(на вопросы нашего издания отвечает Генеральный инспектор труда Союза профсоюзов России Сергей Владимирович Храмов)
Александр Зимбовский: Что за последние полгода изменилось в Трудовом законодательстве?
Сергей Храмов: К большому сожалению, в нашей с вами стране нет нормы, похожей на какую-либо немецкую норму о том, что закон можно пересматривать и дополнять только через 30 лет после его применения. У нас общепринятая норма, что закон принимается, а потом «рихтуется» поправками по ходу применения. Так творится наша законодательная практика.
В результате Трудовой кодекс, вступивший в силу с 1 февраля 2002 года, превратился в периодическое издание. Вот у меня в руках Кодекс по состоянию на 1 ноября 2019 года. Он уже абсолютная макулатура, потому что в год принимается порядка 20 с лишним поправок.
А вот у меня Трудовой кодекс на 10 февраля 2022 года. Чем он хорош - в нём приведены нормы, которые действовали и до 1 марта этого года и действуют с 1 марта этого года.
Большой брат слушает и пишет вас. Как всегда ради вашего блага
А.З. В чем суть этих изменений?
С.Х. Остановлюсь на нескольких серьёзных вещах.
Начнём с плохой новости. Она такова. С 1 марта этого года законодательно установлено право работодателя на видеофиксацию рабочих мест своих работников. Вот статья 214.2. Трудового кодекса - она говорит, что работодатель имеет право:
«использовать в целях контроля за безопасностью производства работ приборы, устройства, оборудование и (или) комплексы (системы) приборов, устройств, оборудования, обеспечивающих дистанционную видео-, аудио- или иную фиксацию процессов производства работ, обеспечивать хранение полученной информации;
вести электронный документооборот в области охраны труда;
предоставлять дистанционный доступ к наблюдению за безопасным производством работ, а также к базам электронных документов работодателя в области охраны труда федеральному органу исполнительной власти, уполномоченному на осуществление федерального государственного контроля (надзора) за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, и его территориальным органам (государственным инспекциям труда в субъектах (труда в субъектах Российской Федерации)».
То есть, установка видеокамеры на рабочих местах, в проходах и так далее - то, что раньше делалось полуподпольно, где-то с согласия, где-то без согласия работников, сейчас стало законом.
Официально статья была введена для того, чтобы можно было контролировать процессы, связанные с охраной труда. Это, конечно, важная вещь, но почему-то контролируют не эти процессы. Контролируют, фиксируют то, за что можно наказать работника. Вот у меня приказ с завода «Бежицкая сталь» в Брянске. Работник прошёл от входа в цех до раздевалки без каски. За это привлекли к ответственности мастера бригады, в которой состоит работник (мастер бригады – лидер нашего профсоюза, чем раздражает администрацию).
А.З. А что, работник и в раздевалке должен быть в каске?
С.Х. Я не знаю. Но вот показали сюжет, вот взыскание. Причём, он (работник) был не в горячем цеху, где сталь плавится. До раздевалки дошёл.
Может, в головах у законодателей было, что они (камеры) будут фиксировать нормы охраны труда и их нарушения. А фиксируют совсем другое. Интенсивность труда работника. Нам рассказывали ещё в школе, как вот такой товарищ Тейлор (Управляющий, изобретатель конвейера) у Генри Форда на киноплёнку снимал, как работник работал, и вот и здесь - тоже самое.
При Советской власти такое категорически было запрещено у нас, а сейчас можно. Цель одна была объявлена, но в реальности получается, что это другая цель.
Профсоюз тоже имеет право снимать!
А.З. Как действовать работнику в этой ситуации?
С.Х. Вот не секрет, в разгар ковидной этой самой эпидемии на целый ряд наших предприятий, например, на автозавод «Урал» (Миасс) приходили большие делегации большого начальства. На некоторых делегатах были каски. Масок не было ни на ком. А вот рабочих активистов выборочно штрафовали за отсутствие маски. Сначала шёл административный штраф 500 рублей, потом 2 тысячи за повторное нарушение, потом ещё лишение месячной квартальной и годовой премии. Целый комплекс штрафов за то, что рабочий был без маски. На заводе! Слесарь-сборщик без маски. Как он в маске будет работать? Или газорезчик. Он в перерыве между газорезками снял респиратор, чтобы вздохнуть и тут его штрафуют.
В такой ситуации очень важно, чтобы рабочие тоже могли делать видеосъёмку. Но на «уважающем» себя предприятии есть внутренние нормативные акты, которые запрещают аудио- и видеосъёмку всем, кроме сотрудников администрации.
