Весь мир уже обвиняет Россию в провокации мирового голода. Можно сколько угодно говорить, что страны Запада сами не дают вывозить российское зерно, что именно они будут виновны в том, что странам Юга будет не хватать продовольствия уже этой осенью. Это мы можем говорить у себя в русскоязычном сегменте Интернета. Но постсоветская Россия никогда толком не умела играть в медийные технологии и в ближайшее время не научится. А это значит, что для большей части мира Россия будет виновата в том, что где-то в Африке или Индии голодают люди. Что, в свою очередь, будет означать, что нам придётся очень долго отмываться от того, что на нас выльют из всех медийных вёдер.
И вот возникает вопрос – как отмываться будем, сограждане дорогие?
Я сам из науки, и поэтому и ответ постараюсь найти в научной сфере.
Современное сельское хозяйство отягощено не тем, что высокие технологии сами по себе разрушительны (это далеко не так!), а тем, что капиталистическая реальность превращает высокие технологии в нечто странное и уродливое, имеющее мало общего с изначальным гуманистическим мотивом новаторов сельского хозяйства – “накормить голодных”. Это превращение связано с принципом максимизации прибыли. Всё, что увеличивает прибыль, берётся в работу. Всё, что её снижает, отбрасывается. И можно это показать на примере трансгенных растений. От абстрактного факта, что в растении присутствует чужеродный ген, человеку не будет ни жарко, ни холодно, всё зависит от конкретики – какой ген внедрён, в каких условиях выращивается полученное растение и в конечном итоге, что входит в состав этого растения. И впору вспомнить печально известную компанию “Монсанто”, снискавшую себе недобрую славу ещё во времена Вьетнамской войны, когда она производила дефолиант “Агент Оранж”, от которого до сих пор десятки тысяч вьетнамцев живут с инвалидностью. Сейчас Монсанто – крупный производитель гербицида глифосата (торговая марка “Раундап”) и ведущий производитель трансгенных растений. А большая часть трансгенных растений на планете – это растения, устойчивые к глифосату. Принцип предельно прост: если растение устойчиво к гербициду, то можно поливать этим гербицидом поля и забыть о сорняках. Но тут есть два, простите, нюанса: во-первых, глифосат имеет свойство накапливаться. И не только в растении, но потом и в наших с вами организмах. Вспомним ланкийский кризис, одной из причин которого был отказ от пестицидов и минеральных удобрений. Предпосылкой этого отказа была эпидемия хронической болезни почек у фермеров Шри-Ланки, бесконтрольно применявших гербициды, в том числе содержащие глифосат. Подобная схема “трансгенное растение + гербицид” также будет “подсаживать” фермеров на трансгенные семена, потому что кроме них на обработанной гербицидом земле будет мало что расти. А вторая причина такой “подсадки” будет в том, что гомологичные хромосомы у растений находятся в пучках по две, три, четыре, и до шестнадцати штук. И для устойчивости растения к гербициду достаточно, чтобы мутация была в одной хромосоме из пучка. Но когда такое растение самоопыляется и приносит потомство, то в первом поколении вероятность сохранения полезного признака – три четверти и менее, в зависимости от числа хромосом в пучке, а далее всё меньше и меньше. Соответственно, для продолжения работы с гербицидом придётся регулярно покупать семена у поставщика – скажем, у Монсанто. Чтобы такого не было, и чтобы растение могло приносить семена, дающие потомству то же целевое свойство, что и у родительского растения, необходимо, чтобы полезная мутация была во всех хромосомах пучка. Получение таких растений, конечно, будет более трудоёмким. Примерно то же справедливо и для растений с редактированным геномом, которые отличаются от трансгенов тем, что вместо внедрения чужеродного гена у растения немного изменяется его собственная ДНК (такие растения скорее ближе к мутантам, полученным при классической селекции).
Наконец, понадобится несколько шире смотреть на задачи трансгеноза и редактирования генома. Ни для кого не секрет, что реальные значения урожайности растений значительно отличаются от теоретически возможных. Одна из причин – это низкая эффективность усвоения солнечной энергии. Для примера, у одной из основных культур тропиков, сахарного тростника теоретический предел урожайности равен 400 т/га, отдельные передовики достигают значений в 240 т/га, а значения в среднем по стране доходят лишь до 120 т/га в Перу, Гватемале и Танзании, при этом большая часть стран работает с урожайностью 40-80т/га. Работа с увеличением эффективности фотосинтеза на каждом этапе этого сложного процесса поможет в разы повысить мировые урожаи и запустить очередной виток зелёной революции.
И многие спросят, а зачем такие растения нужны, если можно снова и снова производить трансгенные семена? И вот тут мы возвращаемся к изначальному посылу статьи. Всей России предстоит ещё доказывать окружающему миру, что у неё есть человеческое лицо. Вот прямо каждому из нас, на самом деле. И в первую очередь в продовольственной сфере. И квалификации российских учёных хватит на то, чтобы делать “трансгены здорового человека”. Были бы приборы да реактивы в достатке. Получая такие растения и продавая их в страны Африки, Азии и Латинской Америки, мы, во-первых, сможем продемонстрировать жест доброй воли, а во-вторых, сможем обеспечить нашу науку различными заказами. Допустим, дадим мы Эфиопии хорошую засухоустойчивую пшеницу. Классно, им понравится, пусть у себя разводят. Одной пшеницей сыт не будешь? Захотят заказать рис, фасоль, подсолнух, овощи. И почему будут заказывать у нас? Потому что мы – не Монсанто. Потому что нам не надо подсаживать фермеров на один сорт своих семян. Нам куда важнее показать, что мы можем сделать лучше, и если надо, сделаем то же самое и с другими растениями. И с кем тогда будут вести дела эти страны – с жадными янки или с нормальными человечными россиянами? Думаете, такое отношение ограничится сельскохозяйственными делами? А инфраструктурные проекты вы бы с кем предпочли развивать – с барыгой, который хочет по максимуму урвать на каждом шагу, или с вменяемым человеком, который настроен на долгосрочную взаимовыгодную работу?
Примерно то же самое будет касаться не только селекции растений, но и агрохимии. Нам нужно будет продемонстрировать, что наши удобрения, стимуляторы роста и средства защиты растений лучше и качественнее, чем то, что предлагают западные страны. Это тоже будет работа для квалифицированных специалистов, в частности, для исследователей фотосинтеза. Нужны новые подходы, которые при повышении урожайности не будут давать таких побочных последствий, какие дают многие агрохимические средства сейчас.
Поэтому если мы всерьёз хотим отмыться от щедро вылитой на нас чёрной краски, нужно будет много, серьёзно и по-человечески работать, помогая в первую очередь тем странам, которые находятся в зависимости от импорта продовольствия.
|
|
