Вчера мы были в Лефортово. Лефортово готовится к сложным временам. Сейчас отменили передачки, разрешены только посылки. Но они приходят не часто и не быстро, да и свежих продуктов туда не положишь, поэтому сидельцы готовятся к голодным временам. В первую волну ковида почти все сидельцы Лефортово похудели.
ФГУП «Калужский», в котором сидельцы других московских СИЗО могут купить самые разные продукты и хозтовары, в Лефортово почему-то не работает. А тюремный ларек в Лефортово, про который мы писали еще в первую волну ковида, так и не расширил свой ассортимент, заказать там особо нечего. Колбаса в ларьке не вкусная, супов кроме Доширака – нет, кипятильники – некачественные, сразу ломаются, маски одноразовые не продаются вообще, а передать в посылке нельзя. В ларьке мало овощей и почти нет фруктов. Молочных продуктов почти нет. Еще страдают женщины с длинными волосами, поскольку шампуни и кондиционеры передавать в СИЗО нельзя, а в ларьке есть только шампунь и кондиционер одного вида, но они не подходят (женщины поймут). То же касается и предметов санитарии.
***
Видели Ваню Сафронова. Ваня возмужал и, если можно так сказать, заматерел. Посерьезнел, лишился некоторой легкости, которая у него была в начале. Стал суровым и чуть циничным. Он правда стал другим – будто покрылся броней. Как будто весь запас «свободного человека» из него вышел.
Ваня много читает. Сейчас читает «Время Березовского» и Пелевина. Хороший набор ) Получает много писем. Письма ему приносят раз в неделю.
В Лефортово продолжаются проблемы со складом, никак оттуда не могут отдать вещи сидельцам. В результате Ваня ходит гулять в летней куртке и летней обуви. И без шапки.
Хорошо хоть он спортом на прогулке занимается, так что пока – терпимо.
Я очень хочу подобрать новый глагол, чтобы использовать его, когда я пишу, что арестанты «ГУЛЯЮТ». Ведь в привычном слове гулять – это совсем другое. Это идти по улице или парку, смотреть на деревья, траву, слышать птиц. Смотреть на падающие листья, шуршать ими, перебирая ногами, вдыхать холодный и чуть сыроватый воздух, который щекочет легкие, чувствовать легкий запах грибов и приглядываться – где же они? И останавливаться, поднимать голову и смотреть в небо, задетое верхушками красных и желтых деревьев, видеть улетающих в тепло птиц…
Но нет. «Гулять» в СИЗО - это в течение часа мерить шагами холодный каменный мешок размером 24 кв м. Это правда настоящий МЕШОК. Пол в нем – бетонный, серый, пыльный. Стены – бетонные, серые. Над головой – черная крыша. Между крышей и стеной – оставлено место для воздуха, но небо совсем не видно, ни кусочка. И не видно ни единого дерева, ни куста, ни травинки, ни птицы.
Сидельцы Лефортово нам рассказывали, что они ужасно скучают по зеленому цвету – цвету листьев и травы. Потому что в СИЗО все серое и белое, унылое. Глаз устает от отсутствия цветного. Поэтому мы даже придумали такой вариант - передавать в передачках побольше зеленых салатов в горшочках, которые могут имитировать собой траву. Хоть какая-то радость для глаз.
***
Говорили с украинским гражданином, обвиняемым в шпионаже. К нему приходит врач, который занимается его зубами. Так вот – следователь на днях требовал от украинца признать вину, иначе, сказал следователь, врача больше в СИЗО не пущу. Ведь разрешение на приход в СИЗО дает следователь и это позволяет ему манипулировать сидельцем. Мы не первый раз видим, что «признание вины или оговор» = «оказание медицинской помощи». Хочешь медицинской помощи? Дай нужные показания! Тебе нужен врач? Признай вину. Вот такие предложения делают некоторые следователи.
Со здоровьем все плохо и у генерал-лейтенанта юстиции, бывшего руководителя следственного управления Следственного комитета по Волгоградской области Михаила Музраева. У него после инсульта отказывает правая сторона тела, особенно правая рука, появилась неустойчивость при ходьбе, шатает, сильно упало зрение. Он просил провести ему медицинское освидетельствование, но руководство Лефортово отказало. Еще Музраев сказал, что у него нет законной возможности себя защищать: адвокаты приходили только 2 раза за три месяца, а при общении с адвокатами через стекло нет возможности передавать документы по делу, а переписывать – долго, а время свидания ограничено.
Еще разговаривали с девочкой, сидящей в Лефортово. Она 1999 года рождения, студентка. Сидит уже 5 месяцев. Хорошая девочка, умненькая и специальность у нее в институте была продвинутая. Но вот минимальный срок, который ей грозит – 15 лет. Жуть. Бедная девочка. Будем следить за ее судьбой.
Ученый из Томска Александр Луканин, обвиняемый в шпионаже – к нам снова не вышел. Сергей Фургал тоже не вышел.
|
|