А сейчас, и это хорошая новость, по новому закону получается, что вести такую фотовидеофиксацию могут, как минимум, уполномоченный профорганизации по охране труда и профсоюзный инспектор труда. Об этом косвенно говорится в новой редакции статьи 214 ТК, в соответствии с которой работодатель должен обеспечить «…беспрепятственный допуск в установленном порядке…. представителей органов профсоюзного контроля за соблюдением трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права, в целях проведения проверок условий и охраны труда, расследования несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний работников, проведения государственной экспертизы условий труда…»
Естественно, контроль за нормами охраны труда без фиксации невозможен.
Отсюда у нас появляется очень важный инструмент. Уполномоченный по охране труда или профсоюзный технический инспектор вправе вести фото- и видеофиксацию. И пусть кто-нибудь скажет, что он нарушает какой-нибудь локальный нормативный акт. Закон выше.
Вахтёр должен знать пропуск представителя профсоюза! И уважать!
Есть ещё одна очень важная вещь в статье 214. Она даёт работнику право обращаться в органы охраны труда, в органы государственного надзора и в органы профсоюзного контроля. А работодатель обязан обеспечить беспрепятственный допуск представителей профсоюзного контроля на предприятие. Это изменение ст. 212 ТК, в которой говорилось про право обращения в органы общественного контроля и приходилось доказывать, что профсоюз – это часть общественного контроля. А сейчас доказывать не нужно. В Трудовом кодексе говорится прямо. То есть, наши инспекторы должны иметь право беспрепятственного допуска.
К большому сожалению, пока суды этих норм ещё не усвоили, они начинают рассказывать интересные истории, соглашаться с работодателем, что порядок должен устанавливаться локальным актом работодателя (что очевидная глупость, поскольку локальный акт работодателя, ухудшающий положение работников (относительно норм Трудового кодекса) в силу ст. 8 Трудового кодекса применению не подлежит).
А в статье 214 Трудового кодекса ясно говорится, что:
«…предоставление федеральному органу исполнительной власти, осуществляющему функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере труда, федеральному органу исполнительной власти, уполномоченному на осуществление федерального государственного контроля (надзора) за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, другим федеральным органам исполнительной власти, осуществляющим государственный контроль (надзор) в установленной сфере деятельности, органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации в области охраны труда, органам местного самоуправления, органам профсоюзного контроля за соблюдением трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права, информации и документов в соответствии с законодательством в рамках исполнения ими своих полномочий…»
А на практике это обозначает, что на проходной у вахтёра, там, где лежат образцы пропусков пожарной охраны, роспотребнадзора, должно лежать ещё и удостоверение нашего профсоюзного инспектора (СПР), ФНПР, если есть профсоюзная организация ещё какого-то профсоюза – их тоже!
Это то, что мы сейчас будем реализовывать через судебные процессы, через обращения в разные инстанции.
Когда работник должен отказаться от работы
С.Х. Все мы знаем, что работник имеет право отказаться от выполнения работы, угрожающей его жизни и здоровью. Это было раньше, а что мы имеем сейчас? А сейчас в соответствии со статьей 215 ТК РФ работник не только имеет право, но и обязан информировать работодателя о нарушениях норм охраны труда на его (работника) рабочем месте, о нарушении технологии производственного процесса на его рабочем месте и до устранения данных нарушений приостановить работу.
Я не буду говорить, как это по-итальянски. Но, я думаю, каждый профсоюзник очень быстро понял, что означает эта норма.
Поясню для тех, кто не так быстро понимает. Если комитет свободного профсоюза даёт распоряжение всем членам профсоюза и всем участникам действий профсоюза о необходимости выполнять эту норму закона, и строго исполнять технологическую дисциплину и все остальные должностные инструкции, то он не правом своим пользуется, а исполняет обязанности.
Что будет делать работодатель? Видимо, быстро подписывать согласие по выдвинутым профсоюзом требованиями.
Естественно, эту норму, как обязанность, законодатели ввели с целью снять ответственность с работодателя. Которого нерадивый работник взял и не предупредил.
НО мы это будем использовать в другую сторону. Для чего профсоюз нужен, наши правовые службы, наши специалисты-трудовики? Для того, чтобы в каждом новом законе находить то, что можно использовать в интересах работника.
