Лично раздавил танком группу египтян, въехав в толпу безоружных людей

Маститый израильский документалист Ран Таль, как он сам признаётся, перечитывал Льва Толстого и Исайю Берлина, размышляя о роли личности в истории,  -   с точки зрения Таля, оба автора её преуменьшают,  -  и постепенно из этого и возник замысел картины «Что, если?.. Эхуд Барак о войне и мире».  По словам Таля, в Израиле ему было не так-то просто найти собеседника   -  с одной стороны, человека, оказывавшего реальное влияние на историю, с другой стороны, способного на обобщения и рефлексию.  Режиссёр выбрал Барака и записал с ним 20-часовое интервью, легшее в основу фильма.

Фильм Таля скроен по лекалам классического дока   -  фрагменты интервью с Бараком иллюстрируются хроникальными кадрами палестино-израильской истории, «говорящая голова» плюс закадровый голос.  Такая традиционная форма не отвлекает от содержания сказанного и событийного ряда, калейдоскопического мелькания кадров.  В отличие от режиссёра, его герой не склонен к абстрактным и обтекаемым рассуждениям, и все моральные императивы и максимы рассматривает на личном примере, на собственной биографии.

Львиную долю хронометража фильма Барак рассказывает о том, как убивал и планировал убийства, занимая при этом разные посты и должности, и как на это реагировало его окружение   -  подчёркивается роль субъективного фактора. Например, полжизни Барак планировал спецоперации по убийству Ясира Арафата  -  когда он, будучи главой спецназа, в 1974 году предложил сбросить 500-килограммовые бомбы на кортеж лидера ООП, тогдашний начальник разведки Эли Зеира  его отговорил от этого теракта, а министр обороны Шарон, наоборот, подначивал.  Кстати, когда в первый раз Барак встретился с Арафатом и пожал ему руку, сказал: «Долгие годы смотрел на вас через прицел».

Развивая тему роли субъективного фактора, Ран Таль за кадром задает своему собеседнику вопрос, как бы сложилась его жизнь, если бы Барак родился палестинцем, на что тот отвечает: «Я бы вступил в террористическую организацию и возглавил бы сопротивление, потом пошёл бы в политику.  Я хорошо понимаю палестинцев, но мне выпало быть на другой стороне».  Это не ложный пафос   -  ребёнком Барак жил в киббуце в 300 метрах от арабской деревни, и до 1948 года  семья будущего израильского премьер-министра ходила к арабам в гости, вместе праздновали и горевали, были рады друг другу.  А после 1948 года еврейский киббуц получил  (Барак употребляет глагол «получил», хотя вернее было бы сказать «отобрал»)  300 – 400  гектаров арабской земли, и природа взаимной 70-летней вражды рассказчику очень даже понятна.

Помимо хрестоматийных кадров хроники (начало Накбы, изгнание арабов из Лода, военные действия, пленные с обеих сторон, многотысячные толпы на похоронах палестинских лидеров) Таль включает в фильм архивные документы, в том числе и военные, например, телеграммы, которыми обменивались в 1948 году при взятии Назарета и нижней Галилеи Бен-Гурион и командир Еврейской бригады Хаим Ласков:  «Что делать с арабами?» (Ласков)   -  «Не выселяйте арабов» (Бен-Гурион).  Телеграммы телеграммами, а судьба палестинцев известна, их выселяли со всех оккупированных территорий.  Вот вам и субъективный фактор.  «Никто такого решения не принимал,   -  пожимает плечами Барак.  -  Всё как-то само собой получилось».

