Мои ровесники помнят это слово из 60-х. А еще раньше их называли инакомыслящими. Картинка из далекого детства: папа сидит перед радиолой «Кантата» и медленно подкручивает ручку, ища «Голос Америки» и другие вражьи голоса, которые с трудом пробиваются сквозь свист и музыкальные глушилки. Кстати, мой папа вступил в партию на фронте, был честнейшим человеком и настоящим патриотом — именно поэтому ненавидел вранье, «непредсказуемое прошлое», ворюг и антисемитов.
Имена Даниэля и Синявского, Сахарова и Марченко, Алексеевой и Богораз нынче не запрещены. Даже наоборот. И диссидентство вроде бы давно ушло в прошлое: в интернетные времена диссидентом (оппозиционером по-сегодняшнему) может быть любой. Точнее мог — до недавнего времени. Не буду комментировать, события последних месяцев всем известны.
Все это типа вступление к короткой рецензии на только что вышедший фильм Алексея Германа-младшего «Дело».
Профессор-филолог в исполнении великолепного Мераба Нинидзе обвинил мэра своего города в воровстве. А тот в ответ придумал, что профессор украл деньги, выделенные университету на научную конференцию. Профессора отправляют под домашний арест.
Поначалу все выглядит почти комично: оказывается, филолог ко всему прочему разместил в своем аккаунте неприличную карикатуру на мэра. Настроен он весьма воинственно: вывешивает лозунги на балконе, весело ухмыляется, разглядывая арестантский браслет на своей ноге.
А потом... Кто будет смотреть — не читайте, я поспойлерю слегка. Профессора пытаются вынудить признаться в присвоении денег. Но он не желает врать! И тогда его избивают нанятые бандиты, ему запрещают навестить умирающую мать, а потом прийти на её похороны, его выгоняют из университета, ему отключают в квартире воду, ему отказывают в медицинской помощи...
О том, что мэр ворует, известно всем: и следователю, и адвокату, и медсестре, и бывшей жене профессора, у которой есть реальные доказательства этого воровства, и даже водопроводчику. Но никто — никто! — не осмеливается заявить об этом во всеуслышание. Кроме одного.
Ничего не напоминает? В августе 1968-го на Красную площадь вышли семь человек — протестовать против ввода советских войск в Чехословакию. В провинциальном городке, где живет профессор, нет Красной площади, и протестует он всего лишь против вора на высокой должности. Один.
Фильм приближается к развязке. Главный герой измучен и морально, и физически до последней степени. Его почти добили. И вот суд, на котором его... оправдывают! Как?! Объяснение очень простое: мэра снимают за какие-то гораздо более крупные махинации, и уничтожение профессора больше никому не интересно.
И вот тут — самый трагический момент. Оказывается, что все испытания и жертвы не имеют никакого смысла: одного начальника снимают, посадят другого, тот будет воровать хитрее, пока тоже на чем-то не проколется, — при чём тут сломанная жизнь маленького человека? Ну и что, что он честен и отважен, умен и образован, что он один в поле воин? Это никому, никому, никому не нужно...
Фильм длинноват, и композиционно распадается на эпизоды, и диалоги — нечеткой скороговоркой (типа воспроизводится реальная разговорная речь). При этом огромное количество деталей: книги, картины, ободранный буфет, китайская маска, унылый фасад дома, сигареты, ложки, кастрюльки, убогая лестничная клетка... Это все — от Германа-старшего, совершенно точно, я с его творчеством знакома. Не уверена, что мне это нравится, хотя старший был, безусловно, большим мастером.
Но фильм смотреть надо. Особенно сейчас. Опять не буду комментировать, ладно?
|
|