Задача профсоюза – обеспечить безопасность его членов
Задача реального профсоюза не только какие-то решения принимать, не только представлять работников в каких-то трудовых спорах, но и снимать с работников ответственность за то, что они участвуют в деятельности профсоюза. Вот смотрите. Проводят какие-либо работники забастовку. Бастуют же не все. Бастует какая-то часть. Вот те же машинисты бастовали. Вот 100 человек машинистов на одной дороге, но бастовать-то начинают четверо, первая смена, и соответственно, начальство говорит: А что это вы на работу не выходите?
Они говорят: Мы бастуем, наш профсоюз принял решение, мы подчиняемся.
Начальник кричит: Ты не член профсоюза, почему ты выполняешь приказ профсоюза?
А он говорит: Вот есть устав (например, в уставе профсоюза металлистов нашем и в других уставах СПРовских профсоюзов) там в Положении о членстве есть раздел 1А. Это временное участие работников в деятельности профсоюза. Временное участие означает, что тот работник, который подписался под требованиями профсоюза, который на собрании проголосовал за требования профсоюза, но пока в профсоюз ещё не вступил, тоже обязан подчиняться решениям профсоюза. Тем самым с него снимается ответственность. Понятно, что профсоюз не армия. Приказать кому-то бастовать мы не можем ни в коем случае, и не будем это делать. Но работник должен иметь возможность снять с себя ответственность. И он (рабочий) говорит: Я не сам по себе такой умный, я не нарушаю дисциплину. Я выполняю решение профсоюза. Я его временный участник. А вся ответственность, как написано в нашем уставе, ложится на руководящий орган профсоюза. На местный комитет или вышестоящие органы, которые это решение приняли!
Как мне кажется, это обязательное условие, отличающее свободный профсоюз от жёлтого директорского карманного профкома.
Электронная книжка как нетеряемая дубина
А.З. Какие ещё изменения недавно появились в Трудовом праве?
С.Х. Есть ещё изменение по электронному документообороту. Ввели электронную трудовую книжку. Уже сейчас работодатель не заводит бумажную книжку. Работодатель сейчас обязан вести электронную и бумажную трудовую книжки для работника, у которого бумажная трудовая книжка уже есть. Но вот для впервые поступающих на работу бумажную книжку уже не заводят. В чём проблема электронной трудовой книжки?
Электроника она зависает иногда, даже в системе МВД, а бумажка она надёжнее.
Кроме этого, запись в книжке основания увольнения пока ещё является дубиной, которой угрожают наши недобросовестные работодатели работнику, уговаривая его уволиться по собственному желанию: «А то я тебе книжку испорчу!»
Бумажную книжку можно потерять. Ну, не будем говорить об этом. Сейчас в электронной книжке это пишется.
Мы с Евгением Куликовым (Генеральный секретарь Союза профсоюзов России) выступали в Совете Федерации по поводу трудовой книжки и от имени СПР сделали заявление: если мы хотим добиться от работников согласия на упразднение бумажной книжки, на ведение только электронной книжки, то необходимо исключить из сведений, которые есть в электронной трудовой книжке, основания увольнения. Нам ведь в качестве основания необходимости электронной трудовой книжки рассказывают чудесную историю, что главная причина - ведение учёта для пенсионных начислений. Но пенсионному фонду абсолютно всё равно, за что прекратились отчисления за этого работника. Прогулял он или ушёл по собственному желанию. Или переводом. Всё равно совершенно. Спрашивается – зачем в электронной книжке писать основания увольнения… Ну, думаю мы сумеем внести соответствующий законопроект. Президент СПР Михаил Делягин, который является депутатом Государственной Думы, сумеет убедить своих коллег, что такая норма вредит трудовым отношениям.
И ещё о расторжении трудового договора
Ещё одно интересное изменение в Трудовом законодательстве.
Есть такая коварная статья в Трудовом кодексе - ст. 74, которая говорит, что работодатель в одностороннем порядке может менять условия Трудового договора. При этом если работник отказывается от подписания новых условий, то он увольняется по статье 77.7 всего лишь с двухнедельным пособием.
В начале февраля Конституционный суд принял постановление, из которого следует, что работник, если он отказывается от работы в качестве заёмного работника у другого работодателя или отказывается от работы в иной местности, увольняется не по 77.7, а по сокращению и получает двухмесячное пособие. Мы сделали на основании этого постановления законопроект. Если удастся добиться его принятия в Думе, то любое увольнение в связи с отказом подписать согласие работать в новых условия труда – будет увольнением по сокращению.
|
|
