Война Раи Синицыной

Приз зрительских симпатий фестиваля ДОКер получил фильм израильского документалиста Ефима Грабоя «Война Раи Синицыной»    -     на первый взгляд, тонкий, интимный и душевнейший портрет 95-летней блокадницы, ветерана Великой Отечественной Войны, живущей сейчас в Израиле Раисы Борисовны Синицыной.  Грабой познакомился с ней, чтобы взять интервью к Дню Победы   -   и он, и его собеседница считают, что в нынешнем Израиле абсолютно нет пиетета перед ветеранами, без подвига которых государства Израиль вообще бы не было,   -  для современного израильского общества это какие-то старые чудаки в медальках, которые они в мае зачем-то надевают.  Грабой приехал  домой к Синицыной и, как он сам говорит,  остался с ней на всю жизнь.  Интервью переросло сначала в  короткометражку, а потом, когда  симпатия и доверие к друг другу уже не позволило им расстаться,  -  в полный метр.  Действительно, поначалу фильм покоряет    -   сбивающим с ног обаянием героини, её яркостью, силой характера, тонким юмором, неуёмной энергией, которую она излучает.  А вот послевкусие фильм оставляет не самое приятное, попробую объяснить.

Метод съёмки, по словам самого Грабоя, был самый элементарный   -  в течение долгих месяцев  режиссёр с оператором с утра приезжали к героине домой и не отходили от неё в течение всего дня   -   тут и кухонные разговоры, и присутственные места, и встречи с друзьями   -  такими же участниками войны, и мероприятия в клубе инвалидов и ветеранов войны с нацистами: для своего возраста Раиса обладает отменным здоровьем, вечная общественница, без которой не проходит ни одно важное событие в городе Холоне, у неё широкий круг общения, она не сидит на месте, и к концу дня обычно съёмочная группа валилась с ног,  -  но только не Раиса Борисовна.  Грабой откровенно любуется обаятельной старушкой, впустившей его в свой дом и в свою жизнь, для неё он  явно стал чем-то вроде сына   -  личная жизнь у неё, как это часто бывает с сильными и яркими женщинами, не сложилась, с дочерью всё сложно, хотя они после 20-летнего перерыва в отношениях воссоединились-таки в одной квартире, но та лёгкость, с которой режиссёр Грабой занял место её главного собеседника и доверителя, говорит о том, что  Раисе, невзирая на всю её коммуникабельность, по большому счёту не с кем поговорить. Мне показалось, что Грабой слишком беззастенчиво этим пользуется, нарушая границы приватности, слишком откровенно вторгаясь в личное пространство, не желая выдерживать ту дистанцию, которая неизбежно должна быть между разнополыми людьми с более чем 60-летней разницей в возрасте, и это оставляет неприятное чувство,  -  подспудно всё время ждёшь, что вот сейчас он перейдёт какие-то границы, которые переходить нельзя.  Не уверена, что мне в 95 лет понравится, если камера будет запечатлевать мой утренний туалет или слишком откровенные размолвки с дочерью.  Бесцензурное общество зачастую имеет и обратную сторону    -  художникам явно не хватает самоцензуры.

Но, тем не менее, красота   -   в глазах смотрящего, и крупные планы лица Раисы, проходящий рефреном через весь фильм кадр героини посреди подсолнухового поля, ордена и медали на её пиджаке, всё это  показывают нам так настойчиво и постоянно, как будто хотят впечатать в память намертво. «Я помню все твои трещинки»,  -  это именно про Ефима Грабоя, запечатлевающего свою музу.

Режиссёр пытается вести с героиней диалоги о пережитой ей войне, но разговор не клеится,   -  о работе в военном госпитале у неё лишь отрывочные воспоминания, например, как ногу солдату собственноручно ампутировала.  Или как «во время войны у нас у всех пропали месячные, мы перестали функционировать как женщины.  Война закончилась  -  всё наладилось».  «Из моего 10 «А» домой не вернулось ни одного мальчика»,    -  Грабой листает вместе с ней фотоальбом.

Методом обратной съёмки режиссёр вместе со своей героиней пытается «отмотать войну назад»   -  восстают из пепла сожжённые дома, колонны солдат-захватчиков идут задом наперёд, парашютисты запрыгивают обратно в военные самолёты.  Но нет, ничего повернуть вспять невозможно.

Вот Раису Борисовну чем-то награждают в городском клубе ветеранов, зачитывают ей поздравление от Путина, а она произносит важную для всех присутствующих речь:  «В Красной Армии воевало 500 тысяч евреев, 200 тысяч из них погибли. Жить в Израиль приехало 17600 ветеранов войны,  а осталось нас всего 742 человека, каждый месяц уходит 30 – 35 ветеранов»,  -  горькая и неумолимая статистика.  В клубе на иврите не говорят,  -  только по-русски, поют военные песни, в чистом виде осколок советской цивилизации.  Потрясающий по эмоциональной силе эпизод: из России прислали медали к 50-летию, 60-летию, 65-летию Победы,  а большинство награждённых уже умерли.  «Куда отправим их?  В Тель-Авив?  -  размышляет Раиса.  -  Нет, лучше в Москву, Путину.  Пусть у него лежат».

Один из самых запоминающихся эпизодов   -   скандал, устроенный Синицыной в городской больнице, где ветерана Вениамина Пограничного за неимением свободных мест положили в коридор.  95-летняя героиня шаровой молнией летает по госпиталю, крича на врачей:  «Вы что, не понимаете, что если бы не этот человек, то никакого Израиля бы не было?»  Успокаивается и уходит только тогда, когда деда переводят в палату.

Последние эпизоды с Раисой Борисовной в добром здравии  (сегодня ей 97, она перенесла коронавирус и ослепла, но смонтированный фильм увидеть таки успела)   -  она садится за виолончель, к которой не прикасалась почти полвека, но «руки помнят», и, наконец, финальная сцена, в которой режиссёр Грабой всё-таки не выдерживает и, вопреки всем жанровым канонам, появляется в кадре для того, чтобы угостить героиню косячком марихуаны   -  ей косяк не повредил, а вот Ефима Грабоя в фильме становится откровенно много, и это напрягает зрителя. 

Сцена с марихуаной снята в каком-то совсем полуэротическом ключе    -  недаром сам режиссёр в интервью признался, что его невеста  все эти несколько лет ревновала его к 95-летней героине, с которой он проводил буквально всё свободное время, и в итоге его свадьба сорвалась    -  брак  так и не сложился.  При изучении фильмографии Грабоя выясняется, что предыдущие его 4 фильма также были посвящены  старикам    -  нет ничего страшного  в интересе к проблемам третьего возраста, но, полагаю,  не одной  мне  показалось, что в данном случае интерес приобрёл слегка гипертрофированные формы.  В любом случае, съёмочной группе огромное спасибо за знакомство с интереснейшей и яркой личностью, ведь вынесших на своих плечах тяготы войны остаётся всё меньше и меньше.