На экране - ныне печально знаменитый Ухань за шесть лет до эпидемии. «Управление по внешнему виду» городского бюро развития занимается урбанистической модернизацией и благоустройством улиц, для чего их нужно зачистить от портящих весь вид уличных торговцев-нелегалов, заставивших тротуары своими ларьками и прилавками. Весь полуторачасовой хронометраж фильма - одновременно изматывающая и забавная трехлетняя история борьбы властей с 70-летним дедом, до последнего держащим оборону своего ларька и проявляющим чудеса артистизма и изобретательности.
Нет на этих обнаглевших уханьских лавочников Собянина - тот бы подогнал ночью бульдозер, и вопрос был бы решён в мгновение ока. Но не таковы городские власти в социалистическом Китае - доктрина социализма учит, что на людей нужно воздействовать убеждением, а не силой. Режиссер и оператор смакуют смешные подробности издевательств старика над муниципалитетом, мэрией, полицейскими, вот-вот сейчас из Пекина пришлют комиссию, которая тоже вернётся несолоно хлебавши - ну не хочет старый Ван переезжать, и всё тут.
Для российского зрителя, привыкшего к совершенно иному стилю поведения власти и особенно силовиков, зрелище драки героя с чиновниками, его петушиные наскоки на полицию и спектакли, разыгрываемые Ваном и его домочадцами, не желающими регистрировать свою торговлю, платить аренду и 300 юаней штрафа за квадратный метр - просто диво дивное. «Городская мечта» вдребезги ломает множество наших стереотипов в отношении китайского государства и китайской жизни вообще. Мы у себя отвыкли от того, что власть - это не торжествующий хам с нанятыми опричниками, а собеседник, готовый тебя выслушать и договариваться.
«Городская мечта» маститого китайского документалиста Вэйцзюнь Чэня - настоящий, на редкость удачный образчик документальной комедии. Изобилующая гэгами история кампфа старого Вана с чиновниками - результат практически трехлетнего наблюдения авторов фильма за стариком и его семьёй. Тот случай, когда терпение и последовательность в отслеживании сюжета приносит благодарные плоды: зрители в зале сгибаются пополам от хохота. Представления, разыгрываемые старым Ваном перед пришедшей в очередной раз его поуговаривать чиновничьей делегацией, отличаются разнообразием: в ход идут и симуляция сердечного приступа, инфаркта и инсульта, и драка с полицейскими, и попытки изобразить Сталина («На штурм Зимнего!»), и взывание к совести («В войну солдаты под ливнем пуль доставляли провизию на фронт, а сегодня пришли драться с 70-летним стариком-инвалидом!», «Мао совершил революцию не для того, чтобы сегодня у меня отбирали последнее!», «Вы нарушаете права человека, я буду жаловаться в ООН!»). Зрительный зал ММКФ грохнул, когда старый Ван начал прогуливаться перед растерянными полицейскими, декламируя вслух китайскую Конституцию - слишком свежи воспоминания москвичей о девушке Оле («Оля-Конституция»), зачитывавшей росгвардейцам Конституцию в ходе летних предвыборных протестов прошлого года. Комический эффект усиливается саундтреком, пародирующим музыку из китайских исторических боевиков про решающую битву Добра со Злом.
Картина Вэйцзюнь Чэня дает некоторые представления и об организации власти в Китае, и об её иерархии: только потратив пару лет на уговаривание строптивца, муниципальные власти дозревают и передают вопрос в партийные органы, объявив этой «занозе в заднице» вердикт: «Вы должны довериться партии и правительству». Пока по улицам бродят партийные пропагандисты с передвижными агитпунктами, рассказывающие о «базовых ценностях социализма» (список базовых ценностей весьма неожиданно открывается просперити, затем идут демократия, патриотизм, верховенство права, свобода, справедливость…. весьма странный у китайцев марксизм, что и говорить), старый Ван наконец-то выторговал себе приемлемые условия и перебирается на новое место, а Ухань награждён как «город высокой культуры». Что и говорить, коммуникационная культура в городе действительно на высоте. Захватывающая драматургия всей истории, анекдотическая беспомощность городских служб и выдающиеся актерские способности старика Вана невольно наводят на мысль о постановочности некоторых сцен и сюжетных линий, но это не лишает картину подкупающего тёплого обаяния, а нас - восхищения китайским примером борьбы гражданина за свои права.
|
|
