Был у меня сосед. Какой там сосед — друг, конечно. 20 лет назад назад я взлетел к нему на этаж и закричал: «Включай телевизор!». А дальше мы тупо сидели и пялились в экран. Надо сказать, что после 90-ых в обществе произошел некий надлом, который характеризовался в том числе, и разочарованием в Америке (или ее образе). Мой друг не был исключением и относился к США более, чем критически.
Мы пялились в телевизор, и вдруг я заметил, что у Сергея заблестели глаза. Большой сильный смелый, много переживший мужчина заплакал: «Там же люди»...Да, там было очень много людей.
Я пишу это не только потому что сегодня трагическая дата — 20 лет со дня одного из самых страшных терактов в современной истории. Я пишу потому, что все чаще сталкиваюсь с жутким явлением, особенно в сетях — из серии «сдох Максим» с известным всем продолжением. Это явление наблюдается у представителей всех политических направлений, у всех свои «максимы», на костях которых очень хочется немедленно поплясать.
Отношение к чужой человеческой смерти (особенно смерти «неправильных» по мнению той или иной тусовки людей) часто куда более наплевательское, чем к смерти соседской кошки или морской свинки.
А ведь отношение к чужой смерти характеризует человека не меньше, чем отношение к чужой жизни.
Собственно, это две стороны одной и той же медали.
Кажется, что современный человек все больше утрачивает ощущение чужой смерти, как объективной реальности, она становится аналогом цифровой картинки.
А реальная смерть может быть только собственной.
Все остальное - игра.
И посреди этой игры — несчастное одинокое существо, согреваемое лишь теплом собственного смартфона...
|
|