Рассказ Барака о событиях 70-х годов и Войны Судного Дня  -  просто череда саморазоблачений: он говорит обо всем спокойно, не испытывая ни малейших угрызений совести. В 1973 году в Бейруте, будучи переодетым в женщину (заметно, что рассказ о том, как он надевал лифчик и красился, доставляет рассказчику особое удовольствие), по приказу Голды Меир осуществил диверсионную операцию по ликвидации троих лидеров Организации Освобождения Палестины,   -  при этом погибло две женщины и семеро полицейских.  Командующий Генштабом Давид Элазар в своих мемуарах вспоминал, что когда он обратился с просьбой об осуществлении этого теракта к Бараку, "на лице Эхуда отразилось удовлетворение, как на лице шеф-повара, приступающего к изготовлению какого то экзотического блюда".  В том же году, будучи командиром танкового батальона, он лично раздавил танком группу египтян, въехав в толпу безоружных людей.  Рассказывая об этих событиях, а также об убийстве двадцатью годами позже лидера Хизбаллы Аббаса аль-Мусави, вместе с которым погибли его жена, дочь и сын, Барак подытоживает: «Это было правильное решение с трагическими последствиями. Причинять вред невинным это плохо, но неизбежно.  Если не убивать невинных, ничего не добьёшься».  Рассказывая о планировании ЦАХАЛом убийства Саддама Хусейна  (анонсы этого несостоявшегося теракта  даже публиковались в израильских газетах),  Барак философствует, пытаясь подвести под свою мораль теоретическую базу: «Если бы вовремя убили Гитлера, Сталина, Хусейна, это бы изменило жизнь миллионов людей к лучшему!», и тут впервые за всё многочасовое интервью Ран Таль за кадром позволяет себе подколоть собеседника: «И Рабина тоже?»   -  «Это же совсем другое дело, не надо сравнивать!»   -  вскидывается Барак:  чистейшей образец двойной морали.

Излагая свою биографию, Барак сам замечает, что в разное время ставил перед собой взаимоисключающие цели, в зависимости от обстоятельств. Избравшись в 1999 году премьер-министром, ставит три задачи: вывести израильскую армию из Ливана, начать мирные переговоры с сирийцами, подписать хоть что-то с палестинцами. Говоря о ливанской проблеме, он вынужден вернуться в 1982 год, когда Израиль планировал взять Бейрут, передав власть христианам, а арабов вытеснить в Иорданию, раз и навсегда решив вопрос со столицей Палестинского государства.  Вообще любой рассказ о палестино-израильской истории обязательно подразумевает постоянные референсы к ранним событиям, любой фильм на эту тему   -  постоянные флэшбеки, без которых ничего не будет понятно  (строго говоря, и с ними не особо-то).

Главный эпизод фильма Рана Таля   -  воспоминания Барака о Кэмп-Дэвидских переговорах 2000 года, которые он вёл с Арафатом при посредничестве Клинтона. Образное выражение, адресованное Арафату,   -  «Мы должны вместе прыгнуть, только кольцо моего парашюта  -  у тебя, а твоего  -  у меня»  -   свидетельствует не  столько о желании достичь реального мира, сколько о стремлении прослыть миротворцем. Главным вопросом был вопрос об Иерусалиме,   -  свидетельствует Барак, которого вполне устраивало понятие «просвещённая оккупация».  Ни по одному из обсуждавшихся вопросов соглашения достичь не удалось не только из-за непримиримых позиций сторон, как принято считать, но и из-за разногласий внутри самой израильской делегации (это ценное добавление Барака, ибо об этом мало кто знает)  -  например, часть израильтян считала, что судьбу Иерусалима должно решать всё мировое еврейство: и в Москве, и в Йоханнесбурге, и в Буэнос-Айресе, и в самой Палестине.  Тем не менее сегодня, через 20 лет после переговоров, слишком очевидно стремление Барака снять с себя ответственность за их провал   -  он цитирует Клинтона, якобы заявившего Арафату «Вы несёте ответственность за провал переговоров, никто вам больше не предложит, чем Барак», а также самого себя:  «Нацию создаёт труд и пролитая кровь, а не переговоры за столом».  Так или иначе, но платой за провал в Кэмп-Дэвиде стала вторая интифада, унесшая жизни 2700 палестинцев и 1100  израильтян,  а для самого Барака ещё и проигрыш выборов Шарону.

Финальные кадры  -  похороны Арафата в Рамалле   -  режиссёр запускает с использованием обратной съёмки, время как бы символично отматывается назад, а герой произносит последнее самооправдание:  «Я шёл путём проб и ошибок»,  -  удобная позиция, особенно когда ценой этих ошибок становятся тысячи человеческих жизней.