто лишен возможности сделать осознанный и свободный выбор. Рядовой житель Чеченской Республики надеется, что в итоге парламентских выборов к лучшему изменится его жизнь: будет поставлен предел коррупции, ограничено всевластие бюрократического аппарата, прекращен правовой беспредел и т. д. Но чтобы приблизиться к осуществлению этих надежд, ему необходимо не только сделать свой выбор, но и быть готовым отстаивать его. Разумеется, не на баррикадах – этот способ самый неэффективный.
|
|
